М. Берг. Чашка кофе (Четыре истории)

– Вы всё усложняете. Сами же идёте на поводу у порицаемого вами чувства собственной значимости, придумываете себе некий выбор и таким образом делаете шаг назад. Вот вам пример – новомодная теория квантовой запутанности: на фундаментальном уровне каждая частица во Вселенной связана с каждой другой, и каждый элемент является частью целого. Вселенная продолжает функционировать как единое целое, родившись однажды – самым мистическим образом! – из некой единственной точки – сингулярности! Так говорит современная научная мысль! Ничего не напоминает? Религия, пусть и в несколько иных терминах и формулировках, говорит о том же! Неудивительно, что люди науки – не узкие специалисты, а обладатели широкого, энциклопедического ума – без труда определяют тождественность. С недоумением, с внутренним страхом – но определяют! «Отступники»… Кстати, всего-то лет сто назад научное сообщество вообще распяло бы за такие мысли!

– Похожее – не значит то же самое. Случайное сходство…

– Вот вы, Рэй, готовы восхищаться Вселенной и не хотите Богом? А в чём, собственно, разница, если Вселенная – суть Его храм? Диктатор, говорите? Между тем именно Он является для человека единственно возможным объектом абсолютно бескорыстной любви, восхищения и преклонения, иже существует такая потребность. Отворачиваясь же от Него, человек обращает эту потребность на себя. Сам себе бог! Бог, который занят исключительно любованием собой! Ваш «научный подход», низводящий акт творения до случайности, а создание Божье до безликого «хомо сапиенса», ставящий безволосую обезьяну в центр Мироздания, сворачивает весь потенциал человечества в бессмысленную сингулярность! Вдобавок эгоизм, который способна унять лишь самоотреченная вера в Высшее существо, дробит получившееся сборище самовлюблённых животных-божков на элементарные частицы. Миллиарды элементарных сингулярностей…

– Всё не так!..

– А как?! Скажите-ка правду, многим ли из ваших отрицающих Бога знакомых интересно глядеть в небо, желая заглянуть ещё дальше, и ещё, сквозь материю и время? Сквозь формулы, гипотезы и расчёты? Сквозь вселенскую пустоту и одиночество? Заглянуть и искренне восхититься? Или им всё-таки интереснее видеть себя в окружении этой самой материи в форме благ, превращающих человека в животное в комфортабельном стойле?! А?! Бог вам не угодил…

Мотоциклист насупился. А чуть погодя пробурчал:

– Что ж… По крайней мере, у нас одинаково негативное отношение к эгоистам…

Оба замолчали, как будто в споре была поставлена окончательная точка. Но вот мотоциклист посмотрел на «неуклюжего», пожевал губу и произнёс:

– Знаете, если чисто гипотетически… – и в его прищуренных глазах словно мелькнули искорки, – то… Хм-м… Я думаю, существует способ преодолеть противоречия между наукой и религией.

– Любопытно, – без интереса процедил «неуклюжий», хотя его безразличие вполне можно было интерпретировать и как сарказм.

Однако мотоциклиста такая реакция собеседника ничуть не смутила.

– Доказательства существования Создателя! – раздельно произнёс он – и брови «неуклюжего» поползли вверх. – Не всякого рода «космологические аргументы», которые так никому ничего и не доказали, а однозначные и неоспоримые, способные убедить каждого! Появись они, это стало бы поистине поворотным пунктом в истории человечества! Представляете, совершенно иной путь, не похожий на все предыдущие! О, это был бы невероятный путь! Ясный! Истинный! Объединяющий всех!

– Дежавю… – «неуклюжий» покачал головой. – Когда-то некоторые одержимые жаждой познания индивидуумы уже пытались провернуть подобный фокус, заигрывая с разумом, в итоге – джинн, призванный послужить благой цели, вырвался на свободу… Однако не спешите обольщаться. Получив неоспоримые доказательства существования Бога, наука не переживёт такого удара. Подобное открытие сделает её лишним, избыточным элементом бытия. Никто уже не увидит смысла в изощрениях материалистического ума, и через некоторое время наука просто угаснет, выродится да и прекратит в конце концов своё существование, окончательно уступив место безусловной вере.

