Райское местечко. Том 2

– Да праздник-то – сейчас! И еще два года ничего здесь больше интересного не будет!

– Я понимаю, хороша ложка к обеду… Но можно было бы в счет будущих работ. Не нравится мне эта срочная модернизация. Ох, не нравится… Но, что теперь поделаешь… А что, систему прикрытия тоже модернизируете?

– Конечно! В первую очередь! По всему периметру работы уже заканчиваются. Две точки готовы и сданы в эксплуатацию, остальные – после окончания праздника. Ведь две недели здесь никого, кроме дежурных смен, не будет, поскольку никаких взлетов-посадок не ожидается. Весь народ, и туристы, и местные, и почти весь личный состав Рузонской базы в долине будут. Пока все не закончится, никто отсюда не улетит, а кто хочет только самое интересное увидеть, прилетят не позже, чем завтра. Правда, места для посадки почти не осталось, мы не ожидали, что Ваш «Глинка» к нам сядет…

– Ну, насчет места не волнуйтесь. Сейчас члены команды «сойдут на берег», и «Глинка» вас покинет. Капитан хочет воспользоваться случаем, чтобы сменить корабельный запас воды. На всю процедуру, если не спешить, уйдет, я думаю, почти неделя. И если потом у вас места для посадки не будет, «Глинка» поднимется на орбиту, нет проблем.

– Ну, спасибо, мэм, а то я уж и не знал, как выйти из положения. С Рузонской-то базы еще не все желающие прилетели, не хотелось бы их сажать в порту Новокозза, оттуда до нас на флаере больше получаса лету, ребята и так вырываются в последний момент, на базе смены тоже разыгрывали, я знаю. Кому не повезло, будут смотреть Большую Гонку по видео, а это, знаете ли, совсем не то…

У меня возникло впечатление, что весь народ на Фризе просто помешался на почве спорта. Конечно, бесконечная зима, однообразие развлечений, довольно ограниченный круг общения… Но, все-таки, это было как-то слишком. А как же люди живут на военных базах, в длительных рейсах? А здесь же все же целая планета! Киззы, наконец! Права Мелисса, постоянно сетуя, что нынешнее человечество чересчур избаловано, слишком привыкло к роскоши, к изобилию во всех смыслах. И только в Космофлоте люди пока еще способны с честью переносить суровые условия и тяготы жизни, да и то – весьма относительные. А уж если рядом работает гражданская публика, как здесь, на Фризе, то и военный народ тоже дает слабину…

Мысли эти я додумывал уже в глайдере, на котором мы с Мелиссой направились в Новозан. Из космопорта можно было попасть в город по тоннелю, пробитому под холмами, отделяющими долину, в которой располагался космопорт, от долины, в которой был построен Новозан, но Мелисса выбрала верхнюю дорогу.

– Не поверишь, – сказала она, – я была на Фризе только раз, когда ее открыли, а потом все некогда было. Хочу посмотреть, как она изменилась.

Мне, естественно, тоже было очень любопытно. Мне ведь побывать здесь еще не довелось. Когда я вел свой транспорт на Фризу, нам по пути пришлось завернуть на Альбину-3…

Минут через десять мы уже покинули территорию космопорта, похожую как две капли воды на все остальные земные космопорты, где бы они ни располагались, и оказались среди белых холмов. Правда, некоторые холмы имели довольно крутые склоны. И это понятно, холмы эти являлись вершинами горного хребта Хазарт, который здесь спускался к океану, а космопорт, Новозан и долина, по которой мы ехали, находились на высоте более тысячи метров над уровнем океана.

Пейзаж действительно напоминал земной – где-нибудь в зимних Альпах. Солнце светило ярко, небо было темно-голубым, снег – ослепительным. Но вот огромные хвойные деревья, лозали, совсем не были похожи на земные ели. Они выглядели как черные колонны, стоящие на склонах на большом расстоянии друг от друга. Ветви могучих великанов плотно, как спицы сложенных зонтиков, прижимались к толстым стволам, и снег на них практически не удерживался. Но я знал, что когда закончится зима, ветви поднимутся вверх, и огромные зонтики лозалей раскроются, чтобы ловить как можно больше солнечных лучей.

