«Папе, наверное, грустно, вот он и ведет себя так,» – думал про себя Митя: «вообще, он хороший, просто мама болеет, и ему грустно». Гуси понимающе гоготали, бегали вокруг мальчика и принимали от него угощение.

Мать, красивая, но больная, далеко не старая женщина, сидела в коровнике и усердно наполняла стоявшее перед ней ведро коровьим молоком. Митя заметил ее, тихо подошел сзади и заключил в нежных объятиях своими маленькими ручонками.

– Митенька! – тихо воскликнула женщина и повернулась лицом к сыну: – Проснулся уже, а я и не заметила! Ну, как у тебя дела?

Мальчик слабо улыбнулся в ответ, и мать, увидев его красные заплаканные глаза, крепко прижала его к себе своими слабыми худощавыми руками. Митя почувствовал на своей щеке ее теплую соленую слезу и тоже крепко обнял мать.

Митя никогда не говорил. Он молчал. Ни с кем не контактировал. Соседи пренебрежительно говорили о нем:

– Зачем такой ребенок нужен? Никакого проку от него нет. Больной и глупый! От таких одни только проблемы.

– Да он заговорит, заговорит, – виновато отвечала мать и прятала от стыда лицо. Конечно, все это было правдой, но она все равно любила своего сына и заботилась о нем, несмотря на постоянно возникающие трудности.

Одной из таких трудностей была е болезнь. Постоянные головные боли =, потеря аппетита и общая слабость все больше и больше убивали женщину. День за днем она угасала и слабела прямо на глазах. Болезнь была неизлечима и это, вкупе с физической болью, добавляло еще и душевную, ухудшающую состояние не только самой женщины, но и самой семьи в целом.

Митя пошел в свою комнату. Проходя через кухню, он застал своего отца все также сидящем за столом, что и прежде. Мужчина держал в правой руке стопку с прозрачной жидкостью, налитой из бутылки, которая стояла перед ним. Он держал стопку перед собой, не решаясь поднести ее к губам, и см