– Почти все, но вам, моя милая, не придется впускать ненужный страх в свой духовный микрокосм. Один из них успел скрыться еще в космосе, но на Стике он никогда не появится, поверьте мне! – добродушно улыбаясь всем своим румяным лицом, ответил Хоппе.
Успел скрыться? Ну конечно! Разве кто-нибудь может захватить этого сильного, умного, по-настоящему свободного человека? К тому же он ни в чем не виноват! Мало ли какие ужасы творили эти рейдеры, но ведь это же не он! Кави облегченно улыбнулась, глядя на Хоппе и Сати.
Строгое лицо Сати вдруг сделалось напряженным, потом испуганным, и она попятилась от окна. Пульт в глубине комнаты со звоном выключился. Хоппе, нахмурившись, выглянул в окно. Кави почувствовала смутную тревогу, волнение переросло в страх и отчаянный ужас. Кави выглянула в окно из-за плеча Хоппе. Над посадочным полем висел огромный сгусток ярко-синего пламени. Длинные гибкие языки синего огня взлетали вокруг него. Один из языков протянулся вниз, и Кави вскрикнула от страха – ей показалось, будто он падает прямо на нее.
– Вирикависта Нараян не должна подвергаться опасности! – крикнула Сати и помчалась к двери, таща за руку Кави.
– Да подождите, это всего-навсего астриониды с их А-полем! – крикнул им вслед Хоппе.
Кави почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног, будто в невесомости. Она споткнулась о порог и полетела вперед, отпустив руку Сати. Скорее бежать! Трое Великих, помогите! Она выскочила в коридор и помчалась по нему, куда глаза глядят. Впереди показался светлый прямоугольник двери, Кави бросилась туда, но это был выход на посадочное поле. Комок синего огня полыхал в небе, а огненная лента связывала его с зеленым пластиком поля. Но если это астрионид, как же он не взрывается во влажной атмосфере? Ведь астриониды от водяного пара взрываются, это всем известно! Это плазменные существа, сродни шаровым молниям!
Кави замерла в дверях, ухватившись за дверную ручку. Нет, для астрионида этот огненный шар слишком велик, но в Грависети она видела мираж с «летучей звездой», космическим кораблем астрионидов, вот на него этот сгусток огня очень похож! Кави почувствовала, что страх отступает, во всяком случае, она уже могла стоять на месте. Может быть, можно еще немного посмотреть на корабль с Астриона? Ее прекрасный комд, конечно, не испугался бы!
По синей ленте огня в сторону космопорта поплыл продолговатый предмет, похожий на бочку метров в десять длиной. На выпуклых боках виднелись круглые наросты, а между ними – круглые окошки, в которых метались синие огоньки. За ним выплыли еще две бочки, но они были серыми и вполовину меньше размером. Синеватый отсвет окружал их круглые бока, белые звезды сверкали в окошках, длинные щупальца вытянулись из наростов и покачивались при движении.
На вид бочки казались керамическими, и Кави быстро вспомнила название этого материала – квазикерамика. Ну конечно, бочки – это скафандры астрионидов, а их всегда делают из квазикерамики! А керасил, сырье для нее, поставляют астрионидам заводы Стики и единственная фирма на Каутилье – фирма «Нараян». Об этом Кави слышала всю свою жизнь, о фирме семьи Нараян говорилось даже в учебниках. Терраформирование, геологическая разведка новых планет, добыча керасила…
Один из меньших скафандров, спустившись с ленты, встал прямо перед большим, уже плавающим над полем. Большой скафандр заколебался, над ним взвилось синее сияние с бегущими в нем белыми звездами и вихрями. Что это? Три оконца в торце скафандра засверкали синим огнем, и из них рванулись языки пламени. Кави зажмурилась от страха, замерев в проеме двери.
–Ложись! – рявкнул над ухом хриплый голос. Сильный удар в спину сбил Кави с ног, и она упала через порог, распластавшись на крыльце. Топот нескольких пар ног прогремел над головой Кави и затих.
