Очерки мифологии восточных славян. Люди и Боги

Пожалуй, древнейшие упоминания о культе громовержца мы можем найти в Индии, где письменные источники возникли гораздо раньше чем в Европе. Что интересно, в индийском эпосе богом грозы изначально был отнюдь не Индра. В ведах говорится о Парджанье боге грозовых туч и дождя. Данное имя буквально означает «дождевая туча», что указывает на глубокий архаизм этого божества, так как налицо отождествление его с природной стихией не обладающей четкой персонификацией. Личность Парджаньи в древних текстах как-бы расплывается, часто он представляется в облике той самой грозовой тучи, не выделяясь в отдельную мыслящую силу. О связи Парджаньи с дождями и грозами говорит тот факт, что он появляется в сопровождении грома и молнии, громко ревет как бык, властвует над дождями и орошает землю живительной влагой. Он мчится по небу в колеснице окруженный вихрями ураганных ветров Марутов и поражает молниями демонов-ракшасов, укрывающихся в стволах деревьев и расселинах скал. По своим природным функциям Парджанья близок к Индре и в более поздних текстах их имена иногда упоминаются вместе, а затем Индра полностью занимает место Парджаньи в индийском пантеоне. Как податель дождей Парджанья был тесно связан с плодородием и, сочетаясь священным браком с богиней земли, он проливает на неё свое оплодотворяющее семя (дождь), даруя тем самым богатый урожай на полях и большой приплод домашнего скота. В древнеиндийских текстах Парджанья, как и Индра, много раз сравнивается с быком или буйволом, символизирующими производительную мужскую силу. В «Атхарвоведе» говориться, что он отец, а земля мать, что еще раз подчеркивает архаичность его культа, в котором присутствует древнейшая мифологема : бог грома и дождя оплодотворяющий землю. В более поздней индийской мифологии Парджанья занимает весьма скромное место, вытесненный Индрой, который более понятен и близок к обыденной жизни человека. Основным стимулом для такого замещения стала тесная связь между Индрой и воинским сословием и его покровительство власти племенного вождя, а затем князя. Однако, именно Парджанья стал прообразом всех европейских богов-громовержцев. Например у балтских племен – латышей, литовцев и пруссов, бог грома носил имя Перкун и, пруссы «к нему взывали узнать о грозе, чтобы они имели дождь и хорошую погоду в нужное время, чтобы гром и молния не причиняли им вреда. И если случалась гроза и где бы в стране ни были те, которые поклонялись этому богу, они становились на колени и восклицали : " Бог Перкун , смилуйся над нами», пишет Симеон Грунау в «Прусской хронике». Многие ученые на основании созвучия имен делают вывод о том что культ Перуна попал к славянам от более культурных народов балтской семьи. Однако, такой вывод противоречит историческим данным, которые показывают отсталость балтской религии по сравнению с более развитой религией древних славян. Тесные контакты балтов и славян облегчались не только значительной языковой близостью, но и родственностью религиозных взглядов, объясняющимся индоевропейским происхождением и тех и других, а так же отчасти венедским влиянием. Но балтское язычество, в отличие от славянского носило более сумрачный характер, выражавшийся, например в поклонении змеям и муравьям и широком распространении колдовства, ворожбы и чародейства. Религия балтийских племен находилась на более низком уровне развития и общность в отношении поклонения богам грома сохранилась и у славян и у балтов со времени единого индо-европейского народа, ставшего родоначальником многих европейских племен. Например поздняя Киевская летопись передает, что литовский князь Минговг, правивший уже в XIII веке, даже после принятия христианства тайно поклонялся языческим богам, среди которых была такая экзотическая фигура, как Диверкис – бог зайца и змеи. Да и христианизация литовских земель происходила гораздо медленнее чем христианизации земель, населённых славянскими племенами. Это доказывает, что у славян была более развитая религиозная система, подготовившая почву для прихода христианства на Русь.

