Стоило ночному небу самую малость посветлеть с двух краёв, как Коба со товарищи уже стояли перед западными воротами Стоницы. На руках и спинах у них красовались едва начатые наколки.

– Не. Фигня выходит. Вся братва будет ждать результатов разведки, – покачал головой предводитель гоблинов. – Давай-ка, Нуинург, дуй через южные ворота. Расскажешь нашим обо всём, и вы все вместе бла-бла-бла.

– Я не понял, мы все вместе… Что? – спросил Нуинург.

– Всё ты понял. Двигай давай! – пихнул его Коба. – Времени нет, а то Груда нас казнит.

Посланный гоблин посеменил вглубь города, рассеяно оглядываясь, как будто ждал, что вожак одумается и даст более понятную инструкцию.

Оставшаяся зеленокожая парочка неспешно прошла в проём западных ворот. На самом деле это для нас они западные, а в этом мире они просто левые, так как здесь два запада, и, соответственно, два востока.

Гуркиш хотел спросить у привратника дорогу до Столицы, но огр мирно скалил страшную рожу во сне, опершись на частокол, который окружал город с этой стороны. Будить верзилу морщинистый гоблин не решился. А Кобу вовсе не занимал вопрос дороги. Он думал о своём.

В этот раз зелёное, остроухое чело было омрачено думами о тяжбах собственного народа. По его мнению, надо было всё-таки вернуться к пацанам. Они ведь фактически избрали Кобу своим предводителем. А это значит, что всё самое лучшее должно доставаться ему. Слушаться его все должны. Ведь именно он указывает, что делать, решает за всех. Хотя, если подумать, решать за всех не так круто. Они же потом с тебя и спросят, если ты решил не правильно. Но на то ты и вождь, чтобы самому решать, что правильно, а что нет. Отстойно всё-таки, что он бросил своих парней на произвол судьбы.

А с другой стороны, он не просил их выбирать себя вождём! Да, освободил их от рабской участи. А они хоть бы спасибо сказали.

В голове Кобы всплыл образ старого гоблина, который прошамкал: «Я тебе даже два раза говорил, брехло зеленозадое!». Ладно, сказали. Но всё равно пошли они в про́пасть. Вождём быть трудно. Эх… Но так заманчиво.

– Коба, – позвал Гуркиш из сумбурных раздумий своего предводителя.

– У?

– Ты просрал возможность быть крутым вождём.

– А ты – ушастая мордоплясина, – уныло парировал бывший лидер восстания.

Так, вяло припираясь, они рассекали утреннюю прохладу своими тощими невысокими телами влево по карте. Вскоре суглинок стал сменяться более рыхлой почвой, кое-где начали попадаться высокие деревья и даже небольшие рощицы.

***

– Его слюна, господин, пробила колено Этомальчику. А Ядумаласдохну сломал копьё об его зад.

Пылевик закончил доклад и раболепно склонил голову над столом, стоящим в самом тёмном углу трактира «Чешущаяся собака». Сидящий напротив представлял собой лишь силуэт. Этот Силуэт источал могущество на уровне чуть выше среднего.

– Что ж, Шапшанхел, ты правильно поступил, сообщив мне. Где сейчас этот гоблин? – сказал Тёмный Силуэт негромким, но вкрадчивым голосом.

– Я не знаю, господин. Мы еле отцепились от Груды с её держимордами. Возможно, гоблин в темнице.

– Ладно, можешь идти.

– А награда? – возмутился пылевик, но тут же опомнился и добавил: – господин?

Тёмный Силуэт молча положил на стол пару штанов, которые тут же исчезли в складках пыльного плаща Шапшанхела. А последний, в свою очередь, поклонившись, исчез из-за стола.

***

– Эй, смотри-ка, Гуркиш! – воскликнул Коба. – Там за деревьями какая-то штука. Может там что-то съедобное?

Его сморщенный спутник встрепенулся и предложил сходить на разведку вместе.

Невдалеке от дороги, за поломанными кустами в густой траве лежала груда досок, которая явно раньше была телегой, а так же скелет какого-то крупного животного.