Дан выскочил на посадочное поле, на бегу разглядывая синее сияние с белыми искрами над серым скафандром астрионида. Аурика и болтун из министерства образования бежали следом, с другой стороны поля спешил полицейский майор. Биоволновые фильтры были отключены у всех – А-поле отключило их так же, как все электрическое оборудование.
«Почему ты не выполнил приказ? Почему прекратил расчеты координат во время выступления, чтоб тебя на Невидимку унесло? Ты ответишь за срыв выступления перед Советом Древней Памяти!» – бранились четкие белые звезды над серой квазикерамикой. «Огонь, это я, Сотников, прекрати стрелять на космодроме!» – передал Дан, останавливаясь и нажимая внушением изо всех сил, но разгневанный астрионид не ответил. «Вы должны успокоиться и включить экранирование, здесь люди, они могут пострадать», – внушали Аурика и болтун из министерства, но разгневанные жители Астриона не поддавались. Должно быть, от волнения Дан и его спутники внушали не спокойствие, а собственный страх. Выяснение отношений продолжалось.
«Я пересчитал координаты сразу, как только увидел захваченный рейдерами человеческий корабль! Надо было помогать или уходить, и ты сам это понимаешь, Огонь Победы!» – заявил в ответ своему начальнику астрионик, рассыпая вокруг себя крупные, расплывчатые блики и вихри. Дан узнал эти расплывчатые отсветы – это был молодой «номер» Огонь 2079. Старая и богатая астрионидская семья Огонь всегда имела в услужении не меньше пятидесяти астриоников одновременно, а за всю историю семьи их набралось больше двух тысяч. «Пока не получен приказ, ты, беспамятный, не имеешь права ни считать, ни думать! Иначе получишь боевого огня!» – отчеканили четкие звезды Огня Победы. «Пока ты сообразил бы дать приказ, мы давно столкнулись бы с ними!» – хлопая и шипя, отчаянно засверкали белые вихри над коричневым скафандром астрионика. «Номер» был прав – обычно астриониды собирались с мыслями куда дольше, чем их слуги. Огонь Победы засверкал переливами синего пламени, швыряя короткие синие языки во все стороны, шипя и свистя. Знаменитое А-поле астрионидов работало вовсю, страх разогнал всех зевак с движущихся дорожек космодрома. Второй астрионик, окружив себя сиянием голубых спиралей, рванулся на помощь товарищу.
– Да прекратите же, наконец! – заорал Дан, перекрывая грохот и шипение боевого огня. Что за характер у этого Огня Победы! Всегда и везде делает, что хочет! Как теперь остановить расправу? Аурика встала рядом, повторяя мысленные приказы, но страх мешал ей еще больше, чем Дану. Надо внушить астриониду спокойствие, астриониды поддаются внушению не хуже людей, но как это сделать, когда тебя самого трясет от страха?
«Получай!» – вспыхнула одинокая белая звезда над скафандром астрионида, и три новых языка синего пламени с шипением ударили навстречу светлому огню астриоников. Голубое пламя смешалось с синим, синие языки охватили коричневый скафандр «номера», и белый огонь с грохотом вырвался из его окошек. Треск и гром, как во время грозы, раскатился по космодрому, ураган осколков полетел во все стороны, и Дан упал на зеленый пластик поля, увлекая за собой Аурику. Вспышка синего огня ударила над их головами в стойку трибуны, трибуна перекосилась. Страх бушевал ураганом, краем сознания Дан улавливал сильное биополе министерского болтуна, испуганные волны майора и еще чей-то сигнал, но они внушали вразнобой и не могли остановить разгневанного астрионида. Аурика рванулась из-под руки Дана, пытаясь вскочить и убежать. Боевой огонь мелькнул у поверхности поля.
– Спокойно, спокойно, не вставать, расслабиться, – громко и отчетливо заговорил Дан, стараясь говорить как можно равнодушнее. Голос у него был, к счастью, сильный, и легко перекрывал треск и шипение боевого огня. – Здесь нет врагов, все прошло, жизнь продолжается, тишина и тепло, свет и спокойствие…
Привычные формулы внушения начали срабатывать, Аурика начала прислушиваться, министерский деятель повторял формулировки, мягко и сильно нажимая биополем точно в такт словам Дана, как алы во время мыслепения. Однако этот болтун из министерства образования отлично работает! Общая сила сложенных биополей начала расти, и вот уже Огонь Победы придержал очередной залп своего боевого огня.
