Неожиданный шанс. Царь! Просто Царь!

Позади Асланбека раздался приглушенный смех.

– Я предлагаю вам стать частью нашей рати. Обратите внимание – не частью рода, а частью рати. Род ваш продолжится. И ханом в нем будет тот, кого выберете вы. Но! Я назначен ханом этих земель князем, поэтому ваш хан будет подчиняться князю и мне. И князю вы принесете клятву верности перед богами. Понимаю, что для вас, настоящих воинов, признать это без битвы является бесчестием. Поэтому предлагаю поединок между мной и вашим ханом. Если победа будет за мной – то вы выполняете мои условия, если нет – значит, быть сече.

Молодой хан, выслушав эту речь, помедлив, оглянулся. Воины смотрели на него. А вот ближники, наоборот, прятали глаза. Он усмехнулся и, выпрямившись в седле, с вызовом спросил латника:

– Как биться будем, хан?

Тот улыбнулся ему в ответ.

– Начнем, пожалуй, на конях. Копьями. А дальше, как боги рассудят.

После этих слов Асланбек повернул коня влево и двинулся вдоль строя. Молодой хан подождал, пока ему подадут его копье, и направился в противоположную сторону. Асланбек доехал до конца строя, развернул коня. Противник еще не доехал до места. Глядя ему вслед, Асланбек внезапно пожалел мальчишку. Неожиданно для себя тот стал ханом, потеряв отца. В момент, откровенно не лучший для рода. И сейчас выбора у него нет. Он должен либо умереть, либо… А победить шансов у него нет. Кожаный доспех с большой бронзовой круглой пластиной на груди никак не мог выдержать удар копья. Или? Асланбек усмехнулся и, окликнув верного нукера, сменил боевое копье на древко без наконечника. По рядам степняков, видевших это, пронесся шум перешептываний. Наконец молодой хан тоже развернул коня. Оба войска замерли в тишине. Слышно было только пение невидимой глазу птички в вышине, да шумел травами легкий ветерок. Асланбек надел и застегнул шлем, перехватил удобнее древко копья, толкнул коленями коня, и тот начал разбег.

Молодой хан сумел справиться с тяжелым копьем, и острие его ударило в круглый щит противника, но насладиться этим моментом он не успел. Жестокий удар вынес его из седла и вместе с телом выбил из легких воздух. Он не увидел, как острие его копья скользнуло по металлу щита (О, боги! У врага даже щиты из железа!) и ушло выше плеча латника. Он уже не видел, как летел по воздуху, как безвольной куклой тело катилось по земле и как застыло, лежа на спине и раскинув руки. Он не видел, как мимо него промчался конь соперника, и тот на ходу, удивительно ловко для полностью покрытого металлом человека, соскочил с коня и неторопливо подошел к его лежащему телу.

Асланбек подошел к лежащему без сознания противнику и оценил его состояние. Он видел, что попал, куда и целил. Пластина выдержала удар древка копья, лишь немного прогнувшись. А это значит, что хан выживет. А дальше…

Он подозвал ближайших из толпы степняков:

– Воины! Поднимите своего хана!

Его воины подвели ему коня. Он поднялся в седло и внимательно оглядел стоящих перед ним степняков. Его переполняли чувства вседозволенности, самоуверенности и удовлетворения собой. Он сделал! Он сумел!

– Боги свое слово сказали. Вы готовы выполнить их волю?

Ему ответили молчанием.

– Завтра утром кочевье начинает путь на север, – строго произнес Асланбек. И самодовольно рассмеялся, толкнув коленями коня.

– Или Боги накажут вас.

Глава 7

– Князь! Хевдинг пришел!

Владимир разорвал дистанцию с Ингельдом и, взяв секундную паузу, ответил слуге:

– Пусть ждет! Мы сейчас закончим.

