Миттельшпиль

Пусть самым простым способом я не стал пользоваться, зато рядом крутилась пара мальчишек. Вот их я и отправил на поиски девушки.

Появилась она только через час с лишним.

– Звал? Что-то случилось?

И вот как после этого ей вручить подарки? Она же так смотрит на меня, будто наши статусы прямо противоположны. Не, я немного утрирую, но ее облик очень близок к описанному мной.

– А где пропадала?

– Была в ближней деревне, со старостой договаривалась о провизии и рабочих руках для стройки, – ответила та. – Так что произошло? У меня еще слишком много дел, господин.

Вот не может она в беседе со мной не съязвить. И ведь наловчилась обходить магию, которая должна была наказать ее за желание нагрубить или оскорбить хозяина. Слова-то обычные, но вот тон их…

– Хотел тебе вручить награду за службу, вот и все. И задать пару вопросов.

Кажется, я сумел удивить собеседницу.

– Награду? – искренне удивилась она.

– Да, – я протянул ей коробочку с подобранными подарками, к ним приложил заколку, так как она чуть-чуть не уместилась. – Вот, прошу принять в благодарность за помощь, которую ты мне оказываешь.

Та медленно приняла подарки, открыла коробочку и уставилась на серьги с брошью. Взяла последнюю кончиками пальцев, поднесла поближе к глазам, словно те стали подводить ее, и тут они так широко распахнулись, что сделали Лину похожей на анимешных красоток.

– Не может быть! – воскликнула она и в полном шоке уставилась на меня. – Я не могу взять… а-а-рх…

– Прощаю! – торопливо произнес я, снимая наказание, которое девушка навлекла на себя своим отказом выполнить мое указание. Получается, она в самом деле не хотела брать эти вещи от меня. Интересно, почему – из-за цены последних или негативных последствий от ношения их? Черт, нужно немедленно это прояснить, не хватало еще, чтобы побрякушки навредили Ане.

– Спасибо, – кивнула она. Болезненного приступа ей хватило, чтобы быстро прийти в себя.

– Почему не хочешь носить их? – задал я вопрос. – Что с ними не так? Проклятые? Опасные? Ни в коем случае нельзя надевать?

– Совсем наоборот. Очень даже можно и нужно.

– Тогда почему ты против? – удивился я, в принципе, уже зная ответ. Но даже так собеседница сумела меня огорошить.

– Это очень дорогие украшения.

– Да и плевать, – хмыкнул я. – Не дороже денег. У меня их хватает. Еще и земляки принесли побрякушек и золота из нашего города.

– Ты не понимаешь, – вздохнула она. – ОЧЕНЬ ДОРОГИЕ! За такую сережку, – она осторожно коснулась пальцем, все так же удерживая брошь, серьги в коробочке, – можно купить баронство вроде того, которое ты отбил у жрецов и отдал своему вассалу.

– Это…

– А за две сережки можно купить хорошее, богатое виконтство. За этот комплект – просить герцогство у короля.

– А-а-ахринеть, – только и выдавил я из себя.

– Еще не передумал дарить?

Я отрицательно помотал головой.

– Спасибо, – улыбнулась она, потом протянула мне коробочку и заколку. – Подержи… те, господин.

– Ох, и язва же ты, – вздохнул я, принимая у нее вещи.

Оскорбленным или тряпкой (какой-нибудь школьник из клана анимешников обязательно назвал бы ОЯШем или тряпкой-куном) я себя не ощущал, принимая без ответа такие словесные выпады. Женщинам вообще многое простительно, они слишком эмоциональные и на язык несдержанные, он у них работает подчас быстрее мозга. Да и нужно понимать, когда тебя в самом деле оскорбляют, а когда это ближе к игре в самоуспокоение. Ведь у Лины, по сути, с ее статусом остается для поддержания настроения вот такая игра в слова-интонация. Она потому и взяла на свои плечи работу управляющей баронства, потому что это позволяет ей хоть на время забыть о рабской магии, вплетенной намертво в ее ауру. Почувствовать себя свободной, вольной давать распоряжения, а не выполнять их самой.