– Не факт! В конечном итоге всё зависело бы от целей Создателя! Разве не так?

– Хотите побить меня моим же оружием? Уверяю вас… – и «неуклюжий» рассмеялся. – Причиной слабости современной науки является главный, я бы даже сказал, фундаментальный её недостаток – разобщённость и несогласованность различных дисциплин при отсутствии единой, этически обоснованной базы. Имей эту базу, институт научного знания ещё смог бы устоять, но в отсутствие подобного фундамента колосс обречен сам по себе – не понадобится даже испытывать его прочность какими бы то ни было доказательствами…

– Я бы поспорил с вами: имеется тенденция к созданию новых отраслей на стыке уже существующих… м-м… и вообще к объединению… А впрочем, – мотоциклист отмахнулся, – рассуждать, как явление Бога скажется на науке, откровенно пустые фантазии.

– Ну отчего же? – пожал плечами «неуклюжий». – Человек предполагает, а Бог располагает. Если Он посчитает нужным, то явит неоспоримое доказательство. Пока же Он испытывает человеческую веру, позволяя существовать и науке, и… много чему ещё.

Мотоциклист хмыкнул и мотнул головой.

– А я смотрю, вы убеждённый сторонник идеи Бога? – спросил он, имея, впрочем, на уме готовый ответ.

– Я – сторонник Бога, – с холодной сталью в голосе отчеканил «неуклюжий», будто различил в вопросе скрытое оскорбление. – Того самого, который сотворил Мироздание и является гарантом его целостности.

– Но разве вера в Творца всего сущего противоречит тому, что человек тоже творец? – в тон собеседнику начал мотоциклист, но, видно, огонь таился под его сталью – не сдержался, закончил с прорвавшимся жаром: – Пусть он и не в силах создать Вселенную! Пока!

– «Творец»… – усмехнулся «неуклюжий». – «Эгоист, который не в силах вынести мысль о собственном ничтожестве» – так вы, кажется, сформулировали?

– Я говорил о тех, кто не способен отрешиться от чувства собственной значимости и потому, ограниченный рамками личности, воспринимает действительность узко и субъективно, что приводит в итоге к ложным выводам.

– Субъективно… – «неуклюжий» хмыкнул. – Ну вот вам тогда объективный момент, – и он упёрся в мотоциклиста взглядом. – Какова продолжительность жизни человека? Несколько десятков лет? Вот вы говорите о науке, которая способна разложить Мир по полочкам, объяснить всё и вся… но может ли настолько короткоживущее существо как человек всерьёз заинтересоватся процессами, происходящими в течение сотен миллионов, миллиардов лет? Нет! Пусть человек, как бухгалтер, способен скрупулёзно подсчитать срок жизни Вселенной и изобразить на бумаге полученное число, но сам по себе, по сути своей, годен лишь на то, чтобы раскрыть рот, поражённый такой невероятной прорвой времени, осознать которую, а значит и хоть как-то использовать это осознание, не способен в принципе! Но даже осознай он эту пропасть – он умрёт от ужаса, заглянув в неё! И это относится к каждому, а не к одним только «слабым духом эгоистам»! Потому что человеческое сознание абсолютно не сопоставимо с вечностью! И в этом принципиальная разница между человеком и… и хотя бы просто бессмертным существом, я уж не говорю о Творце! Что там противоречия между наукой и религией – мелочь! Так что – объективно! – человеку суждено довольствоваться участью «эгоиста» и просто восхищаться непостижимой и недостижимой гармонией Мироздания – творения Создателя! Или страшиться её, если вам так угодно!

