Часть 3
21 грамм
Скажу сразу: я не больной наглухо извращенец – просто открыт для разного опыта, и я прекрасно понимаю, что моё поведение полностью неприемлемо и аморально для цивилизованного, в кавычках, общества. Я не оправдываюсь, потому что верю в свою адекватность, впрочем, кого я обманываю. Я уже не знаю, во что верю.
Минуту назад я чуть не уронил кружку с кофе на пол и, кажется, упал бы сам, если бы рядом не оказалось стула. В последние дни совсем нервишки шалить стали, а началось всё с прошлой ночной воскресной смены.
Пришёл на работу в ветеринарную клинику, переоделся, сменил врача, дежурившего в стационаре, и уселся перед грустными и, всё время ожидающими чего-то, мордашками за решётками клеток, – в общем, всё как всегда. Разве что к одному из животных моё внимание было приковано больше, чем к другим – это была самка французского бульдога двенадцати лет с острым пироплазмозом. А было так потому, что принадлежала псинка человеку, который когда-то для меня перешёл из ранга друга в ранг просто хорошего знакомого, как это обычно в жизни бывает, – точнее, принадлежала его жене. Дней десять назад молодожёны уехали в деревню к матери вместе с маленьким членом семьи. Гуляли на природе, шишки пинали, чёрт его знает, чем ещё занимались, но позапозавчера этот знакомый чуть не снёс двери клиники с петель с апатичной собакой на руках. Оказалось, что сука не один день проходила с клещом в подмышке. Симптомы выявлялись сглажено, выражались слабостью и быстрой утомляемостью, что можно было оправдать возрастом и флегматичным характером животного. Знакомый смог правильно выкрутить клеща, примчаться сюда и лично меня попросить сделать всё возможное, чтобы спасти любимого питомца любимой женщины, и, конечно же, я не мог ему отказать. Противобабезиозные препараты, капельницы, мочегонные, антибиотики, витамины, – никакого значительного результата. Я смерил температуру бульдогу, которая была выше средней, поставил капельницу, включил обогревающую лежанку и попросил ассистента разбудить меня в четыре утра, чтобы я проверил состояние пациента. Утром я смазываю кончик термометра левомеколем и вставляю собаке в задний проход (если что, так у них определяется температура (надеюсь, никто не подумал, что я мог сделать что-то ужасное с каким-либо из животных, а если подумал – то он изврат похлеще меня)), а термометр показывает 34 градуса. Прошу ассистента убрать труп в холодильник и замечаю, как он перед тем взвешивает мёртвое тело. Я спросил, зачем он это сделал, а тот пересказал мне теорию какого-то американского учёного, мол, каждый человек после смерти теряет 21 грамм, в отличие от тех же собак, масса тела которых не меняется, соответственно, исходя из религиозного учения, биолог доказывает, что вес души равен двадцати одному грамму. На что я отшутился про дефекацию и отправил первокурсника заниматься делами поважнее, например, убрать большую и вонючую душу кота с энтеритом.
В полдень с третьего раза дозваниваюсь до знакомого, тот что-то вяло бормочет и сбрасывает трубку. Через час приезжает пьяный в душу (простите, больше не буду каламбурить), готовый в любой момент разрыдаться, он хватает собачку в объятия и с трясущимися ногами чуть не падает вместе с ней на пол. Я, абсолютно не ожидавший, что смерть питомца жены так по нему ударит, отвожу его в пустую ординаторскую, подальше от лишних глаз. Там уже, не сдерживаясь и прикрывая лицо руками, он начинает рыдать. Я как-то пытаюсь успокоить тем, что у собаки и так был солидный возраст, и если бы не клещ, так что-нибудь другое свело бы её в могилу, а тот и не слушает меня. А потом выпаливает, что жена его умерла прошлой ночью, не поехав тогда с мужем, она решила уехать на ночном междугороднем автобусе одна, потому что, как говорила её мать, чувствовала, что больше может не увидеться со своей четвероногой лучшей подругой. Автобус её разбился, она и водитель погибли, три человека получили травмы, остальные выжили. Немного погодя мой знакомый пришёл в себя, умыл лицо и забрал тело собаки, чтобы похоронить его недалеко от места захоронения жены, а также пригласил меня через день прийти к нему не столько проститься с умершей, с которой я не был толком знаком, сколько поддержать его. А ведь не даром говорят, что животина чувствует смерть хозяина и уходит за ним.