Девушка ловко надела серьги, которые были хоть и большими, но не… э-э, не висюльками, так сказать. Центром являлась очень красивая жемчужина, похожая на те, что были в ожерелье Ани. В тело жемчужины, как ножка у вишенки, входила золотая тонкая, но очень прочная игла, на которой крепились семь изогнутых узких лепестков из серебристого металла, усеянных мелкими бриллиантами. Когда Лина закрепила первую сережку, то та выглядела, словно тонкие паучки лапки тянутся к жемчужине в центре мочки с обратной стороны уха, снизу. Смотрелось это очень красиво, вот только распущенные волосы к такому украшению точно не подойдут, всю красоту закрывают. Правда, Лине было все равно – она как раз таки прикрыла мой подарок от посторонних глаз. Только брошь оставила на виду, прикрепив ту к платью. Заколка почти полностью скрылась в прическе, лишь самый кончик, увенчанный цветком из драгоценных камней, торчал.

А еще она изменилась точно так же, как Аня вчера. И грудь (вот уж точно – как волка ни корми, а он все равно в лес смотрит) стала выглядеть больше, чем у моей подружки после воздействия магических украшений.

«Четвертый или больше?» – мелькнула у меня мысль. И оторвать взгляд от двух полушарий, эффектно натянувших платье и смотрящихся в декольте, я смог только через несколько секунд.

– Видишь, что они делают?

– Да. Магия иллюзий?

– И она тоже. А еще целительская магия, ментальная и десятки сложнейших чар из других разделов. Каждое украшение – это искуснейший артефакт. Тем более, эти драгоценности выглядят старинными, из того времени, когда были мастера, кто обогнали свое время. До сих пор превзойти их не смог никто, хотя похожие украшения можно купить в крупных ювелирных лавках в столицах королевств и герцогств, – сообщила она мне. – А еще, если долго носить эти украшения, то тело меняется и все изменения, которые создаются ментальными и иллюзионными заклинаниями, становятся реальными.

– То есть у тебя появится такая же грудь однажды, как вот эта ненастоящая красивая, если будешь носить сережки с брошью постоянно?

Та сжала губы в ниточку, взгляд похолодел.

– Какой же вы… настоящий мужчина, – произнесла она, потом подтвердила мою догадку. – Да, через несколько месяцев постоянного ношения эти изменения через ауру закрепятся в теле. Это произойдет незаметно и безболезненно.

– И откуда ты все это знаешь? – удивился я.

– Позвольте не отвечать на этот вопрос? – попросила она.

– Как хочешь, позволяю то есть. Однако какие хорошие сережки, себе, что ли, подыскать похожие побрякушки. Кстати, а при чем тут ментальная магия? – я вопросительно посмотрел на собеседницу. – Эта иллюзия проецируется только у меня в голове?

– Не только. Есть и иллюзия, есть и легкое ментальное воздействие, но практически неуловимое. Те, кто носит амулеты от ментального нападения, и которых волшебная вещь защитит от действия артефактов-украшений, даже не заметят разницы.

– Так что делают ментальные чары? – решил я окончательно прояснить вопрос и, не понимая, почему она не отвечает ясно.

– Большая часть работы ментальных чар связана с желаниями носителя артефакта.

– Хм. Хм… – я медленно провел взглядом от кончика заколки до шикарной иллюзорной груди и расплылся в широкой улыбке. – Вытаскивает желание владельца и реализует в виде иллюзии, значит. Например, мечту о большой груди.

Девушка передо мной стала краснеть, потом побледнела, на скулах заиграли желваки, на смену бледности опять пришло покраснение, а затем лицо Лины покрылось пятнами.

– Господин, позвольте мне вернуться к работе, – нейтральным, совсем без эмоций тоном произнесла она.

