Алекмар поднялся со снега и присел на одно колено. Гольм сидел на снегу в двадцати метрах от него. В руке карнава лежал пистолет. Юноша держал в руке нож. Серые глаза наёмника смотрели в голубые глаза напротив. В этих глазах уже не было темноты. Она ушла. Остались лишь глаза юноши. Гольм почувствовал себя более уверенным и собранным.
– Получается и я тебя недооценил, парень, – голос карнава слегка хрипел.
– Всё же мне не повезло. Я надеялся, что ты отразишь винтовкой другой снаряд, – юноша попытался улыбнуться, но вышло плоховато.
– Удача не может быть вечной. Таков закон природы, Алекмар издалека.
– Что ж, тогда мне остаётся надеяться только на самого себя. Гольм из Улья, доведём же начатый бой до конца.
– Рад встретить такого хитрого и расчётливого противника. Но ты прав, пора заканчивать эту дуэль.
Гольм направил пистолет на Алекмара. Юноша резким движением отвёл руку с ножом назад и метнул его. Нож полетел к наёмнику по удивительной изогнутой траектории. Гольм узнал этот бросок. Точно так же метал свой нож один из рабов-смертников Улья в недалёком прошлом.
+++
Именно тогда, восемь лет назад, Гольм Укатомб получил своё второе в жизни ранение. Его ранил нож раба. Удивительное стечение обстоятельств тогда полностью изменило отношение стрелка к себе и к своей жизни. Пощёчина судьбы была звонкой, но поучительной.
Гольм тогда сильно пил и никак не мог найти своё место в бурном потоке жизни внутри Улья. На арене в то время проходил бой. Какой-то раб должен был драться против Курильщика Перкенса. О рабе говорили, что он знаток коротких клинков, который во времена Крысиной войны состоял, чуть ли не в элите войск Рыжебородого короля. Раб явно был тёмной лошадкой. Перкенса же знали все в Улье. Плотный и низкорослый мастер шпаги, который в жизни любил две вещи: хорошую драку и дорогой табак. Отличный наёмник и сорвиголова не мог проиграть в этой схватке. Ставки были в основном на Курильщика. Очень немногие поставили на раба. В числе них оказался и Гольм. В то время ему нужны были деньги. И почему-то тогда его затуманенный выпивкой разум подсказал ему испытать удачу. И он не прогадал. Поставив все свои монеты, Гольм сорвал тогда солидный куш. Никто не мог поверить тогда, что какой-то раб вспорол брюхо прославленному наёмнику обычным боевым ножом. Народ заподозрил Гольма и прочих обогатившихся на этом бое в обмане, в корыстном сговоре и боги ведают, в чём ещё. Начались неприятные разговоры за спиной стрелка. Он чуть было не полез в бутылку, но незнакомец из таверны предложил ему выйти на арену против Хасива. Так звали раба, который победил Курильщика. Молодому стрелку тогда это показалось хорошей идеей. Бой был назначен. Даже Повелитель Улья должен был присутствовать. Такое случалось нечасто.
Гольм был уверен в своих силах и даже не особо готовился к дуэли, ему хватило простой проверки пистолета. Стрелок стоял у края круглой каменной арены. Чуть более чем в тридцати метрах от него стоял Хасив. Худой и немного сутулый раб смотрел на него без малейшего намёка на страх. Тёмно-карие глаза на сильно загорелом лице этого человека создавали эффект свечения белков глаз. За недлинной, кое-как подстриженной бородой Гольм рассмотрел лёгкую улыбку. Брони Хасив не носил. Его обритая голова наглядно демонстрировала множество шрамов, которые говорили о богатом опыте драк. Серые одежды раба были перехвачены материей более тёмного цвета у предплечий и ниже колен у ног. Из оружия он имел лишь два боевых ножа. Стрелок предположил, что раб будет активно использовать укрытия. Обломки каменных блоков были хаотично разбросаны по арене. Гольм начал представлять, как будут выстроены его нападение и защита. Прозвучал боевой рог. Бой начался. Толпа загудела.