Как и договаривались, после дневной рабочей смены я приехал к его дому. Чувствовал себя странно, как-никак за жизнь мы сильно поменялись, почти что стали чужими – другие интересы и приоритеты: у него семья, дом; у меня карьера, различные знакомства, – свобода, проще говоря. Пока поднимался до нужного этажа, на лестнице отключили свет из-за ремонтов по дому, как позже объяснил знакомый. Благодаря телефонному фонарику, нашёл нужную дверь, так как ни разу не был в его квартирке, купленной сразу после свадьбы, и сразу наткнулся на заплаканную женщину и серьёзного мужчину, быстро поздоровавшихся и выходящих из квартиры. Когда зашёл внутрь, в скромной двушке оказались только я и мой знакомый, если не считать покойницу. Он искренне поблагодарил меня за визит и крепко обнял. У нас и до этой трагедии не особо клеился диалог, и быстро наступало неловкое молчание, а в тот вечер разговор особенно не строился – я лишь выражал сожаления, он заплетавшимся языком принимал их и, видимо, тоже желая избежать обоюдного молчания, пригласил в комнату, где лежала почившая жена. Мне случалось видеть женщину раньше, до их женитьбы, – симпатичная блондинка без видимых изъянов, разве что, на мой вкус, заметно выражалась нижняя челюсть, что придавало некую мужеподобность. А ведь когда-то я был бы не прочь приударить за симпатяжкой, если бы не опередил этот простофиля. На удивление труп женщины не был обезображен, выделялось только пятно кровоподтёка на лбу, который либо не удалось достаточно загримировать, либо слюни при поцелуях или ещё что стёрли грим. Я бы даже выразился иначе: она была по-своему красива, золотистые волосы словно сверкали при длинных чёрных ресницах и мраморно-сероватой коже; чёрное тонкое платье по колено отлично подстраивалось под рельеф тела, где стройность и объёмность находились на своих местах. Кажется, вдовец несколько смутился моему спокойному рассмотрению плоти и, наверное, чтобы не видеть лишний раз безжизненную любимую, встал у стола, опрокинул стопку водки, предложил мне – я отказался, он повторил себе ещё одну стопку и закрыл лицо руками. Тут я стал подбирать слова, чтобы покинуть его и миновать выслушивание жалоб, стонов и тому подобное, как у него зазвонил телефон, и несчастный побежал за курткой. Звонила двоюродная бабка погибшей, приехавшая издалека и просившая встретить, чтобы не потеряться в большой и каменной деревни. Я уж обрадовался и стал одеваться вместе с ним, но вдовец остановил меня, попросил подождать здесь, как будто бы с трупом что-то могло случиться, и не слушая выбежал на лестничную клетку. Я прошёлся вдоль прихожей, вернулся в комнату, скушал солёный огурчик и снова стал рассматривать женщину в гробу. Меня очень трудно напугать, я пересмотрел огромное количество хорроров: от попсы с привидениями до андерграундного треша, будь то «Некромантик» или совершенно отбитый японский снафф. Трупов и привидений я не боялся, а вот женщин порой – да. И увидел я перед собой самую обычную женщину, не успевшую со мной познакомиться поближе, милую панночку, которая к тому же никому ничего не скажет. Как-то механически мои пальцы опустились к её гладкому и холодному колену, а дальше, как при электрическом импульсе, во мне возникло похотливое желание. Моя ладонь скользнула вверх по твёрдой округлости бедра и наткнулась на сухие мягкие трусики. Около минуты я колебался или, скорее, ждал, пока накопится достаточно вожделения, способного перекрыть любые ограничители, потом отодвинул ткань и стал поглаживать холодный щетинистый лобок, когда мои пальцы оказались на половых губах – мне просто снесло крышу. Волнение, что могут застукать, смешалось с невероятным