– Повторяй за мной, Аурика. – быстро проговорил Дан. – Спокойствие идет, река течет, солнце светит, облака плывут. Кто стоит, тот хочет сесть, кто сидит, тот хочет лечь, кто лежит, тот засыпает, все устали, отдыхают…
« Много пройдено дорог,
Все устали, спать хотят.
Нет сомнений, нет тревог,
Нет волнений, люди спят…»
-проплыла женская биоволна на неосанскрите. «Надо спеть колыбельную, она успокаивает даже маленьких детей. Сати включала мне мираж с этой песней, когда я должна была ложиться спать. Но как я смогу успокоить астрионида, я же не могу внушать, я не биополевик…» Как это не биополевик, что она сомневается? Сила поля вполне серьезная! Но зачем на неосанскрите, а не на родном евроамериканском? Но это все потом, сейчас внушать, успокаивать!
– Все повторяйте за мной, держите ритм стиха, – спокойно, с расстановкой приказал вслух Дан, так чтобы слышали все. – Много пройдено дорог…
Стихи на неосанскрите повторил только толстяк из министерства, но так сильно и уверенно, что на душе и вправду стало спокойнее. Дан приподнял голову и увидел, что голубое сияние над коричневым скафандром «номера» уже угасло, а более упрямый и медленно соображающий его начальник тоже постепенно укрощает свои огни.
– Все устали, спать хотят… – внушали Дан и министерский деятель, Аурика внушала спокойствие в такт их словам, а незнакомая биоволна еще раз повторила свою песенку. Полицейский майор встал и пошел к месту происшествия размеренной походкой, стараясь не раздражать астрионида. Наконец, Огонь Победы полностью успокоился, повернулся боком к оставшемуся в живых «номеру», как бы показывая, что не опасается нападения. Страх отступил, а вокруг квазикерамических скафандров появилось серебристое облачко – это астрионид и астрионик поставили экранирование А-поля. Дан встал, протянув руку Аурике.
– Господин Огонь Победы, вас приветствует майор Трошин, – заговорил вслух полицейский майор, остановившись между огромными скафандрами жителей Астриона. Майор, как видно, был человеком опытным – стоять между двумя астрионидами или астриониками было опасно только на первый взгляд, боевой огонь бил чаще всего из передних окошек скафандра. – Попрошу вас объяснить вашу неуместную перестрелку, закончившуюся гибелью одного из ваших помощников. По законам Стики гибель разумного существа …
Астрионид слегка повернулся в его сторону.
– Никакого разумного существа! – проговорил Огонь Победы бесцветным, как у робота-уборщика, голосом. Ну, отлично! Значит, совсем успокоился, и сообразил, что не все на Стике могут понять астрионидский оптический язык белых вспышек. – Это было беспамятное и бесплодное создание, созданное мной в восходящем потоке для моих собственных нужд!
– Закон Стики, который я представляю, не различает разумных существ по месту рождения, – сказал майор. – Участник Космосалона, пилот Огонь 2079, разумное существо, имеющее право на жизнь, был убит вами на посадочном поле космодрома в присутствии свидетелей.
– Какие права могут быть у беспамятных? Они – слуги, и должны служить, чтоб их на Невидимку унесло! По законам Астриона беспамятные принадлежат хранителям Древней Памяти, как любое имущество, и могут быть уничтожены, если не нужны!
– Но имеются и общегалактические законы! Галактический Арбитраж признал астриоников разумными существами с самостоятельным мышлением. Они равноправны со всеми прочими разумными существами! – не уступал полицейский.
