Надпись «Вход» над дверью замигала. Так дело не пойдет! Чаттерджи своим опытным образцом поглощал энергию не хуже небуляра. Но в открытую убеждать бесполезно, даже с внушением – стоит отвернуться и перестать внушать, как он устроит свое последнее испытание и угробит аккумуляторы. Лучше присоединять свои мысли к мыслям Чаттерджи незаметно. « Сейчас энергии нет, надо беречь то, что есть. Испытать можно потом, позже, завтра…» – начал внушать Дан, подстраиваясь под ритм биоволны изобретателя. Чаттерджи зашевелился на скрипучем стуле, никого не заметил и снова принялся за работу. «Сегодня закончу образец, а потом когда-нибудь испытаю», – услышал Дан и вышел в тамбур.
22
У лестницы по-прежнему лежали двое убитых подонков в разрезанных экзоскелетах. Силовые тяги торчали среди клочьев бронированной ткани и осыпающихся хлопьев нанопленки, будто кости разлагающегося тела. Других рейдеров не было видно – то ли улетели на катере, то ли погибли в тумане небуляра. Ну ничего, он разберется с этой шайкой, как только сможет улететь с Трайи, а сейчас достаточно навести порядок в коридоре. Дан подхватил сначала одного убитого, потом другого, и оттащил их за угол. При небольшом притяжении Трайи можно было унести и подальше, но аккумуляторы не ждали, и время тоже.
В цехе было по-прежнему полутемно и жарко. Небуляр нагревал просторное помещение, а его слабое А-поле заставляло тревожно сосредоточиться, будто перед экзаменом. Светящиеся клубы тумана плавали вдоль стекла, сжимаясь и раздуваясь, будто дыша, внутрь цеха от них падал мягкий белый свет. Изредка в белом тумане пробегали неясные вспышки, похожие на искры световой речи астрионидов, но ничего осмысленного в них Дан прочесть не смог.
За стеклом купола темнели в глубине светящегося тумана две башни – одна высокая и узкая, другая – широкая и приземистая. Должно быть, мачта солнечной батареи и башня грависвязи. Вот что надо освободить от небуляра в первую очередь! Но как это сделать? Внушением? На что он реагировал вчера?
Дан сосредоточился, как перед мысленной командой пульту перехватчика. «Сжаться, сдвинуться, уйти!», – продиктовал он. Небуляр пошевелился, но остался на месте. Белый туман нахально мигал и мерцал за стеклом. А может быть, он и в первый раз, когда выростица пыталась ему внушать, потянулся своими языками не за внушением, а за энергией гравидеструктора? Но ведь биополе какое-то у него все же есть, а оно обязательно должно реагировать на внушение! Только как? На слова он совсем не реагирует.
А если проще? Как работают дрессировщики с кавинами? Они не говорят бессмысленной скотине слов, которых она не понимает. Они просто вызывают у себя в мыслях картины, внушают их зверю, и даже самый тупой кавин начинает соображать, что делать и куда идти. Дан вгляделся в горы светящегося тумана, стараясь представить себе их движение. «Пусть этот ком отодвинется от стекла, а тот, что за ним – уползет назад! Пусть те, что накрывают купол, разойдутся в стороны! Пошли отсюда, брысь, нечего вам здесь делать!» – мысленно командовал Дан, представляя себе эти картины одну за другой. Небуляр безмятежно мерцал.
Значит, плазменная зверюга даже картинками мыслить не может? Еще тупее, чем кавин? Что же теперь – оставаться в лаборатории навсегда, по крохам тратить последние запасы энергии в аккумуляторах и медленно умирать? Сначала не будет хватать энергии на освещение, потом остановится вентилятор, подающий воздух, погаснут миражи и пульты. Потом иссякнет кислород, они будут задыхаться в поисках лишнего глотка воздуха, а потом умрут, раздирая на себе комбинезоны, как те, кто сейчас лежит у входа в цех?
Дан еще не успел отругать самого себя за малодушие, а небуляр уже вздрогнул, зашевелился и замерцал. Клубы тумана потянулись друг за другом, превратились в длинные жгуты и потекли прочь от стекла. Небуляр испугался! Своим сильным биополем Дан внушил небуляру свой собственный страх! Но что же тогда – все время паниковать и вспоминать жуткие истории, чтобы пугать тупую скотину?