И нигде не было видно никаких следов разумной деятельности – кроме дороги, над которой скользил наш глайдер. Полотно дороги, уложенное на частые мощные опоры, почти доверху засыпанные снегом, змеилось между холмами на максимально возможном от них удалении. «Что б не попасть под сход лавин», – понял я. И действительно, вскоре раздался низкий рокот, и слева, километрах в трех, на склоне взвился снежный бурун… Эхо обвала сопровождало нас, пока мы не заехали в короткий тоннель, въезд в который защищал массивный длинный козырек. Такой же козырек нависал над дорогой и с другой стороны холма.

Дорога сделала поворот, – и нам открылся невероятный вид. Не зря в туристских проспектах Новозан называют Зимней Сказкой!

В круглой заснеженной котловине стоял сверкающий белый замок! Настоящий замок из волшебной сказки, с многочисленными башнями, башенками, шпилями, окруженный высокой извилистой зубчатой стеной, с огромными резными воротами, к которым вел подвесной мост… Издали замок казался совсем игрушечным, и только подъезжая к нему, я понял, что обманулся в масштабе.

Это был не замок, – это был город, казавшийся замком.

Мы въехали в город через проем, открытый в одной из створок огромных ворот, в которые мог бы легко пройти малый космический катер – если бы кому-то в голову пришла мысль втащить его в город. Городские стены представляли собой двадцатиэтажные здания, а башни возвышались над стенами еще метров на сто, не меньше. Город-замок казался просторным и, в то же время, уютным. Башни и все здания на разной высоте соединялись между собой многочисленными арками, крытыми переходами, галереями и лестницами. Всюду на глаза попадались то резные балюстрады и карнизы, то витые колонны, то балкончики в каменном кружеве… На улицах стояли причудливые, под старину, фонари. Огромные окна и витрины нижних этажей казались подернуты инеем и искрились морозными узорами. В нишах домов прятались фантастические ледяные фигуры, на уступах стен застыли ледяные фонтаны. Вдоль стен домов шли приподнятые над широкими улицами тротуары под прозрачными навесами, прозрачные купола накрывали перекрестки и площади, и под навесами и куполами, в контрасте с заснеженной улицей, буйствовала зеленью тропическая растительность.

Мелисса медленно кружила по городу, который был на удивление пуст. Казалось, наш глайдер был единственным в городе, да и прохожих на тротуарах было почти не видно.

Тем временем на город опустились сумерки, и начали зажигаться огни. Со шпилей посыпались мерцающие звезды, вспыхнули всеми цветами радуги вывески, затеплились оранжевым светом «старинные» фонари, повисли в воздухе голографические рекламы, весело замигали разноцветные лампочки в витринах и на деревьях под куполами, яркие блики заплясали на ледяных скульптурах, мягко засветились стены домов… А когда с неба полетели крупные хлопья снега, все вокруг стало таким нереально-волшебным, таким невыразимо-прекрасным, что у меня перехватило дыхание…

Наконец, Мелисса, до этого молча управлявшая глайдером, тихонько вздохнула:

– Надо все-таки ехать в посольство, к Тиму. Но сначала придется нанести визит вежливости нашему послу…

Тим – полное имя его было Тимофей – был селфером, курировавшим дела на Фризе. Он был сейчас на планете единственным селфером, – поскольку обстановка на Фризе была спокойной.

Посольство Земли занимало изумительной красоты белоснежное здание, полукругом охватывающее площадь в самом центре города. Здание было не очень высоким, но несколько башенок со шпилями придавали ему легкость и какую-то воздушность… Это был замок в замке, чудо слияния традиций старинной архитектуры с возможностями самых современных технологий.

В просторном паркинге, расположенном в цоколе здания, нас встречала небольшая делегация работников посольства. После официальных приветствий мы на лифте поднялись в офис посла.

Послом на Фризе уже несколько лет работала Мария Семеновна Игошина, один из старейших членов дипломатического корпуса Земли.