Смуглый раб сорвался с места, как выпущенная из арбалета стрела. Гольм успел удивиться скорости уже немолодого мужчины. Стрелок спокойно начал обходить арену по краю. Кобура на его бедре была застёгнута. Он с удовольствием наблюдал, как размытый силуэт раба мелькает от одного укрытия к другому. Гольм отметил крайне любопытную способность его противника к лавированию. Он постоянно двигался, меняя укрытия, перекатывался и причудливо извивался. Этими движениями раб создавал для стрелка крайне неудобные условия для прицеливания. Гольм сразу понял это, поэтому даже не вынимал пистолет из кобуры. Классическая тактика мастеров ближнего боя против противников с оружием дальнего боя. Быстрая смена укрытий и постоянное сокращение расстояния между мечником и стрелком, должна заставлять последнего нервничать и тратить драгоценные боеприпасы. Затем мечник пользуется временем, необходимым стрелку для перезарядки и умело использует его в свою пользу. Гольм, не считавший себя глупым, прекрасно понимал это. Он спокойно ждал, пока раб покажется из укрытия. Тогда можно без лишней возни прикончить его одним точным выстрелом. Укатомб всегда так оканчивал свои дуэли. Эта дуэль не должна была стать исключением.
На долю секунды раб показался из укрытия. Лишь обритая голова мелькнула из-за серого каменного обломка полутораметровой высоты. Стрелок находился на расстоянии чуть более десяти метров от укрытия своего противника. Гольм предположил, что противник оценивает расстояние и угол броска ножа. Тут же с левой стороны каменного препятствия на долю секунды наёмник увидел руку раба. Причудливо моргая острое лезвие, начало свой смертельно опасный полёт. Запущенный умелой рукой, боевой нож летел по крайне любопытной траектории, как бы огибая стрелка с левой стороны. Гольму понадобилось не более доли секунды на то, чтобы освободить своего семизарядного стального друга из плена кожаной кобуры на бедре. Курок был взведён, ствол смотрел прямо на укрытие. Гольм тоже смотрел на укрытие, ожидая стремительной атаки. Летящий нож он контролировал периферическим зрением. Стрелок резко, но плавно сместился, убрав себя с предполагаемой точки попадания ножа. Ствол верного пистолета будто прилип к укрытию раба, Гольм не мигал и тоже следил за серой глыбой.
Что-то пошло не так. Стрелок слишком поздно понял это. Лезвие резко повернуло в его сторону, шея оказалась под ударом. Стрелок лишь смог слегка отклониться вправо и поднять плечевой сустав. Острие ножа вонзилось в левое плечо Гольма. Он потерял равновесие, падал. Резкая боль слегка дезориентировала его. Немыслимый финт лезвия в воздухе поразил разум стрелка и заставил мысли уйти в этом направлении. Смуглый раб резко выскочил из-за серого укрытия. Его движения действительно поражали своей быстротой. Даже Гольм, чьи рефлексы и скорость удивляли многих, был поражён увиденным. Раб, причудливо согнувшись, бежал к нему со всей своей дьявольской скоростью. Его рука крепко сжимала острый боевой нож, брат-близнец того, что торчал из плеча Гольма. Времени хватило бы только на один выстрел. Стрелок лежал на тронутой морозом земле и не спешил. Что-то внутри него подсказывало не торопиться. Рука Гольма старательно искала цель. Он уже мог разглядеть каждую пору на лице раба. Раб заносил нож для удара. Выстрел!
Пуля вошла в правую руку раба, опускавшуюся на лежащее тело стрелка. Пуля прошла предплечье и вышла, затем впилась в лицо раба, прямо под скулу и прошла через кость, достигнув мозга. На стрелка повалилось уже мёртвое тело раба. Лезвие ножа вонзилось в землю в паре сантиметров от уха Гольма. Рука мертвеца продолжала сжимать рукоять ножа. Глаза поверженного соперника оказались прямо напротив глаз стрелка. Гольм наблюдал, как из этих глаз стремительно уходит жизнь. Было в этом что-то невообразимо ужасное. Гольм с трудом выбрался из-под трупа застреленного им раба. Поднялся на ноги. Его немного пошатывало. Дыхание было тяжёлым и частым.
