«У господина пилота кончается кислород! Что теперь будет?» – запаниковала выростица. Скорее открыть дверь, пока есть силы! Серая глухая дверь с надписью «Лаборатория» поблескивала новым пластиком на площадке у нижнего конца лестницы. Отлично! Лаборатория внизу, а значит, хорошо изолирована от А-поля небуляра слоем керасила и пыли. Там может быть и свет, и кислород, и энергия. Скорее! Дан скатился с лестницы и отчаянно застучал в дверь. «Откройте, это свои! Здесь родственница ваших хозяев, Вирикависта Нараян!» – ударил он биоволной. «Убийц уже нет, откройте скорее!» – подхватила девица Нараян, будто на уроке мыслепения у деда Наваила. Этнограф дотащил ее до двери и прислонил к притолоке.
«Здесь главный инженер завода Радж Чаттерджи, просит представиться». – донеслась из-за двери слабая вялая биоволна на евроамериканском. «Открывай! – ударил Дан внушением во всю силу и подкрепил требование еще парой ударов кулаком по двери. – У нас кислород кончается! Впускай сейчас же!» За дверью зашуршало, раздался металлический звон, потом тупые удары. «Чаттерджи! Уходите из шлюза, открываю наружную дверь! – нажал внушением Дан. – Считаю до нуля! Десять, девять, восемь…» Дан досчитал до нуля и влетел в шлюз. Этнограф с выростицей ввалились за ним. Дверь захлопнулась, воздух зашипел, наполняя шлюз, красные цифры побежали над дверью. Отлично! По крайней мере, свет и кислород здесь есть! Дан сбросил с головы шлем и вдохнул теплый, пахнущий пластиком и перегретой изоляцией воздух шлюза. Дошли!
20
Откинув шлемы, все трое вышли из шлюза в освещенный коридор. Похоже, небуляр действительно не добрался до лаборатории. Перед дверью шлюза стоял долговязый, взлохмаченный каутилец в сером комбинезоне. Угловатый и худой, как жердь, он метнулся в шлюз, снова запер дверь и появился перед незваными гостями, нервно потирая руки. Длинное нескладное лицо выглядело совсем молодым, казалось, этот мальчишка еще ни разу в жизни не брился. В сознании каутильца четко слышались беспорядочные мысли – похоже, он не закрыл биоволновой фильтр, а может, фильтра у него и не было.
– Я главный инженер завода Радж Чаттерджи. Честь имею приветствовать уважаемых гостей, надеюсь, вы добрались благополучно, – проговорил он по-евроамерикански, отбросив каутильскую церемонность. Говорил он невнятно и тихо, будто жевал каждое слово. Неужели тот самый Чаттерджи? Того, который написал о генераторах А-поля, вроде бы тоже звали Радж? Но почему этот вчерашний студент стал главным инженером такого предприятия? Похоже, он просто подставное лицо.
– Что тут происходит? Почему у вас по заводу бегают уроды в «Хануманах» и отстреливают людей? – подступил Дан к каутильцу. Чаттерджи беспомощно огляделся, будто ища подсказки на стенах и потолке из гладкого серого пластика. Освещение работало вполсилы – возможно, изобретатель экономил энергию или она просто кончалась.
– Извините, но я ничего не знаю. Я занимаюсь научной работой. – проговорил Радж Чаттерджи, потирая одной рукой другую. – Со вчерашнего дня небуляр полностью закрыл завод, связи нет, солнечные батареи не работают. Установка очистки воздуха и кухонный синтезатор еще работают, но энергии в аккумуляторах хватит не больше, чем на семьдесят два стандартных часа.
– Для скольких человек? – перебил Дан.
– Для меня одного, ну и, конечно, для испытания опытных образцов, – невнятно проговорил Чаттерджи. – Но если вы будете здесь со мной, то хватит на двое суток.
– А потом что?
Чаттерджи посмотрел печально.
– Не знаю. Я думаю, командир Вокар что-нибудь предпримет, но пока он ни о чем меня не предупреждал. Перед вашим приходом кто-то рвался ко мне, но я заперся, чтобы мне не мешали во время работы, и пересчитывал варианты. А вы думаете, это были люди от командира Вокара?