Они с варягом провели еще по паре атак-защит, и Черных, облившись водой в бане и переодевшись, двинулся к горнице, приспособленной для неофициальных встреч. С момента, как в Полоцке жизнь вошла в спокойное русло, Черных снова приступил к прерванным тренировкам с холодным оружием. Это был не только меч. И тренеры, они же спарринг-партнеры из варягов, менялись, но на мечах работать Владимиру нравилось с вождем варягов. Наверное, это было не совсем правильным и противников нужно было менять, чтобы разнообразить технику, но они с Ингельдом за эти годы сдружились и часто учебные схватки сопровождались обсуждением текущих и перспективных вопросов. К тому же Черных не очень надеялся на свои возможности с холодным оружием. «Стечкин» ему был гораздо ближе.

Хевдинг, с которым у него была назначена встреча, находился на месте и был занят тем, что крутил в руках казачью шашку, до этого момента висевшую над креслом князя. Шашка досталась Черныху по наследству от прадеда, и когда он решился полностью сменить жизнь, то не смог оставить ее в той жизни. Хевдинг, происходивший из племени лютичей, был высок, жилист и традиционно лохмат. Типичное нордическое, не блистающее красотой лицо, пересекал относительно свежий рваный шрам. Удар задел и левый глаз, и теперь вместо него чернела кожаная блямба. Лютич появился в городе за неделю до начала ледостава. Появился неожиданно и, естественно, не один. Неожиданность была не в том, что он со своими людьми появился в Полоцке. Для города, находящегося на основном торговом пути, это было совсем не редкостью. Но еще ни разу в город не прибывал не просто хирд воинов севера, а род в полном составе – с женщинами, детьми и рабами. Хотя про рабов следовало забыть. Все люди, считавшиеся рабами рода, получившие право сесть за весла драккара или получившие оружие из рук хозяев, автоматически становились свободными. А таковыми оказались все. Что само по себе было удивительным. Но на этом странности не закончились.

Прибыли они на трех кораблях и, как заметили варяги, смотревшие за порядком на пристани, принадлежали эти корабли двум разным родам. Хотя по всем признакам все прибывшие были одним родом. Старший дежурной смены на всякий случай отправил гонца к начальнику стражи. И как оказалось, не зря. Прибывшие только-только успели разгрузить пожитки, которых оказалось крайне мало, как на реке следом за ними появились пять драк-каров с воинами на борту. И главное, родовые знаки на этих кораблях совпадали со знаками на двух из прибывших ранее. Пятерка драккаров не стала причаливать на свободные места у пристани, как это принято у гостей, а сразу развернулась к берегу, высаживая команды по-боевому. Род, прибывший ранее, возле пристани стал в круг, закрыв собой детей. Место в строю заняли все – и воины, и бывшие рабы, и женщины. Вновь прибывшие сразу же начали группироваться к атаке, строя клин. Между первыми и вторыми тут же встал дежурный десяток варягов. Атакующие тем не менее внимания на них не обратили. Их явно было больше двух сотен и десяток варягов на своем пути они просто игнорировали. К счастью, на ближайшей к пристани башне города разглядели творящееся там непотребство и ударили в колокол. В этот момент из городских ворот уже начали выбегать варяги караула, оповещенные гонцом. Было их два десятка, но следом спешили латники и копейщики. Нападавшие замешкались, и еще через десяток минут перед выстроенным клином уже стояла стена из сотни воинов городского гарнизона. На ближайшей городской стене изготовились к стрельбе лучники. И из городских ворот уже не бежали одиночные воины, а выдвигались строем остальные подразделения Полоцкого гарнизона во главе с воеводой Ингельдом. Еще через десять минут уже нахальные викинги перестроились в круг, зажатые между рекой и плотной стеной воинов гарнизона.

Воевода Ингельд вышел из строя и, оглядев нарушителей, негромко спросил:

– Кто старший? Хевдинг? Ярл? Конунг?

Он опознал родовые символы на драккарах. Лично с этим родом его путь не пересекался, но слухи доходили. Как и о тех людях, что стояли за спинами его воинов. Потому как этот род происходил из давних врагов варягов. И этот род что-то не поделил с одним из родов данов.

Так виделось это Ингельду, но следовало услышать объяснение от обеих сторон.

