Голос из космоса. Повести и рассказы

Глава 6

Ребята пошли к выходу из парка, продолжая обсуждать Женькину повесть. Звенели цикады, слышались голоса птиц, где-то вдалеке шумело море. Лёгкий ночной бриз шевелил ветки деревьев и покачивал разноцветные фонарики, украшавшие аллеи парка. Дети, игравшие с флаером тоже собрались домой, обогнав ребят на главной аллее.

– А как мы его отроем, если шар его в землю закопал? – Женя задумалась.

– Лопатой, – невозмутимо ответил Юрка.

– Неинтересно, – возразила Женя.

– Тогда экскаватором! – не моргнув глазом брякнул Пашка Корабельников.

– Иди ты! – рассмеялась Женька. – Ну, правда, как?

– А мы Стаськиного крыса Севку подключим, – неожиданно заявил Гришка, оглянувшись на маячивший среди деревьев памятник крысам-спасателям. – Если он, конечно, не против.

– А… – махнула рукой Стася. – Он же не просто крыс, а генномодифицированный. Искусственно выращенный. Мне его на Ашхабадской биостанции подарили. Он в каких только экспериментах не участвовал! Даже в космосе и на Луне был! Так что он согласится.

– Только мы его хозяином сделаем Акмаля, – согласилась Женя.

– Только я ему экзоскелетон сделаю, – добавил Петька.

– Зачем?! – удивилась Стася.

– Да не твоему крысу, а Акмалеву, – усмехнулся Петька. – А как крысёнок будет к этому шару докапываться? Он тебе что, крот что ли или землеройка?

Они уже шли к видневшейся впереди станции туристического монорельса, ведущего в дачный посёлок, когда Женя вновь задумалась.

– Я вот только не придумала… Ведь чтобы помочь, надо чтобы или Акмаль к ним отправился, или эта девочка к нам попала… А как? Если звездолёт – автомат?

– Элементарно! Через телепорт! – Петька выскочил вперёд и обернулся к ребятам. – Они телепортал здесь сделают. Звездолёт ещё один спутник, точнее челнок, пошлёт. И эта девчонка прямо к нам!

– Телепорталы ещё только испытывают, – возразил Гриша.

– Так это у нас! А у них цивилизация чуть впереди. Мы же тоже до этих керамеров ещё не додумались.

– Слава Богу, – фыркнула Рутка.

– Ну, вот. Поэтому и звездолёты им в принципе не нужны, – Петька явно получил вдохновение. – Они посылают разведчики, а потом строят телепорт и через него оправляют космонавтов. Ну, может где-то один спасательный звездолёт держат поблизости, на случай, если телепорт сломается.

– Так они и звездолёт могут послать, который – опа! И телепортировался.

– Нет, так не получится. Это очень сложно. Может не туда вынести. Это же не гиперпрыжок через подпространство, где координаты выхода знают заранее. Нужны опорные точки: входной и выходной порталы, которые совмещают пространства.

– Тогда это гиперпортал, а не теле-, – возразил Гриша.

– Ты научную работу пишешь или приключенческую фантастику?! Какая разница!?

– Да это не я пишу, а Рыжик!

– Да мне-то всё равно! Я всё равно в этих гипер, теле, суперпорталах разбираюсь, как… поросёнок в апельсинах! – рассмеялась Женька.

– Ты и есть поросёнок. Дай почищу, – Вика показала на пятно от мороженого, которое Женька ухитрилась посадить на шорты.

– Ну, так вот, – продолжил Петька. – Они здесь сделают портал. Они же его уже сделали.

– Где?! – удивилась Женька.

– Здрасьте! – Петька изобразил поклон. – А как Замухрышка на эту Геру из казахской степи попал? А оттуда к нам керамер, который потом помер от одиночества?

– Так там случайно получилось…

– Ага! Пространства случайно перемешались! Повествование должно быть логичным. Это была первая неудачная попытка создать портал. Не эта же девчонка придумала на помощь позвать. Они уж давно поняли, что если им не помогут, то им крындец! И потом… Звездолёт же не может сразу на планету попасть. Ему сначала подлететь надо, челнок выпустить, а уже тот на планету сядет. Проблем сколько!

– А почему сразу нельзя? – не понял Юрка.