Конечно, люди были от командира Вокара! Но что это за работа, которую специалист по искусственному А-полю должен делать за запертой дверью на заводе? Определенно это не мельница для керасила! А что? Новый генератор искусственного А-поля? Автоматика наподобие той, которая уже стоит на «Астродесантах»? А может быть, новое оружие? Конечно! Этот Вокар, натравливающий своих подонков на гражданские корабли, не будет тратить время и силы ни на что другое! Но если это оружие, то надо немедленно вытряхнуть из Чаттерджи всю информацию, а потом за двое суток найти способ улететь с Трайи!
– Скажите, Радж, а почему хозяева завода, семья Нараян, не эвакуировали вас раньше? – прошепелявил Арсен, потирая перчаткой распухший, разбитый нос. – Ведь небуляр находится здесь уже не первый день?
Дан услышал, как вздрогнула биоволна каутильской выростицы при упоминании ее фамилии. Она сидела на полу, закрыв глаза и прислонив к стене взлохмаченную голову. В мыслях не было ничего, кроме боли. Похоже, девица была ранена тяжелее, чем казалось вначале, но все-таки сначала – информация! Что там такое придумал этнограф? Расспрашивает Чаттерджи подробно, как алов во время свадьбы! И в мыслях у него точно те же слова, что и вслух. «Не закрывай фильтр, я должен все слышать!» – мысленно предупредил Дан. Этнограф кивнул и продолжал расспрашивать изобретателя.
– Радж, подумайте, ведь хозяева могли дать вам всем отпуск на это время, верно? Раньше вы, например, летали в отпуск? Или говорили с семьей по грависвязи? – настаивал он, потирая разбитый нос. Чаттерджи удивленно посмотрел на потолок и начал потирать руки, ничего не говоря.
– Извините, я не помню насчет отпуска, но, кажется, нет. Мне не к кому летать, и говорить тоже не с кем, семьи нет…
– А другие сотрудники завода?
– Я с ними об этом не говорил, даже не думал… – Чаттерджи невнятно жевал слова. Еще один невменяемый!
– И никто не просил об отпуске?
– Работы было много....
Ну нет! Если малахольный Чаттерджи и согласен променять отпуск на работу, то остальные сотрудники завода были нормальные люди и наверняка интересовались бы отпуском, если бы…
– Стой смирно и головой не верти! – приказал Дан, нажимая внушением. Изобретатель замер, удивленно приоткрыв рот. Дан протянул руку и нащупал у него на виске узкий рубец, как будто под кожей проходила твердая жилка. Так вот в чем все дело!
– Это внушатель, «жук»! – гаркнул он на всю лабораторию. – Вы все здесь работали под внушением! Слушай, Радж, твой Вокар и семейка Нараян развели тут настоящее рабовладение! Они внушением заставляли вас безвылазно сидеть на Трайе, а когда завод встал, ненужных работников просто убили! Понял?
Чаттерджи посмотрел на Дана с ужасом.
– Это все сделал командир Вокар? Командир «Уграсены»? Но я ничего этого не знал, я работал над… над своим изобретением. Командир Вокар дал мне эту лабораторию, у меня было все, что надо для работы, я ничего не знал!
– А что это была за работа? Зачем тебе внушали и держали тебя взаперти?
Чаттерджи тер то одну руку, то другую, смотрел на потолок. Мысли метались в его сознании. « Я не должен говорить об этом! Это тайна исследования! Командир Вокар говорил, что только при соблюдении полной тайны он поможет мне запатентовать концентратор! Но почему меня держали здесь? Почему вживили внушатель? »
– Что такое концентратор? Отвечай, Радж, выкладывай! – нажимал Дан. У изобретателя оказалось на редкость сильное для каутильца биополе, а может быть, даже при выключенной небуляром станции срабатывало остаточное внушение «жука». Но силы были слишком неравны, и Чаттерджи сдался.
