– А что, он еще в доработке?
– Конечно. Если ты видел парад, то эти танки – первые опытные образцы. Как я понимаю, предстоят Госиспытания, и после них переход к серийному выпуску.
– Скажи мне, зачем экипаж танка находится в бронекансуле лобовой части корпуса, а центральный боевой отсек машины с автоматом заряжания и орудием в башне сделали необитаемыми? – я специально изображал совершенное непонимание, чтобы вытянуть побольше информации о прекрасном, так понравившемся мне танке. Козишкурт подыгрывал мне, отвечал подробно, пояснял, как отстающему ученику.
– Главная цель такого решения – спасти экипаж.
– А что, до этого экипаж в опасности был? – я специально округлил глаза, показывая свое удивление.
– При попадании в башню или корпус танка возникает опасность пожара и взрыва боекомплекта в обитаемых отсеках машины и, как ты понимаешь, экипаж в этом случае не спасти, и разорванная в клочья машина восстановлению не подлежит. В новом танке люди должны уцелеть. Командир сидит не в башне, а перед ней, в корпусе. Башня насыщена всякими датчиками, видеокамерами и сенсорами. Есть радар с фазированной решеткой, как у современного истребителя, который, как утверждают, способен одновременно контролировать до сорока наземных и двадцати пяти воздушных целей в радиусе до ста километров.
Я всплеснул руками, показывая свое восхищение, и одновременно покачал головой из стороны в сторону, делая вид, что остаюсь в сомнении перед целесообразностью таких новшеств.
– Но, Валерий Иосифович, зачем все это? Зачем столько сложных новшеств? Не делает ли это машину более уязвимой в случае минимальной технической неполадки?
Козишкурт похлопал меня по плечу и страстно стал просвещать.
– (Сейчас другие времена. Раньше как было? Командир высунулся из люка, все увидел и все, как ему показалось, определил. Сейчас на дисплеях командир, действительно, видит всю объективную обстановку вокруг на 360 градусов – и ночью, и в любую погоду. Идет обмен оперативными разведданными с другими танками и руководством, оперативно получают информацию об обстановке и о целях от дронов – беспилотников, от разведспутников и наземных наблюдателей. Через бортовую информационную управляющую систему экипаж получает команды целеуказания и с помощью автоматизированных систем заряжания, наведения и стрельбы поражает цели.
– Да это не танк, а дракон какой-то фантастический! Неужели все это он может один? – продолжал я задавать вопросы, взяв за руку Валерия Иосифовича, тем демонстрируя еще большую свою заинтересованность и необходимость продолжения разговора.
– Нет, это не дракон-одиночка. Он стал первым в мире танком, который предназначен в первую очередь не для одиночного боя, а лля работы в составе группы боевых машин. Очень важно, что в группе. – Понизив голос, конструктор подчеркнул эту информацию, показывая, что данная характеристика, действительно, одна из определяющих новизну машины.
– Валерий Иосифович, скажи мне по секрету, а зачем вообще сегодня нужны танки, и «Т-14» в том числе. Даже я понимаю, что вероятность ядерной войны крайне невелика, а столкновение танковых армий на европейских, африканских и других полях маловероятны. Наверное, конфликты будут локальные, в плотной городской застройке. Противник будет хорошо оснащен противотанковыми средствами, да и линии фронта найти будет невозможно. Какие уж тут танки?
– Ты не первый, кто задает подобный вопрос. Споры идут давно. Нужны ли танки нового поколения? Я твердо убежден, что нужны. Почему? Поясняю для непонимающих, – конструктор улыбнулся мне широкой, добродушной улыбкой. – Во-первых, сегодня главная задача российской армии не только победить, не только разгромить, но сберечь как можно больше своих солдат. Новые танки много тому способствуют. Во-вторых, без принятия танка на вооружение в России ни одна держава его не купит. В-третьих, каким бы отличным ни был танк «Т-80», возможности модернизации его ограничены и практически исчерпаны. В-четвертых, новый танк – это сигнал зарубежным «партнерам» и потенциальным покупателям, что с производством бронетехники у нас все в порядке. В-пятых – такой танк как «Т-14» поднимает престиж государства, показывая, что и в остальных сферах у нас все на современном уровне. А главное – испугать потенциального врага! Это дорогого стоит.