– Пусть так! – хлопнул ладонью по столу мотоциклист. – Пусть человек ничтожен и мал! Но он не останавливается – ползёт по краю пропасти, решает проблемы и набирается мудрости! И проблема бессмертия тоже однажды будет решена!

– Сколькими ошибками и побочными эффектами (а в итоге – смертями!) человечество заплатит за это ваше «бессмертие»? Ну не приспособлен человек вынести даже малую долю подобного! Ни тело его, ни сознание, ни психика в целом, ни даже мозг как орган…

– Жертвы неизбежны на любом пути! Кроме того, в распоряжении учёных уже есть несколько методов – не бесспорных, но вполне годных для начала…

– В настоящее время, насколько я знаю, наука готова только к неким суррогатам-заменителям: заморозке мозга (до тех времён, когда якобы найдётся способ разморозить его без потерь), клонированию (тела – отнюдь не сознания!), сбору и копированию данных, проходящих через сознание и производимых им (весьма ограниченного спектра, надо заметить: своеобразный «вход» и «выход» чёрного ящика, полном, на растерянный взгляд науки, неоднозначностей и парадоксов)… М-м… Не кажется ли вам, чего-то не хватает? Ах да! Душа! Разве в этих манипуляциях учитывается наличие у человека души? Или потеря «неучтённого элемента» – это очередная плата за прогресс? Не спохватятся ли торопыги-мудрецы, когда будет уже поздно? – «неуклюжий» фыркнул. – Ну ладно, достигли вы, допустим, некоего «эффекта вечной жизни» – и что же? Вселенной, по расчётам тех же учёных, едва ли не четырнадцать миллиардов лет! Мил-ли-ар-дов! Вот когда человеку – отдельному человеку, а не человечеству в целом! – будет столько же, только тогда он обретёт должную мудрость, способную оценить гармонию Мироздания и мощь Сотворившего его! И то, учитывая однобокость развития цивилизации, ещё вопрос!

– Вопрос… Вопрос времени. – упрямо нахмурил брови мотоциклист.

– Времени… Вы, конечно, знаете, что когда-то на Земле царствовали динозавры. И длилось их царствование порядка ста пятидесяти миллионов лет. (Хомо сапиенсу, кстати, по оценкам ваших же учёных, всего лишь около двухсот-трёхсот тысяч лет!) Эти существа развивались, изменялись, однако так и остались всё теми же ящерами, во всех смыслах. И где теперь эти миллионолетние цари?

– Возможно, качественный скачок не произошёл оттого, что их эволюция упёрлась в некий барьер… м-м… скорее всего, внешнего свойства, касающийся среды обитания. Но человек – совсем другое дело: он способен…

– А может, дело в том, что динозавры не верили в Высшее существо, нашего покровителя и судию? – произнёс «неуклюжий» негромко, будто размышляя. – Не верили и не могли довериться мудрости Его? Потому и не способны были совершить качественный скачок, потому и вымерли в конце концов? Может, отсутствие веры и было тем самым барьером, а?

«Неуклюжий» сделал паузу. Подавшись вперёд, он уставился в глаза мотоциклисту и произнёс ещё тише:

– А ведь человечество может ожидать та же участь!

– Ну-у… М-м-м… – мотоциклист поёрзал на стуле, отведя взгляд. – Такой вот, значит, у вас менетекел… – задумался… и покачал головой, усмехнувшись: – Ваши друзья не говорили, что с вами трудно тягаться в споре? Наверное, ещё в детстве вы любили скрестить клинки в подобных битвах – и, несомненно, побеждали?

– Всякое бывало.

Мотоциклист подождал продолжения, но его собеседник будто воды в рот набрал, посчитав, наверное, что и так рассказал о себе достаточно.

– Вы очень интересный оппонент с оригинальным мышлением, – вернулся к разговору мотоциклист, – который действительно способен заставить если и не переосмыслить проблему, то уж точно взглянуть на неё под новым углом. Совсем не из тех зануд, что банально доводят до зевоты набившими оскомину доводами… Кстати, я так и не знаю вашего имени?