Мария Семеновна, невысокая чуть полноватая женщина, встречала нас прямо у дверей, и сразу же объявила своим подчиненным, что они могут быть свободны. Как только за ними закрылась дверь, Мария Семеновна с Мелиссой обнялись, и сразу последовали радостные возгласы:

– Как давно мы не встречались!

– Рада вас видеть в добром здравии!

– Наконец-то вы и до нас добрались!

И так далее в том же духе.

Наконец, Мелисса представила послу меня:

– Александр Владимирович Комаров, мой Потенциал, капитан первого ранга, сотрудник Абашидзе.

Мы расположились в одной из комнат офиса, похожей на зимний сад, – столько здесь было тропических растений. Но уютные кресла и диваны, столики и бар указывали на то, что это не оранжерея, а просто комната отдыха.

Мелисса помогла Марии Семеновне достать напитки и легкую закуску.

Мы выпили по бокалу шампанского за встречу. Я сразу опять наполнил бокалы, и тут Мария Семеновна очень оживилась:

– Ах, давайте выпьем за спортивные победы! Мелисса, вы так удачно прилетели! Прямо к самым финалам!

И я понял, что массовое помешательство на почве спорта не обошло стороной и нашего посла.

– Вы не представляете себе, какое зрелище нас ожидает! Послезавтра – Большая Гонка! – продолжала с воодушевлением Мария Семеновна. – В этот раз прилетели лучшие наши гонщики: Гончаров, Бауэр, Мендоза, Иванов, сам Вальтер Берг! А женщины! Ганна Морис, Юлия Шаталова, Саша Завьялова! И Таня Майер! И даже Соня Лундгрен! Среди местных тоже есть отличные лыжники, один Маза Козасан чего стоит! У местных – феноменальная выносливость, зато у наших – техника, техника, и еще раз техника! Так что предугадать, кто выиграет гонки, практически невозможно. В тотализаторе – такие ставки! Но я надеюсь на наших. Кстати, вы тоже можете поставить, хоть прямо сейчас! Я вам сейчас покажу списки участников, и выбирайте, ставьте!

Я был изрядно удивлен неожиданным всплеском эмоций мадам Игошиной, несколько не вязавшимся с ее профессией дипломата, и не знал, как реагировать на ее энтузиазм, поскольку сам никогда ярым болельщиком не являлся. Но Мелисса очень естественно ответила в тон Марии Семеновне:

– Да, конечно! Мы обязательно будем смотреть гонку! И в тотализаторе обязательно поучаствуем, но… Понимаете, я не слишком внимательно слежу за спортивными соревнованиями… И боюсь, я не очень хорошо представляю себе шансы участников на победу…

Тут мадам Игошина, наконец, сообразила, что Адмирал прилетела на Фризу вовсе не на праздник «Эзар-Малаз»:

– Да, конечно, я понимаю… У вас, Мелисса, столько забот! Но, все-таки, и вам иногда отдыхать надо, а тут такой случай! Я уверена, зрелище будет захватывающим, вы не пожалеете! Большая Гонка…

Через несколько минут Мелиссе все-таки как-то удалось отвлечь Марию Семеновну от спортивной темы и перевести беседу в деловое русло, на обсуждение местных проблем, которые всегда неизбежно присутствуют даже в самых благополучных колониях. Я же терпеть не мог разговоров о снабжении, поставщиках, кадрах и тому подобном, – в бытность свою капитаном космических кораблей я успел позаниматься аналогичными вопросами более чем достаточно. Конечно, я скучал по кораблям, последние годы мне очень не хватало звездных просторов, но административные обязанности… Я всегда исполнял их добросовестно и, как говорят, весьма успешно, однако – безо всякого удовольствия… Так что я испытал вполне понятное облегчение, когда в комнату вошел высокий черноволосый молодой человек.

– Тим! – обрадовано воскликнула Мелисса, – куда это ты запропастился? Мы тут с Марией Семеновной без тебя уже все ваши проблемы обсудили.