Гоблины принялись ворошить доски в поисках чего-нибудь полезного.

– Небесные барабаны! Это что за мракотварьство?! – воскликнул Гуркиш, отпрыгивая от остова телеги.

Коба на всякий случай замер.

– Чего там? Рожу свою в луже воды увидал?

– Нет, там был какой-то мелкий хмырь в красной шапочке.

– А чего ты его не поймал?

– Да рожа у него жуткая и… Да вот же он!

Коба увидел прямо возле себя маленькое существо с большими чёрными глазами и длинными когтями на коротких ручках. Но больше всего в глаза бросалась ярко-красна островерхая шапка, а может быть капюшон.

– Как ты думаешь, он вкусный? – спросил Коба, аккуратно поворачиваясь, чтобы схватить карлика.

Вместо ответа послышалось короткое «Ай!». Гуркиша ткнул когтями точно такой же человечек. А в соседних кустах мелькнула ещё пара красных шапок.

– Коба! Кажется, они тоже хотят узнать, вкусные ли мы.

Гоблинов окружали эти мелкие лиходеи. Намеренья их были ясны. Тем не менее, Коба не упустил случая на последок поиздеваться над своим приятелем:

– А может они просто хотят, чтобы мы спели им песню? Попробуй, морщинистый.

– Э… У орка жил барашек ия-ия-йо, – загнусавил Гуркиш, который поверил, что это может сработать.

Дюжина человечков в красных шапках замерла вокруг приятелей. Их устрашающие лица выражали сильное неудовольствие.

– С красной шерстью, самый быстрый, – подхватил Коба. – Ия-ия-йо.

Зубы врагов заскрежетали.

– Коба, похоже это их не пугает, а злит!

– Ай, да бей уже эту завонь треклятую! – завопил экс-вожак повстанцев и со всего маху пнул босой ногой ближайшего карлика.

Тот с протяжным писком полетел через поляну и исчез в зарослях. Его собратья проследили за полётом с открытыми ртами, в которых, к слову, наши герои узрели множество крупных острых зубов.

Пока коротышки не опомнились, Коба отправил вслед своему первому снаряду второй. Следить за новоприобретённым даром полёта ещё одного своего товарища красношапочники не стали, а кинулись гурьбой на гоблинов. Их острющие когти замельтешили так, что парни едва успевали уклоняться.

В один из моментов Гуркиш схватил за плечи Кобу, развернул к себе и нагнул задом к врагам.

– Парируй их когти своим непробиваемым гу́зном! – завопил он.

– Да ты сдурел, изюм недоеденный!

Кто бы чего не ожидал, но это сработало: когти первой пары карликов скрежетнули о зад и с хрустом обломились.

– Гром подземный, сральная броня сработала! – орудуя задницей друга, удивился Гуркиш.

Пользуясь преимуществом, Коба лягнул в челюсть ближайшего человечка. Но их всё равно было довольно много, а неуязвимых ягодиц всего две. Карлики в красных шапках стали обступать гоблинов, чтобы навалиться с нескольких сторон.

– Погодите! – завопил Коба, вырываясь из рук морщинистого приятеля.

Красные шапки годи́ть не стали, но гоблин продолжил:

– С праздником нас всех.

– Что за праздник? – уточнил Гуркиш.

– Праздник называется «Трус», и я планирую его праздновать.

Коба двумя кулаками врезал по ближайшим макушкам, одетым в красные шапки, плюнул в третьего бронебойной слюной и задал стрекоча в случайном направлении.

Гуркиш даже не успел осмыслить всех тонкостей реплики своего патрона, как уже обгонял оного.

***

– Господин, мои люди нашли некоего гоблина, чья слюна и зад обладают невероятными свойствами, – сообщил таинственным шёпотом Тёмный Силуэт.

Мрачная Фигура в Кресле, повёрнутом высокой спинкой к своему гостю, одобрительно откашлялась.