Последние слова Козишкурт произнес, распрямив плечи и гордо подняв голову. Казалось, он подвел черту под нашим диалогом. Но у меня еще оставались к нему неразрешенные вопросы, поэтому я сделал вид, что не понял его пафоса, и продолжил свои въедливые расспросы. Когда еще удастся побеседовать со знаменитым конструктором, который о танках знает все? Одного я ему не сказал, что задумал написать документальную повесть о танках.
– Валерий Иосифович, но еще не факт, что «Т-14» идеальная машина.
Мой собеседник, задумавшись, молчал. И только через десяток секунд, словно опомнившись, ровным голосом продолжил.
– Все может быть. По этому вопросу одно могу сказать, что это существенный шаг вперед: впервые в истории танкостроения экипаж танка помещен в бронированную капсулу. Это начало жизни нового поколения машин. Слава Богу, что здесь Россия лидирует и, думаю, уступать первенство не собирается. Рано или поздно танки-ветераны уйдут на пенсию, а на «Т-14» можно обкатать новый боевой облик бронетанковых войск.
– И все-таки ты мне не пояснил, зачем сегодня нужны танки? Как я понимаю, сегодня главное – видеть поле боя, а танк, какой бы он ни был, для этого плохо приспособлен. Ведь есть беспилотники, спутники. Все можно рассмотреть не на поле боя, тем более не внутри грохочущего и трясущегося танка. Есть ведь ракетные установки, которые находятся от линии соприкосновения с противником довольно далеко, замаскированы и имеют внутри множество снарядов – ракет. Нужны секунды, чтобы долететь и попасть в нужное место.
Валерий Иосифович встал с нашей уже хорошо прогретой солнцем скамейки, пару секунд постоял, сдвинул грозно брови и вплотную подошел ко мне.
– Говоришь, не убедил? Говоришь, ракеты заменят танки?
В его голосе появились диссонансные нотки, я даже опешил от выражения лица конструктора. Сейчас он был похож на ребенка, которому друг сломал любимую игрушку. Быстро Козишкурт взял себя в руки и продолжил меня, как нерадивого ученика, учить уму-разуму.
– Я много лет работаю в танкостроении и твердо убежден в том, что танк был и остается самой боеспособной и защищенной машиной на поле боя, замены ему нет в обозримом будущем. Уничтожение врага – основная наша задача. Не знаю, нужны ли многотысячные танковые орды, но современная боевая машина, способная заместить несколько танков прежнего образца, необходима.
Последнее слово конструктор произнес по слогам, выделяя и усиливая гласные, как будто вбивая каждую из них в мою непонятливую голову. Я продолжал изображать глупого ученика, понимая, что иначе разговор может окончиться.
– А как же ваш «Т-80»? Тоже не пригодится? Или жизнь его продолжается?
Козишкурт заметно поморщился, глубоко вздохнул, обреченно махнул рукой и начал отвечать и на этот мой вопрос.
– Ладно, объясню. Давай начнем сначала. Танк «Т-80» появился в 1976 году. Ему без малого пятьдесят лет. Самая современная на сегодняшний день модификация танка это «Т-80 БВМ» является вполне современной машиной, способной выполнять любые задачи. Он модифицирован, у него улучшена защита, современная система управления огнем, расширена гамма применяемых боеприпасов и другие новшества модернизации. Но остались и минусы, в частности, меньшая, чем у дизеля, топливная экономичность.
– Валерий Иосифович, – перебил я его, показывая и свою осведомленность в конструкторских делах. – Я много перечитал книг и статей о танках, узнал мнения разных специалистов. Некоторые из них считают использование газовой турбины в качестве силовой установки необоснованным решением. Что заставило Николая Сергеевича Попова – Главного конструктора – ввести в комплект вашего танка совершенно новый, я бы сказал нестандартный двигатель.