Строй раздвинулся, и вперед вышел совершенно неприметный человек, одетый в достаточно богатый доспех. Варяг, окинув вышедшего взглядом, с неприязнью отметил, что он именно одет в доспех. Не воин в доспехе, а просто доспех, надетый на случайного человека.

– Бонд Кирстен сын Ларса Рыжего. Я подданный короля данов Олафа Груды Развалин. Эти люди должны моей семье много серебра. И я вправе потребовать его у них. Это во-первых. Во-вторых, эти люди, – он снова указал на соперников, – украли у меня рабов, которых я, согласно праву, забрал у должника. В-третьих, эти люди угнали у меня два корабля. И я требую возврата моего имущества и выдачи преступников, которых я, опять же по праву, накажу.

Ингельд слушал его с неприязнью, хотя лицо варяга оставалось беспристрастным. Он не любил людей, подобных этому бонду, потому как сам принадлежал к противоположному сословию.

– Я услышал тебя! – оповестил воевода бонда.

И повернувшись, направился к противоположной стороне. Строй расступился перед ним и из круга навстречу ему вышел их вождь.

– Рассказывай!

– Мой род…

Ингельд прервал. Ему была известна любовь морских воинов к длинным историям.

– Коротко! Суть конфликта.

Ингельд говорил сухо и отрывисто. Он фактически был беспристрастен. Обе стороны не были союзны его племени. Даны были соперниками на море, а с лютичами они резались уже много десятков лет. И враги они были знатные!

– Вернулся с хирдом из вика. Поход был неудачный. Взяли мало. Перед походом, чтобы оплатить воинам прошлый год, взял в долг у знакомого купца. Возвращаясь домой, встретились с другим купцом, проходившим рядом с родовым поместьем. Он предупредил, что у меня дома не все хорошо. Поэтому высадились, не доходя до усадьбы и ночью. В поместье хозяйничали чужие воины. Часть семьи и рабов были убиты, остальные сидели под замком. Их собирались продать. Атаковали неожиданно и успешно. От пленного узнали, что мой долг выкупил сосед. И сейчас возвращает его моим имуществом… Хотел отомстить и атаковать ночью усадьбу обидчика, но узнал, что в поместье около двух сотен воинов и кто-то смог убежать и предупредить их. Мы же захватили два их корабля, на которых люди соседа пришли грабить мой дом, погрузили остатки имущества, людей и вышли в море. Мыслей, куда идти, не было. Просто понимали, что нужно уходить. Людей на веслах не хватало. Посадили всех, включая взрослых женщин. Сам понимаешь, далеко мы уйти не смогли. Спас туман и ночь. Удивительно, но мы не потерялись. А погоня отстала. Сюда пришли просто потому, что нас гнали в этом направлении.

Лютич замолчал. А потом добавил:

– Варяг! Мы готовы умереть. Спаси детей!

Ингельд молча кивнул, подтверждая, что услышал. Повернувшись, он с минуту постоял, размышляя, а потом двинулся к бонду.

– Сейчас ты, – Ингельд, избегая называть того по имени, ткнул пальцем в сторону бонда, – забираешь два своих драккара, твои люди садятся на корабли и вы уходите!

– Я имею право… – заблажил бонд.

– Не имеешь! – проревел взбешенный варяг. – Здесь нет твоего права! Здесь земля князя Вяземского и его вассала князя Полоцкого. Здесь нет также рабов. Я воевода князя Вяземского, варяг Ингельд, поставлен князем следить за соблюдением законов княжества. Если ты и твои люди сейчас же не покинут землю княжества – вы умрете!

Сзади грохнули сдвинутые щиты, и строй слитно сделал несколько шагов, приблизившись к воеводе в готовности его прикрыть. На мгновение повисла тишина. Бонд оглянулся в поисках помощи. Один из воинов, стоящих у него за спиной, видимо старший дружины, глядя на предводителя, отрицательно покачал головой.

– Я запомню! И отомщу! Мы… умеем ждать.

– Я уже испугался! – ответил воевода и усмехнулся.

Когда последний корабль бонда развернулся вниз по течению Двины, воевода повернулся и скомандовал:

– Отбой! Всем по распорядку!