– Ты правильно сделал, что сообщил мне, – сказала Мрачная Фигура. Голос из кресла источал могущество на высоком уровне.

Высокое кресло скрипнуло, и Тёмный Силуэт в углу кабинета на секунду подумал, что кресло повернётся, и он, наконец, увидит лицо своего хозяина. Но тот лишь нажал на кнопку в подлокотнике, чтобы открыть дверь.

– Не смею больше позволять себе отнимать твоё время, – прошелестела Мрачная Фигура в Кресле.

– А моя награда?

– Твоя награда только что открылась перед тобой.

Силуэт покосился на дверь. Даже штанов не получил. Но не всякий, кто входил сюда, получал возможность выйти. Так что…

***

В лесу царствовал зеленоватый полумрак. Через кроны деревьев, которыми они сцепились, как огры-борцы руками в поединке, солнце пробивалось едва-едва. Ночью здесь, пожалуй, нет разницы в том, идёшь ты с закрытыми глазами или открытыми.

Гоблины давно устали бежать и еле плелись между толстенными стволами. А среди валежника и зарослей хвать-куста им всё время мерещились красные остроконечные шапки. Впрочем, может и не мерещились.

– Всё, пусть хватают меня и терзают, я больше не могу идти, – прошамкал Гуркиш.

– Ладно, давай запрёмся вон в той избушке и передохнём.

– Не будь я таким усталым, я бы сказал, что это может быть опасно, и нам там могут причинить всякие неудобства, типа смерти или отрывания конечностей, но мне уже всё равно, – сказал морщинистый гоблин, поднимаясь на крыльцо.

Коба на всякий случай оглянулся и увидел, как из чащобы на расчищенную площадку перед домом высыпала добрая дюжина красношапочных чувачков. Но стоило им пересечь невидимую границу, как откуда-то из-под дома вырвалось нечто. Эта штука больше всего походила на перевёрнутое ведро на колёсиках, с прибитыми к нему крест-накрест досками, на которых были прилажены десятки колокольчиков. Вращая досками и издавая оглушительный звон, приспособление летело в сторону преследователей Кобы и Гуркиша.

– Сожрите демоны мои ляжки! Они просто исчезли! – воскликнул морщинистый.

Красношапочники растворились, как роса на траве под лучами солнца, оставив после себя лишь лёгкий туманный след. А в механизме перестали вращаться доски, открылась передняя часть, из которой опустился небольшой совок. Машина поездила пару минут по месту, где стояли карлики, что-то собирая, захлопнула люк и снова скрылась под строением.

Гоблины непонимающе переглянулись и зашли в избушку.

***

– Да померкнет свет! – произнесла Мрачная Фигура в Кресле. – Так, а какой там пароль? Кровь-шесть-шесть-шесть.

Фигура провела когтем по поверхности зеркала.

– Слушаю тебя, слуга! – раздался голос из зеркала, источающий невероятное могущество.

– Господин, – с пришепётыванием произнесла фигура в кресле. – Мой слуга сообщил мне, что его слуга нашёл того, кто мог бы вам подойти.

– Так-так, – раздалось по кабинету эхо грозного голоса. – И где же этот кто-то?

Фигура в кресле замерла. Как раз это она забыла спросить, сосредоточившись на создании таинственно-могущественной атмосферы. Фигуре стало страшно, да так что потом покрылась спинка её кресла.

– Его как раз ищут, господин.

– То есть ты потревожил меня, но ничего конкретного не можешь сообщить?!

Фигура в Кресле судорожно сглотнула.

– Я лишаю тебя кресла! Найдёшь мне того, кого нужно, я подумаю о возвращении.

Гул, который исходил от зеркала, прекратился, что означало прекращение контакта. Кресла под мрачной фигурой уже не было.

«Хорошо хоть то, чем я сидел на нём, уцелело», – подумала Мрачная Фигура без Кресла.Стоило ночному небу самую малость посветлеть с двух краёв, как Коба со товарищи уже стояли перед западными воротами Стоницы. На руках и спинах у них красовались едва начатые наколки.