– Я ведь слышал от тебя слова про коровье вымя у женщин однажды, мол, что красота не в размере, – продолжал потешаться я. – Или как там правильно фраза звучала?

– Господин, – в голосе собеседницы проклюнулись ростки едва слышимой мольбы.

Я еще раз как следует показательно «помацал» взглядом ее новую грудь.

– Гы-гы, – глумливо засмеялся я, потом кивнул. – Хорошо, Лина, ступай. Если не понравился подарок, то можешь не носить его.

Наверное, немного зло поступил с ней, но удержаться от этой шутки не мог. Решил ответить девушке ее же оружием. Если увижу ее без украшений, то пойму, что задел ее очень сильно, посмеявшись над потаенной мечтой. Ну, а продолжит носить их, то стоит ожидать более концентрированной язвительности вплоть до завуалированных насмешек в свой адрес.

И с расспросами о природе украшений все вышло удачно. Теперь, когда она увидит подобные артефакты на Ане, то подумает, что я украсил подружку после нашего, только что состоявшегося разговора.

– Ладно, пора идти и радовать Аню, – негромко сказал я сам себе. – Думаю, новость о возможностях болотной бижутерии ей очень понравится.

Глава 4

Идею создания пса-голема я не забыл. И как только появилось свободное время и восстановились силы от частого кровопускания, я занялся этим проектом. В магическом кровавом активаторе смешались три ингредиента: моя кровь, как основная часть, кровь убитой твари из Пустого королевства, за которой пришлось ехать в Лес, и кровь из крупной бойцовой собаки, которая в этом мире используется для охраны рабов и гладиаторских игр. Размером псина была с молодого теленка, высотой примерно метр и десять сантиметров в холке, а весила около девяносто килограммов. Самое важное – эта порода отличалась отличным обонянием и была очень умная, потому и использовалась в рабском, кхм, бизнесе. И я очень надеюсь, что эти таланты перейдут к моему магическому созданию.

Тратить металл на эксперимент было откровенно жаль, это же около центнера выйдет, может и больше. И потому взял камни, которых благодаря стройке у меня имелся огромный выбор. Собранную горку камней я полил кровавым раствором, представляя примерный облик будущего голема. Красная жидкость буквально за пару секунд впиталась в материал, как вода в сухую губку. Несколько секунд после этого ничего не происходило, но вот камни зашевелились. Это выглядело со стороны так, что под ними кто-то ворочается. Некоторые из них стали лопаться, с других осыпаться песок. И вдруг разом все они взметнулись вверх.

– Вот ты, собака, напугал, – отпрянул я машинально назад от последнего эффекта. Взлетели, оказывается, не камни, это встал на лапы голем. Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом, как после купания по-собачьи встряхнулся, только полетели не водяные брызги, а мельчайшая пыль. Стоило ему очиститься, как вид его преобразился. До этого это было похожее на фигуру крупного хищного животного с чертами волка, дога и местной породы собак. Серую статую, так будет точнее. Но едва пыль слетела, как у меня в голове пронеслась мысль: «кровавая гончая». Камни, из которых был создан голем, приобрели розоватый оттенок, а трещины между ними, там, где соединялись части тела, были ярко-алыми и точно таким же цветом светились глаза существа. Почти что адская гончая из известной компьютерной игры, которая там была создана из раскаленных камней и вулканической лавы.

Голем был длинноног с широкими, немного вытянутыми вперед лапами, вооруженными мощными когтями. Длинный тонкий хвост состоял из осколков камней с множеством острых граней и служил голему таким же оружием, как пасть и когтистые лапы. Зубы все были ромбовидными, с остроконечными острейшими краями. Размер пасти был таков, что создание было способно легко перекусить пополам ногу крупному мужчине ниже колена.

Голем, едва предстал передо мной, тут же стал ластиться ко мне, как настоящая собака. Вот только его попытка потереться о мои ноги своим твердым боком чуть не уронила меня на землю.