– Ну и равняйте их с собой, беспамятные, а не со мной! – снова возмутился Огонь Победы. Серебристый экран над скафандром снова растаял, синие огоньки в окошках скафандра забегали, и страх ударил в сознание Дана. – Я храню Древнюю Память великого полководца Огня Силы, пусть пребудет всегда его память в потомках! От меня до него – тридцать четыре поколения, но я помню все, что знал он! Стратегия, тактика, опыт строительства крепостей! Самая большая крепость Астриона так и называется – Крепость Огней! А беспамятные создания могут знать только то, что я им расскажу, и тратят на обучение треть своей жизни, чтоб им на Невидимку свалиться! Каждому – свое место! – закончил астрионид. Невидимкой астриониды называли нейтронную звезду, вокруг которой вращался Астрион, и насколько знал Дан, на ней не было места ничему.
– Но вы все равно не должны были стрелять на посадочном поле! – вставила Аурика. – А кроме того, завтра вы должны провести инициацию. Вы будете на инициации, Огонь Победы?
– Обязательства, данные Стикскому правительству Советом Древней Памяти, я выполню. – изрек астрионид. – В соответствии с договором, произойдет инициация вашей молодежи – сначала для особо важных персон, потом общая. После этого на заводе, принадлежащем государству Стики, мною будет получен керасил. Все прочие объяснения я буду давать не случайным беспамятным существам, а ответственным лицам.
Огонь Победы величественно развернулся и в сопровождении своего оставшегося в живых «номера» поплыл, не касаясь поверхности посадочного поля, в сторону космопорта.
«Много пройдено дорог,
Все устали, спать хотят…»
– снова услышал Дан. В открытой двери служебного входа космопорта стояла невменяемая каутильская девица. Так это она мысленно пела колыбельную? Вот почему неосанскрит! Но этого не может быть. У каутильцев сильного биополя никогда не бывает, оно с их наследственностью не сочетается, а попросту говоря, биополевики-каутильцы гибнут в младенчестве. Кроме того, Центр Человека по закону не имеет права конструировать биополевиков для других планет и государств, а девчонка прилетела с Каутильи. Тем не менее, она только что инициировалась до вполне приличных двухсот бионтов!
– Подождите, подождите! Я должна с вами поговорить! – крикнула Аурика, бросаясь к служебному входу. Но как бежит – одно удовольствие смотреть! Ногу, видно, уже залечила, не хромает, а летит, будто не отталкивается от земли, а только для приличия слегка прикасается! И волосы по ветру – эдакая золотая, блестящая, густая грива! И каждый взмах маленьких, как у ребенка, рук – как в танце, как будто она не может сдержать свою силу и радость жизни. Вот это девушка! Но что ей нужно от странной каутильянки?
Аурика уже почти добежала до служебного входа, но за спиной выростицы появилась строгая воспитательница и молча увела ее в глубину здания космопорта. Толстяк из министерства, запыхавшись, вбежал следом за ними, что-то на ходу бросив Аурике, и та повернула обратно. Астрион удалился, зеваки уехали на включившейся дорожке, а на левом рукаве Дана проснулся микрокомп.
– Дан, ты можешь говорить? – загремел на все посадочное поле зычный голос матери, и Дан тут же переключил разговор на мысленные сигналы. Ну что она пристает, и именно сегодня!
– Как ты там? Я все понимаю, у тебя своя жизнь, но всему есть мера! – укоризненно продолжала мать. – В новостях о тебе ужасы передают, ты целую декаду не выходил на связь, а сейчас даже микрокомп отключил!
Ну вот, приехали! Братьев и сестер у Дана нет, отца никогда не было, вот мать и отыгрывается на нем одном. Но он говорил с ней всего декаду назад, нельзя же каждый день отчитываться, ему нужна свобода!
Дан бросил взгляд на Аурику – девушка остановилась в двух шагах от него, старательно отряхивая голубую брючину комбинезона маленькой белой рукой с трогательными круглыми ноготками. Нет, все-таки, какая девушка! Скорее закончить с матерью и уговаривать Золотинку до тех пор, пока не согласится составить ему компанию! А там – все впереди и возможны варианты!
«Я не отключал, мам, просто здесь был астрионид,» – передал Дан торопливую мысль.