возбуждением; стояк вот-вот и пробил бы мои штаны, но я расстегнул ширинку и выпустил его. Свободная рука занялась моим половым органом, который по сравнению с её был просто огненный. Поначалу я пытался представлять её спящей, но неживой цвет кожи и слишком умиротворённое лицо препятствовали этому; какой-то последний блок в моей голове не давал полностью расслабиться и насладиться процессом, тогда решил полностью отказаться от фантазий, принять всё как есть. Я принял тот факт, что почти сношаю труп, как будто бы секс-куклу, сделанную самой природной, и то, что срок годности её истекает, заставило меня поторопиться с получением наслаждения; я склонился над задранной юбкой и глубоко вдохнул сладковатый запах разложения и специфическую солоноватость кожных выделений, отчего настолько возбудился, что чуть не залез к ней в гроб. Чтобы ускорить процесс и не повредить тело, стал использовать обескровленную руку по принципу «незнакомка» (это когда пережимаешь свою руку до онемения, а потом ей мастурбируешь); передвигать конечность покойницы оказалось не так-то просто, но я приближался к концу. Когда из меня стали вырываться приглушённые стоны, отключился свет, и я оказался в кромешной тьме. В любой другой подобной ситуации мне, как минимум, стало бы не по себе, но в тот момент было не до этого, потому что ещё чуть-чуть и я бы эякулировал. Но произошло невероятное, чему бы я никогда ни поверил, если бы это произошло не со мной: рука покойницы сжала мой член, да так сильно, что в моём воображении конец его должен был отлететь, как пробка от бутылки шампанского. Я дёрнулся назад, но хватка была такая сильная, что за этим движением последовал звук сдвигающегося гроба, а следом услышал из подъезда, как ключ пытается нашарить замочную скважину. Мне хватило самообладания, чтобы криком не позвать на помощь, и я стал, что было сил, разжимать палец за пальцем, как металлические прутья. Мне удалось освободиться от смертельных тисков, упасть задом на пол и, уползая на звук открывающейся двери, застегнуть ширинку. Не замечая пожилой женщины и своего знакомого в отсвете карманного фонарика, я наспех попрощался, выбежал с курткой на плече из квартиры и спустился по лестнице пингвиньей походкой из-за пульсирующей боли в детородном органе, что было ещё одним доказательством в реальности произошедшего. Уже на улице в зажатом кулаке я обнаружил золотое обручальное кольцо, которое, видимо, в момент борьбы прихватил с собой. Возвращаться, с целью вернуть подарок трупа невесты, не стал, да и чтобы я сказал знакомому? Всю следующую ночь меня мучила бессонница, а наутро позвонил в клинику и попросил неделю больничного, чего не делал никогда.
И вот спустя несколько дней я так и не избавился от этого проклятого (ударение поставьте сами) кольца – выкинуть жалко, отдать в ломбард совестно, оставить себе ещё совестнее, так как напоминает о моём ужасном проступке с последующим сверхъестественным инцидентом, который я пытался научно объяснить посмертным сокращением мышц, а вернуть знакомому без объяснений или с чистосердечным признанием просто выше моих сил, поэтому теперь украшение хранится глубоко в моём комоде. Сегодня утром я достал это с виду обыкновенное изделие и принялся рассматривать, надеясь заметить в нём что-нибудь необычное, пока делал себе бодрящий напиток. Вдруг мне пришла в голову странная идея: положить кольцо на кухонные весы, и после того, как я это сделал, у меня и подкосились ноги, и чуть не улетела на пол кружка с кофе. Знаете, сколько показали весы? Ровно 21 грамм.
Глава 3
– Отличный подход, Миша, ты умудрился не только взять её номер, но и не отпугнуть своим опухшим лицом.