– Тихо, тихо, – остановил я его щенячьи радости, – с ног же собьешь, – потом потрепал его ладонью по каменной голове и задумался над именем. – Цербером будешь, вполне похож, хоть и не о трех головах.

Не удержавшись, я завел «уазик», приказал Церберу бежать следом и рванул в поля. Нужно же проверить способности нового создания. Под влиянием чувства хорошо сделанного дела я совсем позабыл о безопасности, покинув поселок только с новым големом. К счастью, все обошлось. Когда спохватился, что забрался слишком далеко в глухие места, то решил тут же возвращаться.

«Зараза, из-за этого сейчас Шацкий начнет капать на мозг, – мысленно скривился я. – И прочие дружинники-телохранители станут косо смотреть, так как он им устроит выволочку, что не усмотрели за мной».

Но когда вернулся домой, то услышал совсем другое.

– Там к тебе гонец с охраной от Реджинальда прибыл, – сообщил мне Шацкий. – С каким-то важным письмом лично в руки. Сидят в столовой. О содержимом послания даже не догадываюсь – этот молчит, как партизан на допросе.

– Через двадцать минут подводи к моему дому, там встречу, – сказал я.

Заскочил в дом, умылся, быстро переоделся, накинул баронскую цепь и сунул печать в карман и сказал по рации:

– Готово. Веди.

Точно так же по рации товарищ сообщил, что гонец стоит перед дверью. Выждав пару минут (барон я или кто), я вышел на улицу. Там сразу же заметил трех незнакомых воинов в кольчугах и остроконечных шлемах. Все молоды, наверное, потому и выбраны в гонцы – за прыть. Воины в возрасте вряд ли станут торопиться, даже по приказу, если не война идет. Разве что из чувства долга, но таких верных и исполнительных псов стараются держать поближе к себе или отправляют лишь с очень важными посланиями.

– Господин барон, – все трое вежливо поклонились.

Я ответил кивком, потом поинтересовался:

– Где письмо?

– Вот, – один из них расстегнул кожаный тубус, висевший у него на груди, вытащил из него свиток толщиной с большой палец и длиной не более пятнадцати сантиметров (ну чисто сигара, только не черная и без скругленных концов), перевязанный шнурком с яркой сургучной печатью величиной с десятирублевую монету, и вручил его мне. – Господин виконт просил дать ответ, ваша милость.

Видимо, он и был гонцом, а прочие – это охранники. На этот раз, как посмотрю, Реджинальд перестраховался и решил защитить своего человека от опасности столкновения с разбойничьей бандой.

– Хорошо.

С письмом я вернулся в дом, где тут же сорвал печать и сдернул шнурок, после чего углубился в чтение. Если выбросить всю витиеватость, то суть послания в приглашении меня на некий бал, который открывает вскоре герцог Десткар. Аристократ королевских кровей, влиятелен и богат. Раз в год приглашает к себе любого дворянина и видного человека, даже если тот обделен титулом. Например, купцов или ученых, знаменитых искателей, музыкантов, путешественников, что оставили заметные следы своими деяниями. Виконт каждый раз посещает это мероприятие с друзьями и сейчас приглашает составить ему компанию. Ехать придется достаточно далеко, в столицу герцогства – Тсаб. Жаль, что про сам город собутыльник ничего не рассказал, а я про него ничего не знаю.

– Ехать или нет? – вслух произнес я. – И неохота, и полезно выйти в местный свет. Если сидеть в своем медвежьем углу, то ничего в моей жизни не изменится. С другой стороны, в крупном городе должны найтись покупатели на мои товары, а у продавцов нужные мне вещи. Значит, еду.

О чем и сообщил гонцу. Писать не стал, попросив передать на словах ответ. Думаю, собутыльник не обидится, авось, спишет за блажь иного.