– Выстрелу нужен один лишь выстрел! Да, ты сделал этого наглого раба! Слава Гольму! Вот это стрелок! – крики беснующейся на этом празднике смерти толпы никак не заботили Гольма.
Укатомб не слышал половину этих выкриков. А другую половину не хотел воспринимать. Его заботило другое. Незнакомец из таверны был в ложе Повелителя. Гольм узнал мужчину с крючковатым носом. Тот старательно что-то говорил на ухо Халиту эль Джекару. Тот отрицательно кивнул и отослал его. Затем Повелитель удостоил Гольма своим взором. Его синие глаза имели необычный тёмный оттенок, что делало их мистически притягательными, даря им оттенок цветущей орхидеи. Взгляд выражал разочарование. Гольм ясно увидел это. Выражение глаз изменилось, оно стало добродушно-снисходительным. Повелитель улыбнулся и демонстративно похлопал победителю. Стрелок почтенно поклонился.
Покидал арену Гольм со смешанными чувствами. Крики охочей до вида крови толпы провожали уже другого человека. Именно после этого боя стрелок взял под контроль свою жизнь. Выпивать позволял себе лишь в честь достижений, а не от печали и жалости к себе. Создал отряд и занялся достойным (по меркам Улья и его обитателей) делом. Гольм распорядился достойно похоронить того раба. Почти никто уже не мог вспомнить имя того невольника. Но Гольм помнил воина. Хасив. Его взгляд. Глаза умирающего воина, который нашёл покой в битве, не оставляли мыслей стрелка.
Как жаль, что тогда они оказались по разные стороны той арены. Случись встретиться им тогда при других обстоятельствах, может, судьба Гольма повела бы его другими тропами.
+++
Теперь судьба привела Гольма к руинам старого места силы, юному воину и его спутникам.
Боевой нож, брошенный юношей, вращался в полёте, создавая ощущение чарующего танца. Гольм наблюдал за ножом не спеша, словно время замедлило свой бег. Командир отряда наёмников всё контролировал. Он держал нож на мушке и готовился к выстрелу. Гольм ждал, пока нож не будет в трёх метрах от него. Внезапная смена траектории не смогла бы застать его врасплох. Стрелок выжидал, чтобы быть точно уверенным в том, что это именно тот бросок, который он прочувствовал на себе восемь лет тому назад. Нож изменил свою траекторию, как того и ожидал опытный наёмник. Такой же коварный бросок. Откуда пацан мог узнать его? Он бывал в Улье? Знал ли он Хасива?
Острое лезвие стремительно приближалось к наёмнику. Гольм спустил курок верного Беркута. Осечка! Удача не может быть вечной. Холодная сталь оказалась в опасной близости от головы карнава. Левая рука инстинктивно закрыла голову. Нож вонзился в предплечье и вышел с другой стороны. Тёмное пятно начало расползаться по куртке наёмника. Не обладай Гольм высокой скоростью движений и отличной реакцией, лезвие уже торчало бы у него в черепе. Он почти не чувствовал боли, слишком удивлён был осечкой. Надёжный и смертельно опасный пистолет, который был полноценной частью его тела, первый раз в жизни дал осечку. Впервые он не спас Гольма.
В такие моменты начинаешь верить в судьбу. Одна гадалка в трактире за несколько монет предсказала судьбу Гольму. Ещё юный и неизменно пьяный стрелок тогда поднял её на смех и долго шутил по этому поводу. Что ж теперь Гольм не смеялся. Он всегда помнил то пророчество безумной старухи, произнесённое в свете тусклых газовых светильников. И теперь пришло время перечитать те строки, записанные на желтеющих страницах памяти.
«Яркий день заменит ночь,
И уйдёт фортуна прочь.
Без оружия стрелок.
Кровь отведает клинок.
Путь к мечте теперь тернист.
В замке горном аметист,
Он сияет лишь во тьме,
Мощь его не по тебе.