После чего подошел к беглецам.

– А теперь в подробностях.

Внимательно выслушав вождя беглецов, уже более мягким тоном пояснил:

– Я сейчас иду к князю – нужно доложить. Вы пока располагайтесь вон там под стеной. Я распоряжусь, вам пригонят походную кухню с продуктами и поваром. Он сегодня вас покормит, а дальше князь решит, что с вами делать.

Воевода доложил о случившемся и историю, всему этому предшествующую. Черных внимательно выслушал, одновременно обдумывая варианты использования произошедшего. Беглецами были остатки когда-то славного рода племени лютичей, попавшего в полосу неудач. Основателем рода был удачливый изгой племени, избравший путь морского воина. Шесть поколений род креп и процветал. Родовое поместье их находилось на одном из островов севернее земель варягов. Эти острова оспаривались несколькими племенами, и там сложилась ситуация, когда по соседству жили люди из разных племен. Соответственно, общего закона там не существовало, и люди жили, опираясь в основном на количество и силу клинков. Но вот на нынешнем поколении лютичей удача отвернулась от семьи. Один за другим пропали и погибли в виках пять братьев. Как назло, перед своими последними походами они брали в долг и, понятное дело, вернуть не смогли.

А вот те, кто гнались за ними, представляли собой противоположную историю. Это их соседи, изначально гораздо более слабые и терпевшие от первых, сильных и воинственных, множество неудобств и проблем. В этой семье очень плохо обстояли дела со смелыми и решительными воинами. Гораздо лучше получалось у них торговать и перепродавать. И вот это в конечном счете позволило этому роду обойти соседей и вспомнить все обиды. Они просто за деньги нанимали воинов. И желающих хватало. На Полоцкую землю сумел бежать с остатками рода последний – самый младший сын рода лютичей.

Нынешняя ситуация показала, что отношения этих двух соседских родов подошли к финалу. В голове князя обкатывался вариант использования людей, свалившихся на него как снег на голову. Хотя «снег на голову» не очень хорошо. Данный случай был лучше. Общую концепцию развития княжества Фомичева он помнил. Выслушав Ингельда, попросил того собрать максимум возможной информации о беглецах. Точнее, о хевдинге. Что делать сейчас, решили следующее: выделить место на пустыре снаружи стены, туда поставить рабочие вагончики, которыми летом пользовались строители; отдать во временное пользование походную кухню; разрешить охотиться и ловить рыбу в окрестностях города; разрешить найм на любые работы; налоги не брать; разрешить вытащить драккар на зиму на берег. Дальнейшее зависело от сведений, которые должен был добыть Ингельд. Плюс Черных на всякий случай решил запросить информацию у службы Никодимова.

Прошло время, и вот день, когда князь решил, что есть о чем говорить с хевдингом беглецов, настал.

– Первый раз держу в руках подобное оружие. Вроде сабля, но странная. Явно издалека. Одно могу сказать – это оружие всадника и предназначено оно для рубки бездоспешных воинов. – Встретил этой фразой вошедшего князя хевдинг.

– Ты прав! Называется это оружие – «шашка». Почему так – не знаю. Мне досталось по наследству от прадеда. Как меня зовут, ты уже наверняка знаешь – князь Полоцкий Владимир, сын Ивана.

– Драговит, сын Милогоста, – представился лютич и покачал в руке шашку, пробуя баланс. – Добрый клинок! – кивнув, одобрил хевдинг и, вложив шашку в ножны, протянул ее князю. Тот принял оружие и аккуратно повесил на место.

– Присаживайся! – указал Черных на кресло напротив своего. – Разговор у нас будет долгий. Выпить чего желаешь? Пиво? Вино? Может покрепче чего?

– От пива не откажусь.

– Хорошо! – И кликнув слугу, распорядился принести бочонок пива, решив, что если просто поставит на стол по кружке пенистого напитка, то обидит гостя.