Другим громовержцем индо-европейской семьи был хеттский бог грома и молний Пирвас, чье имя так же созвучно с именем славянского Перуна. Собственно, большинство ученых высказывает мнение что именно это божество и стало прообразом славянского громовержца. Его культ, по словам специалистов, попал к славянам через посредство венедов, послуживших связующим звеном между хеттской цивилизацией и миром славянских племён. Вместе с тем, такая гипотеза противоречит общеизвестному факту – племена древних прото-славян, выделившись из общего индо-европейского этноса, как и другие народы Европы, уже имели представление о боге-громовержце. Надо отметить, что Пирвас древних хеттов, и Парджанья древних индийцев имели самое непосредственное отношение к горам и скалам («перуна» по хеттски – скала), это свойственно и другим богам грозы и молний древней Европы. Так, например, имя скандинавского громовержца Тор не перекликается с именами Парджаньи, Пирваса, Перуна, Перкунаса, но его мать гора носила имя Фьоргин (Fiorgyn), имеющее лингвистическое сходство с именами других громовержцев. Гиндин показал наличие схожего божества и у фракийцев, где есть имя Херос, Перкос и Эйперконис, которое ученый расшифровал как «громовержец на дубе». Можно, только, поражаться географической широте распространения похожих религиозных верований, даже, у памирских кафиров бог войны и грома носил имя Перун.

Считается, что боги грома древних ариев связанны с поклонением горам и деревьям. У всех Европейских народов громовержец ассоциируется с культом деревьев и в частности дуба. Можем отметить в связи с этим и славянские капища, устраивавшиеся в дубравах и кельтскую религию друидов, поклонявшихся дубу и омеле. У греков и римлян дуб ассоциировался с величайшим из богов, Зевсом или Юпитером, божеством неба, дождя и грома. Святилище в Дадоне, где поклонялись Зевсу, воплощённому в священном дубе, было, возможно, самым древним и наверняка самым знаменитым в Греции. Достойным жилищем для Зевса это место сделали грозы, которые разражаются в Дадоне чаще чем где либо в Европе. Бронзовые гонги вокруг святилища, издававшие на ветру характерный гудящий звук, были предназначены для подражания грому, чьи раскаты и громыхания часто слышались в ущельях суровых и бесплодных гор, замыкающих глубокую долину. В Аркадии ипостась Зевса как бога дуба и дождя явно проступала в магическом средстве, к которому прибегал жрец Зевса : он обмакивал ветку дуба в священный источник и окроплял всё вокруг, стараясь вызвать таким образом дождь. Греки регулярно молились перед дубом, Зевсу о ниспослании обильных ливней. Местом пребывания громовержца у греков были горы и Олимп считался его основной резиденцией, что так же говорит о его связи с горой и скалами. В древней Италии все дубы были посвящены Юпитеру, двойнику древнегреческого Зевса. Ему же, в дубовых рощах, молились о ниспослании дождя римские крестьяне. Почитание дуба как ипостаси громовержца было отмечено и у германских народов, главным священным деревом у них согласно Якобу Гримму был, именно, дуб, посвященный Донару или Тору. Священный дуб неподалеку от Гейсмара в Гессене , который Святой Бонифаций (апостол Германи) срубил в восьмом веке, считался среди язычников, посвящённым Юпитеру, или дубом Донара. Литовскому Перкунасу, как и Перуну были посвящены дубовые деревья и, когда христианские миссионеры вырубали священные дубовые рощи, литовцы открыто выражали свое негодование по этому поводу, опасаясь гнева громовержца, засухи и неурожая. Так что, по-видимому, бог грома и молний почитался предками славян за тысячи лет до образования Руси, и уже тогда носил имя Перун или схожее имя. Культ громовержца был унаследован славянами так же как и другими народами Европы в глубокой древности и не мог быть нововведением, относящимся к последним векам перед принятием славянами христианства. Для изучения культа громовержца на Руси, очень важно понимать архаичность обрядов и ритуалов поклонения Перуну, его исконную принадлежность к славянскому этносу и органическое сродство с русским народом.

С европейскими громовержцами Перуна сближает посвященный этому богу день недели. В древности считалось что что четверг это Перунов день. Именно с тех времен сохранилась присказка : " после дождичка в четверг", правда смысл её, после падения языческих традиций, поменялась на негативный, означая что-то несбыточно. У полабских славян четверг так и назывался – перюндан, то есть Перунов день. У восточных славян четверг имел особое сакральное значение. Как пятница была посвящена Мокоши, так четверг издавна был днем громовержца. На четверг страстной недели закликали мертвых, шестой четверг после Пасхи – Вознесение, седьмой – Семик, наполненный языческим смыслом и сопровождавшийся архаичными обрядами, восьмой «русалочий Великдень» .