Порви цепей хладных звено,
В нём правды кроется зерно.
Звёзды, ветер, снег и мрак.
Ты не бойся, будет знак.
Путь клинка и путь стрелка,
Ноша будет нелегка.
Чтоб угрозу отвести,
Нужно горы развести.
Герой родится и умрёт.
Где было пламя, станет лёд.
Найди в клубке из судеб нить.
Что расцветало, будет гнить.
Лишь путь и цель здесь постоянство,
Сиять как звёздное пространство.»
Гольм сидел на снегу и удивлённо смотрел на Алекмара. Юноша не двигался и смотрел на карнава в ответ. Разум наёмника внезапно начал рисовать картины возвращения с задания в Улей. Гольм поймал себя на мысли, что его заботит судьба мальчишки и его спутников. Затем, он мысленно убедил себя в том, что это просто немного переступившее грань профессионализма банальное любопытство. Кто он, этот Алекмар издалека? Зачем он нужен Повелителю? Теперь и мне стало интересно. Очень интересно.
Левая нога наёмника внезапно ударила по сугробу рядом с ним. Правая рука в это время молниеносно убрала пистолет в кобуру и застегнула её. Тут же взмыла вверх из сугроба винтовка и прыгнула в руку наёмника, обдав его салютом из снега. Карнав незамедлительно выстрелил, положив цевьё винтовки на правое колено. Металлический дротик пролетел по тёмному морозному воздуху и впился жалом насекомого-кровопийцы в правое плечо юноши.
Алекмар не пытался увернуться или отбить дротик. Он просто сидел и не двигался. Только сейчас карнав увидел, насколько бледен и измотан этот юный боец. Наёмник мог поклясться, что увидел лёгкую улыбку на лице своего поверженного оппонента. Через секунду невысокая фигура Алекмара распласталась на снегу, раскинув в стороны руки и ноги. Гольм не спускал глаз с обезвреженного противника. Он встал и потянулся к рации в кармане куртки. Стрелок тихо выругался, посмотрев на нож, который торчал из его левой руки. Кровь капала на снег, рисуя причудливую абстрактную картину на сугробе у ног карнава.
Алекмар начал проваливаться в молочную белизну. Белоснежный туман окутывал его, накрывая словно перина. Все страхи и тревоги отошли на второй план. Был лишь он сам и блаженное спокойствие, которое мирно покачивало его на своих тёплых и мягких волнах.
Ну, вот и всё, Алекмар. Этот раунд остался за наёмниками. Пора немного отдохнуть. Завтра много дел. Шея и грудная клетка опять горят огнём, как и ладони обеих рук. Сотни раз это происходило, но я никак не привыкну к этому. К этому невозможно привыкнуть, иначе в этом не было бы никакого смысла. Проклятие должно причинять боль. Спасибо Гольму за несколько часов спокойствия. И от врагов бывает польза. Хотя враг ли он? Просто солдат на службе безумного господина… Мысли путаются. Этот человек наёмник, а значит враг. Нужно отдохнуть…
Юноша проваливался в огромное облако, где внешние звуки постепенно становились всё тише. Исчез сначала звук ветра, хруст снега под подошвами военных сапог, потом и голос Гольма растворился в молочной белизне забытья.
– Как вы вообще допустили потери? Мать вашу, это же просто старик и собака! Ладно. Главное, что все объекты захвачены. Нужен транспорт на точку «три» и ещё про….. Свяжитесь с группой…. Семь…
Последние слова наёмника юноша уже с трудом мог разобрать. Да и зачем это было нужно? Белизна тумана полностью пленила разум и тело юного воина. Покидать её пределы сейчас не имело никакого смысла и желания.
Глава 5.