– Кстати, да, тоже хотел спросить, но Ярик опередил меня, – что с ним?
– Да вчера ходил на свингер-пати, показал одному, кто здесь альфа, этот подкуриватель обиделся, а я всё равно переключил на себя внимание девочек, ничего необычного. У тебя-то, Ярик, что нового? Давно тебя не видел.
– Работы много. Недавно уволился один терапевт – приходится иногда подменять, а так ничего не поменялось, разве что завтра пойду на поминки жены моего знакомого.
– Умерла? – спросил Никита, но его никто не услышал.
– Подкати там к какой-нибудь её подруге, помоги утешить, – Миша попытался подмигнуть опухшим глазом, но никто этого не заметил. – А у тебя, Женёк, что с рукой, новое тату?
– Я хоть и ветеринарный врач, крови и всего прочего не боюсь, но колоть что-либо на себе точно бы не стал.
– Мне нравятся ощущения при набитии, к тому же, как по мне, это красиво, но, к сожалению, это всего лишь царапина из-за несчастного случая.
– Никита, а ты чего молчишь, к девочкам не подходишь?
– Он продолжает загоняться по поводу косячного потолка, который может в любой момент проломить башку заказчика.
– А? Да не, всё нормально, просто задумался.
– Зацени, Никитос, какая вышагивает, давай подходи, а то я всех один разберу, – Миша прищурил и без того заплывший глаз и закивал блестящим теменем.
– Да, сексуальные колготки в сеточку, но чего-то настроения нет.
– Тогда ты, Женёк.
– Я пас.
– Он тесно сошёлся со своей стриптизёршей и не хочет растрачивать энергию на других. Давай я попробую.
Ярослав остановил девушку, но разговорить её не получилось, и она, мило улыбаясь, направилась по своим делам.
– Слила, – возвращаясь, проговорил он.
– А она позитивно отреагировала, тебе надо было дожимать.
– Согласен с Мишей, когда ты заговорил, она стала поглаживать свою юбочку.
– О, гляди, своим подходом ты оживил Никиту, осталось ещё реанимировать Женю.
– Окей, тогда вон та с книжкой на лавочке Женька!
– Я же говорил, что сейчас воздерживаюсь от этого. Тем более предполагаю, что я не в её вкусе.
– Тебе надо брать пример с Миши – для него не существует девушек, в чьи вкусы он бы не входил, даже с половиной опухшего лица.
– Так и есть, запомни, Женёк, одну установку: они все тебя хотят.
– Ну, не знаю. Это у тебя такой стиль наглого подонка, к которому подходит эта установка. У меня же выглядит это как фальшь, мне нужно начинать общение более мягко и нативно.
– Да, но у подонков большое преимущество – их больше любят. Сейчас покажу.
Миша подсел к девушке, попытался построить диалог, погладить её волосы, но она отодвинула его наглую руку, встала и ушла, размахивая книгой.
– Неужели преимущество не помогло? – несколько язвя спросил Ярик, вернувшегося на щите, Мишу.
– Я оказался для неё слишком брутален.
– А по-моему, это уже становится смешным.
– Миша прав, – оборвал Ярика Никита, – обычно в нашем обществе не принимается наглое поведение, потому что оно вызывает дискомфорт и страх у других, а у женщины страх тесно связан с возбуждением, то есть если бы мы были в более естественных условиях, то у Миши были бы самые высокие шансы на неё.
– Нет, думаю, люди бывают разные, на ком-то сработает, на ком-то нет.
– Женёк, то, что тебе удалось привлечь красотку, уставшую от постоянного разврата и наглых мужиков, норовящих постоянно ущипнуть её, ещё не означает, что каждая нуждается в сдувании с неё пылинок.
– Так Женины слова не противоречат всему тому, что ты сказал, – заступился Ярик.
– Что вы по фигне спорите? Смотрите, какая статная жертва вышагивает. Никто не желает подойти? – спросил Миша, но никто не выказал желания, и он пошёл сам.