Я собрался взять практически всех из ближнего окружения, включая Николая с его женой. Но тут же нарвался на кучу отказов. Шацкий со своим гаремом ехать никуда не хотел, Аня почему-то испугалась показаться среди сотен родовитых и не очень дворян и совсем уж не дворян. Причину объяснять не стала. А ведь модель, к окружающему вниманию должна быть привычна, к десяткам оценивающих взглядов чужих людей, завистников и недоброжелателей. Или ее пугает непонятный статус, то ли жена, то ли любовница и оттого стыдно?

«Тогда бы сказала и все, – покачал я про себя головой. – Все-таки до чего же женщины странные и нелогичные».

Колька сначала тоже отказался, когда я сообщил ему по радиосвязи предложение скататься в гости в центр одного из местных государств. Но на следующее утро связался и сказал, что так и быть составит мне компанию. И я сразу догадался, что это за маневры – жена заставила. Ерана даром что с каплей орочьей крови в крови, своего никогда не упустит, и купеческой крови куда больше, чем у степных воинов. И тут вдруг такой шанс – герцогский бал.

Также со мной ехали пятнадцать дружинников: восемь нетерисов и семь землян. У вторых кроме обычного местного оружия и боевых амулетов еще и огнестрельное имеется. Десять големов: пять самураев, из них двое лучников, трое чаппидов, которых я взял за проворство, один многолапый копатель (на всякий случай) и Арахн. Колька взял четырех наемников, которые составляли его свиту.

Ехать мне предстояло в фургоне, который тащили тяжеловозы из его феода. Еще два фургона везли товары, которые я надеюсь продать в герцогстве. Правда, грызли подозрения, что Ла Дагр и его компания точно так же поступят и потащат с собой кучу земных вещей – от автомобильного зеркала и пустой пивной бутылки до тканей и металлолома.

Пока я умащивал свой зад на мягком сиденье в фургоне, оборудованном рессорами, мой сквайр уже сидел в жестком конском седле. К своему основному скакуну дополнительно имел двух перекладных. За то время, что мы не виделись, он уже не казался собакой на заборе, забираясь на лошадь, видать, женушка как следует за него взялась. Интересно, он в такие моменты меня вспоминает или уже позабыл, кто свел его с Ераной? С другой стороны, в семейной жизни ему скучно не бывает. А если вспомнить Землю, то сколько же хороших пар распалось под влиянием серой бытовухи! Однообразие, как плесень – портит даже самое лучшее.

Дорога до столицы виконтства Ла Дагр прошла спокойно. Это мои мысли, по мнению же нетерисов и Ераны – крайне скучно. То есть ни с кем не подрались, никто не напал.

Когда я въехал в город и направился к дворцу Реджинальда, то опасался, что тот пожелает устроить очередное застолье и на пару дней задержит отъезд. Каково же было мое удивление, когда в путь мы выдвинулись этим же днем.

– Друг мой Виктор, как я рад тебя видеть! – виконт облапил меня и принялся лупить по спине.

– Приветствую, Реджинальд, – я ответил ему тем же и тут же задал вопрос о самом важном для меня: – Когда отправляемся?

– Сегодня! – заявил тот. – У меня уже почти все готово.

– Ого! – искренне удивился я и внутренне порадовался такому повороту.

– Нужно торопиться успеть занять места для обоза на постоялом дворе и комнаты в городской гостинице, – пояснил он. – Может быть, даже повезет заселиться до повышения цен. Или ты хотел задержаться, посмотреть на мой двор, дворец, побывать на охоте?

Ага, понятно. Дельцы, акулы от бизнеса, не могут пропустить такое мероприятие, как крупный бал правителя, на который стекаются гости отовсюду, даже, так сказать, из-за границы. И, разумеется, цены должны взлететь до небес.

– Я получил бы от этого огромное удовольствие, но лучше это сделать в другой раз, Реджинальд. Сперва дела, – ответил я.

– На обратном пути оставлю тебя погостить у себя, – широко улыбнулся тот и хлопнул меня по плечу. – Сейчас прикажу управляющему, чтобы он начал готовиться к веселью. Эх, клянусь всеми богами, что ты его запомнишь на всю жизнь!