А почему нет? Другое дело, что опытного летчика-испытателя, который пока что еще не вышел в отставку, напугать не так-то просто. Что же он будет вспоминать? Дан перебрал самые страшные свои воспоминания – аварию в засветовом коридоре во время испытаний «Витязя», прыжок с моста Первооткрывателей в море перед плывущим унимобилем, первую в жизни встречу с астрионидами, гнилое лесное болото, в котором он едва не утонул в детстве. Через десять минут запугивания небуляр отполз от стекла метра на два, а Дан устал, как будто крутил «мельницу» вокруг «летучей звезды» целых полчаса.
Но может быть, у небуляра есть какие-нибудь нервные центры? Каким местом он лучше чувствует? Где лучше всего внушать? Дан прошелся вдоль стены, одну за другой вспоминая жуткие истории. Клубы тумана отползали от стеклянных стен купола, но разницы не было никакой – внушать у шлюза, у дальней стены или сидя на ленте конвейера среди керасиловой пыли. Похоже, невеликие способности небуляра были рассредоточены по всей белой массе тумана.
Дан вернулся туда, откуда начал свой путь, и огляделся. Белый туман поредел и начал сползать по округлым стенкам стеклянного купола. Светящиеся клубы расползлись, среди них стала четко видна решетчатая стойка большой солнечной батареи. За ней действительно оказалась прочная, широкая башня грависвязи, а над головой уже темнело черное небо с яркой звездой Лаланда. Получилось! Небуляр уходит! Но сколько же понадобится сил и времени, чтобы плазменный туман отошел от солнечной батареи и она заработала? А башня грависвязи еще дальше! Можно провозиться как раз до тех пор пока аккумуляторы не разрядятся до конца. Нет, здесь нужно внушать целой командой, да еще согласованно, в такт, как при мыслепении. А откуда взять команду? Кроме Дана, на Трайе есть только один биополевик – невменяемая девица, которая инициировалась меньше декады тому назад.
В углу цеха что-то зашевелилось. Дан отбежал к стене и встал за электрощитом, прислушиваясь к биоволнам. Кто шумит? Рейдеры? Небуляр? Из-за конвейера появились две держащиеся друг за друга неуклюжие фигуры в больших, не по росту, «Бойцах». Из-за пленки одного из шлемов посмотрела на Дана усатая физиономия Арсена, в другом виднелось узкое смуглое лицо с нахмуренными от напряжения широкими бровями. Выростица стояла на одной ноге, держась обеими руками за этнографа.
– Вы что тут делаете? – рявкнул Дан, нажимая внушением. Звук в лишенном воздуха цехе пройти не мог, но биополе работало исправно.
«Я не позволял Кави вставать, но сила ее внушения – вещь упрямая, а биоволнового фильтра у меня нет. Но я зарядил нам оба экзоскелета, и вот мы здесь вместе и готовы помогать,» – беззвучно сообщил этнограф. Арсен был смущен, но нервничал он зря – двести бионтов легко могли сделать ему предложение, от которого невозможно отказаться.
«Арсен не виноват! Это я заставила его помочь! Господин пилот, то есть Дан.... вы нашли способ внушать небуляру? Он же отошел от завода, я вижу! Я помогу вам, научите меня!»
Придется учить и терпеть обоих. Конечно, о свободе действий придется забыть, но без помощников, даже таких, Дан здесь ничего не сделает! Время не ждет, а лабораторные аккумуляторы тем более! Дан решительно подошел к выростице и, схватив в охапку, понес к конвейеру. Она вздрогнула, пытаясь отпрянуть от него, в ее памяти снова появилась мрачная рейдерская морда, и небуляр отодвинулся еще на полметра от стекла. Дан усадил Кави на стол рядом с большим ящиком, куда прежде ссыпался молотый керасил. Он и теперь лежал на дне небольшой горкой, а конец конвейера нависал над ящиком рядом со столом.