– Ну, вот, смотри… Идём мы на станцию, никого не трогаем. А тут – бац! И звездолёт на нас телепортировался. Мы и пикнуть не успеем!

– Только без жертв! Я такое читать не буду! – категорически заявила Вика.

– А тут проще. Не надо никуда лететь, вошёл там в телепорт и тут вышел.

– Расстояние слишком большое, чтобы пространства совмещать, – засомневался Гриша.

– Вот поэтому, он не гипер-, а телепортал, – терпеливо продолжил Петька Заславский. – Между ними… – Петя на секунду задумался, – энергетический туннель. Ну, как «кротовая нора» в гиперпространстве, в которую «ныряет» звездолёт, когда совершает «гиперпространственный прыжок».

– Тебе видней, у тебя папка – физик, – согласилась Зойка.

– Правильно, – согласилась Женя. – А в шаре ещё и будет написано, кто явится с этой планеты через этот портал. Здорово, ребята! Ну, у вас и фантазия!

– С кем поведёшься! – рассмеялась Вика.

***

…Они сидели в кафе, поедая вкусное мороженое. День уже близился к вечеру, наливаясь сиреневыми сумерками. Внезапно, Стася увидела что-то вдали, в старой части парка.

– Смотрите, что это?!

Вдалеке, прямо над кустами старого парка виднелось какое-то тёмное тело. Оно медленно летело над кустами, будто разыскивая что-то в зарослях.

– Это, наверное, робот-обходчик мусор собирает, – предположил Акмаль.

– Странный мусорщик, – Дилька вгляделась в даль. – Дедушка, дай бинокль.

Аппарат выглядел, как чёрный шар, медленно плывущий над кустами. Никаких знаков или эмблем на нём не было. Иногда он останавливался и выпускал синие и зелёные лучи, обшаривая ими землю.

– Ищет что-то… – Диля передала бинокль друзьям.

Шар облетел кусты и направился к стоящему на небольшой площадке памятнику. На высоком постаменте находилась фигурка бегущей крысы с аппаратурой на спинном вьюке. Памятник поставили после землетрясения, случившегося десять лет назад. Тогда многих, оказавшихся под завалами людей помогли найти специально обученные крысы-разведчики, протаскивавшие под завалы телекамеры и другое оборудование для спасения. Этим крысам и поставили памятник.

Шар залетел за постамент и остановился над песчаной площадкой. Затем выпустил вертикально вниз толстый красный луч. Луч пробил в песке отверстие, куда из шара скользнул тёмный круглый контейнер. Вскоре после этого шар быстро улетел.

– Смотри, оставил что-то! – крикнула Стася.

– А шар даёт такие же позывные, как и та «космическая жужжалка», – Акмаль вынул из уха наушник. – Такой же код.

Как только шар скрылся, ребята подбежали к проплавленной в песке лунке.

– Что там? – Дилька повернулась к брату.

– Шар из металла. Не достать рукой – глубоко.

– А что делать? – поинтересовалась Стася.

– Испытаем новую амуницию для Севки, – подмигнул девочкам Акмаль.

***

Севка недовольно фыркнул и, пошевелив усами, недоверчиво подошёл к Жорке.

– Иди, иди, не бойся, – Жорка взял крысёнка на руки.

Севка повозился на ладони хозяина и сев на задние лапки, принялся умывать мордочку.

– Сегодня, Севка, тебя ждут великие дела! – Жорка осторожно опустил крысёнка на стол. Севка обернулся и уставился на хозяина бусинками глаз. Он уже давно привык, что хозяин испытывает на нём плоды своей буйной фантазии.

– Сегодня ты станешь первым в мире робокрысом!

Через несколько минут Севка был экипирован в блестящий панцирь. Он поводил носом – вроде ничего, панцирь не очень мешал. Да и пах не слишком противно. Вот только какие-то железяки, которые Жорка прикрепил к передним лапкам…

– Это усилители, дурилка. Чтобы твои лапки стали сильнее и могли раскапывать завалы.

Севка с удивлением воззрился на хозяина. В чёрных бусинках его глаз так и читался вопрос: «Зачем!?»

– Как зачем? Будешь людей спасать. Вон несколько лет назад землетрясение было. Сколько людей нашли под завалами. Их даже собаки не могли учуять. А крысы спасли – протянули им верёвку. Вот и ты будешь спасателем.