Славянская этимология имени Перун восходит к глаголу " perty", что означает бить или ударять. К нему добавляется суффикс деятеля -unъ (бегун, прыгун). Таким образом имя громовержца будет иметь смысл – «бьющий, ударяющий, разящий». В славянских языках есть идентичные слова обозначающие молнию и гром – рус. Перун – «молния», украинское – перун, белорусское – пярун, польское – piorun , где эти слова употребляются для обозначения грома.

Внешность Перуна сходна с внешностью скандинавского Тора. По описанием идола в Упсале, мы видим, что Тор как и Перун был рыжебород. Тор воевал при помощи молота, а Перун орудовал топором. Вообще первым оружием всех громовержцев был каменный топор очень похожий на боевой молот. У индоарийского Индры, как видно из посвященных ему гимнов Ригведы, так же рыжие волосы и пользуется он сходным оружием – ваджрой, очень похожей на молот или топор. Так же оружием Перуна были стрелы, которые он метал во время грозы на землю. Считалось, что этими стрелами он порожает чертей, укрывающихся в стволах деревьев и под камнями. Находя древние каменные наконечники стрел или камни напоминающие их формой, русские крестьяне были уверены что это «Перуновы стрелы». Имея такой внушительный арсенал, бог– громовержец не был богом войны в полном смысле этого слова. У греков богом войны был Арес, а у римлян Марс. Скандинавский Тор, при всей его любви к молодецким забавам и поединкам, не являлся богом войны, эту роль у северян исполнял Один, сеятель раздоров и отец битв. Согласно скандинавской мифологии, Один специально провоцировал героев на битвы, чтобы пополнить свою армию павших бойцов – эйнхериев, составлявших его отборную дружину. Считалось, что павшие воины встанут в один строй с богами в час последней битвы Рагнарёк и будут сражаться против армий великанов и порождений тьмы, стремящихся разрушить мир людей и мир богов.

Культ Перуна у славянских народов.

Можно с уверенностью говорить о популярности культа Перуна у всех восточнославянских племен, центром притяжения для которых стал Киев. Перуну поклонялись славянские племена в Восточной и Юго-Восточной Европе, расселившиеся там в V-Vl веках. В Новгороде и, землях к нему прилежащих, популярность громовержца среди простого народа была ниже, но его культ был официально закреплен и из письменных документов мы знаем, что идол Перуна был поставлен в городе и было возведено ему капище. Предположительно, кумир Перуна был поставлен в урочище Перынь, рядом с Новгородом, где и находился целый сакральный комплекс, посвященный громовержцу. Вместе с тем, из древнерусских документов нам известно, что это событие произошло только в 980 году в ходе языческой реформы Князя Владимира, когда он повелел своему дяде Добрыне поставить идол Перуна в Новгороде : «В год 6488 (980) .... Владимир посадил Добрыню, своего дядю в Новгороде. И, придя в Новгород, Добрыня поставил кумир над рекою Волховом, и приносили ему жертвы Новгородцы как богу». До этого момента, специального места поклонения Перуну в Новгороде не было. А на месте капища Перынь, находился ритуальный комплекс состоящий из трёх святилищ, посвященных, по мнению Б. А. Рыбакова, трем славянским божествам : Ящеру – хозяину вод, рыбы и водных путей, Ладе и Леле – богиням плодородия. Интересная, но неподтвержденная гипотеза. Факт достаточно позднего выдвижения Перуна на первый план в Новгороде, при этом, налицо. Есть сведения, что дядя Владимира, Добрыня, огнем и мечом навязывал новгородцам веру в главенство Перуна в пантеоне богов. На месте старого капища, было воздвигнуто святилище, посвященное громовержцу и названное в его честь. Существование данного капища было подтверждено археологическими раскопками. Святилище было устроено в виде круглой площадки, в центре которой возвышался идол Перуна, а по периметру горело восемь костров. Память об этом сохранилась в народной среде вплоть до семнадцатого века. Адам Алеарий, посетивший Россию в 1654 году, пишет : «Новгородцы когда были еще язычниками, имели идола, называвшегося Перуном, то есть богом огня, ибо русские огонь называют «перун». И на том месте где стоял этот их идол, построен монастырь, названный Перунским монастырём. Божество это имело вид человека с кремнем в руке, похожим на громовую стрелу или луч. В знак поклонения этому божеству содержали неугасимый ни днём ни ночью огонь, раскладываемый из дубового леса. И если служитель допускал огонь потухнуть, то наказывался смертью».