«Слушайте меня внимательно, – начал Дан, слегка нажимая внушением. Арсен подошел ближе, и Дан начал объяснять сразу им обоим. В конце концов, в мыслепении даже слабое биополе помогает. – Мы должны внушать только чувствами. Небуляр не понимает ни слов, ни картинок. Но если ему внушить страх, он испугается и отойдет. Для усиления внушения мы должны изобразить страх вместе, вроде пения хором. Поняли? »
«Это вроде мыслепения алов?» – мелькнула мысль этнографа. Дан кивнул, отвечать не было времени. Как теперь научить этих двоих мыслепению? У выростицы поле сильное, но о мыслепении она только читала. Арсен слышал мыслепение на свадьбе Элиала, но биополе у него земное, слабое. К тому же у самого Дана такая сила поля, что он будет забивать обоих. В детстве дед Наваил иной раз вообще запрещал ему петь. «Сам поешь неверно, да еще внушаешь всем свои ошибки!» – мысленно ругал его старый ал. Эх, как теперь Дан посмотрит ему в глаза, вернувшись после гибели Элиала? Не смог уберечь братишку хвостатого, не сохранил…Впрочем, для того, чтобы посмотреть в глаза, надо сначала отогнать небуляра и зарядить аккумуляторы.
«Значит, так, – начал Дан, решительно нажимая внушением. – Я внушаю первым, а вы будете повторять. Но при этом вы должны не подчиняться моим мыслям, а присоединяться к ним, изображать их, как алы делают при мыслепении. Алы всегда так поют – один запевает, другие подхватывают, и когда все биоволны собираются вместе, общее внушение получается очень сильное. Но при этом надо думать всем об одном, и всем иметь одни и те же чувства. Понятно?»
«Тогда нам нужны песни или стихи, – услышал Дан мысль Арсена. – Судя по тому, что я слышал на свадьбе, мыслепение всегда имеет ритм. Все живое на всех планетах подчиняется ритмам, потому что само движение планет веками совершается в четком ритме. Стихи могут быть на любом языке, лучше на евроамериканском, ведь вы оба его понимаете, а я могу на нем быстро связать нужные слова».
Мысль здравая, догадливый этот этнограф! «Арсен умеет сочинять стихи очень быстро, я слышала…» – проплыла мысль выростицы. Дан не читал стихов и в них не разбирался, если этнограф сможет с ходу сочинить что-нибудь жуткое, ему цены не будет в деле внушения!
«Стихи нужны для того, чтобы дать ритм и усилить чувства, главное – не красота, а убедительность и ритм! – от волнения даже слабое биополе землянина стало слышнее. – Вам обоим для внушения нужно почувствовать одно и то же одновременно, а стихи дадут вам чувства. Вы будете внушать небуляру в одном и том же ритме стиха, и он послушается! Но сейчас скажите, то есть подумайте, какие вам стихи надо! Если нужен страх – будут пугающие стихи, нужна радость – придумаю веселые!»
– Конечно, страшные! – подхватил Дан. – Хоть жуткие сказки рассказывай, хоть стихи читай! Главное, чтобы я и эта девчонка испугались как следует и начали внушать этому скоту!
Дан не успел подтолкнуть этнографа внушением, а стихи уже появились в его мыслях.
«Когда спасения не ждешь,
И под ногами пустота,
Под ребра входит острый нож,
Свет застилает чернота…»
Ого, кажется, получилось! Не зря Арсен собирал песни по разным планетам! Дан почувствовал, как ему и в самом деле стало слегка не по себе, и на следующих строчках он легко попал в тон биоволне Арсена.
« И выход заперт, и кругом
До неба сплошь стоит стена,
И страх стоит как в горле ком,
И впереди лишь смерть одна».
Небуляр вздрогнул и отодвинулся от стекла. Светящиеся клубы тумана поднялись над куполом, открывая звезды. Кави присоединилась к мыслям Дана, сначала без слов, а потом вместе с Даном мысленно пропела все стихи Арсена от начала до конца. «Как странно – стихи у Арсена получаются сразу, он над ними почти не думает!» – мелькнула мысль выростицы, но отвлекаться ей было некогда. Этнограф продолжал сочинять на ходу, и выростица подхватывала его мысли. Дан поддерживал силой своего поля обоих, угадывая следующие слова и старательно нагоняя на себя страх. Необученные новички пели в мыслях так, что был бы доволен даже сам дед Наваил. Но действует ли это на небуляра?
