Непокорный друид

Катар

Солнце пекло невыносимо. Путник остановился. Его лысая голова вот-вот готова была загореться. Он поднял флягу вверх дном и потрусил. На ладонь упали две капли воды. Человек провел рукой по загорелому лицу, и сухая потресканная кожа, так похожая на чешую, немного посвежела.

Усталому взору путника открывалась живописная долина. Темно-бурая – почти красная – земля родилась из слияния песка, глины и камня и со временем стала очень твердой. Конечно, без четвертого ингридиента не обошлось.

Путник усмехнулся, отряхнув с серого халата красноватую пыль. Он долго шел, и длинное худое тело сделалось похожим на обтянутый тканью скелет. Полностью белые, лишенные даже намека на цвет, глаза выдернули из общей панорамы то, что искали.

– Вот оно, нашел, – голос путника был низкий. В нем не было хрипотцы, но говорил этот человек быстро и резко. Будто каждое из этих трех слов являло собой вовсе не слово, а движение. Такое, каким рубят голову или сбрасывают в пропасть.

В самом конце долины к небу вздымалось неподвластное времени и пространству нечто. Чудовищной высоты винтовая лестница, играя на солнце бледно-серыми каменными ступенями, упиралась в облака. Вернее, в одну черную грозовую тучу – единственное пятно в темной синеве окружающего мира.

По всей своей длине Лестница поросла мхом, что тоже казалось невозможным в соседстве с грунтом красной пустыни. Вдруг из темного облака вырвалась сиреневая молния, и ударила у самого подножия. Путник убрал фляжку в карман и заторопился. Это был сигнал.

Человек с белыми глазами очень скоро подошел к сооружению. Подняв глаза к невидимой каменной верхушке, он отер выступивший на лбу пот. Путнику было немного страшно. Он не в первый раз приходил к Лестнице и не в первый раз ему предстояло пройти ее всю. Но каждый раз, когда она меняла время и место, весь опыт мужества словно куда-то девался. Каждый раз человеку с белыми глазами становилось страшно. Он и теперь повернул бы назад, если бы не железная воля, которую каждый из тех, перед кем он сейчас предстанет, по праву считал непреклонной.

Первые ступени оказались холодными. Это значило, что Лестница переместилась недавно. Она всегда появлялась, покрытая инеем, а потом жар плавно сходил сверху вниз, нарушая все известные законы природы.

Следующая молния ударила у самых ног путника.

– Скорее, Катар!

Путник не отступил ни на шаг. Услышав вместе с разрядом свое имя, он пошел скорее. Как бы он не боялся, скрытая верхушка манила его, затягивала в бездну своей власти, своей силы, своего могущества. Катар справлял свою необычную службу много веков подряд. Едва он минет середину подъема, страх начнет уходить. Его место займет возбуждение. Все нервы завибрируют, все силы сердца взбурлят, все неистовство духа проступит наружу. Это трудно передать, до конца ясно лишь одно: страха больше не будет, потому и взбунтуется разум. Страх – это тормоз, опора, оплот. О, мозги обычного человека плавятся, и он превращается в безумца, едва минет середину – точку потери страха.

– Скорее же, Катар!

Они нетерпеливы. Неужели случилось что-то важное?

Катар ждал третьей молнии, но она не последовала. Страх ушел – середина осталась позади. Второе испытание служитель преодолел без труда. Куда тяжелее было справиться с третьим. Ближе к вершине на поднимающегося накатывало чувство пустоты. Готовясь к нему, обливающийся потом от наружного и внутреннего жара, Катар сцепил зубы.

И это началось. Впереди маячила цель – подняться, а все остальное исчезло. Не было больше ни единой мысли, ни единого чувства. На первом отрезке глупые смельчаки поворачивают назад. На втором теряют разум. У того, кто попадает на третий, останавливается сердце, и он замертво падает в бездну. Пользоваться лестницей и жить может только одно существо на свете. И это существо – Катар.