Молча подождали. Гость поднялся из кресла и подошел к глобусу, что стоял на столе у окна. Возможно, у него и возникли какие-то вопросы по этому предмету, но тут принесли пиво, и Черных на правах хозяина наполнил высокие пивные кружки. Стеклянные, что было отмечено лютичем, внимательно осмотревшим свою перед тем как приложиться. Черных пригубил пиво, забросив в рот кусочек пресного сыра, а вождь просто махнул всю кружку сразу. Вытер рукавом рот и еще раз внимательно рассмотрел стеклянный предмет.

– Пиво слабовато. А вот кружка… Первый раз такую в руках держу. Хотя слышал об этом.

– Я легкое пиво предпочитаю, – отозвался князь и предложил: – Наливай сам.

И добавил, заметив интерес гостя:

– А кружку дарю.

Лютич тут же воспользовался предложением и снова наполнил кружку. Изрядно отхлебнув, поставил пиво на стол.

– Чего хочешь, князь? Я помню, что должен тебе. Если будет по силам – готов отплатить тебе добром за добро.

– Твою историю я знаю. И не только с твоих слов. Ты не агнец божий, но это нормально. В этом мире по-другому нельзя. У моего народа есть поговорка «с волками жить – по-волчьи выть!». Поэтому оставим прошлое в стороне. Будем говорить о настоящем и будущем. Что находится в устье Двины, знаешь?

Гость помедлил и ответил:

– Это место далеко от моей земли, но знаю. Нищая деревушка там стоит. Она ничья. И поэтому ее грабят все кому не лень. Как только в деревне появляется что-то, что можно отобрать, это обязательно будет отобрано. А ничья она потому, что никому не позволили там укрепиться. И что? Ты хочешь, чтобы мы ее ограбили? Или сожгли?

– В этом месте будет построена верфь и, естественно, при ней будет городок, который вырастет в дальнейшем в город. Верфь строить и руководить ею будет княжий человек. Он же и будет отвечать за нее перед князем. А вот заняться городом я хочу предложить тебе.

Лютич флегматично пожал плечами и отхлебнул из кружки.

– Я не могу отказаться от данного тебе слова, и если тебе так уж нужно – мы умрем. Зачем только тогда нас нужно было спасать от мечей и голода? Зачем так сложно? Как только наши враги, да и не враги тоже, узнают, что мы заняли землю, не принадлежащую нашему роду, немедленно придут взять наши жизни и имущество. Если родовая земля дает хоть какое-то право на ее владение, потому что однажды оно было подтверждено мечами, то здесь предстоит это сделать. И ты не хуже меня понимаешь, что для нас это смерть. К сожалению, от моего рода почти ничего не осталось.

– Понимаю, и мне не нужна ни твоя смерть, ни твоих близких. Мне нужно, чтобы ты ПОСТРОИЛ, – Черных выделил слово голосом, – там город. И сел в нем своим родом. Сейчас ты просто мне ответь: готов ли ты к этому? Если готов – мы обсудим детали.

– Мне трудно говорить о том, что я плохо себе представляю. Я топором хорошо умею сносить головы, но точно не смогу построить драккар и, наверное, плохо смогу срубить избу. Да и мои родовичи не этим на жизнь зарабатывали.

– Никто подобного от тебя и не ждет. Тебе дадут людей и дадут серебра, чтобы ты нанял недостающих. Ты должен будешь управлять ими, решать их проблемы и, главное – строить город. И твой род будет тебе в этом помогать. Скажу больше – мне нужно, чтобы ты начал строить, занял это место. В дальнейшем ты можешь заняться другими, более привычными для тебя делами. Готов?

Хевдинг на минуту задумался и наконец ответил:

– Я уже сказал – я готов вернуть долг. Если он таков, я исполню его. По крайней мере, приложу все силы, чтобы исполнить.

– Хорошо! Тогда тебе, как главе рода, придется принести клятву верности князю Вяземскому.

– Я его не знаю. И ему ничего не должен. Я должен тебе. Тебе готов поклясться Богами.

Черных отрицательно качнул головой.

– У нас ВСЕ! Я подчеркиваю – ВСЕ приносят клятву князю Сергею Владимировичу. От простого крестьянина до бояр и князей. Я в том числе. И если ты не в курсе – варяги гарнизона подчиняются мне по службе, но служат они князю Вяземскому. Таков у нас обычай.