«И обступает темнота,
И в спину ветер ледяной,
Схватись за трос – рука пуста,
Кричи – не слышен голос твой…»
– повторил Дан за Кави и Арсеном. Клубы тумана пришли в движение, вытянулись языками, сползли сплошным потоком по стеклу и потекли прочь от купола. В цехе стало так жарко, что в экзоскелетах включилось охлаждение. Мощные струи тумана потекли между ажурными треугольниками солнечной батареи, закрутились водоворотами вокруг башни грависвязи. За первой солнечной батареей открылись еще три, их лопасти одна за другой выходили из тумана, раскрываясь и поворачиваясь к свету звезды Лаланда.
Желтая лампочка замигала около входа в аккумуляторную. Дан в три прыжка оказался внутри и замер. Сине-желтые диаграммы в мираже над ожившим пультом показывали десять ярко-желтых пустых аккумуляторов, один синий полный, а последний, двенадцатый, будто стакан водой, быстро наполнялся синим цветом, обозначающим заряд. Пульт предупреждал и мигал, требовал подзарядки и сигнализировал об аварийной остановке конвейера, но Дан лишь мельком взглянул на экраны и огоньки. Он выскочил из аккумуляторной и подбежал к стеклу – развернутые лопасти солнечных батарей так и горели черно-золотым блеском под ясным звездным небом. На башне грависвязи зажглись красные огоньки сигналов.
«Ой, он поехал, падаю! Опять на ту же ногу! Арсен! Дан!» – ворвался в его мысли отчаянный вопль. Что там такое? На бегу повторяя мысленный вопль, Дан бросился к конвейеру. «Он едет, а я зацепилась!» – в ужасе твердила ее мысленная волна. Кави, неуклюже пыталась отползти от движущегося серого полотна, но сломанная нога оказалась между лентой конвейера и краем стола. Арсен, засунув руки в щель между ногой и движущейся лентой, попытался отцепить вытянувшуюся в тонкий жгут хамелеоновую пленку. Экзоскелет затрещал. Коричневая пыль перемолотого сырья взлетела из бункера рядом со столом и окутала облаком обоих.
Дан схватил с ленты крупный камень и забил его между лентой полом. Лента задергалась, остановилась а в углу цеха замигали красные огоньки аварийного сигнала. Вскочив, Арсен отцепил штанину «Бойца» от ленты. «Где он выключается?» – забегала его мысль. Дан бросился к пульту у входа. Через секунду красные огоньки погасли, лента перестала дрожать, и выростица наконец высвободила больную ногу. Вид у нее был измученный, худое лицо вытянулось, глаза глядели черными провалами, а ужас, который бился в ее мыслях, мог разогнать десяток небуляров. Дан не стал успокаивать ее, а снова и снова повторял за ней испуганные всплески биоволны.
За стеклом цеха открылась коричневая поверхность Трайи, усыпанная камнями. На камнях лежали два мертвых рейдера в своих огромных «Хануманах», а совсем рядом со стеклом цеха трое рабочих завода в разноцветных гражданских экзоскелетах фирмы «Нараян». От этого зрелища Дану снова стало не по себе, зато небуляр отодвинулся еще дальше, открыв стоящий на прежнем месте катер. Около катера никого не было, но пилот, расстреливавший беглецов для забавы, мог быть еще там. Хорошо бы выманить подонка из пультовой, но как?
Биоволна выростицы вдруг замолчала, она закрыла глаза и начала тихо заваливаться набок. «Ты что, Кави? А ну, перестань!». Он не отзывалась, в очередной раз потеряв сознание.
Красный лучик ударил в глаза Дану. Он посмотрел вверх, сквозь прозрачный купол цеха. Четыре красных огонька зажглись на широкой темной верхушке башни грависвязи, а четыре черных шара локаторов пустились в свое путешествие, кружась вокруг нее. Отлично! Теперь у них была и грависвязь, и локация. Надолго ли, Дан не знал, но связь была, и надо было скорее посылать сообщения. Кому и когда – он придумает по пути в лабораторию, а пока – бегом! Дан бросился к двери, Арсен подхватил Кави под мышку, как ящик, и все двинулись в лабораторию.