Он упрямо шел вверх. Вот он уже не видит своих ног – скрылись под тучей. А глаза уже над ней и видят мир далеко за пределами долины. Еще три десятка ступеней. Разум не осознает этого, помнят только ноги – туча всегда на одной высоте.

Вот она, конечная цель. На самой верхушке лестницы каменная дверь с круглым отверстием в размер кулака вместо ручки. И перед дверью, и позади двери только небо. Едва Катар дотронется до двери, его ждет последнее испытание – чувства вернутся. Но нет, не обычные чувства. Это будут крайние формы чувств первого и второго отрезков пути. Они придут одновременно…

Многие герои пытались подняться на лестницу. Их были сотни, если не тысячи. Кроме прежнего служителя и Катара до двери дошли только трое. Это были люди из разных эпох. И, прикоснувшись к двери, они… исчезли. Ни те, кто скрывается за дверью, ни Катар, не могли понять, что произошло. Раньше существовало лишь две возможности: или войдешь в дверь и станешь служителем Лестницы, или умрешь. Простые люди умирали. Катар смог войти, после чего стал тем, кем стал. Те, кто за дверью, говорили, что у него был предшественник, но с ним что-то пошло не так, и пришлось искать нового человека, чтобы передать ему бесценный дар.

Последнее испытание не составило трудности для Катара. Самым тяжелым для него неизменно был третий отрезок. Этот человек умел бороться с чувствами, но не знал, что делать с их отсутствием. Трудно сохранить волю, если внутри нет ничего. А страх и неограниченный прилив энергии, пусть даже и одновременно – этому можно противостоять. И все же, что случилось с теми тремя героями?

«Они не знают, – думал Катар, медленно притягивая дверь к себе. – Но они знают и молчат о другом, а это для меня важно. И сегодня у меня хватит сил спросить, что стало с моим предшественником. Да, это запретная тема, но сегодня они мне ответят!»

Из дверного проема завился сиреневый пар. Катар открыл дверь полностью, сделал шаг вперед и закрыл ее за собой. Чувства вернулись в нормальное русло. Небо исчезло. Перед белыми глазами открылся длинный зал с лазурными колоннами, весь в белом и лимонном золоте. Все вроде было как прежде, но Катар чувствовал: что-то не так.

Глава 3

Катар

– Почему ты так долго? – эхом пронеслось по залу.

Катар низко поклонился. Громовой рык Сабракамака не испугал его, хотя привел бы в ужас любого другого человека. За дверью жили духи самых могущественных драконов древности. Когда-то они напрямую правили миром. А теперь, по-прежнему мудрые, но лишенные полноты былой силы, пытались влиять на мир косвенно. Как правило, через него, Катара. А вот еще один вопрос: кто лишил их прежней власти? Почему драконы-боги, призванные жить вечно, вдруг разом погибли? Раньше Катар даже не задумывался над этим. Однажды он спросит, но на сегодня достаточно будет и одного нежелательного вопроса.

– Что-то случилось?

– Да, и многое. Силы зла окрепли, равновесие нарушено! А ты слишком долго выполнял свое пустяковое задание, чтобы узнать для нас подлинную причину!

– Теперь я в вашем распоряжении, – Катар снова низко поклонился. – Могу я узнать подробности?

– Да, – голос пока невидимого Сабракамака стал чуть менее грозным. – Зло черпает силы из Фераны. Все указывает на то, что это связано с правлением Аванголдов. С их новым королем.

– И что именно я должен сделать?

– Разобраться, в чем дело. Это будет сложно, но не сложнее, чем твои самые ранние дела.

Катар кивнул. Дважды ему удавалось распутать очень сложные межгосударственные интриги, за которыми стояли силы тьмы. Но это было много веков назад, и с тех пор равновесие сильно не нарушалось. Что же случилось теперь?

– Тогда начну прямо с короля Дарена. Но странно, что равновесие покачнулось при нем, а не при Тогене.