– Извините… Я должен молчать, но не могу… Это вы мне внушаете, я понимаю, вы ведь биополевик… – по-прежнему невнятно проговорил он. – Понимаете, я не мог опубликовать эту статью на каком-нибудь научном сайте Грависети, я же был студентом. Поэтому я просто выбросил ее в сеть… А командир Вокар заметил мою работу и сделал меня главным инженером завода и дал лабораторию! Он сказал, что поможет запатентовать все, что я разработаю здесь…
Он снова начал лихорадочно тереть одной рукой другую. Интересно, получил ли Вокар хоть один патент? Если даже и получил, то на свое имя, а не на имя этого невменяемого!
– И запатентовал?
Чаттерджи посмотрел удивленно.
– Я не знаю… Кажется, нет…Но концентратор А-поля еще не доведен до конца. Там все просто, но есть обратное рассеивание… Я не должен говорить, я не могу нарушить слово, я обещал командиру Вокару…
Порядочный нашелся! Рейдера и подонка считает своим благодетелем!
– Если твой рейдер спросит, скажешь, что я тебя заставил! – рявкнул Дан. – Что такое обратное рассеивание?
– Извините, я не умею объяснять… – испуганно пробормотал Чаттерджи. – В общем, это орудие, в нем стоят десять генераторов А-поля, а сам концентратор стоит впереди и собирает А-поле в пучок. Но с обратной стороны, где стоит оператор, А-поле рассеянное и очень сильное. Только биополевики могут его выдержать, и то не все. Надо дополнительное рассеивание, это все недоработано…
–А зачем это вообще нужно? Что делает твое орудие? – допытывался Дан, внушая в полную силу. Сколько может тянуть этот малахольный? Времени нет, осталось всего двое суток, чтобы зарядить аккумуляторы и найти способ улететь! Чаттерджи вдруг прорвало, как будто он всю жизнь ждал этого вопроса.
– Концентрированное А-поле должно было внушать страх астрионидам или астрионикам. Командир Вокар испытал единственный концентратор, построенный в натуральную величину на «Уграсене». Командир внушал, когда астриониды сражались с астриониками. – заговорил он, захлебываясь словами. – И вот астриониды улетели, а астрионики превратились в живой белый туман, который питается энергией!
Он судорожно вздохнул, потер одну руку о другую, пригладил взъерошенные волосы и продолжал, сбиваясь и глотая слова.
– Я не знал, зачем все это ему нужно. Я не спрашивал, я только работал. А вчера еще была грависвязь, и я смотрел новости через передатчик «Уграсены», это корабль командира Вокара. Вчера я еще ничего не понимал, а сегодня все понял!
Еще бы он вчера понимал, когда ему внушала послушание какая-нибудь здешняя станция внушения через «жук»! А теперь она отключилась вместе с цехом, и вот он задумался, наконец, мыслитель!
– На Астрионе восстание, астрионики убивают астрионидов, а сами превращаются в небуляров! – срывающимся голосом продолжал Чаттерджи. – На Каутилье энергетический кризис, нет уже четырех энергостанций! Закрыты военные базы и заводы, погибли люди, и все это из-за меня! Из-за моего концентратора! Я изобрел это оружие, я виноват во всем этом! А меня даже не убили вместе со всеми! Я должен уничтожить все, что сделал! А как я уничтожу, когда у меня здесь, только опытный образец в масштабе один к десяти, а настоящий концентратор на «Уграсене»!
Чаттерджи замолчал, дрожа и потирая руки, потом обхватил себя за плечи, и задрожал, будто в приступе рыданий, но глаза у него были сухие. Правильно, мужик и должен держаться крепко, даже если винит во всех бедах самого себя.
– Это не вы сделали, Радж, это сделал командир «Уграсены», и никто больше. – потирая разбитый нос, прервал его Арсен. – Топором можно рубить дрова, а можно головы невинным жертвам. И виноват в этом будет не тот, кто сделал топор, а тот, кто взял его в руки для убийства.
– Я знаю, насколько я виноват, не оправдывайте меня! – невнятно и быстро вставил Чаттерджи. Дан услышал слабый всплеск биоволны рядом с собой. Девица Нараян сползла на пол, легла и свернулась в клубок. «Боец» сморщился на ней, пленка шлема сползла на лицо, выростица хрипло застонала. Арсен повернулся к изобретателю.
– Скажите, Радж, на заводе есть медицинский робот?
Чаттерджи рассеянно посмотрел по сторонам.
