Но вот выйти нам не удалось. Там, на улице ничего не было. То есть, совсем ничего – полная темнота, и ни звука. Настолько внезапно, насколько и неожиданно. Пять минут назад гремел гром, сверкали молнии, капли дождя с неистовой силой колотили по крыше, а сейчас полная тишина и темнота.
Я застыл на порожках, не решаясь ступить в эту темноту. Шестым чувством я понимал, что этого совсем не стоит делать. Я почувствовал, как Ленка прижалась к моей спине. Ее безумно колотило, да и я был на грани истерики.
– Олег, что это, что это, что это? – услышал я ее шепот. – Не бывает такого, все это снится мне.
Вот тогда я понял, что мне нельзя поддаваться панике, что я теперь отвечаю не только за себя, но и за эту перепуганную девчонку за моей спиной. Это помогло мне собраться, взять себя в руки.
Я повернулся лицом к Ленке, взял ее ладони в руки:
– Лен, смотри на меня. Мы сейчас пойдем в конец салона, там сядем куда-нибудь и поговорим об этом. Ты. Поняла. Меня?
Она чуть заметно кивнула. Ну и хорошо, хоть трясти не пришлось. Мы тихонько пошли по салону. Я почти физически чувствовал чье-то присутствие вокруг нас, и это отнюдь не способствовало моему душевному спокойствию, но я уже не чувствовал такого страха, как за несколько минут до этого. Все-таки я смог собраться, как всегда учил отец, и это радовало. Ну и пусть, что очень страшно и совсем необъяснимо. Выход должен быть всегда. Только никакой паники. Но вот как сейчас было Ленке, меня совсем пугало.
Надо ее расшевелить, заставать как-то успокоится, переключить мысли на что-то другое.
Мы пришли в конец салона и сели прямо на пол, облокотившись на заднюю стенку автобуса: чистота одежды сейчас волновала нас меньше всего.
Я обнял Ленку за плечи и зашептал на ухо.
– Лен, не бойся, хорошо? И не паникуй. То, что произошло, объяснить нельзя, но с нами ничего плохого еще не случилось. Давай просто ждать? Ок?
– Олежка, я боюсь… Где мы, куда попали, что происходит? Я просто не могу понять, как ни стараюсь.
– Да и не нужно, пока прими это. Я же принял. Это ничего. Главное, я с тобой, и ты успокойся. Вместе мы как-нибудь выберемся. Представь лучше лица ребят, когда мы им завтра расскажем… про наше приключеньице!
Она доверчиво прижалась ко мне, и мы некоторое время сидели молча и ждали, что будет дальше.
Не знаю, сколько мы так сидели: часы на моей руке стали, наверное, когда мы попали в автобус, а может, и раньше. У Ленки их вообще не было. Постепенно и она успокоилась, и мне стало намного легче. Конечно, страх и беспокойство никуда не ушли, но было терпимо…. Только тишина сильно давила на уши и ныла рассаженная бровь.
– Олег, как думаешь, что это?
– Ну, что аномалия полная, это точно. Помнишь, передачи про Бермудский треугольник и еще… зоны. Может, и мы в такую попали: гроза-то сильная была, мало ли что там нарушилось… ментальное поле какое-нибудь.
– А что было с теми людьми, кто в них попадал?
– Много чего. И находились, вроде, и нет.… Но мертвыми их тоже не видели.
– А те, кого находили, что рассказывали?
– Не помнили они ничего.
Мы помолчали.
– Я боюсь, Олег… Безумно.
Да, приключение так приключение. Не о таких ли всегда мечталось: ты, герой, с любимой девушкой в опасной, страшной и непонятной ситуации… Быстро находишь выход, принимаешь единственно правильное решение и спасаешь всех. А на деле, оказывается, ни черта не понимаешь, не знаешь, что делать, и притом, что самое главное, сам очень боишься.
Температура заметно понизилась, и мы оба дрожали, греясь лишь теплом тел друг друга: мокрая одежда и страх делали свое дело. Так и воспаление легких можно схлопотать и без всяких там сверхъестественных дел.
Я поднялся с пола.
– Лен, надо зеркало забрать, на всякий случай. Я пойду.
– Зачем?
Какой же у нее голос тусклый!
– Чтобы все видеть… Может, и за окном в него что можно разглядеть.
И я осторожно, крадучись, хотя понимал, что это, в случае чего, вряд ли поможет, пошел к водительскому месту, чувствуя кожей неестественное напряжение в воздухе. О людях на сидениях я старался не думать.
Поход за зеркалом прошел без приключений. Никто не появился, не пытался на меня напасть или съесть, но и никаких изменений снаружи. Я забрал зеркало и вернулся обратно к Ленке. Мы еще посидели, погрелись, и я решился:
– Мне кажется, надо посмотреть в зеркало на улицу.
– Надо…
– И я хочу посмотреть еще раз на этих людей.
– Думаешь, стоит?
– Надо же что-то делать.. может, что замечу… Хотя и страшно.
Сначала я решил посмотреть в зеркало на улицу. Будь что будет: может, это и абсурдно, но я знал, что надо что-то предпринять, чтобы совсем не свихнуться. Дойдя до порожка, я немого постоял с закрытыми глазами, успокаиваясь, затем сильно выдохнул и зажёг огонь. Слабый свет зажигалки не смог разогнать темноту, но зеркало было видно достаточно. А там!… Словно окно в другой мир. Свет луны, такой яркий и сильный, какой я никогда не видел в своей жизни, освещал бескрайнее поле-степь; кое-где виднелись одинокие деревца, как-то выжившие под бесконечными степными ветрами. Я стоял на пороге потустороннего мира, на краю пропасти. Мир – точная копия нашего, только жизни здесь нет, есть только пустой край, временно принимающий в себя души умерших и спешащий поскорее от них избавится (в ад иди в рай, неважно).