Севка вздохнул – чего ж сделать, если такой хозяин попался. Ладно, будем спасателем. Только кого спасать, Жорку что ли?

На другой день Жорка отнёс экипированного крысёнка в парк и положил на песок недалеко от памятника тем самым крысам, что спасали людей под завалом.

– Сегодня будут испытания, – Жорка торопился – ту штуку, что провалилась в парке в проплавленную странным шаром дыру нужно было срочно достать. Рекс нашёл место вчера, немало напугав своим экзотическим обликом малышню. И определил, что странная штука – электронный маяк для космической связи и сделана из того самого пластика, который исчез с Жоркиного чердака с помощью «Горгоны».

Севки, с помощью управляемого Акмалем экзоскелета быстро выполнил задание и вскоре вылез из выкопанной норы, неся в лапках шар величиной с теннисный мяч.

Уже в сарае, с помощью двенадцатилетнего Петьки, с которого Акмаль взял слово держать язык за зубами (а делать это Петька умел) шар открыли. Внутри, кроме передатчика оказалась плёнка с загадочной надписью.

– Похожа на космокод, – сказал Петька. – Знаешь что, Акмаль? Давай я отцу снесу в обсерваторию. Попробуем расшифровать с помощью космокода. Может это ключ к твоему «голосу из космоса»?..

Глава 7

Вечером ребята вновь собрались на чердаке у Акмаля слушать Вселенную. Женька устроилась с планшетом на старом скрипучем диване, стоявшем в углу чердака, рядом со сваленными в ящик старыми вещами.

– Жень, ну ты чего? Иди к нам! – окликнула её Вика.

– Ей не до этого, у неё муки творческого поиска, – хихикнул Юрка.

Женька и вправду мучилась неожиданным вопросом: кого из друзей, точнее подружек, сделать девочкой с другой планеты. Женькины друзья уже давно отождествили себя с героями повести и теперь играли в её персонажей, придумывая сюжетные ходы. Женьке оставалось только записывать… Вот только с маленькой инопланетянкой вышла заминка.

«С кого списать эту девочку? – думала Женя. – С Юльки? С Вали? С Вали, наверное, бы получилась. А может с Зойки или Вики? Ну, нет. Вика слишком боевая, она сама полезет всё разруливать. Она и без Акмаля обойдётся. Зойка? Угу, конечно… Зойка, скорее кинется изобретать что-то, чем перед передатчиком сидеть. Юлька с Валей? У! Это термоядерная парочка, – хихикнула про себя Женька, – если они за этих керамеров вдвоём возьмутся, те поседеют». Нет, тут нужно было кого-то особенного. «Рута должна быть какой-то такой… Ну, не такой, как все… Ой, а почему Рута?» – неожиданно подумала Женя. Имя всплыло как-то само по себе. «А ведь точно! Никто, кроме Рутки и не подойдёт!» – осенило Женю, и она хитро глянула на присевшую на край стола, на котором стола коробка с инструментами Руту Маслову.