В Киеве, капище Перуна функционировало уже долгое время до языческой реформы 980 года. В летописном своде имя громовержца возглавляет пантеон богов князя Владимира и этот факт говорит о главенстве Перуна среди других славянских богов на момент крещения Руси. Еще в четвертом веке Прокопий Кесарийский писал о славянах и антах, что «они считают что один только бог, творец молний, является владыкой над всем и ему приносят в жертву быков, и совершают другие обряды». Не известно правда имелось ли в виду поклонение именно Перуну, но предположить это по косвенным признакам вполне возможно. Более поздними, по времени создания, источниками полезными для наших изысканий, становятся русские летописи. Первые упоминания языческих богов в летописях мы находим в договорах русских князей с ромеями (византийскими греками). Речь идёт о двух богах Перуне и Волосе. Под 945 годом помещен договор князя Игоря, сына Рюрика, где нарушившим клятву с обоих сторон грозит проклятие «от бога и от Перуна». После того как послы киевского князя приводили к клятве византийского царя, приехали к Игорю греческие послы привести к клятве его и его мужей. В присутствии ромейских послов Игорь «приде на холм, где стояше Перунъ, и покладоша оружье своё и щиты и золото, и ходи Игорь роте и люди его, елико поганых (язычников) Руси…». Вместе с тем, мы знаем что на момент подписания этого договора многие из людей Игоря уже были крещены по греческому уставу и клятву они приносили в церкви – «а хрестеяную Русь водиша роте в церкви святаго Ильи, яже есть над Ручаем …». Заметно что уже к этому моменту христианство было достаточно популярно и святой Илья начал постепенно перенимать функции Перуна. Этот процесс замещения языческого бога христианским святым шел постепенно и завершился лишь к XII веку. После принятия христианства, святой Илья в сознании русского человека стал повелителем грома и молний, и многие праздники посвященные Перуну стали ассоциироваться с христианским святым, в то же время, их религиозное наполнение оставалось по своей сути языческим ещё долгое время после принятия новой веры.

Под 971 годом помещен договор князя Святослава и его воеводы Свенельда с византийским императором Иоаном Цимисхием, заключенный в Доростоле. От своего имени «да со мною больре и Русь вся». Святослав клянётся, а нарушивших клятву да постигнет кара «от бога въ его же веруемъ в Перуна и въ Волоса, скотья бога, да будемъ золоти, яко золото, и своимъ орружьемъ да исечени будемъ». Из этих сообщений мы узнаем, что культ Перуна на Руси был главенствующим уже к началу X века и имел официальный статус. Теперь хотелось бы немного подробнее остановиться на языческой реформе князя Владимира 980 года. Именно, в ходе этой реформы был создан официальный, можно сказать государственный пантеон богов древней Руси. В «Повести временных лет» под 980 годом говорится : «И нача княжити Володимеръ въ Кыеве единъ, и постави кумиры на хълме, въне двора теремьнага : Перуна древняна, а главу его сьребряну, а усъ злать, и Хърса и Дажьбога и Стрибога и Сьмарьгла и Мокошь. И жьряху им наричующе я богы… на томь хълме ныне цьркы святаго Василия есть якоже последи съкажемъ. Мы же на предьнее възратимсся". Мы видим что идол Перуна занимал в пантеоне князя Владимира центральное место, являясь главным среди других богов, чьи идолы были поставлены вокруг и, судя по всему, имели меньший размер. Среди ученых бытуют различные мнения по поводу возможных причин такой реформы, но нам в данный момент важно, что идол Перуна присутствовал во Владимировом пантеоне и кроме того, был в нем основной фигурой. Следовательно, громовержец, после 980 года, стал официальным главой русского Олимпа, покровителем князя и княжеской дружины, а язычество древних славян вышло на новый, более высокий уровень своего развития, став государственной религией Киевской Руси. Многие ученые считают что такая легитимация верховной власти Перуна была первым шагом к монотеизму, основанному на древнеславянском язычестве, но крещение Руси в 988 году положило конец всем усилиям производившимся в этом направлении. Хотя перспективы сохранения язычества в качестве государственной религии на тот момент были вполне реальны. Именно такой путь предпочла Литва, где язычество существовало в качестве основной религии вплоть до XIV века . Еще князья Гедемин и Ольгерд были язычниками, и только Ягайло в самом конце XIV века принял христианство. В вопросе христианизации Руси, основную роль сыграла политика . Для повышения статуса русского государства, князь Владимир женился на византийской принцессе Анне и стал продолжателем династии императоров Восточной Римской империи на русской земле. Условием династического брака было крещение князя и всех его подданных, на что Владимир безоговорочно согласился и Киевская Русь приняла христианство. Языческий пантеон богов, утвержденный на государственном уровне просуществовал совсем недолго, всего восемь лет. Когда же Русь стала христианской державой, приняв веру по Византийскому (греческому) образцу время языческих богов кануло прошло – наступила эпоха единобожия и нетерпимости по отношению к древним религиозным верованиям во всех их многочисленных проявлениях. Время Перуна закончилось : «В год 6497 (989). Крестился Владимир и вся земля Русская. И поставили в Киеве митрополита, а в Новгороде архиепископа … И пришел в Новгород архиепископ Аким Корсунянин, и разрушил капища, идол Перуна посек и велел тащить его к Волхову. Обвязали его верёвками, и поволокли по грязи, избивая палками. И заповедал его нигде не принимать». (Новгородская летопись адаптированный вариант). В Киеве идол Перуна ждала похожая судьба : «Перуна же повеле привязати к коневи хвосту и влещи з горы по Биричеву на Ручаи, двенадесяти мужъ пристави бити жезлиемъ … Влекому же ему по Ручаеви къ Днепру, плакахутца его невернрнии людие, еще бо бяху не принчли святого крещенья. И привлекше, вринуша в Днепрь. И пристави Володимерь, рекъ : " аще где пристанетъ, то отреваите от берега, дондеже проидетпороги, проити охабися его». Они же повеленое створиша . И яко пустиша, проиде сквозе порогы, изверже в Татръ на ринь; и оттоле прослыся Перуня рень, яко до сего дни словеть».