– И всё-таки я не совсем понимаю, как ты справляешься с чувством ревности, если не отвлекаешься на других женщин, надеюсь, ты же понимаешь, что копить в себе подобное очень опасно? Если же ты мне скажешь, что не ревнуешь – я тебе не поверю.
– На самом деле…
– Ты уже изначально неправильно мыслишь, – перебил Никита, – возможно потому, что ты с нами недавно.
– Тогда объясни.
– Ревность – это рабство, архаичный рудимент, ностальгия по утробе. Бери себе все ништяки этого мира, но не забывай делиться, и будет тебе счастье. Все друг друга используют – и это нормально.
– Вообще-то, я хотел сказать, как пришёл к выводу, что избавление от ревности – это всегда ложь себе…
– Вот и я об этом говорю, – на этот раз уже Ярик перебил Женю, – собственничество – неотъемлемый элемент развития. Все мы здесь потому, что мы эгоисты, потому что хотим, в первую очередь, для себя как можно больше лучших женщин, здесь мы оттачиваем навыки коммуникации, чтобы самим стать лучше. Мы забираем, отвоёвываем, присваиваем, и наша цель: как можно дольше пробыть царём горы. Поэтому я бы переформулировал: лучшие используют худших – вот что нормально.
– Философия нашей темы часто ссылается на законы животного мира, но лишь для того, чтобы пойти дальше. Владение кем-либо – это такое же рабство, стресс и боязнь потери власти. Мы же просто получаем удовольствие и отдаём его в ответ. Мы свободны.
– Вы не даёте мне договорить. Однажды появление Миши и Никиты в моей жизни открыло для меня другой мир, который позволил забыть ревность к женщине, которая меня и за мужчину не держала, забыть самообман, при котором я стремление к обоюдному уважению подменял страданиями, но в итоге получил мир с таким же количеством лжи и самообмана, просто в этом мире было места больше, чем для одной.
– Это не ложь – это образы, из которых состоит каждый человек.
– И всё-таки для меня это одно и то же, Никита. Я бы сказал даже больше: любые любовно-интимные отношения мужчины и женщины всегда обречены на ложь, за исключением двух полярных ситуаций: проституции и любви платонической. Поясню: проституция действует по принципу купил-продал, если услугу готовы предоставить за цену, которую готовы заплатить, то и нет обмана, любовь платоническая же по своему определению содержит искренность, то есть обманом быть не может. Все же остальные подобного рода отношения мужчины и женщины, находящиеся между этими полюсами, обречены на ложь в той или иной степени.
– Ну, и к чему ты это всё? – спросил Ярик, растёгивая верхнюю пуговицу рубашки.
– Да к тому, что стремление к доминированию, наслаждению, ревность к человеку, избавление от ревности – всё это приводит ко лжи.
– Хорошо, что тогда ты предлагаешь?
– Раньше я думал, что образ жизни нашей тусовки сделает меня счастливым и удовлетворённым, чего не смогло сделать общество с правилами, запретами и навязанными симулякрами идеальных отношений идеального мужчины и идеальной женщины, где моё положение не востребовано, но и тут у меня не получается найти себе место, потому что продолжаю чувствовать себя слепым зверьком в крысином колесе изо лжи, играющим в кошки-мышки, где мне всего лишь удалось поменяться ролями. Ярик, ты спросил, как выбраться из отрезка человеческих отношений с враньём ради получения удовлетворения физического или психоэмоционального, или всего вместе, так вот, отрезок этот надо перевернуть с горизонтального на вертикальный и превратить в луч, где точка – это тварь подземная, бесконечность – Бог, а ползунок на луче – это ты со своей спутницей и потомством вашим, а правила жизни, ведущие тебя наверх, куда более основательные, чем философия нашего кружка осеменителей или неустойчивые морали и законы социума, более проверенные временем и поколениями, то есть заветы би-биб, – на этом моменте Женино волнение от собственных слов, не раз обдуманных в минуты одиночества, достигло пика, и появился старый страшный враг – заикание, – биб-би-биб-би-библии.