– Ну ладно, ты жив, и то хорошо, – успокоилась мать. – Тебе после всех твоих приключений должны отпуск дать, так может, залетишь ко мне?
Но не должен же он в отпуск обязательно лететь к ней!
«Всего пять дней, не знаю, успею ли…»
– На полдня вполне успеешь, – мать было не так просто сбить с толку. – Ты знаешь, я, что на работе, что дома – все равно в Центре Человека. И можешь привезти свою девушку – ту, которой ты сейчас голову морочишь, вон она скучает и брюки отряхивает…Пока!
Мать отключила связь. Вот еще явление природы! Как она ухитрилась разглядеть Аурику, если объектив был направлен на самого Дана? Однако надо браться за дело! Такая девушка, такой самородок золотой редко попадается! И его свободу она уж точно ограничивать не будет!
4
Дан вызвал «Каравеллу» со стоянки, и через минуту белое уникрыло аккуратно село на посадочное поле, что строжайше запрещалось инструкцией. Впрочем, до края поля оставалось не больше трех метров, вряд ли здесь мог бы сесть какой-нибудь катер или челнок. Но надо бы взлетать, иначе автоматика космопорта пошлет рапорт на «Кентавр», и придется последние дни перед отставкой провести на гауптвахте.
– Прыгай, Золотинка, открывай фильтр – и на свадьбу! А брюки не оттирай – все равно грязные будут!
Голубые глаза посмотрели на него снизу вверх озадаченно.
– Почему грязные? И разве мы летим на свадьбу?
Дан подхватил Аурику под мышки, усадил на сиденье уникрыла и закрепил на ней фиксатор.
– Обязательно летим!
– А у меня подарка нет! – решительно принялась расспрашивать она. – Кто женится, твой друг? Или родственник?
Она засмеялась, и ровная подковка белых зубов блеснула на солнце. Да ради такой улыбки Дан и сам бы женился, если бы хотел связать себя!
– Женится мой родственник Элиал, это тот пилот-ал, который был со мной на «Индре». Вими, его невеста – городская алаи, они все сейчас полетели за ней в приморский, а потом – домой, в Нижний Залив.
– А почему ал – твой родственник? Конечно, по большому счету, мы все родственники алам, но на свадьбы летаем все-таки к людям, а не к алам!
– Элиал из деревни Нижний Залив – мой родственник через деда Наваила. Когда мать конструировала меня в Центре Человека, она скопировала мне аловскую составляющую в генетической формуле с деда Наваила. Алы считают это настоящим родством.
– Мать сама сама тебя конструировала? А она конструктор-генетик?
Да, заведующая лабораторией конструктивной генетики в Центре Человека. У нее хорошо получается. Я, между прочим, дал триста пятьдесят бионтов после первой же инициации! – объявил Дан и лихо прыгнул на водительское место. Глаза Аурики округлились, от удивления она снова засмеялась. Кажется, он произвел на нее впечатление, теперь надо закрепить эффект.
Из-за белой крыши космопорта появилась черная туча летящих алов, летящих из Приморского. Повеяло соленым запахом стикского леса, сушеной змеиной кожей, горьковатым духом аловской деревни. Дан повел «Каравеллу» навстречу аловской свадьбе.
Впереди, стараясь не пролетать над посадочным полем, летели жених и невеста. Хвостатый братишка соблюдал правила до последней буквы, даже во время собственной свадьбы. Одет он был тоже по всем свадебным правилам. Хамелеоновый экзоскелет исчез, на двухметровые черные крылья Элиала была накинута замысловатой вязки сетка из кожаных ремешков, а с каждого пальца свисали узелки на счастье, связанные из сушеных лиан. Черная кожа ала красновато поблескивала в свете заката, мощный хвост ловко обнимал невесту, сплетясь с ее хвостом. Невеста была совсем молоденькая, еще не черная, а с фиолетовым отливом, как у алов-детей, с выпуклыми яркими глазами. Она пыталась неторопливо взмахивать крыльями в такт сильным взмахам Элиала, но то и дело сбивалась на торопливые беспорядочные хлопки. На лиловых крылышках Вими поблескивала городская тонкая, блестящая сеточка с наноподсветкой, а ее маленькие пальцы крепко сжимали узелки удачи. Дед Наваил летел за молодыми, его серые от старости крылья были облачены в три слоя старинной деревенской сетки из черных и лиловых полос подсушенной кожуры аморфита. В узлах сеток были вплетены бусины из коричневого бешеного ореха и синих семян водяного белого аморфита, а по краям развевалась бахрома из речных водорослей.