***

С Рутой они познакомились две недели назад, в конце июня, когда закончилась история с каравеллой на дне бухты. Точнее история тогда ещё не закончилась, ведь её тайну разгадать пока не удалось. Зато закончилась история с Сабиром и его компанией. И на следующий день после того, как Виктор Ковальчук рассказал ребятам о Сабире и всей подоплёке этой истории, в посёлок приехала семейная пара. Высокий черноволосый загорелый мужчина и невысокая светловолосая голубоглазая женщина. Вместе с ними приехали двое детей: парнишка лет четырнадцати, такой же высокий и черноволосый, как отец, и девочка примерно Жениного возраста с короткими и волнистыми каштановыми волосами. Женщина как раз и оказалась той самой Анастасией Масловой, создавшей «русалочьи слёзы» – препарат «Антипсихотин» для лечения глубинного психоза. С ней их познакомила Зульфия Гарифуллина. Они переехали сюда, так как муж Анастасии – радиоастроном и инженер-радиоэлектронщик – был приглашён работать на Крымскую обсерваторию. Восьмилетняя Рута и была той самой девочкой, дочерью Анастасии. Правда, через неделю после знакомства Рута уехала в детский лагерь, но довольно скоро вернулась из-за истории с вшами, заодно лишившись своих красивых локонов. Впрочем, Рита Маслова – Рута было не имя, а прозвище девочки, как Жорка у Акмаля, а по-настоящему девочку звали Маргаритой – довольно весело отнеслась к этой истории. И вообще, Рита, поначалу робевшая с незнакомыми ребятами, оказалась весёлой смешливой девочкой с лёгким озорным и любопытным характером. Это безграничное любопытство и непоседливый характер Риты и были причиной курьёзных историй, в которые часто попадала девочка. И Рита, как уже говорилось, относилась к этим историям с юмором, самокритично называя себя «весёлая балда». Конечно, многое в этих историях Рита нафантазировала, но как она сама призналась, ей просто нравится смешить людей, нравится слышать чей-то весёлый смех. В Геленджике, где до этого жила Рита, она занималась в детской цирковой студии и была там… клоунессой! Да, Рите нравилось сложное искусство цирковой клоунады. Правда, незадолго до переезда Рита ушла из студии. И причина этого было единственным, о чём Рита предпочла промолчать, неожиданно погрустнев. И ребята не стали допытываться – Рита сама скажет, если захочет, может быть это что-то личное. А по приезде в Крым, Рита снова пошла заниматься в цирковую студию. И однажды, за день до отъезда Риты в детский лагерь, руководитель студии Ирина Борисовна, жившая в том же дачном посёлке, что и ребята, сказала про Риту: «У Риты не талант, а талантище. Я нашла бриллиант, которой надо срочно огранить!» Как оказалось, Рита уже была знакома с некоторыми из ребят: племянницей Юрия Криницына и одноклассницей Женьки Стасей Михейкиной и Микой Иваницкой, с вездесущими Пульками и Валей, но быстро подружилась и с остальными ребятами, а Зойка приобрела в её лице ещё одного (после Вики и Акмаля) ассистента для своих многочисленных экспериментов.

Была у Риты-Руты и ещё одна особенность, благодаря которой Рута получила в прежней школе прозвище Инопланетянка. У Риты были разноцветные глаза. Правый глаз девочки был зелёный, а левый – синий. На вопрос ребят о причине, Ритка со смехом ответила, что её предки были русалками.

… – А если серьёзно? – спросил Гришка.

– Это мне от прабабушки досталось, – пожала плечами Рута. – У неё тоже глаза разноцветные. Её поэтому даже ведьмой считали.

– Чего, правда!? – удивился Пашка Корабельников.

– Правда, считали, – улыбнулась в ответ Рита.

– Не, я это… Она правда ведьма была?

– Ты чего сдурел? – вылупилась на него Ритка. – Какая ещё ведьма?! Она доярка была, потом выучилась на зоотехника, институт кончила. Мария Тимофеевна Головешкина, герой труда, между прочим. А в селе её называли Машка Головня и шептались, что вместе со своей подругой Глафирой Никифоровой, тоже зоотехником на той же ферме, она ведовством занимается.

– Только потому, что у неё глаза разноцветные.

– Не только. Глафира Никитична вместе с прабабушкой часто в гости в заповедник ходили на кордон к егерю Мирону Матвеевичу, это дядя бабушки Глаши. Там на болоте ягод много, вот они их и собирали на варенье. А бабки шептались, что они там собирают всякие травы…

– И варят из них всякие отравы, – глубокомысленно заключила Юлька.

– Во-во! – согласилась Рита.

– А твоя прабабушка не обижалась? – спросила Вика.

– Не-а! Они с бабушкой Глашей вообще шутницы ещё те! Бабушка Маша как начнёт рассказывать. То как у неё говорящая жаба по кличке Жетон жила. То как она с лесником Егором Кузмичём на оборотня охотилась. То как к бабушке Глаше один местный парень Гришка сватался и напоил её приворотным зельем, которое ему бывшая жена Мирона Матвеевича Агафья продала. А бабушка Глаша в лосиху превратилась.

– Чего, насовсем?! – рассмеялся Павлик Воробьёв.

– Да нет, ты чего! Она с непривычки в ногах запуталась – у лосихи же их четыре – и в овраг свалилась. Ну, и как в сказке – грохнулась всей ланью… Ой, точно! Не в лосиху, а в лань она превратилась! Ну, вот… Грохнулась всей ланью о землю и опять обернулась красной девицей!