– А, – махнул он рукой, – да полковник Рихтер, начальник Рузонской базы, сообщил, что вроде бы их антенны приняли какой-то сигнал. Но, похоже, это просто обычный шум. Здесь, в облаке, пси-шумы совершенно уникальные. Иногда таких глюков наслушаешься… Наши связисты из этих шумов целую коллекцию собрали, будто бы – переговоры на незнакомых языках. Но, увы, анализ никаких смысловых единиц не выявил… Ну, давайте лучше толком поздороваемся!

Мелисса обнялась с Тимом, потом представила ему меня, и мы выпили шампанского за встречу.

Мы посидели примерно еще полчаса. Мелисса рассказывала кое-какие подробности о последних событиях на Земле – собственно, ничего особенно интересного там не происходило, сказала несколько слов о нашем полете на «Максиме Глинке». О самом главном, для чего мы сюда прилетели – о направляющейся сюда эскадре Майкла – ни Мелисса, ни Тим, не проронили ни слова. Да и что говорить? Нам всем оставалось только ждать…

В какой-то момент Мария Семеновна попыталась вернуться к волнующей ее теме спортивных соревнований, но Тим тут же перехватил инициативу:

– Мария Семеновна, я планирую завтра познакомить Мелиссу и Алекса с долиной Занту. Мы на флаере отлично рассмотрим все с воздуха, облетим все спортивные сооружения, пролетим над трассой гонки. А сейчас, я думаю, пора подумать об устройстве наших гостей. Я уже позаботился об удобном жилье. Неизвестно, как долго им предстоит здесь пробыть, так что имеет смысл устроиться основательно. Я забронировал апартаменты в «Астории». Это самое лучшее место в городе, я тоже там обитаю. Пойдемте.

Мы попрощались с Марией Семеновной, – она взяла с нас обещание встретиться в день Большой Гонки на главной трибуне лыжного стадиона, – и спустились в паркинг.

Тим перенес наши с Мелиссой вещи в свой глайдер, и мы выехали на улицу.

Отель «Астория» находился в одной из башен на полпути к выезду из города. Роскошь внутреннего убранства «Астории» очень напоминала интерьеры туристского лайнера «Маджипур», на котором мне довелось лететь на Райское Местечко. Я отлично помнил, как Мелисса когда-то мне объяснила, что селферы, способные выживать в самых нечеловеческих условиях, любят, когда есть такая возможность, пожить в условиях максимально комфортных. Правда, представляли себе этот комфорт разные селферы по-разному… Думаю, что Мелисса, как и я, предпочла бы что-нибудь менее помпезное, чем «Астория», но здесь жил Тим, и было разумно устроиться рядом с ним.

Действительно, Тим выбрал нам апартаменты на одном с ним этаже. Убедившись, что с нашим размещением все в порядке, он попрощался, пообещав, если не случиться ничего неожиданного, не будить нас завтра слишком рано, и оставил нас одних.

Мы с Мелиссой путешествовали налегке, так что вещи свои распаковали быстро.

– Послушай, а ты не голоден? – спросила Мелисса. – В посольстве закуски были слишком легкие, ты не находишь?

– Да, пожалуй, я бы поужинал, причем основательно.

– Пойдем куда-нибудь? Или закажем ужин в номер?

– Давай, никуда уже не пойдем. Впечатлений на сегодня мне, пожалуй, достаточно.

Сделав заказ, Мелисса отправилась в ванную, а я подошел к огромному окну полюбоваться видом ночного Новозана.

Окна номера выходили на одну из площадей, – пересечение четырех улиц. И хотя наши апартаменты находились невысоко, благодаря тому, что площадь была довольно большой, из окна открывалась широкая панорама многоуровневого города, сияющего миллионами огней. Жаль только, звезд видно не было, – небо над башнями светилось перламутром, рассеивая и отражая городские огни. Временами то тут, то там по стенам зданий пробегали радужные волны, над крышами вспыхивали разноцветные сполохи, мерцали волшебными блестками фейерверки… Зрелище было поистине завораживающим…

Наконец, я оторвался от игры огней и опустил свой взор ниже, на улицы, и обнаружил, что город начал наполняться народом. Одиночек почти не было, небольшие компании оживленной публики куда-то спешили, направляясь, наверное, в кафе и рестораны, другие – просто неторопливо прогуливались по улицам. Как обычно, в человеческой толпе кое-где возвышались фигуры тэров. Но были видны и низкие коренастые фигуры киззов, часто ведущих с собой совсем маленькие фигурки детей.