– Теперь Дарена называют Черный Король, – прогудел дух. – Это не просто так, он сильно изменился. Думаю, он напрямую служит силам зла. Иди и узнай, что происходит.

– Ответьте мне прежде на один вопрос.

– Какой?

– Что стало с моим предшественником? Почему он погиб? Или он был изгнан?

– Он задавал слишком много вопросов!!! – рявкнул дракон с такой силой, что задрожали камни и зазвенело золото. В дальнем углу зала проступили зеленоватые очертания огромного духа. Он приближался, и воздух становился плотнее.

– Наверное, дело не в этом, – тихо, но без страха сказал Катар. – А в том, что вы дали ему ответы.

Полупрозрачный драконий силуэт остановился.

– Ступай, – ответил дух с деланным равнодушием. – И не спрашивай больше о нем. Особенно у Бартара. Другие драконы покровительствовали старому служителю больше, чем я.

– Я служу вам сотни лет, а он наверняка служил еще больше. Я одинок, и многие мысли приходят мне в голову. Я не хочу невольно последовать по его пути.

– Тогда не спрашивай лишнего.

– Но, если я не буду знать всего, как я пойму, что лишнее, а что нет?

– И он так говорил. Вот тебе и совет, – спокойно ответил Сабракамак. – А все, что тебе будет нужно, ты узнаешь сам. Когда знания приобретаются трудным путем, а не легким, больше задумываешься над тем, как их применить.

– Это ценный совет, – согласился Катар. – Но неужели я спрашиваю о таких опасных вещах?

– Ты не сможешь последовать по его пути, – печально заметил дракон.

– Почему? – проговорил Катар, как только мог осторожно и мягко.

– Потому что цель его достигнута – мы бесплотны, а львиной долей нашего могущества теперь единолично владеет он сам. Вижу, что сразу ответил на второй вопрос, который тебя мучал. Это хорошо. Теперь ты чист. Не спрашивай больше о нем. Особенно у других драконов. Хорошо, что ты спросил у меня – я был и остаюсь наименее могущественным из нашего племени, а потому и наименее опасным.

– Для кого?

– Для тебя, для мира и для себя самого. Тяжело переживать потерю огромной силы. Куда легче пережить потерю малой.

Разговор был окончен. Катар поклонился. Дух потерял очертания и исчез, а его служитель глубоко задумался. Именно о Сабракамаке он слышал больше всего легенд. И он самый слабый из всех? Хотя сказал же однажды некий то ли мудрец, то ли безумец: «Чем более могущественна сущность, тем менее она являет себя любопытным взорам и тем большая часть ее истинных помыслов и дел остается в тени».

Катар достал из кармана флягу – она снова была полной. Напившись чистейшей и вкуснейшей воды, он почувствовал прилив сил. На нем больше не было белого одеяния – тело облегала дорожная одежда жителя Фераны, королевства Аванголдов. Это были потертый кожаный камзол без прикрас, такого же качества штаны и мягкие, но прочные сапоги. На поясе – длинный нож из тех, которые разрешено носить простолюдинам. Так мог выглядеть бродячий торговец или удачливый охотник. То, что нужно. А теперь пора представить место, которое будет ждать его за дверью. Немного изменить время и пространство…

За короткий миг, на который служитель Лестницы застыл перед дверью, он подправил прошлое так, будто совсем недавно договорился увидеться с самим королем. Даже такая мелочь забирает огромное количество сил. Если с пространством можно играть почти без ограничений, время все еще остается постоянной величиной. Даже для могущественных духов, дающих Катару силу.

Служитель прошел портал. За сиреневым туманом оказалась поляна. Посреди нее –нагромождение камней странной формы. На несколько десятков метров вокруг никаких следов растительности – только камни. За одним из них Катар и стал ждать.

Ждать пришлось долго. Это место, называемое, кажется, Костлявая гора или что-то в этом роде внушало Катару куда большую тоску, чем красная пустыня. А ведь оно находилось в самом сердце Фераны, у самых стен многолюдной столицы.