Мы ехали по дороге – трассе, проходящей через наше село. Опустив зеркало чуть ниже, я убедился, что и колеса у автобуса целы и невредимы, крутятся как ни в чем не бывало. Плелись мы довольно медленно, как будто водитель совсем не спешил к пункту назначения; где-то далеко впереди еле-еле приближалась к нам полоса деревьев у реки, где дорога, через мост, приводит к первым домам села.
Колёсико зажигалки ощутимо нагрелось и стало жечь пальцы, так что я поспешил потушить ее. Сразу же весь мир опять погрузился во мрак, хотя очертания окон и двери каким-то странным образом было видно (будто несуществующие сейчас стекла остались мерцать внутренним светом).
– Лен!
– Да, Олег? – донесся Ленкин голос из темноты салона.
Надо ее расшевелить; судя по голосу, она опять начала отчаиваться.
– Подойди сюда, пожалуйста.
– Ты что-то увидел?
– Да. Ты иди, не бойся, по-моему, тут нам никто не желает зла… Пока, – добавил я уже про себя.
Я слышал, как она завозилась, вставая, и через некоторое время силуэт тоненькой девичьей фигурки, медленно двигающийся в мою сторону, вырисовывался на фоне заднего окна автобуса.
Она подошла, и я вновь зажег огонек:
– Смотри.
Она пару секунд всматривалась в зеркало:
– Мы движемся.
– Ага, обрати внимание, по нашей трассе, в деревню.
– Зачем мы туда едем? – она испуганно, но с тенью надежды посмотрела на меня. Как будто я мог знать, зачем и куда мы туда едем в этом потустороннем мире, на этом странном и страшном автобусе.
Я ничего ей не ответил, лишь в свою очередь всмотрелся в зеркало, пока колесико зажигалки опять не накалилось.
– Олег, можно я еще раз гляну на тех людей?
Я заметил, что Ленка уже не так боится, как раньше. Что-то она там себе надумала и решила. Добрый знак.
– Давай. А зачем тебе?
– Да я в тот раз кое-что увидела, просто не смогла подумать над этим из-за страха. Да и слишком жутко это.
Я протянул ей зеркало и зажигалку:
– Подожди, пока остынет немного.
Ленка нащупала в темноте мою руку и сжала ее:
– Только будь со мной, хорошо?
– Я всегда с тобой…
Мы повернулись спиной к первому ряду сидений, и Ленка зажгла огонек. Некоторое время она пристально всматривалась в зеркало. Ее зрачки расширялись все больше и больше:
– Олег, это очень плохо, очень… И безумно страшно…
– Что такое?
Огонь зажигалки потух, и мы опять оказались в темноте.
– Я знаю этих людей.
– Оп-па…. Даже так…. И кто же они?
– Помнишь, я тебе когда-то рассказывала про дядю Валю, нашего соседа?
– Это который дальнобойщик? Иногда так свою здоровенную фуру ставит возле двора, что места проехать почти нет? Помню… Я сам же часто видел его машину у вас на улице, хотя его самого почти не помню…. Это он? Его мы видим в зеркале, да?
– Да… И еще его жена, тетя Таня, дочка, Маринка, и сын, Виталик…. Почему они здесь?
В призрачном свете потусторонней луны река казалась огромной серебристой змеей, ползущей из века в век, не замечая времени и пространства, куда-то далеко-далеко, к неведомым богам неведомых миров. Каким чудом, или несчастьем, мы смогли увидеть призрачный этот мир?
Мы стояли с Ленкой на порожке автобуса и по очереди смотрели в зеркало, иногда туша огонь зажигалки, чтобы остудить колесико и пальцы. Очень медленно автобус двигался через мост, потом въехал на улицу. Первые дома показались по обе стороны дороги: нигде ни огонька, ни звука. Нет, это не наше: мертвое село.
Через пару сот метров автобус повернул направо, и я узнал улицу, где живет Ленка и ее сосед с семьей. Люди, которых я не знал.
– Лен, мне кажется, нам надо отойти… Туда, опять в конец салона.
– Пошли, – моя подруга медленно отвела взгляд от зеркала, я затушил зажигалку и мы двинулись по салону. Сердце сжало стальными тисками, внутри разливался жуткий холод: что-то начало меняться вокруг. Внезапно Ленка остановилась.
– Подожди, Олег… Я должна это видеть. Дай зажигалку.
Мы остановились возле задних сидений; я не стал спорить и протянул зажигалку. Ленка зажгла огонь и, всматриваясь в зеркало, начала медленно, пятясь, двигаться в обратную сторону.
– Они встают и идут, Олег… К выходу.
Откуда в ней взялись силы после пережитого страха сейчас смотреть на людей, неестественных и жутких, непонятно откуда и почему здесь взявшихся, я не знал… Но я всегда знал другое и верил, что она очень сильная и смелая девушка. Она не такая, как все, она многое может, если поверит в себя, почувствует ответственность за других людей.
– Смотри, Олег, – мы дошли уже до выхода, когда подруга протянула мне зеркало, – я посвечу.
Я посмотрел на улицу. Мы остановились напротив дома, возле которого я иногда видел огромную грузовую фуру.
– Это их дом.
Четыре неестественно прямых силуэта медленно сошли с порожка автобуса и двинулись к дому. Никто не оглядывался. Мужчина открыл калитку без единого звука, и они один за другим зашли во двор.
– Вот и все, – прошептала Ленка мне на ухо. – Они ушли… Только куда?