Снегоход военного образца не без труда прокладывал себе путь через белую пустошь. Потрёпанный прицеп волочился за мерно гудящей машиной. Гибридный двигатель снегохода работал почти на пределе своих возможностей. Прямо под кабиной происходили удивительные процессы по выработке энергии, питавшей все механические узлы машины. В двух прозрачных колбах из толстого стекла пребывали причудливого вида создания. Их тела отдалённо могли напомнить морских коньков. Существа излучали светло-зелёное сияние, которое подсвечивало внутренности моторного отсека. Черные резиновые трубки опутали пространство под кабиной, словно сосуды и вены в живом организме. По трубкам циркулировала жидкость, проходя через двигатель и две колбы со светящимися созданиями. Мотор работал, издавая негромкое жужжание и потрескивание, как от разрядов электрического тока. Сердце металлического зверя делало своё дело. Машина двигалась вперёд, не смотря на крепкий мороз и потоки снега на её пути.
Сидниц уверенно сидел за рулём инженерного чуда и смотрел в ночь. Включенные фары на передней части кабины могли отвоевать у бушующей морозной стихии и мрака ночи лишь немного места для обзора. Стеклоочистители работали постоянно, сметая снег, который норовил сделать невозможным обзор из кабины. Сидниц периодически сверялся с приборной панелью, которая светилась парой огоньков причудливых индикаторов и одного зеленоватого экрана. Затем он немного подправлял курс, выкручивая руль в разные стороны. На соседнем сидении недалеко от водителя сидел карнав. Он задумчиво вглядывался в ночь и метель сквозь засыпанное снегом стекло. Из задней части снегохода доносился негромкий басовитый храп.
Долгая тёмная ночь подходила к концу. Это были крайне напряжённые сутки для людей в отряде Выстрела. Да и для него самого Гольма тоже. Хоть он и не подавал вида перед своими людьми, его тело изнемогало от усталости, а ещё желания сомкнуть веки и не размыкать их хотя бы пару часов. За толстым стеклом кабины снегохода бушевала метель. Карнав отвёл взгляд от окна кабины и посмотрел на свою левую руку. Раненая конечность немного доставала Гольма. Рука висела в районе груди, покоясь внутри перевязи из куска материи серого цвета. Руку Выстрела зашил и перевязал опытный в этих делах Бейрек. Весьма неплохой копейщик так же хорошо управлялся с винтовкой, а его обширные познания в медицине несколько раз пригождались отряду. Бейрек очень полезный солдат. Оспорить это было трудно. Войч был отличным связистом и инженером, да и воевать умел. Карнав перевёл взгляд на водителя снегохода. Сейчас Гольм был очень рад, что сдержался тогда на берегу лунного озера и не врезал этому недисциплинированному наёмнику. Сидниц прилично стряпал еду и хорошо крутил баранку, все его недостатки сейчас отошли на второй план. Его любовь к различным механическим деталям и знание принципов их действия так же нравились карнаву.
Гольм всегда старался подбирать в свой крохотный отряд людей надёжных и универсальных. Теперь в их числе не было грубой физической силы и старой доброй военной мудрости. Трупы Хорнинса и Переска лежали в прицепе, что неустанно следовал за снегоходом. Боевые товарищи завернули их тела в одеяла и аккуратно положили рядом с циклотраком. Их везли, чтобы достойно похоронить на кладбище Улья. Гольм всегда следил за соблюдением необходимых ритуалов. Огромный Хорнинс погиб от выстрела из самострела старика, Переска зарезал мальчишка. Звучало нелепо, но только для тех, кто не знал, на что способны эти таинственные незнакомцы.
Гольм держал в руке нож, который извлёк из его окровавленной руки Бейрек. Карнав никогда не видел подобного оружия. Искусно выполненный, он, однако, не являлся бесполезной безделушкой. Свою боевую состоятельность он доказал уже не раз за последние сутки. Нож был гораздо тяжелее, чем могло показаться. Лезвие было изготовлено из переливающегося белыми прожилками серого металла. Режущая кромка была красиво выведена волнистым узором. Остроту лезвие имело бритвенную. Баланс у ножа так же был отличным. Гольм слегка щёлкнул указательным пальцем по клинку. Характерный металлический звук и лёгкая вибрация оставили приятное впечатление. Рукоять была выполнена из желтовато-белого клыка пепельного кариванга. Затейливые узоры покрывали рукоять, рисуя картины диких зверей и элементы горного пейзажа. Кариванг – зверь почти четырёхметрового роста, дьявольски быстрый и ужасающе сильный. Немногие охотники рисковали связываться с опасным горным хищником. Кому же мог принадлежать этот нож? Его предыдущий владелец расстался с ним явно не по своей воле. Если мальчишка не врёт, то он заработал его в бою. Любопытно было бы послушать рассказ об этом.