«Что-то в этом месте неправильно, – подумал Катар. – Почему он захотел встретиться именно здесь?»

О Костлявой… нет, все-таки о Костяной горе никто ничего не знал, но все в Ольвене считали это место недобрым. В своем коротком мысленном полете Катару довольно трудно было уговорить Аванголда встретиться, потому, когда тот назвал место, служитель тут же согласился. Однако теперь Катар заметил, что день ясный, а здесь как-то неестественно темно. Кругом стоит абсолютная тишина, нет ни малейшего ветерка. Но холодно. Хм… Может, это только кажется после жара пустыни?

Через добрых два часа от назначенного времени вдалеке послышался стук копыт. Он стремительно приближался – Дарен ехал быстро. Служитель, не покидая укрытия, выглянул из-за камня. Катару хотелось пораньше рассмотреть человека, по мозгу которого он недавно плутал, выстраивая там нужную модель событий. В этот раз подправлять память оказалось особенно сложно. И по опыту служитель знал, что если человек поймет, что воспоминания его ложные, то или заподозрит себя в безумии, или… поймет все правильно. Во втором случае реакция будет просто непредсказуема. Разум же этого человека был настолько тревожен и запутан, что об успехе вмешательства до сих пор оставалось только догадываться. «Не зацепить ничего лишнего!» – только и думал Катар пару часов назад. Мысли Аванголда душили его.

Король Дарен был уже в нескольких десятках шагов. Он не взял ни одного телохранителя. Пустив лошадь медленным шагом, Аванголд осмотрелся, выискивая глазами Катара.

«Я представлял его себе иначе. Когда-то я слышал о нем много хорошего».

Человек с белыми глазами умел разгадывать людей. Долгая служба Лестнице многому его научила. Что он мог сказать о приближающемся человеке?

Черный король – так теперь часто называют Дарена Аванголда. И его внешность вполне соответствует такому наречению. Редкие грязные волосы зализаны назад, под глазами лежат резкие тени. Смотрит как-то необычно. Что только не намешано в этом взгляде: подозрение, недоверие, решительность, но вместе с ней затаенный страх! Чего же он боится? И чего от него можно ждать? Да чего угодно!

Катар показался из-за камня. Медленно он вышел на открытое пространство и кивнул. Аванголд перестал озираться и подъехал поближе, потом спешился.

– У меня мало времени. Если ты действительно служитель Лестницы, о которой я так много читал, то задавай свои вопросы. Если замечу, что ты лжешь, то не стану отвечать. Просто зарублю тебя – и дело с концом. Не передумал?

– Ты очень горд для простого ученого, – заметил Катар.

Темно-серые глаза Дарена сделались холоднее.

– С королем будешь говорить на «вы».

– Пусть будет так. Тогда просто скажите мне правду. И оставьте свою гордыню, – хмыкнул Катар. – Я видел рождение и смерть сотен королей, Дарен Аванголд. Вы – не первый и не последний.

Король промолчал.

«Сомневается, – заметил про себя Катар. – Хочет уйти».

Пару мгновений Дарен стоял неподвижно, а потом выхватил меч и ударил. Катар не ждал ни такого поворота событий, ни такой скорости. Уклонился, выхватил нож. Его клинок был в два раза короче и легче королевского. Отбивать удары бессмысленно. Можно только уворачиваться.

– Колдун! – прошипел Дарен. – Опять читал мои мысли! Да, я думал о Лестнице и служителе… – последовал новый мощный удар. – И нашел тебя!

Катару было сложно уклоняться и думать одновременно. Он понял лишь одно – духи древних драконов не без основания послали его к Дарену Черному.

– Как долго, – удар, – я этого ждал!

И снова удар. Катару начало надоедать. Он мог бы прикончить противника. Но его задача состояла не в этом. Служитель должен сначала найти правду, а уж потом решать, что с ней делать.