– Причем тут Николай Сергеевич? – недовольно перебил мои доводы Козишкурт. – Идея сделать танк с газотурбинной силовой установкой появилось еще тогда, когда никто и не думал о проекте «Т-80». Турбореактивные моторы разгоняли и разгоняют поныне авиацию до сверхзвуковых скоростей, и по воде, и по железным дорогам двигаются локомотивы с газотурбинными двигателями.
– Так что же заставило создать такой двигатель для танков? – уточнил я.
– Конечно, подвижность и скорость. Но нельзя не сказать и о том, что за рубежом тоже велись работы по этой тематике. Все тот же «Абрамс» изначально создавался как газотурбинный танк. Двигатель ГТД-1000 создавали специалисты завода имени Климова во главе с главным конструктором Изотовым. Это была непростая работа.
Было заметно, что лицо моего собеседника просветлело, озарилось внутренним светом, он с удовольствием говорил на интересующую его тему, отстаивал передо мной свою точку зрения как перед строгим Ученым советом.
– Сначала шло приспособление под этот двигатель танка «Т-64». Но испытания показали, что трансмиссия и ходовая часть танка не выдерживают значительного повышения нагрузок от резко выросшей мощности силовой установки с ГТД. Поэтому наше КБ было вынуждено разработать по существу новую конструкцию шасси и танка в целом. Так появился проект «Объект 219», а впоследствии танк с обозначением «Т-80». Могу сказать, что газовая турбина дает танку массу преимуществ: мотор, по сравнению с дизелем компактнее и обладает большей мощностью, что увеличивает скорость и разгонную динамику. Турбина позволяет произвести быстрый запуск при низких температурах, она не требует системы водяного охлаждения, расходует значительно меньше масла и может работать практически на всех видах топлива.
– Валерий Иосифович, чем же все-таки «Т-80» лучше танков других стран? – этим вопросом я хотел польстить другу, показать, что его детище достойно самых высоких оценок.
– Я, как один из авторов этой машины, могу сказать, танк «Т-80» лучше всех, ему нет равных на всем белом свете. К сожалению, сегодня в отечественных СМИ стала модной критика современных российских танков со стороны «экспертов», мало разбирающихся в технике. Могу сказать, что до сих пор только две страны мира имеют танки с газотурбинным силовым двигателем. И это показатель наших «высоких технологий». Такой двигатель – это «маленькая революция» в танковом двигателестроении. Я уж не говорю, что всех неквалифицированных «аналитиков» отличает явная предвзятость, болезненный рефлекс – восхвалять все, что родом из-за «бугра». Главная наша задача была одна – «приучить» избалованный чистым воздухом двигатель к черновой работе, связанной с частыми запусками и остановками, вибрациями и ударными перезагрузками, с постоянными разгонами и торможениями. И все это в условиях нестерпимой жары и пронизывающего холода, в грязи и пыли, да и с техническим сопровождением, далеким от авиационного. Повторю по памяти статистику Генерального конструктора нашего бюро Николая Сергеевича Попова, предоставленную им для печати. Надеюсь, что не ошибусь. Если сравнивать общие характеристики «Т-80» и американского «Абрамса», то увидим: вес американского – 62 тонны, мощность 1500 лошадиных сил, у «Т-80» соответственно 46 тонн и 1250 л.с. При таких характеристиках наш танк компактнее и значительно подвижнее. Правда, американцы гордятся, что их танк просторнее и комфортнее. Но с таким «комфортом» на препятствиях только шишки насшибать можно.
Валерий Иосифович замолчал. Видно было, что он устал от нашего разговора, который доставлял ему и радость, и огорчения. Я не стал его напрягать и тоже молчал. Вскоре он продолжил.