23
– Извините, господин командир, но я вынужден побеспокоить вас и госпожу Нараян и доложить о конце исследования, – услышал Дан, едва открыв шлюз. Кому это докладывает о конце исследования невменяемый Чаттерджи? Зачем он начал грависвязь без предупреждения? Ведь рейдеры «Уграсены» наверняка перехватят любое сообщение с Трайи! Выростица зашевелилась под рукой, и Дан опустил ее на пол. Арсен осторожно пробрался в коридор за его спиной. «Что там такое? Уже есть связь?» – беззвучно поинтересовался этнограф, стягивая с головы пленку своего шлема. «Тихо!» – ударил внушением Дан. Этнографы притихли, но Чаттерджи продолжал, как ни в чем ни бывало, биоволна изобретателя полностью совпадала с его словами.
– Извините, господин командир, но с сегодняшнего дня на концентраторе А-поля может работать любой человек! На опытном образце в масштабе один к десяти я смонтировал экран обратного потока А-поля и сам проработал в режиме стопроцентной загрузки в течение двадцати пяти минут без вреда для себя!
Вот он чем занимался! Дорабатывал свой опытный образец концентратора, похожий на модель гравидеструктора! Но почему после всех мук совести, искреннего раскаяния и патриотических порывов изобретатель докладывает обо всем командиру «Уграсены»? Неужели так ловко притворяется? Нет, это вряд ли.
– Вот как, Чаттерджи? А почему так долго возился? Ты мог бы еще месяц назад все закончить! Плохо работаешь, никуда не годится! И небуляра еще не полностью убрал, совсем никуда не годится! Чем ты его отгоняешь? – загремел из миража грависвязи начальственный голос. Только бы изобретатель не проговорился!
«Он сам ушел! Сам!» – Дан сильно ударил внушением, Чаттерджи заколебался, но в его биоволне рядом с беспорядочными мыслями о концентраторе забились отчетливые, жесткие приказы. «Командиру Вокару ты обязан всем, что имеешь. Командир Вокар – хозяин твоего ума, изобретений и твоей ничтожной жизни!» – четко диктовал неизвестный биополевик.
– Небуляра можно отогнать биополем, об этом я сейчас собирался доложить, господин командир, – Чаттерджи даже меньше жевал слова, чем обычно. – Небуляр имеет А-поле, как астрионид, и оно чувствительно к биополю человека. Госпожа Вирикависта Нараян … То есть небуляр сам ушел…
«Заткнись!»– мысленно скомандовал Дан. Чаттерджи замолчал, пытаясь собраться с мыслями. «Ты не имеешь права скрыть от твоего хозяина ни одной мысли, ни одного сомнения! Говори хозяину все, что знаешь о себе и о других!» – настаивали приказы неизвестного. Да это же станция внушения, которая внушала покорность рабочим завода и Раджу Чаттерджи, пока завод работал! Небуляр отключил станцию вместе с другим электрическим оборудованием, а теперь она снова заработала, и Радж Чаттерджи покорно докладывает командиру «Уграсены» о своих достижениях.
– Почему Радж Чаттерджи упомянул имя Вирикависты Нараян? – громогласно спросил мираж певучим женским голосом на неосанскрите. Кави сделала шаг, будто хотела подбежать к миражу но не удержалась на больной ноге и, слабо вскрикнув, осела на пол. «Это мать, сейчас Вирикависта Нараян должна просить у нее прощения!» – запаниковала ее мысль. Ну нет, прощение подождет! Дан остановил выростицу, и она осталась сидеть на полу коридора. Но как теперь говорить с этой мамашей, если даже требование выкупа не нарушило ее союза с рейдерами. Дамочка и на связь вышла вместе с главным подлецом и грабителем! «Арсен, не пускай ее к связи! Радж, молчи, пока не разрешу говорить!» – скомандовал Дан этнографу и Чаттерджи. Арсен сел на пол рядом с Кави, изобретатель озадаченно уставился в мираж грависвязи, станция внушения продолжала требовать доклада обо всем.