Катар проделал свой любимый финт с закручиванием клинка противника. Он должен был обезоружить короля, но вместо этого… но вместо этого служитель едва не остался без левой руки. Не веря в произошедшее, Катар контратаковал. Его атака захлебнулась и на него снова посыпались удары. Очень странно…

Тогда служитель снова обратился ко времени, только слегка. Дарен высоко занес меч, но ударить не успел. Катар коротко и сильно ударил по навершию меча. Тот вылетел из рук Дарена как ловко пущенное копье. Короля перекосило от ярости. А Катар отступил на два шага и опустил нож. Потом спокойно смотрел, как противник бросился за мечом и вернулся, не дойдя до прежней позиции шагов пять-шесть. Король снова был вооружен, но теперь атаковать не спешил.

– Почему ты не убил меня? В чем дело?

Катар молчал. Склонив голову набок, он наблюдал, как с лица развращенного властью Аванголда уходит ярость. Теперь оно стало удивленным и озадаченным. Недавние противники встретились глазами. Пальцы Дарена изо всех сил сжали рукоять, а потом расслаблись. Черты короля словно накрыло непроницаемой маской, и он медленно вернул клинок в ножны. Служитель последовал его примеру. Дарен подошел ближе. Катар тоже.

– Я ошибался. Как мне называть вас, служитель Лестницы?

– Катар. Вы больше не считаете меня колдуном, Ваше Величество?

– Нет. Я… напротив, я хочу расспросить вас о нем. Но это позже. Сначала ваши вопросы, как договаривались.

«Значит, небольшая разминка укрепляет договор… Запомню».

– Буду говорить как есть, начистоту, – решил Катар. – То, что я скажу, может прийтись вам не по душе. Но вы спрятали меч, а это кое-что значит. Итак. Сама по себе Лестница не слишком важна. Она лишь связывает меня с могущественными добрыми духами. Они обеспокоены ощущением зла, которое набрало немалую силу. Ничего значительного в мире пока не произошло – ни войн, ни восстаний или бунтов за последнее время. Единственной значительной переменой за десяток лет стало то, что в Феране сменился правитель. И теперь его называют или Дарен Черный, или Черный король. Духи полагают, что вы несете в мир злые перемены. Вот, что я имел вам сказать.

Дарен хмыкнул.

– Давно я не слышал такой откровенной речи. Однако, – усмешка сползла с его лица, он помрачнел, – вы умолчали о том, что убьете меня без колебаний, если предположения духов подтвердятся.

Катар пожал плечами. Почему бы и нет?

– Однако вы не сделали этого сразу, – продолжал рассуждать король, – хотя и власть такую имеете. Уверен, что имеете.

– Предлагаю так, – сказал вдруг Катар. – Теперь вы задайте мне свои вопросы. Кто знает, может, в них есть кое-какие нужные мне ответы.

Дарен молчал. Хотя Катар не дал ему никаких сведений о колдуне, по-видимому, было для короля в словах служителя что-то важное, значительное. И над этим «что-то» стоило подумать.

– Вы слышите меня? – напомнил о себе служитель.

– Я буду рассказывать и одновременно задавать вопросы. Если кто-то и может мне помочь, то только вы, – лицо Дарена сделалось жестким. – Я принял вас за колдуна и едва не убил потому, что колдун – мое проклятие. Я не видел его восемь лет, да и до этого видел два-три раза. Но он полностью перевернул мою жизнь, а вместе с ней и жизнь королевства. Наоборот, если хотите. Повторю, он не являлся мне уже давно. И чем дольше его нет, тем больше я, кажется, думаю о нем. Тем больше боюсь его нового появления. Я ищу его, чтобы уничтожить, и вижу его во всяком. Я ненавижу его. Когда он мне явился… Он наслал на меня наваждение. Сначала я начал болеть и сходить с ума. Сомневаться во всем, что вижу. Во всем видеть его. А потом он вселился по очереди в тела моих племянников. Я не знал. Для меня каждый из них был колдуном в королевском дворце. И я…

Дарен вдруг заткнулся, словно одумался. Угадать его мысли несложно. Что и кому он говорит?! Он же сам отдает себя во власть этого незнакомца. Да, точно. Подходит ближе. Пальцы подрагивают. Вот и рука потянулась…

– Вы их зарубили? – бросил Катар. – Не этим ли самым мечом?