Сидниц на мгновение отвлёкся от прокладывания дороги в заснеженной пустоши, чтобы посмотреть на карнава. Он коротко взглянул на Гольма, затем опять в метель, потом на нож в руке карнава. Через мгновение водитель вновь следил за дорогой, которой не было, однако принялся вести негромкий диалог.
– Занятный нож, карнав. Похож на наградной турнирный. Видел такой однажды.
Гольм немного удивился. Слова Сидница как будто выдернули его из блаженной полудрёмы, в которой так комфортно было пребывать. Командир отряда наёмников, посмотрел вопросительно сначала на водителя снегохода, затем перевёл взгляд на нож. Наконец, сообразив, в чём дело, опять уставился на Сидница.
– Видел такой прежде? – карнав поднял нож и немного покрутил им в руке.
– Угу. В смысле, видал похожий клинок. Было это на турнире в Улье. Много лет назад.
– Когда это было? Можешь вспомнить точнее?
– Эммм… Сейчас подумаю. Лет девять-десять назад. Турнир проводил барон Снарденкол Укротитель Шторма, хороший друг Повелителя. Назывался он, кажется, турнир семи клинков.
– Может, турнир семи колец?
– Точно. Так и назывался, – Сидниц хлопнул себя ладонью по лбу.
– Продолжай, – Гольм оживился, сонливость ушла.
– Основной изюминкой этого турнира было то, что присутствовало семь категорий соревнований. Состязались в точности стрелки из пневматического оружия и стрелки из ручного оружия, фехтовальщики пешие и на ездовых животных, силачи-метатели тяжёлых камней, борцы рукопашного боя, а так же ловкачи на причудливой и крайне опасной полосе препятствий.
– Я как раз был в отъезде, – карнав процедил слова сквозь зубы.
– Задание за пределом Улья? – Сидниц с интересом коротко взглянул на Гольма.
– Не совсем. Скорее алкогольная командировка за пределы сознания и адекватности, – карнав изобразил некое подобие улыбки.
– А-а-а, понятно. Так вот, турнир состоял из семи категорий. Участвовать можно было в любой из них. Первое место получил победитель в четырёх категориях сразу. Это было охренеть как круто.
– Да, слышал. Варкон Шен по прозвищу Крысолов победил. Ему вручили главный приз. По-моему какой-то перстень, усыпанный драгоценными каменьями и огромный денежный приз.
– Верно. Шен затмил собой всех. Мало кто помнит, что было ещё два почётных приза.
– Любопытно. Продолжай.
– Помимо Крысолова, наградили ещё двоих участников. Первому из ловкачей за рекордно быстрое прохождение препятствий и сильнейшему метателю камней. Не помню их имён, но им обоим предложили на выбор подарок или денежный приз. Силач выбрал деньги, и ему выдали приличную сумму. Ловкач от денег отказался. Ему достался отличный нож. У меня всегда был зоркий глаз, и я хорошо запомнил тот нож. Он был очень похож на тот, что ты держишь в руке.
– Ты хочешь сказать, что это тот самый турнирный нож? – Гольм поднёс лезвие ближе к водителю, чтобы тот мог лучше его рассмотреть. В полумраке кабины было сложно что-либо понять. Лишь одна неяркая лампа над головами пассажира и водителя работала, и совсем немного света фар отражалось от снежных потоков.
Сидниц бросил быстрый взгляд на нож, затем на Гольма. Опять уставившись в круговерть из снега, немного растворяемую фарами снегохода, водитель быстро пожал плечами.