–Есть… то есть он в лаборатории… «Адитья», совсем новый…
Оболенский наклонился и попробовал приподнять бесчувственную девицу, она застонала. Конечно, противно тратить на эту дрянь время, кислород и энергию аккумулятора, но не бросать же ее посреди коридора?
– Показывай, где твой робот? – без церемоний потребовал Дан, подхватывая выростицу. Раненую левую руку пробила боль. – Арсен, поднимай ее за ноги, а я возьму под руки! Пошли!
В стенах коридора виднелось несколько проемов без дверей – должно быть, Вокар и его подонки не оставляли изобретателя без присмотра. К роботу с именем сказочного воздухоплавателя Адитьи вел второй проем справа.
Чаттерджи включил «Адитью», Дан содрал с девицы экзоскелет, раздел догола и вместе с Арсеном положил ее на морфоместо под яркие лампы робота. На пульте замигали огоньки и поднялись облачками миражи. Мягкая поверхность морфоместа изогнулась, принимая удобную для больной форму, синие гибкие шланги и манипуляторы окружили худое тело. На шее виднелись черные круглые следы пальцев, лиловые кровоподтеки темнели на груди, кожа на ребрах распухла и побагровела, левая нога ниже колена была вдвое толще правой. Ну и досталось ей, живого места нет, что за живодерство! Похоже, рейдер не баловал эту дрянь. А почему она такого цвета? Коричнево-смуглая каутильская кожа выростицы отсвечивала яркой синевой. Казалось, под кожей светятся сотни крошечных синих огоньков. Что это с ней, может, она сама скажет?
– Эй, девушка! Почему ты синяя?
Выростица не отзывалась, вместо нее снова зашепелявил этнограф.
– Понимаете, кап…
– Кончай церемонии, называй всех по имени и на ты! – оборвал его Дан. Не хватало еще, чтобы на рейдерской базе знали его звание!
– Хорошо, Дан. Единственное, что я знаю – рейдер избил ее именно потому, что заметил синий цвет. Он кричал, что Вирикависта – шпионка, и что ей кто-то что-то внушает…
Чаттерджи подбежал к морфоместу, наклонился, присматриваясь, и принялся снова нервно тереть свои худые длинные руки.
– Извините, но я уже встречался однажды с таким явлением …
Чаттерджи остановился. «Но это служебная тайна «Уграсены»… Командир Вокар..».
– Пусть застрелится твой командир Вокар! – зарычал Дан, снова нажимая внушением. – Рассказывай, у кого из рейдеров на «Уграсене» ты это видел?
В мыслях изобретателя появилась знакомая физиономия – мрачные черные глаза, худые щеки и тонкогубый рот.
– У Гедерана Рама. Это биополевик-выросток, я два года растил его на «Уграсене» по поручению командира Вокара. – проговорил Чаттерджи, постепенно воодушевляясь рассказом о своей работе. – Гедеран носил в мозгу внушающее устройство – ну вы знаете, выростков обучают под внушением… А в крови у него были нанокомпенсаторы – это для компенсации перегрузок организма при ускоренном росте. Но у него эти нанокомпенсаторы были с блоками внушения, синие светящиеся блоки …
Значит, придонный червяк комд – это еще один биополевик-каутилец, к тому же выросток? Жаль, что Дан не успел на Стике ничего об этом узнать! А откуда взял такого биополевика его хозяин, командир рейдерской «Уграсены»? Похоже, Дан разнес в пыль только подонка-рейдера, но на свободе остались еще худшие подонки, стоявшие за ним. Но Дан еще разберется с ними, как только сможет улететь с Трайи. Ради такого дела можно будет и отложить отставку! Но сначала надо улететь.
– В тот день, когда господин Вокар испытал концентратор, Гедеран летел на катере, в двигателе которого был небуляр, и после этого я увидел у него такую же синеву. – увлеченно продолжал изобретатель. Так, все ясно! Потом небуляр окружил «Рассвет», и выростица посинела тоже. Так. Сначала лечить выростицу, какая бы дрянь она ни была, и разобраться с компенсаторами.
– Снимай с нее все внушатели и компенсаторы! – скомандовал Дан инженеру.