Летописные свидетельства о «проводах Перуна» на тот свет, ряд исследователей уверенно толкуют как отражение языческого обрядового действа. Идол громовержца не уничтожают, а низвергнув хоронят, отправив плыть вниз по реке, оплакивая при этом его уход. В 1937 году А. Краппе предположил, что летописное предание отражает ежегодный обряд купания Перуна в Днепре. Похожий ритуал засвидетельствован в религиозной практике многих народов мира. Этнографы до наших дней сталкиваются с многочисленными пережитками обрядов при которых предмет наделённый сакральной силой, омывают или купают в воде с целью вызвать дождь во время засухи. Такие действия весьма архаичны и уходят своими корнями к приемам симпатической магии, засвидетельствованным у народов стоящих на самом низком уровне развития. А. М . Васильев считал что : «Сопоставление летописных сведений с большой группой обрядов, бытовавших, а частью сохраняющихся доныне, у восточнославянских народов (с привлечением западноевропейского материала) – проводы – «похороны» Масленицы, Ярилы, Костромы (Коструба) и др. – позволяет заключить, что Владимир и его приближенные в Новгороде действовали не произвольно, что ниспровержение идолов Перуна здесь было проведено в соответствии с семантикой языческих «проводных» ритуалов, языческой «проводной» обрядности, целью которых являлось изгнание – выпроваживание» даже «похороны» кумиров бывшего верховного государственного божества, а следовательно и самого этого бога». С другой стороны Л. С. Клейн в книге «Воскрешение Перуна» высказывает другую точку зрения по этому поводу. Ученый считал, что «летописец не понял сути устного рассказа своих информаторов и принял описание ежегодного (или более редкого, но всё же периодического) ритуала «проводов Перуна» за уникальный эпизод ликвидации языческих кумиров при крещении Руси». Как бы то ни было, оба автора сходятся в одном – свержение языческих идолов в Киеве и Новгороде сопровождалось религиозным обрядом «похорон или проводов Перуна». Действительно, с уничтожением идола громовержца, его история не закончилась, языческие ритуалы и представления, связанные с культом Перуна продолжали жить в народной среде ещё долгое время.