– Да хрен его знает, карнав. Тогда один предприимчивый торговец заказал у кузнеца несколько похожих клинков. Затем успешно торговал ими, выдавая за турнирный наградной нож. Слышал эту историю через пару месяцев после завершения турнира. Ходили слухи, что наглеца поймали, затем казнили. Было это в Родентри. Эти истовые любители молитв добренькие только на словах. Лихого брата-предпринимателя никто не любит. Впрочем, в Улье ему бы тоже быстренько кишки выпустили за такие махинации.
Гольм шумно выдохнул носом и почесал бороду. Затем посмотрел на компас, который слабо горел жёлтым светом на приборной панели. Сверившись с ним, карнав глянул в окно кабины туда, где обычно вставало солнце. Посидел с закрытыми глазами пару секунд, затем повернулся к Сидницу.
– Следи за дорогой. Я скоро вернусь.
Гольм встал с сиденья, покинул кабину и направился в заднюю часть снегохода. Нож сидел в его руке, как влитой. Никогда ему не попадался такой интересный экземпляр холодного оружия. Не менее интересный, чем его юный обладатель.
+++
Уши Призрака начали улавливать пока ещё далёкие звуки. Медленно приходило понимание того, что сознание потихоньку выкарабкивается из топкого болота медикаментозного сна. Дважды в жизни пёс пребывал в бессознательном состоянии длительный отрезок времени. В первый раз его погружал в сон хозяин Верминаль, для проведения медицинской операции. Призрак старался не тревожить эти воспоминания. Чёрный пёс не пытался пока открыть глаза, сначала нужно было убедиться в контроле над другими чувствами, да и привлекать лишнее внимание было сейчас ни к чему. Постепенно за слухом возвращались осязание, обоняние, чувство равновесия и положения в пространстве. Вместе с осязанием пришла боль в повреждённых конечностях, голове и боку, а ещё сильная жажда. Пёс ощущал, что лежит на полу движущегося транспортного средства, его связали прочной верёвкой. Рядом с ним другие пленники, среди них хозяин, юный боец, девушка и лис. Призрак аккуратно повёл носом и принюхался. Некоторые пленники были ранены, включая самого чёрного пса. Охранял пленников один человек. Один из трёх наёмников, что брали в плен пса и его хозяина у точки экстренной эвакуации. Похоже, тот ловкий копейщик, опасный враг. Глаза пока лучше не открывать. Второй наёмник спал на одной из двух встроенных в борта вездехода кроватей. Вот и стрелок, тоже знакомый персонаж. Эти спальные места создавали некое подобие небольшого коридора-шлюза, который открывал путь из кабины в салон. Вторая кровать пуста, но имеет запах умершего недавно здоровяка. Двое мужчин находились в передней части транспорта. Оба имели незнакомый псу запах.
Значит, четверо охранников на такой небольшой площади. Ситуация паршивая. Ладно, попались в лапы Улья, этого уже не изменить. Нужно оценить обстановку и действовать адаптивно, как учил хозяин. Где кристалл? Сколько ещё времени пути до Улья? Призрак постарался мысленно воссоздать картину непродолжительного вечернего столкновения с наёмниками. В сознании пса начали всплывать образы, рисуя картину недавнего времени, немного позже его экстренного приземления в С.К.А.Т. у островка зелени посреди морозной пустыни Великих равнин.
Сразу же после приземления Призрак пару минут пытался прийти в себя после первого в своей жизни полёта. В этом ему помог свежий морозный воздух равнины и немного домашнего печенья. Затем чёрный пёс начал следовать красному протоколу бедствия. Он активировал радиомаяк, который передавал зашифрованный сигнал на экстренной частоте. Верминаль должен был принимать этот сигнал с помощью радиостанции геликоптера. Позже Призрак покинул спасательную капсулу, активировав охранную систему закрытием створки грузового отсека. Стеклянную колбу с лазурным сверкающим кристаллом пёс прихватил с собой. Петляя и путая следы, Призрак отошёл от капсулы метров на пятьсот. Увидев подходящее место для того, чтобы спрятать кристалл, пёс незамедлительно проверил дупло старого дерева на наличие обитателей. Дупло было пустым. Призрак поместил колбу со светящимся кристаллом внутрь дерева и засыпал дупло дерева мелкими ветками. Затем пёс нашёл большую ветку и начал заметать свои следы. Через некоторое время Призрак попал обратно к месту своей недавней посадки. Внезапно пёс замер и припал к сухому рассыпчатому снегу. Что-то было не так.