– По-моему, ты сам же выдумал проблему и сам же выдумал её решение.
– Ты только сейчас это понял? Женёк несёт бред фанатика, а ты пытаешься его оспорить. Вы оба должны брать пример с Миши и просто кайфовать от жизни, – Никита указал на симпатичную женщину на полголовы выше опухшего, но, так или иначе, упрямого и харизматичного обольстителя, который уже записывал её сотовый номер.
– И всё-таки, допустим, твоя теория с отрезками и лучами верна, тогда почему ты продолжаешь быть с, сужу по твоей логике, падшей женщиной, которой до Бога и его заветов, как до луны пешком? – не мог уняться Ярик.
– Ты прав. Я сам себе противоречу, поэтому решился и вчера огласил ей ультимативные условия: если в течение ближайшего месяца она не уйдёт с этой работы и не решится поменять свою жизнь, то мы спокойно разойдёмся.
Ярик сдержал смех и ограничился фырканьем. Никита был серьёзен (он вообще юмор и комичность часто не понимал, почти был лишён самоиронии и изображал корявую улыбку лишь тогда, когда в его окружении стоял хохот) и не смог пропустить Женины слова мимо ушей:
– Женя, ты хороший и неглупый парень, но ты правда думаешь, что сможешь склонить женщину, избалованную мужским вниманием и дорогими шмотками, запереться в тесных стенах твоей квартирки в черте города и убедить устроиться кассиршей в ближайший продуктовый?
– Не знаю, не уверен, но она сама мне говорила, что хочет уволиться.
– Такие женщины готовы говорить что угодно, лишь бы отбелиться в других глазах.
– Вы про кого? – неожиданно ворвался Миша после удачного подхода.
– Про Женину стриптизёршу.
– А что тут думать, давайте устроим с ней групповуху и освободим Женька от привязанности.
– Тогда я перестану общаться не только с ней, но и с вами.
– Да ладно тебе, я шучу. Но, если что, способ проверенный. Никита не даст соврать.
– В смысле? – спросил Ярик.
– Никита стал свободным, когда познакомился со мной и ещё двумя чуваками, один из них сейчас семейный психолог, другой моделей подгоняет олигархам. Тогда Никитос загонялся из-за сучки, которая его бросила и с голой жопой оставила, а мы ему помогли. Он дал её контакты, а мы проказницу развели. Оказалось, что девочке просто скучно стало со старым Никитой, который после работы шёл протирать коллекционные фигурки, вот она и получила новый экстремальный опыт.
– И что ты почувствовал в тот момент? – обратился озадаченный Ярослав к Никите, не слышавший до этого историю знакомства с Мишей.
– Облегчение, а потом перестал к ней испытывать вообще какие-либо эмоции.
– Ого, походу я здесь один просто потому, что стало скучно.
– Смотрите, какая брюнеточка собачку выгуливает. Ярик, не хочешь подойти, это как раз по твоей части?
– Давай лучше я, – расправил грудь Никита, – а то забуду скоро, как знакомиться.
Ярослав провожал глазами широкую (в основном в районе живота) спину, пока она полностью не закрыла брюнетку, а потом спросил Мишу:
– А ты сам как пришёл в нашу тему?
– А, я всегда такой был, ещё в тогдашних детских летних лагерях с девочками баловался, в студенческой общаге сам себе рекорды бил по количеству коек, на которых мне удавалось побывать, ходил на разные секс-вечеринки, потом случайно наткнулся на книжку старого американского пикапера, что из задрота-фокусника превратился в гуру, переводящего самых красивых тёлочек в горизонтальное положение. Открыл для себя знакомства в полях, посреди дня при разном количестве прохожих, со временем нашёл единомышленников, и стали образовываться подобного рода компании.
Никита возвратился, и по одному виду его можно было догадаться, что разговорить даму с собачкой не получилось.