В летописных вставках более позднего времени встречаются мифологизированные истории связанные с низвержением идола Перуна. Таковым является «рассказ о неком пидьблянине» : «Рано утром пришёл пидьблянин на реку, собираясь везти в город горшки. В этот момент к берегу подплыл идол Перуна, и пидьблянин оттолкнул его шестом, говоря : «Ты, Перушице до сыта пил и ел, а теперь же плыви прочь», и уплыло со свету нечестивое. В этой легенде показателен тот факт, что пидьблянин разговаривает с идолом Перуна как с живым существом, которое может пить и есть. Позже подобным образом русские обращались к чучелу масленицы – «блинов объелась, обожралась» или «блинов напекла, сама все пожрала, а нам редькин хвост дала на пост, весело гуляла, песни играла, протянула до поста, гори сатана». В обрядах связанных с праздником масленицы её чучело сжигается, идол же Перуна отправляют плыть вниз по реке. Оба действия воспроизводят похоронный обряд, в одном случае погребение осуществляется через сожжение, в другом, Перун отправляется в страну мертвых при помощи водной стихии. Действительно, сходство с этнографическими материалами собранными в XIX веке, просто поразительно. Это и топтание, разрывание, обрядового чучела или дерева, разнообразные насмешки, неприличные эротические присказки, сопровождавшие проводы (похороны) и одновременная скорбь и плачь по убиваемому, потопляемому или сжигаемому чучелу. В подтверждение можно привести свидетельство из Болгарии конца XVII века. «История во кратце о болгарском народе словенском» ( 1792 г.) . «Александр поиде на Перуна и войску его разби и Перуна уби … И сего Перуна болгары почитают : во время бездождия собираются юноши и девицы, избирают единого или от девиц или юношах и облачают его в мрежу аки в богряницу, и сплетут ему венец от бурьянов в образ краля Перуна и ходят по домам, играюще и спевающе часто поминающе беса того, и поливают водами и Перуна того и сами себе .... Ядят и пиют во славу Пеперуда ( Перуна ) того» . За Эвгемеровым подходом, которого придерживался автор, мы можем разглядеть древний архаичный обычай вызывания дождя, связанный с симпатической магией и, возможно, с утоплением. Как известно из этнографических материалов, обливание и утопление в языческих ритуалах действия часто эквивалентные и взаимозаменяемые. А если верить «Синопсису» (1674 год), народ кричал уплывающему идолу Перуна : « Выдыбай, наш господару-боже, выдыбай»! Что интересно, такой же призыв содержат более поздние песни, сопровождавшие ежегодные похороны Костромы. Русские крестьяне кричали во время праздника : «Выдыбай, боже», как и при проводах Перуна, что ещё раз подтверждает ритуальный характер свержения идола громовержца в Киеве и в Новгороде.

Наталья Велецкая, например, пишет, что подобные ритуализированные похоронные обряды восходят к протославянскому обычаю отправлять «посланников» в страну предков с различными просьбами, и вообще культом предков у славян. Идол Перуна, возможно, так отправлен в мир мёртвых для того, чтобы он и в дальнейшем смог оказывать помощь русскому народу. По словам Велецкой, ритуалы проводов на тот свет «посланников» имели непосредственное отношение к земледелию и были связаны с аграрным календарем, а Перун в народной среде т имел непосредственную связь с плодородием земли и богатым урожаем на полях. Как бы там ни было, славяне не забыли громовержца и вплоть до XII века продолжали поклоняться Перуну, совершая жертвоприношения быков и устраивая совместные обрядовые трапезы. В Новгороде долгое время сохранялся обычай ритуальных боев с использованием специальных палиц посвященных Перуну. Эти ристалища проходили с огромным размахом, и когда все концы города сходились для ритуального боя, начиналось священное действо обычно заканчивавшееся не только разбитыми носами, но несколькими убитыми среди горожан. Летописная история рассказывает о том, как свергнутый идол Перуна положил начало розни между концами города и ежегодным дракам с использованием обрядовых палиц : «вошел бес в (идол) Перуна и начал кричать : « О горе мне ! Достался немилостивым сим рукам» ! И скинули его в Волхов. Он же, проплывая под большим мостом, бросил палицу на мост и сказал : « На этом да поминают меня Новгородцы». Безумные дерутся ею и ныне, творя утеху бесам». На основании этой легенды, некоторые ученые делают вывод, что регулярные ритуальные бои, случавшиеся между жителями разных концов Новгорода, можно расценивать как тризну совершавшуюся по «умершему» Перуну (драки и состязания во время поминок по «заложным» покойникам совершались у русских до средины XIX века). Можно предположить, что летописное объяснение было придумано в тот момент когда истинный смысл ритуала был забыт. Скорее всего обрядовые бои проводились и до крещения Новгорода, так как подобные, весьма архаичные ритуалы зафиксированы и у других народов и имеют древнюю языческую историю. У балканских славян были широко распространены ритуальные сражения между процессиями или дружинами участников календарных обходов, представлявших два села или разные кварталы города. Примером таких боёв могут быть македонские и сербские «русальские игры» зимой в рождественские праздники и летом в течении недели, во время церковного праздника Троицы или на следующей за ней неделе. Игры бывали столь кровопролитны, что многие участники так и не возвращались домой, погибнув в свалках, и их хоронили прямо на месте ристалища. Возможно, и в Новгороде, ритуальные бои были изначально связаны с культом плодородия, а погибшие в боях являлись жертвой посвященной Перуну, которую приносила община для получения богатого урожая в следующем году.