Я с удовольствием наблюдал за толпой, выглядевшей веселой и немного возбужденной отлично проведенным днем. И неожиданно почувствовал, как дороги мне эти совершенно незнакомые мне люди, тэры и киззы, по которым лишь мимолетно скользил мой взгляд, которых я вижу, скорее всего, в первый и последний раз в жизни. Раньше я не очень любил скопление людей, толпу, но сейчас, далеко от Земли, я остро ощутил эту атмосферу раскованности, радости и счастья, которую земляне несли с собой во все миры…

Дивный, праздничный город Новозан!

Мы с Мелиссой отлично поужинали, – кухня «Астории», естественно, была выше всяческих похвал. Утку по-пекински и телячьи медальоны разнообразили местные овощи, которые, как уверила меня Мелисса, никак не могли повредить человеческому желудку. Мелисса, конечно, не могла не заказать тушеные агрустыки. Эти растения-животные – «бродячие грибы» – были распространены на Фризе еще до оледенения, а теперь киззы выращивали их на подземных плантациях в своих пещерах. Одной из разновидностей этих грибов Мелисса меня как-то давно, в самом начале нашего знакомства, уже угощала².

Тогда я в один миг прикончил порцию обалденного грибного супчика и попросил добавки, но Мелисса сообщила, что агрустыки для человека смертельно ядовиты, и мне необходимо немедленно принять припасенное ею противоядие. Противоядие это оказалось жидкостью совершенно омерзительного вкуса. А, главное, всех последствий попадания в мой организм инопланетного деликатеса противоядию снять не удалось. Яд, похоже, сильнее всего воздействовал на мозг, снижая адекватность восприятия действительности и толкая человека на поступки, противоречащие элементарному здравому смыслу. Уверен, что только благодаря этим бродячим грибам я потащился на Райское Местечко с четырьмя неподъемными чемоданами, набитыми разнообразными одеяниями, включая красный кожаный костюм с серебряными шипами!..

Мне не хотелось рисковать совершить какое-нибудь безумство и здесь, на Фризе, так что в этот раз Мелиссе пришлось наслаждаться агрустыками без меня. А то вдруг я решился бы ни с того ни с сего записаться участником Большой Гонки? Или, к примеру, съехать по трассе гигантского слалома? Нет уж, увольте! Обойдусь без агрустыков.

Зато я с удовольствием обнаружил, что элиззумы, местное подобие слив, поставляемых киззами на Землю, здесь поистине великолепны. Мелисса объяснила, что этот божественный вкус у элиззумов появляется только тогда, когда перезревшие плоды хранят в глубоких пещерах с особым микроклиматом в течение не менее чем одного земного года. Транспортировать такие перезревшие элиззумы на Землю можно исключительно в статис-поле, иначе они неизбежно портятся, – ни вакуум-упаковка, ни холод, сохранить их не помогают. Но транспортировка в статисе – дело чрезвычайно дорогое, а, главное – малообъемное. Поэтому обычные импортируемые нами элиззумы, которые может попробовать каждый землянин – продукт совсем не тот, что местные, зрелые элиззумы. Конечно, весьма ограниченные партии зрелых элиззумов иногда продаются в сети магазинов «Галактические товары», но редко, очень редко… Ну, и цена их соответственно – совершенно заоблачная.

Никакая цена меня, конечно бы, не смутила, но отслеживать появление какого бы то ни было товара в продаже… Нет, этого представить себе я не мог. А здесь, на Фризе, зрелые элиззумы были самым обычным продуктом, и получить их я мог в любой момент, в любом кафе или ресторане.

Наш ужин приятно дополняли отличные вина. В карте вин «Астории» обнаружился крымский черный мускат, и Мелисса, естественно, заказала пару бутылок.