– Отказы – это круто, чем больше их, тем лучше. Мы, ещё когда с семейным психологом и элитным сутенёром разрывали поля, придумали вести счёт отказов, а не успехов, так само понятие отказа становиться не чем-то позорным и страшным, а самым настоящим достижением, потом рутиной, и уже становится смешно, что когда-то это могло вызывать такой негатив.
– Я с этой сам виноват: начал расспрашивать, не рассказав ничего о себе, не накинул своей значимости через сторителлинг, вот у неё и не было стимула распинаться, можно было ещё попытаться подколом вывести в негатив, но я просто слился.
– Бывает, пойдёмте дальше.
– У меня обычно наоборот: себя удаётся продать, а когда нужно их подключать к диалогу, не знаю, что спрашивать, и начинаю комплименты сыпать.
– Ярик, комплиментами нужно уметь пользоваться, они могут добавить тебе плюсик, а могут всё испортить.
– Понимаю, опыта ещё не хватает.
– Вот Женёк умел красивые комплименты делать, правда, мало на ком срабатывало.
– Да, зря только на них распылялся.
– Почему не срабатывало?
– Представь себе красивую женщину, которая с раннего возраста замечает на себе не просто любознательные взгляды противоположного пола. Для неё прогулка до магазина – это всегда потенциальные подкаты мужиков посмелее. Представь, сколько за свою жизнь она выслушала комплиментов, а про входящие сейчас в моду, социальные сети, лайки и прочее, и говорить бессмысленно, и вот она идёт, привыкшая к подкатам, и к ней подходит славный Женёк с оригинальным комплиментом, красавица слушает, скидывает в свою копилку любезностей необычный экземпляр, который потом расскажет своим хихикающим подружкам, и идёт дальше с повышенной самооценкой, оставляя Женька навсегда в разряде безликих восхвалителей.
– И как тогда к ней подступиться? – снова вопрошал неофит Ярослав.
– Хуярить её, – усмехнулся Михаил, отчего открылось пустое чёрное пространство на месте зуба, дальше верхнего клыка, – не в прямом смысле, конечно. Легонько так подколоть, вывести из состояния покоя, начать оценивать, изредка похваливать, а дальше по структуре.
– Вон смотрите какая сидит, жалко, что не одна, так-то бы подошёл.
– Да-а, подкуриватель сидит, госпоже ручку натирает, а она даже не смотрит на него, наверное, ожидала, что в ресторан поведёт, каблуки надела, а он в парк притащил грязь месить, ха-ха.
– Откуда пошло слово «подкуриватель»? До вас я нигде не слышал, чтобы так называли парней, пытающихся подлизаться.
– Это только наш прикол, – вновь глянул Миша на скучающую девушку, чтобы напоследок оценить внешность, – появился он, когда я, Макс и Артур зависали в ночном клубе, где Артур пытался попасть с нулём в кармане на ВИП-этаж, а Макс выцепить из гримёрки танцовщицу, короче говоря, было весело. Ближе к утру мы вышли подышать свежим воздухом у входа, а там бабёнка пьяная почти на ногах не стоит, пытается искрой зажигалки поджечь сигарету, и паренёк, имеющий на неё планы, стал подбегать к каждому человеку и выпрашивать огонёк. После удачных блужданий, подкурил ей, думал, дело в шляпе, а пока возвращал зажигалку владельцу, исчезла она. Кто-то другой увёл. Мы посмеялись над несчастным, и появилось это слово.
– Понятно, буду знать. А где сами Макс и Артур, должны же были сегодня подойти?
– Не знаю, они всегда немножко на своей волне.
– Есть у них такая особенность. Я несколько дней назад виделся с ними и подружкой их молоденькой. Попросил дождаться меня, но парни снова сбежали, при том подговорили малу́ю подставить меня. Полчаса оправдывался.
– А они как влились в компанию?
– Однажды мы с Женей и Никитой искали девчонок в торговом центре. Подошла очередь Женька, он окликнул одну и попытался заговорить, но из ниоткуда появился блондинчик в круглых солнцезащитных очках и заговорил с ней первый, пока его друг в курточку посмеивался.