– Странно это. Так что ж – вокруг тебя не твои люди, а люди другого князя?

– Именно!

– Хм! А по-другому никак?

– Нет. И если ты не согласен, весной, ты уж не обессудь, твой род город покинет. На земле кривичей для твоего рода земли нет.

– Князь, я не боюсь этого. Я не боюсь сам умереть, но надо мной висит долг перед родом. И перед тобой. Может, и не все делалось моими предками правильно, но честь рода мы берегли всегда. Поэтому у меня нет выбора. Я принесу клятву верности тому, кому ты скажешь. Когда это нужно будет сделать?

– Это как решит князь. Но думаю, что скоро нам предстоит посетить Вязьму. Запомни! Ты будешь клясться за весь род. Сейчас иди, я вызову тебя.

Глава 8

Пока его род обживался и Драговит ждал вызова от князя, они многое увидели необычного в этом городе и еще больше услышали, но того, что произошло через несколько дней, представить не могли. Драговит удачно отсутствовал – в этот день он с мужчинами был в лесу на заготовке дров. «Удачно» потому, что не мог с уверенностью ответить себе на вопрос, а как бы он повел себя, увидев железную птицу в небе? Ведь некоторые родовичи появились в их лагере лишь с наступлением темноты, спасаясь от ужаса в лесу. Драговит увидел ее уже стоящей в поле поодаль от города под охраной двух варягов. И только их присутствие убедило его в возможности подойти ближе. Варяги, смеясь в голос, рассказали, что творилось в городе, когда эта птица появилась в небе. Хотя потом, по секрету, сообщили, что сами того… струхнули изрядно. А сейчас вот стоят рядом, и ничего. Даже потрогать можно. Железо и железо! Но Драговиту показалось, что даже от неподвижной птицы тем не менее веет опасностью. И каково было его изумление, когда оказалось, что именно на этой странной железной птице ему предстоит лететь к князю Вяземскому. Правда, узнал он об этом в последний момент. Утром следующего дня в дверь его домика стукнули пару раз, и вошел князь Полоцкий.

– Утро доброе! Собирайся! Едем в Вязьму.

– Я готов, но как ты знаешь, коня у меня нет.

Собирать было нечего. Кроме походной одежды, чистой, но уже достаточно заношенной, брони и оружия, у Драговита ничего не было. Единственным, что родовичи смогли выменять для своего вождя, был старенький полушубок, который вождь накинул поверх кольчуги. Критически оглядев его, князь промолвил:

– М-да… об этом я не подумал. Ну, да ладно! Воин ты справный, и это главное. Пошли! Насчет коня не беспокойся.

И князь почему-то хохотнул.

Они вышли на улицу, и лютич остановился, ища глазами коней.

– Пошли со мной! – окликнул его князь и подтолкнул в сторону поля, где стояла железная птица, рядом с которой сейчас было оживленно.

У Драговита появились смутные подозрения. Он готов был уже высказать их князю, но в этот момент они догнали идущих в том же направлении двух женщин. Одна из них несла ребенка на руках, видимо служанка, потому как была попроще одета, а другая в дорогой шубе шла рядом.

– Познакомься! Это моя жена – Аурелия Вульфовна и мой сын Леонид. А это хевдинг Драговит, сын Милогоста! Я тебе про него рассказывал.

Женщина в дорогой шубе кивнула в ответ.

Пока все это происходило, они уже почти дошли до железной птицы. Вокруг нее суетились странно одетые люди, и здесь же стоял с десяток латников во главе с воеводой. Оказывается, у птицы в боку была дверь, сейчас открытая, и маленькая лестница перед ней. Драговит хотел на всякий случай уточнить, что это все значит, как один из странно одетых людей указал рукой на дверь и приказным тоном распорядился:

– Так! Заходим! Рассаживаемся!