А я почувствовал, как волосы встают дыбом везде, где они есть. В понимании виконта такая память должна сопровождаться декалитрами спиртных напитков.

Реджинальд выехал верхом, но в обозе для него была приготовлена роскошная карета. Сам же обоз впечатлял: восемь фургонов и одиннадцать телег, полсотни слуг. С собой взял мага и двадцать пять дружинников в качестве боевого отряда.

– Там купцов будет столько, сколько не на всякой ярмарке увидишь. Мои товары, которые я набрал в городе иных в Пустом королевстве, они с руками оторвут. А ты что так мало с собой повозок взял?

– Там самое ценное и малогабаритное, эм-м, небольшое, – пояснил я.

На следующий день к нам присоединился небольшой отряд, состоящий из свит двух баронов, которые также следовали в Тсаб на бал. И чем ближе мы подъезжали к герцогству, тем все больше и больше видели отрядов подобных нашему. А перед въездом в город и вовсе едва не дошло до кровопускания, когда Реджинальд не захотел пропустить свиту какого-то виконта из далекого графства. Только вмешательство стражи помешало пролиться крови. Сержант гвардии герцога Десткара предупредил, что за использовании силы – оружия и магии – на территории города будет наложен огромный штраф и виновники выпровожены вон. Исключение делается лишь для дуэлей, но и они не могут проводиться на, так сказать, ровном месте, прописаны правила, неисполнение которых в Тсабе настоятельно рекомендуется не нарушать. Наказание за дуэль, которая по факту превратилась в обычную уличную поножовщину, для всех участников весьма сурово.

Обозы мы уже успели оставить на постоялом дворе под городскими стенами, заняв его полностью и опередив буквально на полчаса других. Мы уже отъезжали от него, направившись к городским воротам, когда туда подкатила вереница повозок и несколько десятков всадников.

«Ха, – ухмыльнулся я, – опоздали господа-товарищи. Как говорится: кто первым встал, того и тапки».

А вот с комнатами нам не так повезло. Пришлось полтора часа объезжать адреса, пока виконт не нашел просторный дом, хозяин которого сдавал его на время бала. Большая конюшня и имеющийся сад, хоть и крохотных, размером не больше полутора соток, подкупили моего спутника, и он решил остаться вместе с баронами. Звал и меня, утверждая, что комнат хватит на всех, а слуги с дружинниками потеснятся вместе в полуподвале и на конюшне. Я едва сумел отказаться, придумав тысячу и одну причину, почему не могу остановиться в этом доме.

Впрочем, зная, что нужно искать и уже не зацикливаясь на гостиницах, дело с поиском жилья у меня пошло быстрее.

Отыскав взглядом ватагу городской ребятни из тех, что поприличнее (эдакий средний класс – не бесполезные попрошайки, готовые обмануть, но и не детки из обеспеченных семейств), я поманил их к себе.

– Господин, – уважительно произнес самый старший из них, возрастом девять-десять лет, поклонился и вопросительно посмотрел.

– Нужен небольшой дом для меня и моих людей на время бала.

– Далеко от дворца или поближе? – уточнил он, чем меня несколько удивил таким серьезным подходом к делу.

– Поближе, конечно, но не под самыми стенами. Тихий, спокойный домик, где смогу жить только я со свитой.

– Будет стоить дорого. Таких два дома, от обоих даже ногами топать не больше четырех сотен шагов. В одном имеется конюшня, – сказал он. – Проведу за монету каждому из нашего отряда.

– Название у отряда-то есть? – усмехнулся я.

– Кречеты Тсаба! – важно сказал он.

– Громкое название, смотрите – оправдайте его, – произнес я, потом сунул руку в кошель и достал несколько мелких серебряных монет. – Держи, по остальному рассчитаемся на месте.

Но тот руку за деньгами не торопился тянуть.

– Господин, простите, но это серебро, а мы берем по пыльку за небольшие услуги, – ответил он. Судя по алчным огонькам в глазах, ему пришлось побороться с самим собой, чтобы отказаться от серебра в пользу меди.