Дарен вздрогнул и остановился в шаге от служителя. Рука как раз легла на рукоять. Катар смотрел на короля своими белыми глазами, не мигая.

– Глаза служителя, – пробормотал Дарен. – Так трудно смотреть в них. В самых убедительных хрониках говорится, что подделать их, не ослепнув, не может даже самая могущественная из сущностей.

– Пока вы снова не вытащили меч, я расскажу вам о первой из таких хроник. Ее написали сообща четверо мелких колдунув после того, как гроза людей того времени Венталиор, владеющий небывалой силы телекинезом, ослеп. Знаете вы, что такое телекинез? Это способность двигать предметы взглядом. У тогдашнего Императора Половины Мира, Борка Завоевателя, правившего полторы тысячи лет назад, была невероятно большая и сильная охрана. И просто огромная гвардия! Даже такой могущественный колдун как Венталиор не мог без риска подобраться к королю. Он решил прибегнуть к хитрости: предстать пред двором в облике служителя Лестницы и под видом советов постепенно подмять под себя всю империю. Это было бы надежней и быстрей, чем понемногу отвоевывать графство за графством. По сути, даже убийство императора сделало бы задачу только труднее. Управлять империями невероятно трудно – это могут только те, кто их создал. Вот почему после смерти императоров империи распадаются. Вентариор принял мой облик и сразу начал слепнуть. Поняв, что что-то идет не так, он тут же снял личину. Но зрение пропало полностью. Все это видели ученики. Надо отдать им должное, даже после утраты учителем былого могущества, они продолжали служить ему. А вот сам учитель кончил совсем печально. Он был горд, и когда ему предложили прекрасный посох с богатыми инкрустациями, чтобы он мог на него опереться, Венталиор пришел в ярость. Он отшвырнул подарок верных учеников и заявил, что он – не калека, и еще покажет миру, на что способен. В тот же день Венталиор упал в овраг и свернул шею – не было клюки, чтобы простучать дорогу.

– В хронику это не вошло, – угрюмо заметил Дарен.

– Конечно, они не писали об этом. Но я все это видел! – и Катар указал на свои белые глаза.

– Не вы ли помогли ему упасть?

– Вы сообразительны, Ваше Величество.

Дарен вздохнул. Он невольно убрал руку с меча еще когда Катар спросил его, не им ли… А теперь сел на камень и простым жестом, какими пользуются деревенские мальчишки, похлопал по месту рядом с собой. Служитель сел.

– А еще тот говорил загадками, а вы – нет. Он чего-то хотел от меня.

– Я ничего не знаю о нем, но этот колдун все больше интересует меня.

Дарен съежился. Теперь он выглядел жалким, а не гордым. Его бил озноб. Волосы растрепались и теперь свисали с головы редкими жирными прядями. Катар хотел услышать всю историю, но не торопил. Что бы он не услышал, он уже знал, что духи драконов отчасти правы. Борьба добра и зла на этот раз замкнулась в одном человеке. Дарен Аванголд не имел магических способностей. Но, обладая властью, был идеальным орудием. Почти таким же, каким был бы Борк Завоеватель для Венталиора, посмертно названного Слепым.

Король несколько минут смотрел в одну точку, совершенно потерянный. А потом выровнялся. Небрежно убрал с лица рестрепанные волосы. Усилием воли поборол дрожь. И тогда детально и последовательно, будто сам был хронистом, изложил всю свою историю, не забывая ни об одной мелочи. Катар будто видел все своими глазами. Дарен говорил правду. Это хороший знак. Но это совсем не значит, что все закончится хорошо. Потому что даже старый и мудрый служитель Лестницы не имел и тени представления, с чего начать.