Ребята уже катались со смеху, слушая рассказ Риты, которая рассказывала всё это с полной серьёзностью, не поведя и бровью.

– Рутка, мы сейчас со смеху лопнем! – отсмеявшись заявил Юрка. – Ты вся в прабабушку!

– Не зря же у меня глаза, как у неё, – хитро подмигнула ему Ритка.

– А эта Агафья тоже ведьмой была?

– Да не, какая она ведьма. Там село было и там половина эти… Ну, которые в лесах прятались…

– Разбойники, что ли? – Акмаль с интересом слушал Риту.

– Партизаны!!! Сам ты разбойник! Эти… Ну, как их… Ну, которые говорили, что у всех церковь неправильная…

– Староверы? – предположил Петька.

– Во! Точно! Они самые. Вот и эта Агафья. Бабушка Маша говорила, что Мирон Матвеич на ней женился, а потом ушёл от неё. Потому что она взяла и его книжки – а у него там много научных было, он же учёный-биолог, а не просто егерь – и в печку! Потому что они колдовские!

– Дура, что ли?! – возмутился Петька.

– Наверное… – вздохнула Рита.

– А эта Глафира Никитична красивая была? – спросила Вика.

– Ага! Рыжая, конопатая, метр девяносто ростом! Она центровым в баскетбольной команде «Урожай» играла. Вон Пульки её внучку знают, Галю Никифорову, которая в Московском зоопарке работает.

– Ага, знаем! – согласилась Юлька. – Тётю Галю тоже в детстве Глашей назвали, а она потом в паспорте написала Галя, а друзья её так Глашей и зовут. Только она ей не внучка, а эта… Ну, эта… Как племянница.

– Внучатая племянница, – подсказала Вика.

– Ага. Она рассказывала про эту историю с лосихой. Это Глафира Никитична вместе с Марией Тимофеевной этого Гришку разыграть решили. Он там на болоте НЛО искал…

– А! Знаю, дедушка Саша рассказывал, – вспомнила Женя. – А ему – бабушка Света. Она маску сделала этой самой лосихи. И на первое апреля эту маску надела и в окно к нему заглянула, в сумерках. И все потом говорили, что к этому Гришке оборотень с болота явился!

– Я же говорю, бабушка Маша и Глафира Никитична ещё те шутники были! – рассмеялась Рита. – А лягушка у бабушки Маши и правда жила в аквариуме, правда не говорящая.

– А твоя прабабушка где жила? – спросила Женя.

– Почему жила? Она и сейчас там живёт по соседству с бабушкой Глашей. В Светлореченске.

– А у меня дедушка оттуда! – обрадовалась Женька. – Он там в детском доме жил, на Садовой. А потом его усыновили, и он в Новороссийск уехал.

– Прабабушка сначала не в городе жила. Там село было Загоруевка. И там большую ферму построили, даже с Москвы, с выставки приезжали. Они с бабушкой Глашей туда и переехали работать из посёлка Приречного. У бабушки Глаши в Приречном сестра в милиции работала. А мама её тоже в милиции, только в самом городе. А соседи это село Закукуевка звали.

– Это там староверы жили?

– Не, они рядом жили, в Старой Топи. А Загоруевка – большое село.

– А почему его Закукуевкой звали? – поинтересовался Гриша.

– А там болото большое. Его называют Кукуй. Потому что через него дорога по гати шла из Заречного в Надмошье. Если застрянешь, то долго куковать будешь. Вот его так и назвали. А по-настоящему оно называется Козье болото.

– Это там глухомань такая… – удивилась Стася.

– Почему?! Там два посёлка больших рядом – Приречный и Заречный, дорога на Светлореченск, до него всего двадцать километров. Железная дорога. Там станция Дубки и посёлок фабричный. А по реке теплоходы ходят. Там пристань в Заречном. А на другой стороне болота посёлок и маленький город: Надмошье и Подмошье. Сейчас там всё – Светлореченск. А болото теперь – национальный парк, а вместо гати – эстакада. Вот жители Надмошья и прозвали его Закукуевка, потому что за болотом. Да и жители в Загоруевке какие-то дикие, – Рита выразительно покрутила пальцем у виска. – А рядом вот это самая деревня Старая Топь. А между ним и Загоруевкой – заповедник.

– А почему Загоруевка?