Дан поднял уникрыло повыше и трижды торжественно спикировал перед свадьбой. Аурика, не полагаясь на фиксатор, вцепилась в него сзади изо всех сил. Четверо молодых черных алов, почти таких же здоровенных, как Элиал, тоже спикировали перед Даном и его спутницей, приветствуя их. Потом Дан сделал круг над летящей свадьбой и полет продолжался.
«Лои, здравствуйте, пусть ветер поддержит ваши крылья, друзья! Радости тебе, братишка Элиал, счастья тебе, Вими, веселой свадьбы, дедушка!» – передал Дан мысленные поздравления.
«Благословенны дни любви света,
Путь счастья начинается прекрасный.
Но трижды сбудется благословенье это
У опыта с любовью первой ясной».
– торжественно ответил дед Наваил, и они полетели дальше.
– Ого, какие стихи! – шепотом спросила Аурика. – Я таких еще никогда не слышала!
– И не услышишь, дед Наваил сам их сочиняет.
– А про первую любовь – это про выбор? А кто у кого был первым? – расспрашивала Аурика.
Смешно, когда военный испытатель обсуждает чужие семейные дела, но сейчас, пожалуй, придется.
– Элиал у Вими первый, у него уже были раньше алаи, потому он и стал мужского пола, как водится у алов.
– А, вот почему она такая фиолетовая! Совсем девочка, то есть алао, ребенок среднего рода! Интересно природой у алов устроено – в сознательном возрасте можешь выбрать, кем жить, без всякого дополнительного вмешательства. Но я бы все равно не хотела бы быть мужчиной!
Пусть бы только попробовала! Такая женщина! Небо быстро потемнело, на нем высыпали ровной линией яркие звезды Звездного Пути. Дан с детства знал, что это всего лишь кольца Стики, летящие по орбите тучи мелких астероидов, пыли и обломков, но сегодня Звездный Путь казался сказочным путем счастья, как в стихах деда Наваила.
Но вот впереди, у берега темного ночного моря, показался темный круг деревенского двора, образованный огромными, бугристыми, сросшимися аморфитами. Дан всегда удивлялся, как алам удается выращивать аморфиты такого размера. Ни в диком лесу, ни в городских посадках под присмотром людей такие аморфиты не получались. Вокруг стены горели костры, над верхним ее краем плавало призрачное кольцо светящейся нанопыли, подсвечивая круглый деревенский двор. У основания стены из аморфитов виднелся вросший в аморфит аккумулятор, рядом развернула крылья солнечная батарея, а в двух местах над стеной поднимались тупоносые башенки грависвязи. С техникой у алов было неплохо.
Дан посадил крыло внутри деревенского двора. Знакомые острые запахи аловского жилья, прелой аморфитной кожуры, расплавленной изоляции и машинного масла окружили его. Пыльный запах кавинов плыл из черных круглых окон, проделанных в стене у самой земли. От самих алов пахло по случаю торжества притираньями из жеваных цветов аморфитов и городскими духами. Кое от кого, правда уже попахивало и хмельным бешеным орехом, который алы грызли для того же, для чего люди пьют спиртное.
Сидеть в аловской деревне было не на чем, кроме как на аморфитах. В мыслях Аурики промелькнуло что-то об окончательно испорченных брюках, музейной обстановке и старой кожуре, и Дан остался сидеть вместе с ней на сиденье уникрыла.