– Ты не уточнил, что нужны медные монеты. Поэтому я решил сам определиться с металлом. Бери.

– Благодарю, господин, – пацан тут же сграбастал деньги и сунул парочку монет себе за щеку, а прочие передал соседу. – Я профошу, фас. Пфошу за мной.

Дом мне понравился больше того, чем выбрал себе Ла Дагр, пусть здесь и не было сада, и комнат раз-два и обчелся, но ощущения от присутствия в нем были приятными, почти домашними. До дворца отсюда было рукой подать, даже виднелись башенки и шпили дворца герцога, который был самой высокой постройкой на ближайших улицах. Владельца дома на месте не было, но имелся его управляющий, который общался с нами. Из минусов – цена. За каждого дворянина в день требовалось заплатить по малой золотой монете, за слугу, наложницу или жену – большую серебряную. За лошадь или иное животное, например, собаку или комнатного зверька, птицу нужно было выложить по мелкой серебряной монете, такая же плата была и за големов. Вот только магических воинов более одного на человека не полагалось. За порчу имущества налагался крупный штраф, и отвертеться от него не выйдет, так как стража тут же повяжет. Тем более что вблизи дворца служителей правопорядка было преизрядное количество и все они (ну, или большинство) служили на совесть, так что откупиться малой мздой – дав им взятку и удрав – не выйдет.

В дом заселился я, Николай с Ераной, два дружинника-нетериса, которых я планировал использовать больше в роли гонцов, слуга (не мой, его взяла с собой Ерана) и три голема – големопес и мечник самурай. Остальных солдат – магических и живых, я отправил на постоялый двор в обоз, чтобы сэкономить на жилье.

До бала оставалось аж восемь дней, а город был уже переполнен до отказа. Наверное, на Земле можно похожее увидеть в летнее время в небольших городках рядом с живописными местами, особенно у больших рек, таких как Ока, Волга. Слышал на работе от клиентов автостоянки, что небольшой поселковый район рядом с Окой с середины июня до середины августа увеличивает свое население с тридцати тысяч жителей до ста! В основном там были эдакими мигрантами москвичи, имеющие в поселке и рядом с ним жилье, те же дачные коттеджи. Тот, кто мне рассказывал, служил в полиции и с тоской вспоминал этот кошмар. Многократное увеличение населения при обычном штате райотдела, по его словам – это ад! А уж про москвичей доброго слова я от него не услышал (хвалил лишь молодых москвичек, отрывающихся по полной вдали от родных). По его словам, летом каждый третий конфликт связан именно с их поведением. Ну, не могут «столичники» не выразить презрение в адрес провинциалов, «замкадышей», отсюда и вечные свары. Учитывая, что собеседник сам был «замкадышным», да еще постоянно разбирал чужие проблемы, то про москвичей он ни разу не сказал хорошего. Впрочем, что-то мысли уже ушли не туда. В общем, Тсаб был переполнен, а народ все продолжал и продолжал ехать. Только ночью можно было отдохнуть от криков, конского ржания, шипения и рычания химер, звона подков и угроз «отрезать пятки по самую шею каналье!» и прочего раздражающего шума.

Я по наивности рассчитывал свободное время провести с пользой, конкретно – пройтись по лавкам, на базар зайти, попытаться завести связи и прояснить цены. Особенно интересовали магические вещи и знакомства с магами-артефакторами. Да только куда там при таком вавилонском столпотворении. Дважды чуть дело не дошло до дуэлей. Повезло, что меня приняли за сильного мага по моей ауре и сопровождению в виде големов. И повезло, что в обоих случаях у чванливого дворянчика нашелся в свите маг, который и смог разобрать, что я Одаренный и могу приголубить не только мечом, но и магией. После второго происшествия я плюнул и заперся в комнате.

Но отдохнуть или заскучать мне не дали. На третий день моей жизни в городе в ворота снимаемого дома постучался посыльный из дворца с приглашением для меня к герцогу для дружеской беседы.