Скорее выключить станцию! Все время следить за Чаттерджи и внушать ему, борясь с внушением станции, невозможно. А эта выростица тем более ничего не понимает, она домой к мамаше хочет! Но откуда управляется станция внушения? Из цеха? Нет, вряд ли. В цехе работали пленники, которые не должны были знать о существовании станции. А если из лаборатории? Что-то такое Дан видел совсем недавно… Ага, в техническом отсеке кнопка с надписью «Блок О»! Это вполне может быть станция внушения! Дан бесшумно двинулся по коридору. В проеме входа в лабораторию виднелся крупный мираж, а в нем – красивая молодая каутильянка с пышной прической.
– Пусть Радж Чаттерджи скажет собеседнице, какая женщина явилась к нему, назвавшись именем Вирикависты Нараян! Это не может быть Вирикависта, она скомпрометировала семью Нараян и уже наказана Тремя Великими! – потребовала хозяйка завода из миража. – Официальное сообщение о гибели Вирикависты Нараян подтверждается фактами, а эта женщина может быть кем угодно!
Чаттерджи сидел за пультом, по привычке нервно потирая руки. «Молчи!» – скомандовал Дан. «Хозяин должен знать обо всех твоих мыслях!» – внушала станция. Чаттерджи напряженно замер, пытаясь выполнить все приказы одновременно.
Дан пробежал за его спиной в технический отсек. Приборы показывали все те же благополучные данные климата в лаборатории, а заряд аккумуляторов рос на глазах, теперь его могло хватить самое меньшее на пять дней. Где здесь «Блок О»? Ага ,вот эта дверка, будто электрощит, за ней ряд сенсоров.
Дан открыл «Блок О» и начал читать надписи под сенсорами. «Усиление», «Мираж», «Список потребителей». Он нажал на «Список», и из круглого глазка рядом с сенсором вылетел мираж со списком. Раджами, Каррерас, Всемиров, Чаттерджи… понятно, потребители – это сотрудники завода и лаборатории.
Но как отключить? Вот сенсор усиления, а вот рядом – аварийное отключение. Дан сдернул с руки перчатку, ударил пальцем по красному сенсору и прислушался к мыслям Чаттерджи. Внушение станции исчезло, собственная биоволна изобретателя слышалась ясно и отчетливо. Дан вытащил полуразряженный лучевик и расплавил лучом пульт управления «Блока О». Станция не подавала признаков жизни. А как Чаттерджи?
– Извините, госпожа Девика, но в крови этой девушки были такие же синие нанокомпенсаторы, как у бойца Гедерана Рама! Это не может быть совпадением, это именно ваша дочь! – дрожащим голосом убеждал изобретатель, потирая руки и раскачиваясь в кресле. «Почему я это говорю, они же теперь расстреляют и меня!» – мелькнуло в его мыслях. Значит, Радж предал не сознательно, он сам боится рейдеров и не хочет иметь с ними дела! «Спокойно, если они уже все знают, хуже не будет. – мысленно продиктовал Дан. – Продолжай разговор, надо узнать, что и когда они будут делать». Что-то зашуршало в коридоре, невдалеке забились тревожные, отчаянные мысли, и в лабораторию, держась обеими руками за рукав Арсена, ввалилась выростица. Ну вот, стоило отвлечься на минуту, и опять она ему внушает – заставила поднять ее и привести сюда! «Тихо!» – приказал Дан, но взволнованное биополе Кави уже работало на все двести бионтов и не подчинялось внушению.
– Вирикависта Нараян почтительно приветствует свою мать! – проговорила она своим надтреснутым голосом, не забыв ни одного правила каутильской вежливости. Это еще что за церемонии! Или эта мамаша ее так запугала?
– С собеседницей действительно говорит Вирикависта Нараян! – продолжала выростица. – А синие нанокомпенсаторы убрал из ее крови Радж Чаттерджи, он взял их для своего концентратора! И обучающий внушатель тоже он снял! Теперь Вирикависта свободна и Тремя Великими клянется, что больше никогда не скомпрометирует свою семью и свою мать!