Чаттерджи метнулся за пульт. – Потерпи еще немного, Вирикависта, сейчас Радж все сделает, – шепелявя и шмыгая носом, заговорил он, не обращая внимания на то, что выростица лежала без сознания. – Робот здесь очень хороший, он называется «Адитья», так в старинных сказках Индии назывались герои, летавшие на воздушных кораблях. Ты ведь знаешь эти легенды, Вирикависта?
Свет, любовь, судьба и честь -
Только это в жизни есть.
Сплетни канут в никуда,
С клеветой уйдет беда.
Чем живешь, чему верна –
Знает совесть лишь одна,
– перешел он на стихи. Что за глупости? Тут лечить надо, а он воздух сотрясает! Откуда он берет эти стишки – по всем планетам собирает или сочиняет сам? «Адитья» пришел в движение, зажужжал и вонзил острый наконечник синего шланга в тонкую синеватую руку. По шлангу побежали голубые огоньки, собираясь в прозрачный мешочек у морфоместа. Второй шланг, отыскав под кожей на виске место вживления, вытянул «жука», а следом за ним – биоволновой фильтр. Еще несколько шлангов аккуратно и осторожно ощупали худое тело девушки, заботливо приклеивая голубые мешки с регенератором на синяки и опухоли.
Ну вот, с этой справились, теперь пора и этнографа привести в порядок. Неохота нянчиться со взрослым парнем, но других помощников, кроме этих двоих у Дана здесь нет и не будет, инженер слишком ненадежен. Ну, с чего начать? Дан двинулся к землянину.
– Не надо мне помогать, Дан, я сам умею обращаться с медицинскими роботами, -услышал он голос Арсена. Этнограф уже сел на одно из свободных морфомест, вглядываясь в поднявшийся мираж и прилаживая шланги к своему разбитому носу и беззубому рту. – В экспедициях все приходится делать самому. А ты тоже ложись, у тебя весь рукав в крови! Вот тут рядом еще одно место есть…
Арсен замолчал, надев биоволновую дугу и мысленно диктуя команды «Адитье». Однако, этнограф уже и на ты перешел? Впрочем, какие уж тут церемонии, когда кислорода всего на сорок восемь часов! Дан потянул грязный левый рукав, и боль тут же ударила по руке от пальцев до плеча, а в рукаве что-то подозрительно захлюпало. Терять время на лечение не хотелось, но потом его могло не быть вообще. Он снял «Боец» и комбинезон, надел биоволновую дугу и осторожно, чтобы не пережечь ее своим сильным биополем, принялся диктовать команды. Рана на руке тянулась от плеча до запястья, но была, судя по миражу, неглубокой. Для такого ранения часа регенерации вполне могло хватить. Еще бы поесть чего-нибудь и побриться – физиономия колючая, как у неандертальца! Прохладная пленка мешка с регенератором прикоснулась к ране, запахло обезболивающим, в шлангах зажурчало. Дан зажмурился, чтобы яркие лампы не слепили глаза, и незаметно провалился в темноту.
21
Проспал, опоздал! Все пропало! Дан вскочил с кресла, протирая глаза и высматривая на пульте «Адитьи» часы. Три часа и проспал, долго, конечно, но после двух суток работы в самый раз.
Синие шланги, заполненные регенератором, потянулись за его левой рукой, миражи взлетели прямо перед лицом. Кажется, дугу, рассчитанную на слабые каутильские биополя, он еще не пережег, лечение благополучно закончилось, так что он так встревожился? «Трое Великих, не надо! Не надо! Уходи!» – пронеслась мысль на неосанскрите. Дан чуть было не сделал шаг к выходу, но остановился. Да это же не его мысли, это чужая биоволна! Дан потряс головой, чтобы окончательно проснуться. Кто тут так лихо внушает ему, пока он спит и биополе расслаблено? «Не надо, нет!» – раздался новый мысленный вопль. Да это выростица кричит, да еще так мечется на морфоместе, что шланги вот-вот выдернет! И этнографа на месте нет, сбежал, что ли, от ее внушения?