Драговит даже сделал шаг назад, собираясь отказаться, когда обе женщины покорно с помощью странного человека стали подниматься по лесенке. Причем хевдинг просто нутром чуял, что они жутко боятся, особенно служанка, но вида не показывают. Только одновременно обе побледнели. И лютичу стало стыдно. Он остался. Внутрь птицы поднялись латники, и князь сделал ему приглашающий жест. Собрав всю волю в кулак и в душе молясь всем известным богам, Драговит на деревянных ногах двинулся вперед.

Внутри птицы оказалась большая горница с двумя рядами кресел. На одно из них и указал князь, приглашая сесть и устраиваясь на соседнем. Лютич отметил про себя, что многие из латников, хотя внешне и были спокойны, в руках зажимали обереги. А дальше все происходило как во сне: вид на Полоцк с высоты птичьего полета, мелькание лесов и замерзших рек внизу, проплывший в стороне Смоленск, а через некоторое время Вязьма. Смоленск Драговит рассмотреть не успел, да и не близко от него они пролетали. А вот Вязьму он получил возможность рассмотреть не только с воздуха. Когда приземлились, их встретили, посадили в тоже железные, но уже просто повозки без лошадей, и повезли в замок. Это тоже было странно и удивительно, но после полета уже воспринималось спокойнее, и лютич с интересом смотрел через окно на улицы города и людей, его населяющих. В замок пошли вдвоем с князем. Его охрана двинулась в казармы, а женщины – в гостиницу. Княжеский замок его не поразил – приходилось ему видеть подобное, – но он отметил добротность и продуманность укреплений.

Князем Вяземским оказался среднего роста крепкий круглолицый мужчина в одежде странного покроя. Увидев вошедших, он поднялся из-за стола навстречу и, обойдя его, обнял князя Полоцкого.

– Здравствуй, Владимир Иванович! Давно не виделись. Ты насколько задержишься?

– Здравствуй, Сергей Владимирович! Думаю, денька на три. Жена очень хочет и с матерью пообщаться, и сестренку, недавно родившуюся, понянчить.

– Да, осчастливила твоя теща Сергея Петровича! Ходит абсолютно невменяемый, чем сильно меня удивил. Я думал, он кроме своих железяк, больше ничего и не любит. Ну, а это тот самый твой протеже? Колоритный молодой человек! Хотя о чем это я? Тут каждый второй, если не первый – олицетворение мужественности. Причем не показной, а реальной.

И протянув руку, представился первым:

– Князь Вяземский, Сергей Владимирович!

Драговит, уже знавший про этот обычай приветствия, пожал протянутую руку.

– Драговит, сын Милогоста!

– Я в курсе истории твоего рода. Давайте, снимайте верхнюю одежду и присаживайтесь. Обсудим все. – И уже обойдя стол и усаживаясь на свое место, уточнил: – Кстати, вы как насчет обеда? Еще, правда, рановато, но неизвестно, насколько это у нас затянется. Поэтому предлагаю легко перекусить.

Фомичев вопросительно взглянул на гостей.

– Не против. По привычке перед полетом не кушал. А уважаемый вождь давно на диете, – ответил Черных, приятельски хлопнув лютича по плечу.

– Ну и хорошо! Заодно и Владимира Викторовича подождем. Я его вызвал. Ты как, Владимир Иванович, не против кандидатуры Самсонова? Решил я его на Балтику поставить.

Тот в ответ пожал плечами.

– Я – сапог! В морских делах ничего не понимаю. Тебе видней. Тут главное, чтобы Самсонов с Драговитом сошелся. Им вместе работать.

Хевдинг слушал их беседу и понимал лишь одно – они говорят о его будущем, поэтому сидел молча.

Принесли «перекус» – слуги перед каждым поставили поднос с бутербродами и кувшинами с морсом.

– Так, руки мыть вот тут! – указал на неприметную дверь князь и первым направился к ней.

Драговит не понимал смысла всех этих действий, но безропотно подчинялся, положившись на судьбу. В последнее время в присутствии этих непонятных и странных людей он ощущал себя ребенком, который только познает мир. Это крайне смущало и раздражало его, но он вынужден был смириться. Выбор был невелик.