Ну и выражения! Если бы Дан вздумал так разговаривать с матерью, она немедленно начала бы его лечить. Но может быть, на Каутилье принято церемониться даже с родственниками?
– Так это что, действительно она? И что она делает в лаборатории, почему все знает о концентраторе? Чаттерджи, отвечай! Для чего ты показываешь девке вещи, которых даже я толком не видел? – загремел мужской голос в грависвязи. Красавица Девика исчезла из миража, а вместо нее появился седоватый блондин с угловатым квадратным лицом. – Слушай меня, Чаттерджи! Ее я все равно изолирую раз и навсегда, а ты будешь работать, как раньше, если все мне объяснишь!
Чаттерджи сгорбился в кресле перед миражом и дрожал, обхватив себя руками. «Смерть, все равно смерть, и пусть он убьет меня, пусть расстреляет! Я предал девушку, я рассказал об экране обратного потока, я предал самого себя и заслуживаю расстрела. Но на рейдерского командира я больше не буду работать! » – твердила его мысль.
– Но почему обязательно изолировать? – послышался из миража голос невидимой Девики Нараян. – Девика Нараян уже оплакала дочь официально, но вполне может использовать на Трайе, как всех официально погибших работников. Фирме «Нараян» нужен работник-биополевик, а Серж Вокар бросается такими ценными инструментами…
– Другую девку закажешь! А эту – изолировать, и никаких разговоров! – прервал ее Вокар. Дан услышал, как затрясло не только Чаттерджи, но и Кави. «Вот как? Я значит, не дочь и даже не человек, а ценный инструмент!» – возмутилась ее биоволна.
– Но если Серж не хочет использовать ее сам, так почему не отдать фирме «Нараян»? – не сдавалась Девика.
– Она должна была работать с концентратором, а не сидеть в лаборатории! Девка слишком много узнала! Изоляция – и все!
Мираж опустел – Девика и Вокар отключились. Вот как, значит, обстоит дело! Рейдер Вокар – настоящий хозяин не только «Уграсены», но и завода на Трайе, и возможно, самой Девики Нараян! Вот он, настоящий комд рейдеров! По большому счету, Галактика обязана этому типу и появлением небуляра, и рейдерскими налетами, и захватом «Рассвета». Если бы Дан был сейчас на «Астродесанте» в открытом пространстве, этот подонок непременно получил бы хороший луч в лоб. Но пока Даниил Сотников – только офицер военного космофлота, который нелегально находится на территории чужого государства, да еще не может с нее улететь. Значит, надо работать дальше.
Чаттерджи снова принялся потирать руки, Кави прислонилась к стене, Арсен морщился и теребил усы. «Если речь об оружии, они постараются убить всех свидетелей. И межпланетного скандала не побоятся…» – мрачно размышлял этнограф. «И меня тоже могут убить! Кто знал, что борьба не только за свободу родины, а хотя бы за собственную свободу так опасна? Теперь они меня обязательно убьют, ведь мне внушали сразу две разведки…А мать согласна оставить меня в живых только в плену на Трайе. – добавляла мрачности выростица. – Да и какая я ей дочь? Мать даже никогда не разговаривала со мной, и других ее детей я никогда не видела, им говорили, что я глупая или чем-то больна. Но я не глупая, я биополевик! Я еще буду свободной и самостоятельной!»
О чем она думает? Ни самостоятельной, ни свободной она не будет, если рейдеры застанут их здесь! Думает о всякой чепухе, а тут надо как можно скорее сообщить на Стику, чтобы о них знали. Даже если никто не успеет обогнать новый катер с охотниками за людьми и спасти четверых свидетелей, в Галактическом Арбитраже наверняка начнется скандал вокруг их гибели. Все-таки, Дан и Арсен Оболенский – подданные крупных государств, с которыми Каутилья вынуждена считаться, и разбирательства в Галактическом Арбитраже не миновать ни правительству Каутильи, ни наемникам с «Уграсены». Скорее, пока небуляр снова не закрыл башню грависвязи! Дан вытолкал из кресла несчастного Чаттерджи и принялся за настройку.