Не открывая глаз, рейдерская девка плаксиво скривила губы и страдальчески наморщила брови. Цвет лица у нее теперь был коричневый, как у всех каутильцев, а синие нанокомпенсаторы светились в прозрачном мешочке на столбике возле морфоместа. А кричит-то почему?
Дан отклеил от своей руки булькающий голубой мешок с регенератором, перекрыл шланг и вызвал мираж «Адитьи». В мираже желтым светом засветились четыре почти заживших ребра, в другом высветилась сломанная нога. Судя по оранжевому цвету изображения, кость еще не полностью восстановилась, и нормально ходить выростица не могла. А биополе? «Адитья» выпустил новый мираж с цифрой 200 и сменяющими друг друга картинками. А это что такое? Запись мысленных образов? Тьфу!
В мираж выплыла смуглая черноглазая рейдерская рожа, потом темное лицо рейдера в мираже перекосилось, а дальше пошла натуральная порнография. Выростица заметалась так, что морфоместо едва удержало ее в своих складках. Да, крепко ей досталось во вчерашнем полете «Рассвета», в следующий раз будет умнее, не будет вешаться на шею кому попало. И вообще ей еще повезло. Аурика просто не вернулась из этого полета.
В мираже снова поплыли воспоминания невезучей выростицы – избитый в кровь деятель из министерства, потом грязная, потемневшая от разводов крови и синяков физиономия этнографа с дико торчащими в разные стороны усами. Потом появилось строгое лицо ее очень правильной воспитательницы. «Кави Нараян должна есть кашу спокойно!» – изрекла Сати Самадж в мираже. Видимо, это было какое-то детское воспоминание, но детство у выростицы, по сути дела, еще продолжалось.
На этом месте в дверях медпункта появился Арсен Оболенский собственной персоной. Теперь он уже не шмыгал носом, был причесан, одет в вычищенный комбинезон, а избитая физиономия превратилась в спокойное светлокожее лицо с аккуратно подстриженными усами. В руках землянина была большая белая булка и две закрытые коробки, в которых плескалась какая-то жидкость. Он разломил булку надвое и одну половинку аккуратно поместил вместе с одной из коробок на столик возле выростицы, остальное положил прямо на морфоместо перед Даном.
– Что это, мысли Вирикависты? Кави – это она? – заговорил он, вглядываясь в мираж . – Думаю, что рейдера не шпионаж возмутил, он просто получал удовольствие от того, что мы все были полностью в его власти…
Похоже, этнограф прав, этот гад ошалел от крови и вседозволенности. Дан молча кивнул и автоматически сунул в рот булку. Она оказалась соленой и наперченной, как любая еда у каутильцев. Но все равно молодец, этнограф, догадался еду найти!
Однако в чем же тут дело? Рейдер-биополевик считал выростицу шпионкой, но говоря строго, и сам был шпионом, пока носил нанокомпенсаторы. Что там за шпионаж на самом деле? Политический или промышленный? А может быть, рейдерский? Недаром они напали на «Индру», когда выростица была там. Но если она работала на рейдеров, почему этот комд бил именно ее? Он-то должен был знать, кто ему помогает! Впрочем, биополевики-каутильцы могли понадобиться кому угодно, сама выростица может и не знать своего настоящего хозяина. Как бы расспросить эту неудачницу? Она ведь может многое знать, даже не отдавая себе в этом отчета. Но его, Дана, она боится не меньше, чем какого-нибудь рейдера…
– Слушай, Арсен, – жуя булку и слегка нажимая внушением, сказал Дан. – Помоги мне ее расспросить.
Арсен Оболенский наклонился к спящей выростице.
– Кави, проснись, – проговорил он почти шепотом. – Не пугайся, ты лечишься, тебе уже лучше, все хорошо, надо просто поговорить.
Выростица открыла черные каутильские глаза и закрутила головой на морфоместе, ничего не понимая.
– Скажи, Кави, ты работала с разведкой? Какой фирмы или страны была разведка? Кому ты рассказывала то, что знаешь? – перебил его Дан, нажимая внушением. В конце концов, пока она не вполне проснулась, будет легче с ней разговаривать. Главное, не пережать внушением, иначе она ответит то, что он ей внушит, а не то, что знает сама.
– Собеседница никого не знает из разведки, – сказала она.