– Они способные ребята, – подключился Никита, – при мне однажды Макс стрельнул номер дочери какого-то бизнесмена, пока тот на минуту отвлёкся на телефонный разговор, а Артур как-то влился в толпу гуляющих девчонок, а через двадцать минут они уже соревновались, кто ему кофе с пончиком возьмёт. Мы поначалу не верили, что у них стаж полей в разы меньше нашего, и что живут они в хостеле и оплачивают проживание работой там же. Думали, это их хитрые легенды, но это было правдой.
– Почему они живут в хостеле?
– Оба неместные. Макса выперли из студенческой общаги. Батёк Артура и знать не хочет родного сына, а пасынку в ипотеку тачку и хату берёт, дескать, чё тебе в школе и универе штаны просиживать, пиздуй работать, вот он и погнал всего сам добиваться.
– О, у Артурчика о какой работе ни спроси – везде поработал, будь то в шаурмечной, на стройке и тэдэ.
– Да, в общем, с пацанами случилась жизнь.
– Но Макс переехал в коммуналку, – поправил Никиту Женя, – после этого они аж неделю не общались. Говорил мне, что не хватало уединения, вот и решился пока без Артура мигрировать, тем более у того постоянные проблемы с заработком.
– Я сам люблю порой пошутить, но, по-моему, они часто перебарщивают с шутками про то, что я зоофил, потому что работаю ветеринаром. Это же вообще не смешно.
– Они смеются не над шутками, а над твоей реакцией, и чем глупее будут приколы, тем смешнее.
– Берите пример с этой парочки – не загоняйтесь и получайте удовольствие от общения с девочками, – Миша указал пальцем на Максима и Артура, вынырнувших из подземного перехода, – а вон и они, давайте здесь дождёмся.
Два друга встретились заранее, чтобы наедине обсудить детали будущего шантажа. Артуру удалось получить кое-какую информацию через мутных знакомых по Анатолию Владимировичу Парфёнову, пробить номер телефона и регистрационный номер автомобиля, удалось также достать сим-карту, зарегистрированную на умершего человека из другой части страны, и дешёвый мобильник на случай, если конверта с вырезанными буквами (это он уже подчерпнул из художественного детективного фильма) окажется недостаточно. Недоставало самого главного: улики преступления педофила, чтобы у того не было сомнений в серьёзности намерений вымогателей. Здесь настала очередь Максима делиться успехами – он вкратце рассказал про встречу с Варварой, обойдя стороной несколько курьёзных ситуаций и упоминание игры, назвав это удачным флиртом с дальнейшим высоковероятным переходом в более близкую связь и сотрудничество, – сформулировал подобным образом, дабы не вдаваться в подробности, которые Артур мог попросту не понять и обозначить как забаву чокнутой скучающей девицы, что Максим при всём желании не смог бы оспорить. Артур на вопрос, сколько понадобиться времени на осуществление задуманного после получения вещественного доказательства, ответил, что двух недель будет достаточно. На том и порешали: один через Варвару выуживает улику, а второй продолжает копать, подготавливая конкуссионное письмо. Артур упомянул Настю и то, что больше ничего полезного от неё не услышал, только ненужные факты её биографии и пожелание: передать привет симпатичному другу.
Сегодняшний вечер они собирались посветить весёлым прогулкам с, поджидающей их, братией, а со следующего дня продолжить подготовку к «незаконному, но справедливому акту возмездия и обогащения». Оказавшись на улице, где договорились встретиться, и пройдя подземный переход, они различили среди пешеходов ребят из темы, а точнее, лысую голову Миши и тучное тело Никиты, а после Женька и Ярика.
– Ты только посмотри на них, – кивнул Артур в сторону поджидающих, – когда мы заберём свои деньги и свалим за лучшей жизнью, я даже сгрустну немножко.
– Да, у нас с ними много общих весёлых воспоминаний.