Хевдинг попробовал «перекус». Понравилось. Голодный желудок радостно отреагировал, наполнив тело приятной теплотой. Фомичев, заметив его аппетит, поднял какой-то предмет и что-то сказал. И через короткое время перед Драговитом была поставлена вторая порция. Ее он заканчивал уже в одиночестве. Собеседники не обращали на него внимания. Черных рассказывал о состоянии дел в Полоцке. Он уже заканчивал, когда к их компании присоединился еще один человек.

После традиционного приветствия со всеми присутствующими, незнакомец расположился в кресле справа от лютича.

– Владимир Викторович, познакомься – это твой напарник. – Князь кивнул на вождя. – Хевдинг, по-нашему вождь, из племени лютичей. Драговит, сын Милогоста! Судьба распорядилась так, что он вместе со своим родом вступает в наши ряды. Официальная церемония принятия присяги будет завтра, а сегодня мы можем обсудить наши общие дела.

Князь произнес это так, что хевдингу захотелось встать.

– А это Самсонов Владимир Викторович, или чтобы понятнее тебе – Владимир сын Виктора. – Означенный человек кивнул в знак приветствия. – Вам предстоит жить и работать вместе. Хотя у каждого будет своя задача. Владимир Викторович в целом с ней знаком, поэтому подробно остановлюсь на том, что предстоит сделать тебе, Драговит.

Фомичев встал и, заложив руки за спину, принялся ходить по помещению.

– Тебе предстоит преобразовать ту деревеньку, что имеется там сейчас, в город. Не сразу, со временем. Укрепленный город, который прикроет с суши верфь и порт. Твои ресурсы: твой род, кстати, сколько у тебя воинов? – неожиданно поинтересовался князь.

– Со мной – две дюжины! – отозвался хевдинг. – Мужчин всего около четырех десятков, но воинов – две дюжины.

– Хорошо! Мы готовились к решению этого вопроса и подобрали еще три десятка воинов с берегов Варяжского моря. Это уже зрелые воины, заимевшие семьи, но не имеющие своей земли и желающие осесть вблизи моря.

– И они согласятся вступить в мой хирд? – удивился хевдинг.

– Не твой хирд, а мой. И они уже давали мне клятву, – спокойно поправил его князь. – И ты в этом хирде командир. Если, конечно, ты еще не передумал давать клятву.

Драговит тяжело вздохнул. Для него все это было сложно и непонятно. Но отступать было некуда. Да и поздно. Слово-то он уже дал полоцкому князю.

– То есть людей в твоем подчинении добавится, – продолжил князь. – Кроме этого, с вами пойдет сотня латников, сотня лучников и сотня легкой пехоты. Эти люди ПОКА будут подчиняться сотнику латников. Я подчеркиваю – ПОКА! Мы посмотрим, чего стоит он и ты, и тогда определимся, кто будет воеводой города. Название его пока под вопросом.

Князь перевел взгляд на Самсонова.

– Владимир Викторович, определились, что будете строить?

– Шхуны. Самое универсальное в оснастке и подходящее нам по размерам.

– Хорошо! Тебе виднее. Кроме воинов идут три артели строителей – по одной на город, порт и верфь. В общем, людей там прибавится, и изрядно. Кратко все! Вопросы есть? – Фомичев поочередно посмотрел на Драговита и Самсонова.

– Вопросов нет. Тем более время для подготовки имеется, – ответил Самсонов.

Вождь неопределенно пожал плечами. Понятного было крайне мало, но переспрашивать он побоялся. Одна надежда на полоцкого князя.

– Ну, а возникающие вопросы будем решать по мере поступления, – подвел черту Фомичев. – Так! Теперь по официальной части.

Он склонился над столом и перелистал блокнот.

– Часиков в десять! Да! В десять часов жду всех здесь присутствующих на официальное мероприятие. – И еще раз взглянув на хевдинга, открыл ящик стола и вынул оттуда мешочек.

– Володя! – доверительно обратился он к Самсонову и бросил звякнувший монетами мешочек на стол. – Помоги нашему новому товарищу, своди туда, куда нужно, чтобы он выглядел соответствующе. Заодно и познакомитесь поближе.