С принятием христианства ритуал не исчез и регулярно повторялся не смотря на резкое осуждение со стороны клириков христианской церкви, что говорит о его прочной укоренённости в народной среде и давние дохристианские корни. Еще в начале XVI века Сигизмунд Герберштейн, побывавший в России, писал в своих «Записках о Московии» : « … в определенные дни в году раздается Перунов глас, заслышав который горожане того места тотчас же сбегаются и избивают друг друга палками и кулаками, отчего возникает столь сильное смятение, что начальникам стоит больших усилий усмирить его». Палицы использовавшиеся во время уличных боев, были сожжены, лишь, в 1652 году митрополитом Никоном, который прекратил таким образом «бесовское то тризнище» . Слово «тризнище», в этой фразе, можно осмысливать не как поминки, а как языческий ритуал вообще, хотя возможно, что обряд имел отношение к культу предков, как неотъемлемой части культа плодородия, не являясь при этом поминками Перуна.

Так же интересным для исследователя является «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске» . В этой позднелетописной легенде XVII века о заселении окрестностей Новгорода племенами словен, Перун превращается в демона, поверженного в момент крещения Руси. « Больший же сын оного князя Словена Волхв бесоугодник и чародей илют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищрениями мечты творя многи, и преобразуясь в образлютаго зверя коркодила, и залегаше в той реце Волхове путь водный, и не поклоняющих же ся ему овых пожираше, овых же испроверзая и утопляя. Сего же ради людие, тогда неаегласи, сущим богом окаяннаго того нарицая и Грома его, или Перуна, рекоша, русским бо языком гром перун именуется. Постави же он, окаянный чародей, нощных ради мечтаний и собирания бесовкаго градок мал на месте некоем, зовомо Перыня, иде же и кумир Перунов стояше. И баснословят о сем волхве невегласи, глаголюще, в боги сел окаяннаго претворяюще. Наше же христианское истинное слово с неложным испытанием многоиспытне извести о сем окаяннем. Чародеи и Волхове, яко зле разбиен бысть и удавлен от бесов в реце Волхове и мечтаньми бесовскими окаянное тело несено бысть вверх по оной реце Волхову и извержено на берег противу волховнаго его градка, иде же ныне зовется Перыня. И со многим плачем тут от неверных погребен бысть окаянный с великою тризною поганскою, и могилу ссыпаша над ним вельми высоку, яко же обычай есть поганым. И по трех убо днех окаянного того тризнища проседесе земля и пожре мерзкое тело коркодилово, и могила его просыпася с ним купно во дно адово, иже и доныне, яко ж поведают, знак ямы той не наполнился». В этой апокрифической истории явно направленной против языческих верований, мы видим как народная фантазия, под действием христианской традиции, поменяла Перуна с его извечным врагом Змеем-коркодилом местами, сделав самого лютым демоном. Перун в языческой традиции считался победителем змея – он как и другие громовержцы сражался со змееподобным противником или драконом и в конце концов одерживал победу над ним. Просто поразительно, какими мифологическими подробностями обросла история свержения идола Перуна в Новгороде, да и всё сказание в целом, можно отнести скорее к разряду мифологии. Автор использовал для большего эффекта христианские символы, например, Христос через три дня воскресает и восходит на небо, а могила Перуна вместе с его телом проваливается, через то же время, на самое дно ада. «Удавлен от бесов», очень примечательная фраза, которая говорит о том, что Перуна погубил не христианский бог, а некие «бесы», то есть персонажи языческой мифологии. Надо отметить тот факт, что в XVII веке эта история имела большую популярность, так как до наших дней сохранилось более ста списков с различными вариантами названий .