– Как хорошо, тут все как в музее! И стена из аморфитов, и деревенский двор! – пришла в восторг Аурика. – Здесь всегда так или только в честь праздника? Даже «сиденье вождей», как в старинном мираже, – первый раз в жизни вижу!
– Это все дед Наваил, он потомственный учитель мыслепения, поэт, собиратель песен и сказок, вот и убедил соседей и родственников сохранить старину, – объяснил Дан.
Скольких трудов стоило старому Наваилу сохранить этот музейный вид, сколько денег было вложено, легче построить два современных поселка! А сколько времени потратили старушки-алаи, устраивая жилье в аморфитах стены и проделывая в ней пальцами и зубами старинные круглые окошки! И сколько удобряли и поливали огромный аморфит в середине двора, чтобы «сиденье вождей», посаженное еще прадедом Наваила, не засохло! Сейчас на «сиденье» уже усадили Элиала вместе с молодой женой. Они сели, снова обхватив друг друга крыльями и сплетясь хвостами с любовном объятии. Рядом с «сиденьем вождей», в небольшом загончике, сплетенном из сушеной кожуры аморфитов, ползал и жевал жвачку крупный кавин. Судя по горбатой спине, кавин уже вынашивал ребенка из яйца какой-то алаи, и Дан уже сообразил, какой именно, хотя Элиал ничего ему не рассказывал.
Над стеной и двором хлопали черные крылья алов, маленькие лиловые дети-алао летали среди взрослых, не собираясь спать в такой вечер. Недалеко от полукруглого выхода горел костер, на котором жарились то ли длинные, похожие на змей, морские рыбы, то ли придонные черви. Дан любил аловское жаркое в любых видах, поэтому не стал вдаваться в подробности. Рядом с костром работала выставленная во двор кухня-синтезатор, а вокруг суетились две молодые алаи, смешивая поджаренное на костре мясо кавина с синтезированными подливками. Крылатые многоножки размером в ладонь, слетевшиеся на запах еды, вились тучами вокруг синтезатора.
Крупный ал в форменной полицейской сетке из красно-синих шнуров, часто хлопая крыльями, перелетел через стену, держа в пальцах каждого крыла по два придонных червя. Огромные, чуть не по метру длиной, черви были торжественно возложены на крышку синтезатора, вода немедленно потекла на светящиеся индикаторы. «Куда ты их мокрых бросаешь, Гиал! Сейчас же убери!» – захлопали крыльями молодые хозяйки. «Скажите спасибо, что вообще этих гадов принес, хвост им в зубы!– выругался полицейский. – У меня сегодня дежурство!» Взмахнув огромными крыльями, он улетел, предоставив поварихам самим спасать высокотехнологичное оборудование от воды.
Среди сильных, резких биоволн алов Дан не сразу различил человеческую биоволну. Что такое? Почему человеческая волна слабее, чем у алов? Дан присмотрелся. У подножия «сиденья вождей», позади загончика с кавином, устроился прямо на земле человек со светлыми волосами. В руках у него был какой-то прибор, похожий на миражный синтезатор.
– Здравствуйте! Я – Арсен Оболенский, уроженец Земли, участник конкурса молодых этнографов и этнологов. – улыбаясь, проговорил человек, вставая и подходя к Дану и Аурике. Человек говорил на евроамериканском с мягким земным выговором, а встав, оказался невысокого роста, полноватым и неуклюжим – настоящим мешком.
– Организаторы конкурса этнографов пригласили победителей в лесную деревню, а господин Наваил разрешил побывать на свадьбе его внука и даже сделать запись с переводом, у меня в микрокомпе есть программы, – продолжал Арсен Оболенский. – Правда, из троих победителей прилетел я один, но это даже неплохо, я никому не буду мешать. Как говорят регдондские долонаны – одна рыбка моря не выпьет.
Ну вот, еще один этнограф! Но у этого хотя бы здравый смысл имеется. И вот почему биополе такое – он с Земли. Кстати, для землянина еще не самое слабое. Интересно, у него в предках биополевик был, или просто он сам такой упрямый?