Уж не знаю, что так благотворно повлияло на Мелиссу, – то ли великолепный ужин, то ли какая-то особая атмосфера Новозана, – но только напряжение неопределенного ожидания, не отпускавшее ее все время полета на Фризу, казалось, совсем исчезло. И эта ночь в «Астории» была похожа на все те беззаботно-счастливые ночи, которые мы проводили с ней в коттедже на ее острове. Я испытал ощущение абсолютного счастья, и был уверен, что Мелисса чувствовала то же самое…

Мы еще нежились в постели, когда раздался звонок мелиссиного комма. Это звонил Тим.

– Доброе утро. Когда вы будете готовы отправиться на экскурсию?

– Тим!.. Куда торопиться? Мы еще не завтракали!

– Лисса! День короткий, в сумерках с флаера толком ничего не рассмотреть. Давайте, собирайтесь.

– Ладно, дай нам хотя бы час.

– Все, через час – приду.

Пришлось подниматься с постели и по-быстрому завтракать.

После завтрака встал вопрос экипировки. У меня с форменной одеждой проблем не было, я предусмотрительно, зная, что мы летим на планету почти вечной зимы, захватил с собой полагавшуюся по уставу куртку из ослепительно-белого меха снежного волка Альбины. У Мелиссы тоже была с собой шуба, длина которой – почти до земли – сразу выдавала ее адмиральское звание. Но Мелисса, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания, шубу надевать не хотела, а появляться на улице зимой без мехов, в одной форме, было не по уставу.

Эту проблему решил Тим.

– У нас тут есть небольшой флотский склад…

Мы спустились на один из подземных этажей – как и любой земной город на чужой планете, Новозан уходил в глубину на сотни метров – и на каре по широкому совершенно безлюдному коридору минут примерно десять добирались до массивных дверей склада.

«Небольшой» склад размеры имел необозримые, и мог обеспечить полной экипировкой и жизнеобеспечением несколько подразделений Космофлота, по сути, целую армию. По «улицам» этого склада путешествовать было разумно на том же каре.

С одеждой Мелиссы вопрос решился быстро: она легко подобрала себе меховую куртку длиной чуть выше колена, что соответствовало званию майора и никак не выделяло бы ее из толпы, в которой было достаточно офицеров с Рузонской базы.

Но мы задержались на складе еще на четверть часа, поскольку я решил воспользоваться возможностью подзарядить батареи моей формы. Я любил всегда быть «во всеоружии», и не задумываться, на какое время полета на антиграве мне хватит энергии, или высчитывать, достаточно ли осталось запаса в энергоразрядниках. А кто знает, чем мне придется заниматься на Фризе?..

Покинув склад, мы добрались до лифта, который нас поднял прямо на стоянку флаеров. Огромная стоянка была практически пуста. Кроме флаера Тима там оставалось только две машины.

– Видите, все уже давно в долине. Сегодня в программе – прыжки с большого трамплина и слалом. А вечером – финальные забеги конькобежцев на 400 метров и на пять тысяч. Можно будет посмотреть. Да, и еще полуфинал у женщин по шорт-треку! Это интересно, киззы в этом виде нам не уступают!

Я заподозрил, что местная болезнь не обошла и Тима. Как говорится, с кем поведешься… Хотя, конечно, я в принципе не возражал. Почему бы нам и не посетить спортивные состязания, раз есть свободное время? В конце концов, осмотр других достопримечательностей планеты, тех же Новокозза и Новомейзара, пещерных городов, горных озер и всего остального, – того, что рекламируется в туристических роликах, – можно было провести и после окончания «Эзар-Малаза».

Я спросил Тима:

– А что, много киззов уже переселилось в наземные города? Вчера вечером я видел их на улицах.