– И когда ж мы успели подружиться-то, – покачал я головой, ознакомившись с содержимым опечатанного письма. – М-да, дела-то какие разворачиваются. Интересно, что ему от меня надо?

Посоветовавшись с Ераной, которая была более подкована в подобных визитах, я решил ничего и никого с собой не брать – ни подарки, ни свиту. К друзьям не ходят с дружинниками и тем более боевыми магическими созданиями. А подарки у меня почти все излишне громоздкие (один из них – то самое зеркало, о котором только недавно думал), чтобы брать их с собой.

Письмо, полученное от тут же умчавшегося гонца, послужило мне пропуском на главных воротах. Дальше меня остановил внутренний патруль гвардейцев, которые проводили до кого-то из герцогской челяди, того, кто имеет больший вес среди прочих слуг.

– Здравствуйте, господин барон, – поклонился он. – Прошу следовать за мной.

На этом перепасовка меня, как переходящего знамени, не закончилась. Слуга отвел меня к другому, который представился помощником управляющего замком.

– Я Ротсаен, помощник управляющего его сиятельства герцога Десткара, – произнес он с чуть уловимым превосходством. Словно говоря: «я буду куда повыше какого-то барона из захолустья, хоть и не имею титула». – Я отведу вас к герцогу, когда он освободится. Сейчас же он занят.

«Вот же гадство, – скривился я про себя. – И стоило приходить, чтобы оказаться в коридоре в ожидании приема? А герцог – козел!»

К чести человека, о котором так нелестно подумал, мое ожидание не затянулось. Через двадцать минут Ротсаен предстал перед моими глазами с сообщением, что меня ждут.

Вскоре я оказался в просторной комнате с высокими потолками, рядом с которыми «сталинки» покраснели бы от стыда, если бы умели. Четыре с половиной или пять метров, никак не меньше. Под стать потолку была и площадь помещения.

«Больше сотни квадратных метров, сто двадцать, наверное», – подумал я, бросив быстрые взгляды по сторонам.

Не меньше, чем размерами, комната поражала роскошью. Мебель, гобелены, статуи, оружие – все это было сработано великолепными мастерами, не жалевшими своих сил и ценных инкрустаций для украшения предметов.

Окна имелись только в одной стене. Но они занимали половину ее. Стекла сюда пошло невероятно много. Наверное, я увидел за время своего путешествия и проживания в Тсабе, меньше этого хрупкого прозрачного материала, чем стекольщики использовали в комнате герцога. Пол был сделан из какого-то блестящего полупрозрачного светло-светло-коричневого камня с зелеными, черными и красными прожилками. Вдоль стен его закрывали шкуры животных, многие из которых были при жизни опасными хищниками, судя по размерам клыков и форме зубов. Увидел я там и шкуру гиены, которая стала самым первым донором для меня, когда я поселился в Казачьем Засаде.

В самую последнюю очередь я увидел хозяина дворца. В первое мгновение у меня мелькнула мысль: «Николай Романов! Вылитый».

Герцог был необычайно похож на последнего российского императора, даже имелась похожая бородка с усами. Разве что растительности у герцога было немногим меньше на лице. Отличался и, так сказать, цветами – был жгучим брюнетом с ярко-зелеными глазами и очень светлой кожей, будто редко бывает на улице или использует что-то от солнца и ветра для защиты кожи.

Владелец замка стоял рядом с гобеленом, где был изображен он сам в полном латном доспехе без шлема с двуручным мечом, который он держал перед собой двумя ладонями за рукоять, направив острие в землю.

– Ваша светлость, – поклонился я и представился: – Барон Виктор Тэрский. Я получил от вас письмо с приглашением на дружескую беседу, – нужное слово я слегка выделил тоном, чтобы посмотреть, как отреагирует собеседник.

Тот в ответ чуть улыбнулся и указал на деревянное резное кресло с мягким сиденьем: