Дворянская усадьба Южного Предуфимья (вторая половина XIX в.)

Эпилог

Изучение судеб дворянских поместий, лежавших в южной части Уфимского уезда, в наиболее благоприятных природно-климатических условиях, после отмены крепостного права в 1861 г. в целом показывает близкую картину, как в Зауфимье и северных лесных волостях. Если там к 1900 г. выжило лишь 13% дворянских усадеб (сохранилось в руках старого дворянства или их прямых потомков)⁴¹⁰, то ситуацию в южных волостях Уфимского уезда демонстрирует следующая таблица.

Если на востоке и севере в первые два пореформенных десятилетия погибло (продано, ликвидировано) 65% дворянских усадебных комплексов, то на юге – 55%. Степень выживаемости помещичьих хозяйств на плодородных чернозёмах юга была несколько выше. В 1900 г. сохранились 21% старых фамильных дворянских «гнёзд».

Однако, преувеличивать природно-климатические факторы не стоит. По материалам переписи 1912–1913 гг. площадь посевов свыше 100 дес., то есть наличие достаточно рентабельного аграрного производства, зафиксирована лишь у Ляховых (два имения), Россинских и Стобеусов. Если добавить хозяйство Новиковых, видимо, сложившееся в пореформенные десятилетия в Булгаковской волости, окажется, что абсолютное большинство выживших дворянских поместий к югу от Уфы в начале XX в. представляли собой разновидность загородных дач.

Например, в старинном имении Нагаткиных при Осоргино в 1912 г. хлеба посеяли на площади всего в 31 дес., держали 3 лошади и 10 коров. Существовать на доходы со столь скромного производства, естественно, было не реально. Фамильные «гнёзда» финансировались за счёт проживавших в городе, служивших представителей семьи.

Отметим в таблице полное исчезновение дворянских поместий в самых южных, лесостепных волостях Уфимского уезда. Аналогичная ситуация была в соседних Белебеевском и Стерлитамакском уездах, где к концу XIX в. происходило бурное развитие фермерства по «американскому» пути. Конкуренцию с новыми сельскими предпринимателями из крестьян и купцов «благородное» сословие не выдерживало.

В отличие от предыдущей монографии по восточным и северным волостям, по дворянству южных волостей Уфимского уезда собран обширный генеалогический материал. Он расширяет представления о роли демографического фактора в судьбах правящего сословия Российской империи. Сохранявшаяся традиционно высокая рождаемость при проникновении именно в дворянские богатые семьи основ медицины и гигиены повышала степень выживаемости потомства. В результате раздел наследства становился одним из главных механизмов упадка дворянского хозяйства и гибели помещичье-усадебного мира.

С учётом, что социокультурная ориентация в воспитании дворянской молодёжи была направлена на военную и государственную службу, новые поколения собственников проживали за пределами старых усадеб, в лучшем случае в Уфе, не имели специального агрономического образования и не испытывали никакого желания селиться в деревенской глуши.

Характерен пример дворянского «гнезда» в Осоргино. Из разлетевшегося по всей стране многочисленного потомства лишь Нагаткины дожили до Первой мировой войны и революции. Устойчивость дворянского усадебного мира в Осоргино в том числе можно объяснить сформировавшимся здесь ещё до 1861 г. своеобразным семейным «коттеджным посёлком»⁴¹¹. Схожая ситуация сложилась в Таптыково.

Рядом проживали семьи близких родственников или очень давних соседей. С учётом недальней Уфы это сохраняло своеобразный социум, общение всех поколений дворян Осоргиных – Нагаткиных – Филиповичей и прочих. Жизнь в изоляции, в отдалении от культурного мира современной (городской) цивилизации являлась не по силам большинству дворян, тем более, что необходимо было учить детей. Очаги концентрации дворянских поместий в виде неродственных «гнёзд», как например в Зубово, распадались достаточно быстро.

Сопоставление экономических и демографических материалов показывает важное значение обновления дворянского сословия, назовём его фактором «мигрантов». Влившаяся в ряды семейств старого уфимского дворянства «свежая кровь» способствовала процветанию имений даже в непростых условиях пореформенной перестройки хозяйства на рыночные рельсы, что ярко показывает пример Прасковьи Ивановны Россинской. Да и семейства Ляховых и Стобеусов, достаточно успешных помещиков, тоже можно отнести к «мигрантам», только они прибыли немного ранее в Уфу, как Виктор Яковлевич Стобеус или Эпинет Петрович Ляхов. Добавим, что «миграционный» фактор наблюдался только в южных волостях Уфимского уезда, на восток уезда алчные нувориши не стремились.

Демографические материалы показывают яркую картину деградации, упадка старого уфимского дворянства во второй половине XIX в. Регулярными становятся браки с представителями «низших» сословий, причём не духовенства, офицерства, мелкого чиновничества или даже купечества, непрерывным потоком в дворянские фамилии вливались выходцы из мещан и крестьян. «Омужичивание» мелкопоместного уфимского дворянства приняло такие масштабы, что дворянской крови у их потомков было не больше, чем русской у Романовых.

Материальное оскудение, социокультурная деградация, массовое проникновение в ряды дворянства выходцев из менее образованных страт, привносивших свои вкусы и традиции, приводило к переходу отдельных потомков уфимского дворянства в ряды контрэлит, в состав революционного подполья.

Из уфимских дворян вышли известные террористы братья Кадомцевы, потомок дворян Блудоровых – нарком Брюханов, прибывший в Уфу Свидерский, дворянин Черниговской губернии, женился на дворянке Резанцевой, сестра которой вышла замуж за другого большевика Цюрупу, на сестре последнего в свою очередь был женат князь В.А. Кугушев. Аналогичная ситуация была среди уфимских эсеров, например, из дворян происходил В.П. Гиневский⁴¹². С эсерами был связан и писатель Михаил Осоргин.

Качественное, принципиальное изменение социума Уфы и её окрестностей произошло до революционных потрясений 1917 г. Старое уфимское дворянство в начале XX в. выглядело уже как реликт, чудом уцелевший в новых условиях. Российское общество стало иным, чего не поняли на самом верху Российской империи.

Приложение
Крупнейшие поместья Уфимского уезда в 1860 г.

Праск. Мих. Россинская, сц. Елоначево с деревнями

¹ 2 без земли.

² Из дворовых один на оброке, платит 30 р. в год.

Ек. Петр. Ляхова и её дети, сц. Алакаево

¹ Из дворовых трое на оброке, платят 43 р., все вместе или порознь, неизвестно.

Викт. Стобеус, с. Марзаханово

Алекс. Фёд. Нагаткина, сц. Осоргино

¹ Из дворовых 7 мужчин на оброке по 25 р., и 9 женщин по 12 р.

Гр. Петр. Резанцев, сц. Знаменское

Пётр и Алекс. Алекс. Балашовы и мать их, с. Подлубово

Они же, д. Бекетовка

Пётр Ив. Булгаков, с. Воскресенское

Алекс. Мих. Дебу, сц. Осоргино

Ник. Алекс. Блударев, сц. Дурасовка

Серг. Ник. Фёдоров, с. Романовка

¹ Из дворовых один резчик платит оброку 60 р. в год.

Источник: Приложения к трудам Редакционных коммиссий, для составления положений о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости. Сведения о помещичьих имениях. Том II извлечения из описаний имений, по великороссийским губерниям. СПб., 1860. Извлечение из описаний помещичьих имений в 100 душ и свыше. Оренбургская губерния. С. 2–5.

Список сокращений:

дес. – десятина (казённая + 2400 квадр. саженей + 1,09 га)

дер. – деревня

НА РБ – Национальный архив Республики Башкортостан (Уфа)

Научное издание

Роднов Михаил Игоревич