– Ну, переселяются понемногу, тысяч шесть уже живут постоянно здесь, в Новозане. Но жилье они себе выбирают на подземных уровнях. Очень мало, кто решается жить над землей, и их понять можно. Остальные приходят в кафе, магазины, развлекательные центры, но переселяться еще не решаются. В Новокоззе и Новомейзаре – примерно так же. Наземные уровни городов по большей части пустуют. Заняты только наши офисы да гостиницы, которые заполняются исключительно в дни «Эзар-Малаза». Но мы киззов специально никак в наши города не завлекаем. Ведь столько их поколений провело свою жизнь в пещерах! Кстати, те киззы, что приезжают в наши города издалека, иногда на день-два селятся в гостиницах наземных уровней. Так что всему – свое время, пусть привыкают потихоньку.

Флаер поднялся над городской стеной и взял курс на юг. Я знал, что город с долиной Занту соединяет тоннель под холмом, по которому можно добраться в долину на глайдере или по монорельсовой дороге, вагоны которой непрерывно курсируют между несколькими станциями в городе и в долине. Я подумал, что, возможно, в последующие дни мы с Мелиссой как-нибудь выберем и наземный маршрут.

Тем временем флаер перевалил через холмы, и под нами открылась картина Занту во всем своем великолепии. Природа будто специально создала это место для размещения огромного спортивного комплекса.

Раскинувшаяся между грядами холмов широкая равнина была защищена от ветров со всех сторон. Занту представляла собой естественную глубокую чашу с неровными краями и почти плоским дном, вытянутую в направлении с севера на юг. Края «чаши» со стороны города, с севера, и справа, с запада, были выше и круче. Западные склоны представляли собой часть горы Заннар, последней горы хребта Хазарт, спускавшегося прямо к океану. Самым низким был дальний, южный край «чаши» Занту, и этот край был будто расколот и выщерблен. На самом деле так оно и было. На юге долину ограничивали не холмы, а скалы, обрывавшиеся к побережью. Долина лежала выше уровня океана почти на тысячу метров. А выщерблены в скалах были за многие столетия промыты весенними водами при бурном таянии снегов на горных склонах долины.

Весной, когда Фриза приближалась по своей немного вытянутой эллиптической орбите к своему солнцу, Венцене, в долину со склонов устремлялись бесчисленные ручьи. Они собирались в озеро, дно которого имело отчетливый уклон к югу, и вода сквозь расщелины в скалах обрушивалась грандиозными водопадами вниз, в океан, с каждым годом все больше и больше расширяя эти расщелины. Со временем скальная стена стала похожа на ряд неровных зубов, но все-таки вся вода из долины уйти через эти расщелины не могла, и южная часть долины летом и осенью превращалась в мелкое озеро, которое замерзало с наступлением холодов. Сейчас промерзшее озеро было покрыто таким же толстым слоем снега, как и остальная часть долины, и определить его размеры и точное месторасположение было совершенно невозможно.

День был чудесный. На чистом темно-голубом небе сияло солнце, и только над океаном, над горизонтом, кое-где висели легкие перистые облака. Склоны холмов покрывал ослепительно-белый снег, на фоне которого резко выделялись черные силуэты редко стоящих лозалей.

Снег долины пестрел тысячными толпами, концентрирующимися вокруг спортивных сооружений. И первое сооружение, которое обратило на себя наше внимание, был большой трамплин, расположенный на северном холме. Мы зависли как раз справа от его верхушки.

Трамплин был действительно большим, и мне показалось, что лыжники улететь с него могли метров аж на двести. Мы висели чуть выше верхней площадки и наблюдали, как очередной спортсмен, судя по фигуре – кизз, готовится к прыжку. Вот он оттолкнулся, заскользил вниз, оторвался от кромки, расправил свой крылатый костюм – и полетел!..

Я ошибся. В крылатом костюме лыжники улетали гораздо дальше двухсот метров. На табло высветился результат: «Мирз Балазас, 468,35 метра, 294,7 балла». Внизу на трибунах народ бурно выражал восторг. Понятно, что Мирз Балазас показал отличный результат. Прыгуна окружили товарищи-спортсмены и болельщики, подняли на руки и начали качать.