– Всем катерам и кораблям космофлота Стики, всем военным базам! – начал передавать Дан. Микрофон грависвязи принял сигнал, но к словам немедленно присоединился оглушительный треск и грохот. Что такое? Ведь связь только что работала! Небуляр уже добрался до башни?
– Всем катерам и базам космофлота Стики! – снова начал Дан, но грохот только усилился.
–Извините, Дан, но отсюда ничего не получится. Связь у лаборатории есть только с «Уграсеной», – услышал Дан невнятный голос Чаттерджи. «И это тоже моя вина! Я добровольно прилетел на Трайю и стал рабом Вокара! Мне нет прощения, и даже если меня простят люди, я сам никогда себя не прощу! – мучилась угрызениями совести его биоволна. – Но больше я не работаю на эту банду и не отдам Вокару свой последний труд. Опытный образец с экранированием я отдам только государству Каутильи! Или уничтожу».
Так, от изобретателя толку нет. Связи нет тоже. Значит, надо уходить. Но куда? Спрятаться вне завода на безвоздушной, усыпанной камнями, Трайе можно только на шесть часов – именно на столько хватает запаса кислорода в «Бойцах». Потом останется только пожалеть, что рейдеры вовремя тебя не пристрелили. Если же попытаться удержать завод, нужны люди, оружие и энергия. Нет ни того, ни другого, ни третьего. А если улететь? Улететь отсюда может только рейдерский «Арджуна», который на «Уграсене», скорее всего, считают погибшим. Но небуляр, накрывший катер, давно разрядил его аккумуляторы и их надо заряжать заново. А для этого надо отогнать небуляра, и на это остается не больше двух стандартных суток.
Неожиданно темный мираж ожил и включился. Звон и вспышки заполнили всю лабораторию.
– Отвечай! – Дан вскочил и подтолкнул к креслу измученного Чаттерджи.
–Прием! – вполголоса пробормотал изобретатель, снова обхватив себя руками и пристукивая зубами от волнения. Мираж неожиданно стал ярко синим, как разгневанный астрионид, а в вихрях его синего огня помчались белые звездочки и вспышки. Действительно астрионид! Как он пробился через глушение? Или на «Уграсене» есть наемники-астриониды?
– Радж, перестань трястись! Отвечай, есть ли астриониды, которые заключили союз с «Уграсеной»? – сильно нажав внушением, спросил Дан. Изобретатель отрицательно помотал головой.
– Нет, таких не было.
Тогда можно и поговорить, тем более, что это… Дану захотелось протереть глаза.
«Глава Совета Древней Памяти командующий войсками Астриона высокородный Огонь Победы вызывает базу Новая Звезда на Лаланде-Х. – сообщали четкие мелкие звезды астрионидской речи. С каких это пор вздорный Огонь Победы стал править Астрионом? Меньше декады назад он крутил мельницу над космодромом в Приморском! А может, это рейдеры прикрываются его именем? Дан присмотрелся. Самые крупные звезды мчались в начале сообщения, потом астрионид сворачивал их в единый вихрь и заканчивал каждую фразу на ярком белом сиянии, будто с десятком восклицательных знаков. Это мог быть только Огонь Победы, Дан хорошо помнил его манеру говорить. Но о чем он толкует?
« Огонь Победы приказывает всем высокородным и созданным, находящимся на базе, подтвердить верность законному правительству Астриона! – продолжало сообщение. – Отзовитесь, чтобы вам улететь на Невидимку! Восстание закончилось, наказан никто не будет! Вихрь Сто Первый, отвечай!»
Хорошо бы ответить, но рейдеры могут слышать этот разговор. Как сказать, чтобы не называть себя вслух? «Слышу тебя, Огонь Победы! – передал Дан. – Не называй меня по имени, скажи – помнишь «мельницу»? »
Белые вспышки побежали в синем огне миража. «Так это ты, чтоб тебе сесть на Невидимке! А ты сам-то помнишь, на чем мы закончили?»
«Твой «номер» не подчинился приказу, а потом ты стрелял на космодроме», – ответил Дан. Астрионид выпустил россыпь белых звезд.