– Форман. Зовите меня Форман.

– А моё имя… – мотоциклист на мгновение замялся, – м-м… мои знакомые зовут меня «Райдер»… или просто «Рэй». Давайте, пожалуй, так. Это, конечно, всего лишь прозвище, но к чему нам излишний официоз?

ll

За окнами на уже изрядно потемневшем небе неровно дрожала звезда. Хозяин всё гремел чем-то на кухне и появляться не спешил. Одинокая чёрная муха как заведённая наворачивала петли возле столика, временами приближаясь к каждому из припозднившихся посетителей совсем вплотную, разве что в рот не заглядывала, однако её выкрутасы оставались без внимания: разговор продолжался, не на шутку захватив обоих.

– …Я могу согласиться, что рано или поздно каждый вид упирается в свой эволюционный барьер. То же, кстати, происходит и с каждой личностью, только и эволюция, и барьеры там иного рода, – говорил Рэй. – И всё же, человек – не динозавр. У человека есть особый ресурс: тяга к знаниям. Человек, в отличие от других животных, не просто решает свалившиеся на него задачи – он сам ставит их перед собой, стимулируя таким образом развитие, подстёгивая его и разгоняя! Именно поэтому прогресс хомо сапиенса вряд ли остановится из-за стабильности внешних факторов!

– Существуют преграды неприступные для интеллекта.

– Я понимаю, о чём вы, Форман: вера в Творца, которая требует во всём полагаться на Него. Вы считаете, что неверующие так и останутся навсегда перед «закрытыми вратами», но я думаю совершенно иначе: эта иррациональная проблема, проблема слепой веры, больше тормозит человечество, нежели даёт ему стимул к развитию. Такой вот менетекел… Вообще же, я полагаю, несмотря на все трудности и проблемы, в обозримом будущем застой человечеству не грозит, и оно ещё не скоро достигнет препятствия, которое поставит его в тупик.

– Однако поставит.

– Что ж… вот тогда-то действительно потребуется прыгнуть выше головы…

– Это может потребоваться уже завтра. Человек предполагает, а Бог…

– Ну, не буду спорить: будущее действительно бывает непредсказуемым… Знаете, Форман, я вот думаю, если мы всё-таки сумеем преодолеть свой принципиальный барьер – тем или иным образом – то в кого пропасть вечности превратит нас? Кем он будет, наш далёкий потомок? Каким? Точно, что не человеком – не в нынешнем понимании этого слова. И цели того существа, и его видение Мироздания будут совсем иными – не человеческими…

– Стоит ли ломать голову? – пожал плечами Форман. – Ведь нынешнему человеку этого ни понять, ни даже представить.

– А если всё-таки попробовать? Представить? Начать хотя бы с того, что основополагающий закон природы – это непрерывное эволюционное восхождение…

– Связанное, касаемо человека, со стремительно возрастающим потреблением ресурсов, которых… – вставил было Форман, однако Рэй, увлёкшись рассуждением, не обратил на его так и не завершившуюся оговорку внимания.

– Возьмём развитие жизни на Земле: от «живой молекулы» – к многоклеточным структурам, от простейших – к сложным организмам, затем – к животным формам с зачатками интеллекта и самоосознания, а там и к человеку разумному. Но что же дальше? Какой курс изберёт эволюция? Хм-м… Ну, допустим, несложно увидеть разницу между сине-зелёной водорослью и, к примеру, рыбой, или между земноводным и приматом – отличия очевидны. Но что принципиально отличает человека от животного? Я до сих пор не нашёл приемлемого ответа, – и Рэй, в задумчивости прикусив губу, побарабанил пальцами по столу. – Нет, чем мы отличаемся от кошечек и собачек, это понятно: более высокий уровень интеллекта и самоосознания, наличие развитого абстрактного мышления и мышления творческого, способность ставить перед собой осознанные цели и планировать пути их достижения, а так же сложная социальная организация, законы, правила и нормы, соответствующие ей, и прочее, и прочее… Но вот в чём дело: при ближайшем рассмотрении, интеллект и способность к абстрактному мышлению просто делают нас конкурентоспособными среди иных, более сильных физически и приспособленных к среде обитания животных. Воображение же, в части фантазий, наоборот: обладая изрядной долей иррациональности, оно вводит в заблуждение и мешает нам, превращая жизнь в хаос. Что там ещё? Нравственность? Просто способ урегулировать в социальной среде проявления тех же самых животных инстинктов. Духовность? С одной стороны, она призвана отделить человека от животного, возвысив дух человека над его материальной составляющей, но с другой – эта категория настолько размыта, условна и спорна, поскольку в какой-то степени сводима к скрытому проявлению инстинкта сохранения вида, замаскированному культурой и общественными нормами и сшитыми воедино нитками фантазий, что всерьёз принимать её в расчёт… – Рэй прицокнул языком и покачал головой. – Получается, человек слишком противоречивое существо для того, чтобы считаться венцом творения. Тогда что же дальше? К чему обратится эволюция? Какие козыри у неё в рукаве? Задачка… А пока, на текущий момент, выходит, что человек ничем принципиальным среди животных не выделяется – мы такие же, как они все, только иная ветвь. Возможно, что и тупиковая, вроде динозавров, – Рэй усмехнулся, глядя на внимательно слушающего Формана. – И ещё возможно, что прямо сейчас по земле ходят существа – скромные, неприметные – о которых мы и подумать не можем, что они обойдут нас на дороге эволюции, как предки людей когда-то обошли динозавров.

– Я и сам не в восторге от человечества – от того, что оно делает и чего не делает – но ваш итог, он… У меня просто нет слов! Конечно, человек отнюдь не выглядит «венцом», но как логично, «по-научному» вы низвели его до уровня низших тварей! Для такого явно нужно обладать талантом! Неужели это продвижение ваших «инвестиций в будущее» требует опустошать души людские безнадёжностью?

– Не спешите с издёвками, Форман. Я просто рассуждаю – и это не конец моих рассуждений. Так вот, я считаю, положение хомо сапиенса не так уж беспросветно. Давайте-ка взглянем непредвзято: если человек – очередной потенциально вымирающий вид, то, возможно, это мы сами виноваты? Виноваты в том, что не хотим развиваться, что не прилагаем должных усилий, чтобы взять под контроль свою животную, инстинктивную сущность и сознательно определять, куда и как нам двигаться дальше? А кроме того, тормозим сами себя разного рода суевериями и надуманными запретами? Очевидно, человек вполне созрел для того, чтобы серьёзно задуматься: может, стоит, наконец, расстаться с пережитками детства и, осознав-таки всю ответственность, взять решение этой проблемы в свои руки? Подстегнуть эволюцию?

– Вы всё-таки полагаете, что человек – переходное звено от животного, поведение которого регулируется инстинктами, к существу высшего порядка, которое само способно контролировать инстинкты? Более того – судьбу? И путь к этому вы видите в том, чтобы взять эволюцию в свои руки – в руки, как вы сами только что сказали, животного?! Не знаю даже, стоит ли вступать в этот спор – ваш спор с самим собой… – Форман в сомнении покачал головой. – Способно ли животное, мыслящее в рамках сознания животного, изменить себя в нечто принципиально иное? Скорее всего, оно пойдёт путём улучшения своих животных качеств – улучшения в его, животного, понимании: острее зубы, объёмнее брюхо…

– Изменить в первую очередь сознание, вы это хотите сказать? Тут я с вами согласен безусловно!

– Изменить свою духовную наполненность, Рэй! Вот что я хочу сказать! И вот что ещё: если человек начал задумываться о подобном, это значит, что он достиг развилки. И на сей развилке кроется серьёзный подвох, искушение – ведь именно здесь и сейчас предстоит выбрать, идти ли человеку путём, что сделает его сверхживотным, сверххищником, подчиняющим своим потребностям всё и вся, или поставить себе целью достижение гармонии высшего порядка!

– Я понимаю, Форман. Здесь, на развилке, должен родиться новый Адам…

– Вы говорите, подстегнуть эволюцию? Генная модификация тела, делающая человека быстрее, сильнее, выносливее, устойчивее к болезням – уже не новость. Внедрение в мозг электронных чипов, позволяющих в доли секунды обрабатывать огромные массивы информации – тоже не в диковинку. И так далее, и так далее… Это лёгкий путь – его даже выбирать не надо: человечество уже катится по нему само, как под горку, спасибо науке, прямой и быстрой дорогой к сверхживотному! Таким вы видете вашего «нового Адама»?

– Я знаю о подобных экспериментах и считаю их не панацеей, но пробой сил, нащупыванием вариантов. Это всего лишь начальная стадия новых, небывалых доселе в природе эволюционных ветвей…

– В процессе развития которых кто-то из людей станет сверххищником, а кто-то – сверхдойной коровой. Но это уже частности.

– Снова иронизируете? Пути эволюции неисповедимы. На них неизбежно будут возникать и тупики, и новые ответвления. Человек просто способен ускорить этот процесс…

– Безответственным вмешательством в то, чего сам не понимает до конца. Но существует и другой путь развития человека. Осознание и контроль животной стороны души, выраженной низшими чувствами, а не потакание и подчинение ей. Ответственность, сочувствие, стремление к Богу, а не потребительство, алчность и животный эгоизм. Гармония, созидание и вера против одержимости разрушением всего вокруг в угоду удовлетворению безостановочно растущих «потребностей». Животное живёт только для себя, исповедуя принцип «после нас хоть потоп»… А ведь к этому всё и идёт! Не конкретно к потопу, конечно, а к уничтожению! К самоуничтожению человека – как духовного существа! Человек – не верит, человек – отвернулся…

– Я абсолютно согласен с необходимостью контроля над инстинктами, Форман! И я понимаю важность всех «не убий», «не укради», «не прелюбы сотвори»… Однако моя и ваша «гармония и созидание» – расходятся в корне! Та благостная картина всеобщей любви, которую рисует церковь – явный тупик! Сверххищник или жующая своё сено в комфорте и безопасности среди себе подобных корова? Пусть методы церкви отличны от современных высоких технологий, но, хочет того или нет, она тоже моделирует новую эволюционную ветвь человека… и, похоже, делает выбор в пользу второго! Я же считаю, что у человека, помимо нравственности, должны быть когти, зубы и интеллект! Отсутствие конкурентной борьбы положит конец всякому развитию и движению вперёд – людям просто незачем будет развиваться! И вот тогда, почуяв нашу слабость, явится иной, более активный вид, и неспособному отстоять своё право на существование человечеству – точно каюк!

– Что ж, ваша позиция мне ясна. Многие согласились бы с вами – у такого варианта вообще много сторонников. Однако развилка ещё не пройдена. И каждый из людей влияет на баланс. Каждый делает выбор – постоянно. Влияет на чаши весов… Важно и то, что мы делаем выбор не только сами за себя, но и за наших потомков, направляя их по избранному нами пути. Им, потомкам, уже сложнее будет свернуть с протоптанной их предками колеи!

– Ну к чему же такой пессимизм? Проблема построения гуманного общества вполне решаема и в рамках повышения конкурентной способности человека как вида. Вот только действительно ли для решения этой проблемы необходим Бог? Ну, не сам, конечно, но – идея Бога? И, как следствие, институт церкви, который будет нести и поддерживать эту идею? Насколько корректно и непредвзято отражает положение вещей религия, чтобы доверять ей решение важнейших вопросов?

– Насколько корректно и непредвзято отражает положение вещей наука? – задал встречный вопрос Форман.

Рэй рассмеялся, хлопнув ладонью по столу:

– Я в вас не ошибся Форман! С вами действительно интересно спорить! Это ваша личная заслуга или в семье были приняты подобные диспуты? Не хотите раскрыть эту тайну? Хм-м… Ну что ж… Да, вы правы в своём скептицизме! Наука постоянно вступает в полемику, даже воюет сама с собой, однако развивается, движется вперёд в своём познании мира – в отличие от религии! Религия уже сказала всё, что могла. А если учесть, что не только в корне отличающиеся вероисповедания, но даже ближайшие конфессии друг с дружкой не могут ужиться, поделить мир и влияние – о какой гармонии может идти речь?!

– Институт церкви не может быть идеальным, созданным однажды и на все времена, это-то как раз понятно. И, конечно, не идеальны служащие Ему – о чём тут спорить… – Форман вздохнул. – Но это обычные люди. Кроме них, неспособных полностью отрешиться от влияния материального мира, существуют учителя, посланные свыше, рождённые для определённой миссии. Именно они на самом деле ведут за собой человечество. И только они способны кардинально повлиять на выбор пути.

– Учителя, вы говорите? Христос? Будда? Кто ещё? Когда это было – и было ли?

– На самом деле, список значительно шире… А по поводу ваших сомнений – существуют свидетельства, документы… Хотя, по правде сказать, для истинно верующего никаких доказательств не нужно, а для неверующего – их всегда будет недостаточно.

– Да уж, в этом вопросе изначально присутствовал явный дисбаланс, коренное противоречие, которое невозможно преодолеть… По большому же счёту, мировоззрение каждого из нас основано на вере. Только вот одни, воцерковлённые, верят в то, что сказано в Священном Писании, – принуждены верить. Другие, воспитанные в духе материализма, верят в науку. Большая же часть (это обычные люди: не закоренелые атеисты и не религиозные фанатики) – тоже верит: кто во что горазд, а по сути – не пойми во что. Однако никто из тех, из других и из третьих на самом деле не Знает – не владеет истинным знанием о положении вещей! Знание – вот истинная ценность, и, как настоящее сокровище, его очень нелегко добыть! Представление о Боге ограничено представлением человека о мире. У кого-то, кто не стремится познать Мироздание и его законы, представление таково, что Бог есть основа всего сущего. У другого же, который сам, вопреки собственной ограниченности и субъективности, пытается добраться до сути вещей, существование Бога – лишь одна из гипотез, и, кстати, далеко не основная…

– Те, кто когда-то рвался доказать существование Бога, теперь низверг Его до «одной из гипотез»… – негромко процедил Форман.

– …Поверить просто: достаточно опустить руки и перестать напрягать интеллект – сообщество верующих с радостью возьмёт тебя под крыло. Стремиться знать – тяжелейшее испытание, ведь этот путь предстоит пройти в одиночку, лишь за счёт собственной силы воли, преодолевая свою инертность и инстинктивную потребность «быть как все». Но это стремление необходимо поддерживать в людях всеми способами, ведь именно знание – отнюдь не вера! – продвинет человечество вперёд! А кроме того, каждый из нас должен осознавать свою ответственность перед другими людьми, перед человечеством, перед жизнью вообще…

– Перед Богом?

– Богом? Вряд ли это хорошая идея, если учесть, что фигура Бога в описании религий, мягко говоря, весьма неоднозначна, да и само существование его сомнительно. Однако в общем смысле… каждый человек должен стать своего рода мессией, наверное так.

– Мессией – каждый? – Форман скривил рот, при этом лицо его осталось неподвижным. – Весьма сомнительно, если учесть, «мягко говоря», крайний индивидуализм человека, да и вряд ли возможно вообще – по определению. А насчёт того, что тяжелее – верить или знать, многие из истинно верующих поспорили бы с вами.

– Но не вы? – испытующе посмотрел на Формана Рэй.

– И что, как вы выразились, «продвинет» человечество, а что сведёт его в могилу – тоже вопрос спорный.