Неожиданно шум во дворе стих, и рядом с молодыми на «сиденье вождей» появился дед Наваил. «Сегодня мой внук Элиал, чью свадьбу мы празднуем, вместе с нашим братом Уно Ал Даниилом, подвигом прославили наше отечество, народ, деревню и семью. Восславим же их силу и храбрость, споем авалеило в честь героев!» – провозгласил старый поэт. Дан встал и подошел к Элиалу, который уже слетел на землю перед «сиденьем вождей» и стоял, опираясь на хвост, балансируя крыльями и красуясь перед невестой. Арсен бросился лихорадочно настраивать программу-переводчик, Аурика спрыгнула с уникрыла и застыла возле костра со сжатыми на груди руками и счастливым блеском в глазах. Молодец, дед Наваил! Скорее петь, чтобы Аурика прониклась настроением! Чтобы, как говорит мать, заморочить голову девушке, мыслепение хвалебных авалеило будет в самый раз.
«В небо взлети
Пусть без страха крылья рвутся в бой.
Ветер в пути
Выше всех тебя несет, герой». – начал Наваил. Мягкая биоволна старого поэта закончила первый куплет и затихла. Четверо молодых алов подхватили песню, за ними вступили остальные. Легкие прерывистые тона женщин-алаи и усевшихся на стену детей-алао присоединялись к мощным распевам полицейского Гиала и молодых бойцов. Мысленные волны алов, складываясь, обретали силу внушения, и Дан на секунду почувствовал себя тем самым героем, которым величали его в песне алы. Ого, вот это сила у мыслепения! Даже на его триста пятьдесят бионтов действует! По науке это называется согласованное внушение. Дан сосредоточился, освобождаясь от внушения десятков аловских биополей, и осторожно, сдерживая свое мощное поле, как учил его дед Наваил в детстве, присоединился хору.
«Выше небес
Ты поднимешься к своей судьбе.
Слава и честь
Будут пусть наградою тебе».
Дан услышал, как повторяет песню своим слабым биополем землянин, потом присоединилась и Аурика. С непривычки она не попадала в такт, но старалась за двоих. В ее мыслях проплывали яркие картинки, главным действующим лицом которых был длинноносый рыжий пилот с разными бровями.
«Встань в полный рост,
Посмотри на небо и лети.
Прямо до звезд
Доведут тебя судьбы пути»
– пели алы. Ну, сейчас самое время объясняться, пока она уверена, что за ней ухаживает самый настоящий герой! «Посмотри мои мысли, Золотинка, видишь, какая ты? – выдерживая ритм песни, начал внушать Дан. – Ты самая красивая, Золотинка! Я тебя очень люблю, видишь, как? Слышишь?». Она увидела и услышала, и спокойно дала себя обнять, когда Дан сел рядом с ней. Ура! Все получается! Вот что значит хорошее мыслепение!
Свадебные гости летали вокруг кухни и костра, расхватывая угощение, некоторые уже изрядно налегли на бешеные орехи. «Спокойно, хвост вам в зубы! Спокойно! Тут вам свадьба, а не рынок!» – сигналил с высоты Гиал, облетая деревенскую площадь и многозначительно покачивая крыльями, которые у него были еще шире в размахе, чем у Элиала.
Элиал, ловко поддерживая крыльями молодую жену, спустил ее с «сиденья вождей». Вими тут же взлетела на плетеную загородку, ограждающую кавина с яйцом. «Маленький мой, маленький Элио», – услышал Дан ее тихий мысленный голос.
«Да, набрались новых мод от вас, Уно Алов», – в тот же момент услышал Дан сбоку. Дед Наваил слетел вниз и уселся на руле уникрыла, расправив одетые сетками крылья. Надо было поддержать разговор. «Какие моды?» Старый ал досадливо взмахнул крылом. «Да уж такие – сначала хвосты сплетать, яйцо в кавина класть, дитя заводить, а потом свадьбу играть! – проворчал он. – Муж да жена – один хвост на две головы, – вот как говорили в наше время. Хвост – один, а головы работают обе. А у этих только хвосты сплетаются, а в головах – ветер! Никакого уважения к обычаям!»