Голос комментатора прогремел: «Это была серьезная заявка Мирза Балазаса на победу. Сумеет ли кто-нибудь превысить его достижение? Через несколько минут будет прыгать Михаэль Курбатов. Посмотрим, удастся ли ему улететь дальше. Ну, а сейчас готовится к прыжку Зализан Годоза. Что ж, далеко летать он умеет, а вот как на этот раз у него получится с техникой? Пожелаем ему ровного полета!»

Смотреть прыжок Зализана Годозы мы не стали, Тим повел флаер дальше, облетая на безопасном расстоянии пространство полетов, граница которого была обозначена висевшим в воздухе прозрачным оранжевым полотнищем голограммы.

Но тут раздался многоголосый испуганный вскрик, затем мы услышали голос комментатора: «УВЫ, У ГОДОЗЫ ОПЯТЬ ПРОБЛЕМЫ С ПРИЗЕМЛЕНИЕМ… КАЖЕТСЯ, У НЕГО ЧТО-ТО С НОГОЙ… К НЕМУ НАПРАВЛЯЕТСЯ ВРАЧ…»

Я обеспокоено обернулся, пытаясь рассмотреть через боковое стекло кабины, что происходит внизу. Но Тим усмехнулся:

– Не стоит волноваться, Алекс. Вряд ли там что-то серьезное. У киззов кости очень прочные. А этих ребят я знаю, и Мирза, и Зализана. Им еще тренироваться и тренироваться, оттачивать технику, но они очень хотят победить наших и рискуют. Мирз рискнул удачно, а вот Зализан не удержал равновесие, и, скорее всего, просто притворяется, чтобы оправдаться в глазах болельщиков. А Мирз – молодец. Результат отличный. Не уверен, что наши его перепрыгнут…

Тем временем мы медленно летели над восточными склонами холмов, окружающих долину. Под нами проплыли несколько трасс спуска, на одной из них шли очередные соревнования, и фигурка слаломиста в ярко-желтом костюме неслась вниз по склону, ловко огибая флажки.

Мелисса спросила:

– Тим, как ты думаешь, нам стоит посмотреть слалом?

– Ну, если очень хочется… На самом деле, это – не самая зрелищная дисциплина. Через три дня начнутся соревнования по слалом-экстриму, и вот это стоит посмотреть. Лыжники и сноубордисты будут прыгать на трассу с флаеров, а на трассе их будут ждать трамплины, обрывы и траншеи. Это будет зрелище! А завтра после награждения победителей Большой Гонки, уже в темноте, при прожекторах, пройдет финал соревнований по фристайлу, – тоже очень рекомендую. А слалом… Трасса длинная, висеть в одной точке – мало, что увидишь, мотаться вдоль трассы – удовольствие небольшое. Слалом смотреть лучше по визору, камеры стоят вдоль всей трассы, и спортсмен постоянно находится в поле зрения. Если тебя так интересует именно слалом, лучше посмотри вечером запись…

– Да нет, я просто поинтересовалась, что стоящее сейчас можно посмотреть.

– Давай, лучше продолжим экскурсию, увидишь интересного больше. Кстати, под нами – трасса завтрашней гонки, видите? Круги по пятнадцать километров, старт и финиш – на стадионе, внизу впереди…

Я увидел, куда показывал Тим, трассу. Начинаясь на стадионе, она проходила по восточным холмам, поднимаясь и опускаясь, петляя между лозалями, потом пересекала равнинную часть долины и поднималась длинным тягунком на западные склоны, а затем, после крутого спуска резко поворачивала и после небольшого равнинного участка в северной части долины опять поднималась на восточные холмы.

«Да… – подумал я, – трасса тяжелая, с большими перепадами высот, и самое гиблое место – тот тягунок, нелегко там придется ребятам…» Мне вспомнились занятия в юности лыжным спортом, когда я пытался подражать своему знаменитому дяде Леону, дважды Олимпийскому чемпиону. Отец говорил, что я бросил лыжный спорт из-за лени. Но я точно знал, что меня отвратили от лыж такие вот тягунки. Очень уж я не любил ощущение, когда кажется, что легкие выгорели, и дышать больше просто нечем… Тренеры говорили: «Терпи!», но я не понимал, зачем так себя мучить.