– Я могу говорить о нашем танке много. История его создания показывает, как на основе теоретических разработок в области газовой динамики удалось разработать и внедрить газотурбинную силовую установку, обеспечивающую повышение боевых качеств танка, значительно опередив при этом зарубежных «партнеров».
Танк «Т-80» – это элегантная высокоскоростная машина. У танка нет аналогов в мировом танкостроении. Он имеет целый набор новых качеств именно в связи с установкой мощного газотурбинного двигателя. При его создании многое было взято у такой близкой к авиации науке как аэродинамика.
Козишкурт говорил так компетентно, уверено и даже вдохновенно, что я заслушался его речью.
– Макеты танка при его разработке и сам танк в процессе доводки подвергались исследованиям в аэродинамических трубах. Зачем это делали? Результатом стал силуэт танка, его новые линии, значительно сократившие количество пыли, поступающей на вход двигателя. С этим же связана и эргономика – максимальное приспособление, точнее, комфортность рабочего места для каждого члена экипажа – удобные сиденья, скрученные боковые поверхности приборов, «мягкое освещение», небольшие усилия на рычаги и педали управления. Шум двигателей и гусениц приближающегося танка – всегда показатель отрицательный, а для экипажа еще и добавляет утомляемости, влияет на боеспособность. С этой точки зрения танк «Т-80» является самым «тихим», так как газотурбинный двигатель генерирует другую, более «высокую», чем у дизеля, частоту звука, которая фактически не слышна при приближении танка, а резинометаллические гусеницы почти бесшумны. Не могу не сказать о кондиционировании воздуха, ставшем возможным благодаря газотурбинному двигателю и бортовому компьютеру.
– С какой же любовью ты говоришь о своем детище. Восхищаюсь твоей убежденностью.
– Это не только мое, но наше детище, созданное всем КБ. Я и сегодня твердо уверен, это лучший танк в мире.
– А «Т-14»?
– У него все впереди. Дай Бог ему пройти все пути без преград и потерь.
– А что, новая техника, даже такая как «Т-14», встречает на своем пути сопротивление?
– Встречает, а как же без этого.
– Странно, но надеюсь, что танк «Т-80» избежал этого?
– Как раз нет. У него особая судьба. И она связана с великим человеком, маршалом Советского Союза Дмитрием Федоровичем Устиновым, одним из самых ярких государственных деятелей, ключевой фигуры в промышленности вооружений двадцатого столетия. Не будь Устинова, не было бы «Т-80». Да и много чего не было бы.
– Почему же?
– Я и сейчас не без волнения вспоминаю его эпоху.
К концу 1967 года в танкостроении, отечественном и зарубежном, сложилась ситуация, характерная, для переходного периода. И у нас, и в НАТО сложными путями шли поиски концепции нового танка и двигателя для него.
Германия, Англия и Франция, а также Япония остановили свой выбор на дизеле. США для перспективного танка решили делать силовую установку с двигателем мощностью 1500 лошадиных сил на конкурсных началах в двух вариантах: один – дизель с переменной степенью сжатия фирмы «Континенталь», другой – ГТД фирмы «Лайкоминг». К этому времени все танковые КБ СССР уже попробовали вертолетные ГТД, в своих моделях танков: Ленинградское – в тяжёлом танке; тагильское – в среднем, Харьковское – в танке «Т-64». Положительных результатов не получили. В отличие от кораблестроения и самолетостроения, в танкостроении ГТД позволил увеличить средние скорости движения на 3–5 %, а удельные путевые расходы топлива возросли в 1,5–2 раза. Естественно, Главное бронетанковое управление по отношению к ГТА заняло отрицательную позицию. Харьков и Нижний Тагил интерес к ГТД, потеряли. Ленинград оказался в сложной ситуации: работы по тяжёлому танку были прекращены, реально надеяться на новую ОКР можно было только с ГГД; ракетные танки в варианте ЛКЗ себя не оправдали. Секретарь ЦК КПСС Устинов был за танк с ГТД, тогдашний Министр обороны Гречко – «против».