Чёрный пёс всегда обладал чувствительностью к приближающейся опасности. Шерсть на его загривке сама приподнималась, как бы предупреждая пса о наступающих неприятностях. Призрак не мог объяснить этого, да он и не мог никому сказать об этом, точнее не мог описать. В отличие от Хэмингуэя, у которого была уникальная возможность имитировать человеческую речь и выражаться вербально, Призрак мог изъясняться лишь с помощью особого языка жестов и прерывистого рычания. Такая форма общения давала возможность обратной связи с хозяином. Поскольку Призрак понимал большую часть того, что говорили и писали люди, Верминаль разработал специальный язык жестов специально для Призрака. Такая форма общения была гораздо более гибкой и ёмкой, нежели примитивная система, используемая ранее. Так одиночный «гав» для утверждения и двойной «гав» для отрицания переросли в нечто уникальное, понятное только Верминалю и Призраку.
На опушке маленького леса, где стояла спасательная капсула, повисла странная тишина. Даже ветерок, что трепал верхушки рослых пушистых сосен куда-то испарился. Шерсть на загривке Призрака начала топорщиться. Примерно в это же время пёс услышал едва слышные звуки работающего двигателя геликоптера. Хозяин приближался. Видимо, Верминаль увидел посадку С.К.А.Т. и летел сюда за Призраком и важными вещами из дома на скале. Пёс пока затаился, он выжидал. Звук двигателя становился всё отчётливее и продолжал приближаться. Тем временем, чёрный пёс не дремал. Он напрягал все свои чувства, пытаясь понять, сколько фигур сейчас на этой игровой доске. Призрак лежал на снегу в небольшой низине, заходящее солнце светило ему в правый бок. Пришлось немного проползти по снегу, чтобы лучше видеть опушку и окрестности.
Пёс почти сразу же заметил одного человека в белом камуфляже, он занял позицию для стрельбы на большом сугробе в противоположной от пса стороне опушки. Слабый ветер опять начал перебирать колючие ветви лохматых сосен. Призрак учуял мужчину, он прятался за деревом, метрах в десяти от спасательной капсулы. От этого шёл сильный запах немытого тела. Ветер немного поменял направление. Третий наёмник выдал себя лишь запахом оружейного масла, его оружие было обильно смазано им. Этот явно следил за амуницией, Верминаль говорил о таких солдатах, что они даже спать не ложатся без своего оружия. Трое бойцов выжидали хозяина. Они даже не пытались проникнуть в капсулу, значит, ждут рыбку более крупную. Пёс уже мог видеть парящий в небе геликоптер. Тут же Призрак заметил, что любитель оружейного масла покинул свою позицию и начал движение в его сторону. Хозяин уже почти на месте. Нужно предупредить его!
Призрак сорвался с места и помчался на центр опушки. Добравшись до места, пёс начал передавать сообщение с помощью языка жестов.
«Опасность. Засада. 10. 21.»
Геликоптер тут же прекратил снижение. Верминаль начал менять курс, дёргая за рычаги управления. «Сильно, но плавно». Хозяин любил повторять эти слова. Призрак не знал, зачем он это делает, но давно смирился с этим. Главное, чтобы хозяин был доволен.
Прошло пару секунд. Геликоптер разворачивал своё массивное металлическое туловище. Прозвучал выстрел. За ним второй и третий. Человек с винтовкой продолжал стрелять, пока из основания несущего винта геликоптера не повалил серый дым. Небесный транспорт тут же развернуло, и он уже падал вниз, постоянно вращаясь вокруг оси. Призрак несколько секунд стоял и смотрел на эту ужасную картину, не в силах пошевелиться. Затем пёс заставил себя побежать к месту предполагаемого падения летательного аппарата. Наёмники так же покинули свои позиции.