– А потому что рядом холм высокий, который так и называют – Гора. Её ещё Лысая Гора называют, – хихикнула Ритка.

– Потому что там ведьмы шабаши проводят, – брякнул Юрка.

– Угу. Там в этой Загоруевке все на ведьмах и колдунах помешаны. Там вообще такое место весёлое, что-нибудь происходит, что хоть стой, хоть падай! Одни только истории про Фёклу-колдунью чего стоят. Или про гуманоидов в Приречном. Или про Хозяина свалки в Обочине.

– Где?! – удивился Акмаль.

– В микрорайоне «Счастье» на Новой улице, – пояснила Женя. – Там мой дедушка жил до переезда. Микрорайон стоял возле свалки, которой называли Зоной, как в книжке про сталкера.

– «Пикник на обочине»? – уточнил Петька.

– Ага. Поэтому его Обочиной и прозвали. А сейчас там вместо свалки большой завод и станция «Заводская». А потом как раз платформа «Приречная» и станция «Дубки».

– Или про девчонку-инопланетянку, которая жила в Светлореченске, а потом улетела из городского парка, да ещё и прихватила с собой мальчишку, с которым дружила.

– А почему она инопланетянка? – спросила Юля.

– У неё, говорят, глаза в темноте светились. И звали её между прочим, как и тебя – Юлька. А мальчишку – Тёмка…

Про то, что Руту на самом деле звали Рита, ребята узнали только вчера. Женька вернулась с родителями из города и пошла к друзьям. Ребята собрались в «штабе» у Корабельниковых. Решили рассказать «новеньким» о истории с каравеллой, случившейся в начале лета. Тем более, что Акмаль и Дилька сетовали о том, что «проторчав в Ташкенте, пропустили всё самое интересное». Да и Стасе с Рутой было интересно. Когда Женька поднялась, у ребят уже шёл какой-то давний разговор.

– … А у меня прадед – цыган! – Рутка хитро посмотрела на друзей.

– Настоящий!? – удивилась Яська.

– Ага!

– Чего, колдует и коней уводит? – усмехнулся Гришка.

– Насчёт колдовства не знаю, а вот коня один раз на спор увёл. Он же в конноспортивной школе работает. Сначала конюхом был, потом на ипполога выучился, – Рутка пожала плечами. – Знаете, как его лошади слушаются! Он пошепчет чего-то на ухо и всё! Конь за ним по пятам ходит.

– А он где работает? – заинтересовалась Валя.

– В Краснодаре. В детско-юношеской спортивной школе. Он и тренером работал, и сейчас иногда с детьми занимается. Он столько историй про лошадей знает, закачаешься!

– Слушай, Рут, а его не Радо Михайлович зовут? – с подозрением спросила Стася. – Такой, черноволосый, а усы – седые. И две серьги в ухе – серебряная и золотая?

– Ага, это он и есть! – согласилась Рутка. – Хотите, фотки покажу?

– Хотим!

Вскоре Рута прибежала с планшетом, и все собрались вокруг неё.

– Ой, Стаська, это ты, что ли? – удивился Гришка.

– Конечно я. Я же два года назад там занималась немного. Правда, мне не очень понравилось. Я верхом ездить научилась и бросила.

– А чего так? – поинтересовался Гришка.

– Да ну. Я – трусиха. Это на пони ездить ещё ничего. А когда сидишь на такой здоровенной зверюге… Я ж не Радо Михалыч. Кстати, он же румын?!

– Он такой же румын, как я – китайка! – Рутка растянула пальцами веки, изобразив «китайца». – Он просто вырос в Приднестровье, оттуда и в Краснодар переехал, когда женился. Только он из этих цыган… ну, которые не кочуют…

– Оседлых, – подсказал Петька.

– Ага. А его прадед вообще был настоящий цыган из табора. Только он оттуда ушёл, чтобы на девушке-сербке женится.

– А он в Югославии жил? – спросил Павлик.

– Ага. А после войны в Советский Союз вместе с женой, ну, той девушкой попал. Так и остался. Прадедушка меня и назвал однажды Рутой. Они с прабабушкой мне костюм цыганки сделали для новогоднего утренника. Мне четыре года было. А дедушка Радо мне ещё уже там, в детском саду, красный цветок в волосы воткнул, чтоб, значит, образ был. А потом посмотрел и говорит: «Ты прям сама, как цветочек, червона рута!» Ну, так и пошло – Рута, Рутка.