Я, оказавшись в гуще истории своей страны, видя ее реальных героев, слушал рассказ Валерия Иосифовича, затаив дыхание, Он говорил сейчас, казалось, не для меня, а для будущих поколений, для Вселенной, в которой все должно и может сохраниться. Он как будто окапывал дерево истории, взрыхлял возле него почву, чтобы добавить воздуха корням, чтобы это дерево росло и укреплялось. Он говорил о будничных производственных подвигах, которые бывали не менее героическими, чем на бранном поле.
– Дмитрий Федорович на своем опыте знал, как военные настроены против ГТД. Маршал решил не просто контролировать, а помогать конструкторам в проведении ОКР. Он приглашал их к себе, заслушивал их доклады. При этом конструкторские решения, о которых докладывали Изотов – Главный конструктор ЛНПО имени Климова, и Попов. – Главный конструктор Кировского завода, принимались к сведению, а предложения по орг вопросам Устинов превращал в директивы. В результате, ОКР по танковой силовой установке с ГТД приобрела беспрецедентный для советского танкостроения размах. До предъявления ГТД на межведомственные испытания было изготовлено и испытано на стендах и в танках 96 образцов. Для чего потребовалось изготовить и испытать около 70 опытных образцов танков. Такие объёмы производства ни опытная база завода имени Климова Минавиапрома, ни опытная база ЛКЗ Миноборонпрома выполнить не могли. Потребовалось подготовить специальное постановление Правительства «О развитии работ по созданию газотурбинной силовой установки Аля танка Т-64А», которое вышло в 1969 году. Этим постановлением предусматривалось изготовить в 1969 году 20 танков с ГТД, поручалось Миноборонпрому совместно с Минобороны и Минавиапрому в 4 квартале 1969 года представить согласованные с Госпланом предложения о порядке производства Т-64А с ГТД на нашем Кировском заводе. Устанавливались объемы производства двигателей на заводе имени Климова, для этого предусматривалось построить там 50 тыс. кв. м. производственных площадей. И все это на стадии ОКР! Действуя так напористо, Устинов вынуждал руководство Миноборонпрома, Минавиапрома, а с ними и Минобороны приступить к практической подготовке производства танка с ГТА. Более того, в этот процесс включился и Госплан.
Козишкурт на несколько секунд прервал свой монолог, отер платком лоб. Пот выступил то ли от волнения, то ли от участвовавшего в нашей беседе солнца. И продолжил:
– Устинов организовал дело так, что ОКР по силовой установке с ГТД была обречена на положительное завершение с обязательной постановкой на серийное производство уже за 5 лет до принятия силовой установки на вооружение. В 1976 году после смерти Андрея Антоновича Гречко Дмитрия Федоровича Устинова назначили Министром обороны. Став полновластным хозяином положения в Минобороны и в военно-промышленном комплексе страны, Дмитрий Фёдорович немедленно ввёл и в танкостроение, и в войска вторую разновидность танка «Т-64» – «Т-80». Таким образом, в серийном производстве в танкостроении одновременно оказалось три однотипных, практически одинаковых по своей боевой эффективности, образца танка. Однотипными они были по боевым характеристикам и по внешнему виду, думаю, что не ошибусь, если скажу, что выпускник командного факультета академии БТВ не смог бы по внешнему виду отличить «Т-72» от «Т-80». «Т-64» идентифицировали малоразмерные катки без наружной обрезинки. Но для производства это была беда. Беда была в том, что за внешним сходством скрывалось конструктивное различие настолько серьезное, что требовалось для каждого образца создавать свои производственные мощности. Но и это было ещё не всё. Жизнь на практике показала, что на базе танков с двигателями «5ТДФ» и «ГТА» создать семейство вспомогательных машин не представлялось возможным. Это было возможно делать только на базе танка «Т-72» с двигателем В-45.