– Спорный? Согласитесь, что за две тысячи лет человечество продвинулось в знаниях о мире далеко вперёд. Настолько, что нашего современника несколько веков назад могли бы принять за бога. Но в понимании сути Бога люди не продвинулись ни капли. Почему? Не потому ли, что Бог – неуловимая иллюзия, неясная, слишком общая и расплывчатая, и вследствие этого – постоянно ускользающая? Что нас привязывает к этому образу, кроме слепой, запрещающей всякую попытку прозрения, веры? Конечно, зрячий может совершить ошибку и уничтожить себя, но слепец – он мёртв изначально!

– Ваш взгляд, Рэй, – взгляд современного человека, искушённого и зашоренного этими искушениями…

– Хорошо, хорошо, я могу согласиться, что на каком-то этапе развития человечества религия была просто необходима. Она принесла правила и табу. В те времена нужна была мотивация такой силы, что человек стал бы способен противостоять инстинктам. Собственной силой воли этого достичь чрезвычайно трудно, практически невозможно. Зачастую те, кто пытается провернуть подобный фокус, превращают свою жизнь в постоянное самоистязание, противостоя сами себе. Я и сам когда-то… – и Рэй махнул рукой, не договорив. – Поколения сменяют поколения, а животное, потребительское, инстинктивное в человеке всё так же, как и тысячи лет назад, превалирует над осознанным и созидательным. Однако для религии – в общем, мировоззренческом её понимании – эти годы не прошли бесследно: отмирающий пережиток, она не способна ни научить, ни остановить, ни подтолкнуть вперёд – лишь отвести в сторону от реальности и надеть на голову непрозрачный мешок!

– Вы считаете, что ни одна религия не содержит истины?

– Религии и истина?! О-о! Целые замки… да что там замки – грандиозные дворцы домыслов построены на недосказанностях и двусмысленностях первоисточника, на сознательном искажении информации! Причём про дворцы я не только в переносном смысле! Церковь непрестанно лукавит – и чем дальше, тем больше. Она давит на то, чему не может противостоять человек, объявляя это грехом и заставляя испытывать перманентное чувство вины, – гениальный ход! Вот вам пример: человек, как и всякое другое живое существо, следует инстинкту продолжения рода. Святоши говорят: «Вы следуете греху!» Но в чём же тут грех? Человек изначально появился с полным набором инстинктов, иначе как бы он смог выжить естественным путём? Иначе для чего Творец создал именно женщину, а не «брата», к примеру? Если следовать отказу от секса (а искусственное оплодотворение как минимум не одобряется церковью, не говоря уже о клонировании, включающем минимальную, но необходимую генетическую коррекцию, – единственной серьёзной альтернативе естественному размножению), человечество вымрет буквально на глазах! Ну и чего в таком случае добивается церковь?

Рэй помолчал, ожидая реакции Формана, но тот лишь хмыкнул, качнув головой, и Рэй не стал затягивать паузу:

– Вы спрашивали об учителях, о духовных лидерах? Если уж на то пошло, то миру действительно нужен лидер, но – иного формата, иного масштаба. У церкви ничего подобного давно уже нет. Даже тогда, на заре становления, когда искренних подвижников было пруд пруди, тот, кто стоял у власти, кто формировал и поддерживал саму организацию, отнюдь не забывал о себе. Сейчас же каждый служитель, начиная с самых низов иерархии, едва ли не в открытую блюдёт собственные шкурные интересы. Церковные институты дискредитируются и разлагаются изнутри самими служителями. Все эти люди – они сдались тому, против чего боролись! О самозабвенном служении Творцу нет и речи! Понимаете, Форман? Институт церкви пережил собственную суть, даже более того: он сам уничтожил в себе Божьего вестника, которым себя декларирует! Душа религии стара и вот-вот отойдёт к тому, кого давно забыла! Забыла, предав! Но даже на собственном смертном одре всё ещё кривит душой и лицемерит, призывая верить в Него! Такой вот менетекел!