– А ту разве не Рута? – удивилась Вика.

– Вообще-то, я – Рита, – улыбнулась Рута. – Чего, не веришь?! Хочешь, сейчас свидетельство о рождении принесу? Там прям по-русски написано: «Маргарита Мирославовна Маслова». Но вы меня можете Рутой называть – мне нравится. Меня так все дома называют. А если хотите – Ритой, я тоже не против. У Юльки, вон, тоже второе имя есть – Шэнне. А Зойку тётя Даша называет Эгле.

– Мама говорит, что это потому, что я из любого положения выкручусь, как ужонок, – отозвалась Зоя, занятая починкой любимой куклы.

– А причём здесь ужи? – удивилась Рута.

– Эгле – королева ужей из литовских сказок, – пояснила Зоя. – А Гришку мама и дедушка Янис зовут Иво.

– Погоди, как ты по паспорту? – глянул на неё Юрка.

– У меня ещё нет паспорта, я ещё маленькая, – ответила Рута, но тут же спохватилась: – Маргарита Мирославовна, а что?

– Ты же Майевна? – Петька с интересом обернулся к девочке.

– Почему?! – вытаращила глаза Рита.

– Ну, твой папка… Его же Май зовут?

– А! Да нет. У него такая же история! – махнула рукой, рассмеявшись, Рутка. – Папку Мирослав зовут. А как Мирослав сократить?

– Славка… – неуверенно ответил Акмаль.

– Ага. А ещё Мира.

– Это же девочка. То есть девчачье имя, – удивился Пашка.

– Почему?! Вы же Мику Иваницкую Мишкой зовёте. А Миша – это мальчик.

– А ты откуда Мишку знаешь? – вновь спросил Пашка.

– Так я же с ней вместе в пионерлагере была! Вместе и вшей подхватили. Только меня остригли, а её пожалели – у неё косы.

– Кстати, ребята, а когда Мишка приезжает? – поинтересовалась Вика.

– Послезавтра, – отозвалась Валя. – Она же ещё к родственникам в Пловдив поехала.

– Ну, вот. Папку и звали Мира. А в школе как-то, папа говорил – во втором классе, кто-то про него и сказал, как раз на майские праздники: «Вон Мир идёт». А кто пошутил: «Ага, Мир, Май, Труд!» Вот и пошло прозвище – Май. Папе, правда, понравилось, он так и стал всем представляться – Май, – объяснила Рута.

– А ты на цыганку не похожа. Вот Мишка, та – да! И дядя Май на цыгана похож, – подвёл итог Димка Смирнов.

– Дядя Май скорее на индейца похож, – хихикнула Алиска.

Отец Руты, радиастроном Мирослав Георгиевич Маслов, или Май, как называли его родственники и друзья, действительно был рослым – метр девяносто – смуглым и черноволосым. К тому же чем-то отдалённо походил на актёра Гойко Митича из старых фильмов про индейцев. Это и делало его похожим в глазах детворы на этакого индейского вождя. Сходство усиливало и то, что, будучи байкером, Май носил длинные волосы, которые стягивал в хвост на затылке, и кожаные жилеты, и куртки, украшенные разными феньками, в том числе и из разноцветных перьев.

– А у тебя волосы светлые, не как у дяди Мая, – сказала Валя.

– Это я в маму пошла. У неё все предки белобрысые. Зато у меня волосы вьются, как у дедушки, с папкиной стороны, – Рута потрогала ёжик стриженых волос на макушке. – Н-да… Правильно Мика говорила – косы надо отращивать…

– Кстати, Рут, а почему твой прадедушка эти две серьги носит? – спросила Стася.

– Потому что цыган, – пояснил Гришка.

– И совсем не потому! – улыбнулась Рута. – Он же парусным спортом занимался. На крейсерской яхте помощником капитана ходил. Они даже в международной океанской регате участвовали. Так что прадедушка и экватор пересекал, и Магелланов пролив проходил. А один раз их яхта в кино снималась – они играли пиратский экипаж. Ну, кто-то и вспомнил, что у пиратов за экватор золотая серьга полагалась, а за пролив – серебряная. Вот он с тех пор и стал их носить…