– Конечно, ты не знаешь, – с готовностью подтвердил Арсен. – А вот до полета на «Рассвете» с тобой не было чего-нибудь необычного?
Что это он придумал? Ну ладно, пусть попробует.
– Ну вот когда ты была дома, на Каутилье, или в гостинице, или перед отлетом на инициацию? Кто-то говорил что-то особенное? Или делал?
Выростица наморщила брови, скривила рот и потерла щеку, на которой еще виднелись желтоватые следы синяков. Неожиданно она замерла, будто что-то вспомнив.
– Голоса были! – хрипло заговорила вскрикнула она. – На Стике. Господин Арсен Оболенский не видел, а господин пилот, наверное, помнит, как стрелял Огонь Победы? Собеседница после этого дня всегда слышала в мыслях два голоса. Только собеседница ничего им не рассказывала, это они ей рассказывали…
– Называй нас по именам! – вставил Дан.
– А на каком языке эти голоса говорили? – гнул свое этнограф. – И какой говор был у них – каутильский, стикский, или как у меня, земной?
– Говорили на неосанскрите, один всегда отчетливо, не спеша, как воспитательница Сати, а другой – такой…как будто тот, кто говорит, немного улыбается… но им незачем было спрашивать, они оба знали мысли Вирикависты Нараян. Может быть, этими голосами говорили люди из разведки?
Дан и Арсен переглянулись. А почему нет?
– А не могли это быть две разные разведки? – проговорил Арсен.
Дан снова кивнул. Вполне может быть! Две разведки внушали неразумной выростице свой образ мыслей и следили за ее жизнью. В детстве поучения мысленных голосов подавляли ее слабое биополе, и она считала их своими собственными мыслями. Но когда она инициировалась раньше срока, она сразу стала слышать внушение, как слышат его все биополевики. Но скорее всего, разведки до инициации не начинали настоящей работы с ней, поэтому она ничего не знает. Однако интересная получается картина – две разведки взялись за одну девчонку с усиленным биополем. Одна из разведок и за подонка этого взялась, значит, по крайней мере, один голос – не рейдер, а нормальный разведчик. Кто же это может быть? Служба Безопасности Стики? Разведка Каутильи? Индостан? Союз Северного Полушария Земли? Впрочем, если сейчас не зарядить аккумуляторы лаборатории, все это будет неважно. Энергии осталось меньше, чем на двое стандартных суток!
– Дан, вы точно это знаете, скажите, я действительно инициировалась на космодроме? – снова заговорила выростица. Арсен и Дан одновременно закивали головами.
– И я теперь могу внушать ?
– Мне уж точно ты можешь внушать, – заверил этнограф, – Ну, а Дану, наверное еще нет.
Вот еще придумал – «еще нет»! Нет и не будет!
– Тогда научите меня внушать по-настоящему, и я помогу вам отогнать небуляра. Вы сами вчера думали, что он меня послушался! – проговорила выростица, садясь на морфоместе. – Если я научусь, я буду работать, как взрослый свободный человек!
Мягкие складки морфоместа крепко обхватили ее, не давая встать.
– Но сначала надо довести до конца лечение, – Арсен осторожно придержал ее за плечи и поднял морфоместо так, чтобы она могла сидеть. – И еще надо поесть. А потом мы все начнем работать.
Что он такое придумал? Как он будет работать с небуляром, не имея возможности внушать? Впрочем, если других помощников Дану никто не предлагает, сойдет и этнограф-мешок. В качестве кого, пока непонятно, но это выяснится по ходу дела. А сейчас надо подготовиться. Дан вытащил из угла свой экзоскелет, проверил уже затянувшееся покрытие на месте разреза, потом протер себе щеки и подбородок жидкостью для бритья, оставляя рыжую щетину на салфетке. В коридоре послышались торопливые шаги.
– Извините, я хотел узнать, как ваше самочувствие? – Радж Чаттерджи влетел в медпункт. Он снова потирал руки, но теперь не нервно, а довольно, будто готовился к чему-то очень для него приятному. – Извините, я возьму мешочек с блоками, мне для концентратора, я тут подумал, что можно сделать экранирование… – пробормотал он, подхватив мешочек с синим светящимся содержимым, и исчез. Что за урод! Тут энергия вот-вот кончится, и небуляр, небось, вырос за три часа, а этот только и думает о своих изобретениях для рейдерской банды и ее командира!