По ходу рассказа конструктора, я делал записи в своем блокноте, потому что этот поток названий, аббревиатур, характеристик неспециалист запомнить не мог. А мне хотелось показать новейшую историю танкостроения в доподлинных свидетельствах и деталях.
Козишкурт, казалось, не замечал моей стенографии и продолжал свой удивительный рассказ.
– В результате, строгая схема, по которой было организовано серийное производство танков первого послевоенного поколения, была нарушена полностью. Первоначально всё шло вроде бы нормально. Был создан «Т-64» в Харькове. Было принято решение организовать его серийное производство на всех танковых заводах страны за исключением Волгоградского тракторного, где предусматривалось в последующем производить новый лёгкий танк и машины на его базе. Первый небольшой срыв произошёл в самом же Харькове. При попытке создать на базе «Т-64» тягач оказалось, что двигатель «5ТАФ» для машины такого типа не пригоден: не обеспечены отбор мощности и длительная работа в режиме малой мощности. Пришлось комбинировать: на тягаче применили ходовую часть «Т-64», а элементы силовой установки, включая двигатель «В-45», взяли с «Т-72». Это позволило наладить выпуск новых тягачей на существовавших ранее производственных мощностях за счёт их реконструкции, как говорится, «малой кровью». Но в войсках это вносило уже путаницу: какие-то запчасти для такой машиины надо было заказывать от «Т-64», а какие-то от «Т-72».
С появлением «Т-72» вполне логично было принято решение организовать его производство на трёх заводах: на УВЗ, на ЧТЗ, где производились и двигатели для этого танка, на Омском заводе имени Октябрьской Революции, где имелось налаженное производство, – рассказывал Козишкурт. – Когда создали «Т-80», об экономии материальных средств надо было забыть. Считая «Т-80» лучшим танком по сравнению с «Т-72», а к этому времени «Т-64» уже относился к разряду «устаревших», Дмитрий Фёдорович решил основным заводом по производству «Т-80» сделать Омский завод. В связи с этим проект реконструкции завода был переработан кардинально. Мощности по производству инженерных машин в Омске принудительно разрушались и создавались в Нижнем Тагиле с нуля. Общие объёмы строительно-монтажных работ по Главтанку резко возрастали.
Слушая рассказ Валерия Иосифовича, я, зная технологию ряда производств, не мог не выразить своего удивления:
– Неужели такое могло быть? Почему военные не понимали значение танка «Т-80»?
– Они и не могли понимать, ведь это изделие было как бы полуфабрикатом, требующим колоссальной работы по доводке. А «Т-72» – танк простой, надежный, освоенный производством. Но создавался он для другой войны – мировой, в которой потери сравнимы с 1941 годом. Такой войны, вероятно, уже не будет, потому и нужны были другие машины, но предвидеть это могут люди особо одаренные.
– Ты был знаком с Устиновым?
Валерий Иосифович встал со скамейки, улыбнулся и ответил:
– Скажем так, я его хорошо знал…
Было видно, что он не хотел освещать эту сторону своей жизни. Заметил, наверное, мои подпольные записи в блокнот, понял цель моих расспросов, поэтому о личном не говорил. Это не для литературы.
В ознаменование окончания своей исповеди Козишкурт пошел, слегка сгорбившись, по тропинке скверика. Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. Шли медленно, молча. В моей голове мысли путались, информации было так много, что вывод сделать было трудно. Я положился на время – подскажет, выявит главное. И вдруг неожиданно для себя я спросил:
– Послушай, Валерий Иосифович, сейчас ты руководитель КБ, ау вас всегда было так, что Генеральный конструктор возглавлял фирму?