Ну все, пора двигаться! Но начнет разведку он один. Дан надел «Боец» и повернулся к будущим помощникам.
– Сидите и ждите! Без меня никуда не двигаться!
Надо надеяться, рассудительный Арсен сможет ее удержать, даже несмотря на внушение. Он, похоже, мастер убеждать и уговаривать. А теперь – за кислородом! Рядом с зарядной станцией висел светящийся экран с данными. Температура, влажность и прочие удобства в лаборатории были в полном порядке, зато заряда аккумуляторов при имеющемся могло хватить не расходе больше чем на сутки. Дан подключил кислородный блок экзоскелета к короткой трубке в стене, лучевой пистолет к выходам аккумулятора и включил заполнение. Оружие зарядилось почти сразу, зато кислород шел медленно, как будто нарочно испытывал терпение. Что тут, у рейдеров, нормального давления в баллонах нет или кислород кончается?
Сунув за пояс лучевик и пристукивая от нетерпения ногой, Дан пробежал глазами надписи под кнопками и дверцами в стенах техотсека. «Воздушные фильтры», «Рециркуляция», «Кондиционер», «Блок О»…интересно, что это за блок О? А что на полках? В этой коробке, кажется, кристаллы для записей, рядом – стопка негодных сенсоров. Хлам!
А это что? Отчаянный страх ударил по нервам, мутноватые светильники на стенах мигнули, Дан едва удержался от крика, и тут же услышал вскрики, несущиеся из других дверей.
–Что случилось?
– Ничего, ничего, извините, пожалуйста! Это у меня опытный образец включился! – высунулся из своей комнаты Чаттерджи, лицо у него посерело и перекосилось от ужаса. Он снова скрылся, и страх тут же исчез. Дан выглянул из своего угла, насколько позволял кислородный шланг. Перед изобретателем стояло нечто, похожее на модель гравидеструктора высотой в полметра. Во всяком случае, у этого аппарата было квадратное дуло и круглая тыльная сторона. Значит, вот это и есть концентратор А-поля? Ничего себе концентрирует! Но в нем Дан разберется потом, сейчас главное – небуляр.
«Я виноват во всем этом, и этого не искупить… Перед Каутильей, перед Галактикой… – услышал Дан мысли изобретателя. – Я работал на рейдеров, я воспитал убийцу и насильника…Моя работа губит людей и разумных существ по всей Галактике… мне нет прощенья, хоть бы меня убил этот обратный поток! Но опытный образец не убьет…». Чаттерджи вытащил из боковой поверхности лабораторного пульта шланг и начал мазать круглую сторону своего агрегата резко пахнущим клеем. Дан поморщился – надо же, монтажный клей стикского производства! Кто притащил в подземную лабораторию эту пожароопасную дрянь! Он же загорается от любой искры! Командир Сергиевский отправил бы под трибунал любого, кто взялся бы клеить таким клеем на «Кентавре».
Кислородный блок, наконец, заполнился, и Дан пробежал мимо мастерской, где работал Чаттерджи, и остановился у выхода. Красные огоньки побежали над дверью, отсчитывая время и показывая давление в шлюзе. Опять ждать! Сколько времени зря проходит! А Чаттерджи только знает, что самого себя мучить!
«Искупления нет, но я могу продолжать исследование! Я должен успеть с последним испытанием, пока есть энергия! Из этих блоков получится рассеиватель обратного А-поля, а значит, работать с концентратором сможет любой! – Чаттерджи заскрипел колесиками стула, запах клея исчез. – Я не отдам этот образец рейдеру Вокару, оружие будет принадлежать тому, кому оно должно служить – народу Каутильи. Я отдам свое изобретение государству, и пусть президент Хан и правительство решают, что с ним сделать. Они, возможно, отправят меня в тюрьму, мне снова вживят внушатель, но это не страшно, я и так уже три года в тюрьме!» Концентратор снова включился, и А-поле ударило по нервам, но теперь страх был куда слабее.