– В советские времена так было обязательно. А сейчас по-разному бывает. Я уже почти двадцать лет возглавляю КБ. Возглавил еще при жизни Николая Сергеевича Попова. Демократические времена – это тебе не советские. В советские – Главный конструктор был величиной государственного значения. Наш Николай Сергеевич являлся членом Центрального Комитета КПСС. И конструкторское бюро всегда было заполнено заказами и, естественно, финансированием, выполняя при этом военные заказы. После перестройки перед нами встала одна задача – выжить. Какая война, когда вдруг все заговорили о мире, о братстве, об отсутствии врагов? С объятьями встречали наших извечных заклятых «друзей», им в угоду односторонне разрушили советский военный потенциал. И к чему это привело? Кто-то понимал уровень трагедии, но руководство страны находилось по другую сторону понимания. Я в эти трудные годы работал заместителем Генерального конструктора, и мы с Николаем Сергеевичем были очень близки. Человек он был жесткий, бескомпромиссный, работать ему в новых условиях было тяжело. Порой от него, выходящего из кабинетов больших начальников, можно было услышать такие слова, «Еле сдержался, сожалею, что этому мерзавцу в морду не дал». В это же самое время и в личной жизни у него был сложный период: исчез сын, и все усилия в поиске были тщетны. Однажды он, как всегда решительно, заявил: «Валера, бери руководство на себя! У меня нет больше сил общаться с новыми «господами». Боюсь за наше дело, скоро все может рухнуть. Оставляю за собой только технику и модернизацию «Т-80», потружусь над ними до пределов своих возможностей».
– Но на новой должности хотя бы добавили зарплату? – задал я резонный вопрос руководителя.
– О чем ты говоришь! Хорошо, что наше КБ вообще не «заасфальтировали», как это случилось со многими славными предприятиями, например, с Ижорским заводом, уничтоженным по указке Запада. Я спасал наши мощности, чтобы их не распродали.
– И каким же образом спасал? – заинтересовался я.
– Сейчас вспомнить страшно. Сдавали земельный участок в аренду на Волхонке. Являлись застройщиком жилья.
– Вы?! Застройщики жилья? – для меня это было удивительно.
– Да, ты можешь увидеть построенные нами дома в Красносельском и Кировском районах города.
– Но у вас же не было строительных мощностей?
– И хорошо, что мощностей не было.
– А что, разработки основных проектов в КБ были остановлены?
– Нет, ради этого мы и выкручивались, как могли. По договору с Министерством путей сообщения разрабатывали высокомобильный гусеничный кран, грузоподъемностью восемьдесят тонн. Предназначается для ликвидации последствий аварий и катастроф на железнодорожном транспорте как природного, так и техногенного характера используется и сейчас для выполнения работ в труднодоступной местности, в условиях бездорожья.
В качестве ходовой части для крана применено хорошо отработанное гусеничное шасси военных машин. Так же по заказу инженерных войск создавали быстроходную траншейную машину БТМ-4М «Тундра». Она также на гусеничном ходу. Это высокопроизводительная машина, разработанная на основе шасси танка и самоходной артиллерийской установки. Такая машина не только обеспечивает рытье траншеи в мерзлом грунте со скоростью 250 погонных метров в час, но может быть использована для рытья и засыпки котлованов и планировки местности в условиях бездорожья в труднопроходимых районах. И еще было разработано несколько «мелочей», имеющих возможности двойных технологий.
– А что же танк «Т-80»? На нем был поставлен крест?
– Нет, конечно. Ради него, родимого, и работали, и выкручивались, и придумывали сопутствующие технологии, к счастью, пригодившиеся Родине. Сейчас по памяти не скажу точно, сколько модификаций танка сделали и в какие годы, но много.
Слушай, если тебе интересно все это, когда появлюсь на работе, разыщу и пришлю материалы по этой теме.
Я согласно закивал головой, приложив палец к губам, безмолвно спрашивая, не секретны ли эти документы.
– Нет, секретов уже в этом нет.
Через несколько дней в запечатанном конверте я получил от Валерия Иосифовича материалы о модификациях танка «Т-80», и не просто текст, а фотографии стального красавца.
Привожу эти сведения без изменения и поправок, будучи убежденным, что поправки в нашу историю вносить нельзя. Ее нужно отразить такой, какой она была.
«В 1976 году выпущен базовый образец, первый в мире серийный танк с газотурбинным двигателем «ГТД-1000Т», мощностью 735 кВт (1000 л.с.) «Т-80».
В 1978 году появилась первая модификация «Т-80 Б» – на танк установлена модернизированная пушка «2А46–2», новая система управления огнем (СУО) «1АЗЗ», введен комплекс управляемого вооружения «9К112», улучшены характеристики защиты. С 1980 года установлен двигатель «ГТД-1000 ТФ» мощностью 809 кВт (1100 л.с.)
В 1983 году танк получил новую марку – «Т-80 БК», это был танк командирский с радиостанцией «Р-134», бензоэлектрическим выносным агрегатом «Аб1–11/30-М1-У» и навигационной аппаратурой «ТНА-4–3». Необходимо отметить, что все работы производились совместно с конструкторским бюро транспортного машиностроения города Омска.
В 1984 году на танк «Т-80 У» установлена модернизированная пушка «2А46М-1», новый комплекс управления огнем «1А45» с дублированием от командира, новый комплекс управляемого вооружения «9К119» с наведением ракеты по лазерному лучу, двигатель «ГТД1250» мощностью 919 кВт (1250 л. с), воздухозаборное устройство (ВЗУ), автономный энерго-агрегат «ГТА-18А», встроенная динамическая защита (ВДЗ). С 1992 года на танк установлен тепловизор «Агава-2», с 2011 года – комплекс активной защиты (КАЗ) «Арена».
В 1985 году танк «Т-80 БВ» получил навесную динамическую защиту – модернизированная пушка «2А46М-1», усовершенствованная система управления огнем (СУО) «1АЗЗ-1».
В 1987 году на танк «Т-80», как вариант исполнения танка был установлен дизель «бТД» мощностью 735 кВт (1000 л.с.). Работа проводилась совместно с Харьковским конструкторским бюро машиностроения имени А. А. Морозова. Танк получил марку «Т-80 УД» и производился на харьковском заводе транспортного машиностроения им. Малышева. А танк «Т-80 У» с ГТД – на ленинградском Кировском заводе и омском заводе транспортного машиностроения.
В 1991 году совместно с КБТМ города Омска был создан командирский танк, ставший «Т-80 УК».
В 2005 году механизм заряжания (МЗ) на танке «Т-80 БА» был доработан под новые боеприпасы «Свинец-1» и «Свинец-2», введен блок поправок «1В211М», датчик ветра «ДВЕБС» и новые средства связи «Р-168».
В 2005 году на танк «Т-80 У» был установлен новый баллистический вычислитель «1В528–1М», блок поправок «1В216М», стабилизатор «2942М», датчик ветра (ДВД), пушка «2А46М-4», тепловизор «Плисса», новые средства связи «Р-168», МЗ доработанной под «Свинец-1» и «Свинец-2», оптико-электронная защита «Штора-2». Послеэтого маркатанкастала «Т-80 УА».
В том же году танк Т80У получил модернизированное шасси от «Т-80 БВ» с «ГТА-18» и ВДЗ, башню от «Т-80 УД». А также – датчик ветра «ДВ-ЕВС», блок поправок «1В216М», «МЗ» под «Свинец-1» и «Свинец-2», тепловизор «Плисса» и средства связи «Р-168». Танк получил имя «Т-80 У-Е1».
Я специально подробно цитирую процесс модификации «Т-80», потому что считаю это очень интересным, поучительным, героическим историческим фактом. Была проведена колоссальная работа, связанная не только с боевой машиной, но и со всей необходимой процедурой испытаний. Надо помнить, что этапы совершенствования характеристик «Т-80» и создания его новых модификаций проходили в сложнейший для страны и армии период. Насильственный развал СССР привел к нарушениям экономических и производственных связей. Приведенные материалы – свидетельства научного и производственного подвига сотрудников КБ, родственного военному подвигу, совершаемому экипажем танка. Именно такая преемственность героизма и подвижничества лежит в основе существования России.