Наконец мы дошли до этого автобуса.
И: «Что-то он не выглядит ничейным, а как раз наоборот».
Автобус выглядел как обычно, такие возили рабочих с поселка на предприятие, были только спущены колеса и выбито одно стекло. Было немного страшно, потому что автобус реально не был похож на брошенный, скорее, просто сломан, к тому же дома были буквально в метрах ста от него.
П: «Давай ключ, сейчас открутим».
Петька взял ключ и попытался открутить болты с колёс, но сил явно не хватало, вдвоем было не удобно, да и результат был тот же.
И: «Пошли внутрь, может, там чего-нибудь найдем».
Дверь оказалась открытой, внутри все было покрыто пылью, лишь в некоторых местах небрежно размазанная рукавом или просто рукой блистали чистые участки. Часть кресел была оцеплена, и болты, о чудо! уже лежали открученные рядом. На четверых человек хватало с лихвой. Так бы и закончилось наша добывающая компания, но Герка в окно увидел мужика, идущего со стеклом, которое явно было на замену выбитому.
Я: «Ты ж говорил, что он ничейный!»
П: «Да я-то откуда знал, мне парни сказали!»
И: «Че делать то? Этот дядька сюда идет!»
Я: «А что он нам сделает?»
И: «Четыре парня с газовым ключом у него в автобусе, ясно, что мы не чай сюда пришли пить!»
П: «Давайте в окно, если быстро вылезем, не заметит!»
Мы быстро рассовали болты по карманам и по одному начали вылезать через окно, последним вылез я. Игорек сразу спросил: «Кто-нибудь взял ключ?» Все молчали
И: «Молодцы!» – сказал он со злостью, Дядька со стеклом был уже совсем близко, через лес было бежать нереально, там отвесный овраг, а снизу ледяной ручей. Мы решили дождаться, пока мужик зайдет, и тихонько уйти, пока он нас не видит. Поставив раму и оперев её на стенку автобуса, дядька зашел внутрь и с недоумением и недовольством, как разъяренная горилла, начал ругаться, с яркими вставками благородного мата. Думаю, понять его не сложно, по-видимому, он ремонтировал кресла в салоне и ему привезли окно, он отлучился, а когда вернулся, то увидел картину: ни одного болта нет, зато на полу лежит ржавый газовый ключ. Когда дядька опомнился, мы уже были далеко и, выйдя из салона автобуса, он никого не встретил.
Болты были достаточно большие, и пугачи получились отменные, скоро все начали делать такие же пугачи, как у нас. Кто брал болты из дома, кто, как и мы, искал их где-нибудь. Скажу только одно: тот дядька автобус так и не доделал, и он стоял у леса, с каждым днем становясь все больше похожим на ничейный.
Глава 5 Рой
Совсем скоро пугачи надоели, да и спички покупать было накладно, детям их не продавали, к тому же могли рассказать родителям, что якобы ваш сын покупает спички, ненароком подумают, что куришь. Короче, хлопот не оберешься. Нужно было искать новое развлечение.
Почти весь наш поселок покрыт водными трубами, строители видимо подумали, что каждый раз разрывать в случае протечки неудобно, и все их оставили на поверхности, к тому же все их закрыть железом не получилось, и часть закрыли просто какой-то плотной тканью, похожей на мешок. Внутри этих труб была стекловата, и, если сесть на железную трубу, ничего не происходило, но если устроиться на тканевой трубе, то последующие часа четыре будешь чесаться похлеще, чем при ветрянке. Иногда мы из труб доставали стекловату, смачивали ее в луже и кидали на дом, а потом спорили сначала, чья долетит выше, а потом – чья упадет последней. Такая лепнина держалась несколько месяцев, а то и лет, поэтому про спор обычно все уже забывали, но время от времени эти лепешки все-таки попадались на глаза.
В одной из таких железных труб был слышен гул, похожий на пчелиный.
Точно даже не помню, кому пришла в голову идея разворошить пчелиный улей и достать их мед. Если вдуматься, среди нас мог оказаться аллергик, мы могли, убегая, оступиться, и пчелы зажалили бы нас насмерть, но тогда мозг как бы отключился и не думал об этом. Там же был мед! Мы собрались привычной для нас компанией: я, Петька, Герка и Игорь – и решили их оттуда выманить, стуча палками и кидая камнями по трубе. Сначала реакции почти никакой не было, да и мы боялись, мало ли вылетят. Потом и они осмелели, и мы, чувствуя безнаказанность, начали колошматить сильнее и агрессивнее. Когда пчелы начали вылетать, мы отошли, вблизи остался только Игорек, мы время от времени кидали камни по трубе. Вдруг Игорек разворачивается и, что-то крича, бежит к нам, Петька в это время кидает большой камень и попадает прямо в эпицентр жужжания. Из трубы вырывается рой. Игорек: «Бегите, дауны, там не пчелы!» Он пробежал мимо нас не останавливаясь, мы, развернувшись, рванули за ним. Спрашивать, кто же там на самом деле, не было времени. Лишь когда этот рой нас начал догонять и окружать, как большие полупрозрачные руки, мы поняли, что Игорек на наш счет не ошибся. Это были шмели, и много. Они запутывались в волосах, кусали так больно, что от каждого укуса казалось, что подкашиваются ноги и проходит дрожь по всему телу. Мы махали руками и давили их в пальцах. Текли слезы, но останавливаться было нельзя. Добежав до первого попавшегося подъезда, мы влетели в него пулей и захлопнули за собой дверь. Ясно помню это чувство: кружится голова так сильно, что, кажется, через минуту рухнешь и не сможешь встать, перед глазами все двоится, дыхание сперто, сердце колотится как заведенное, то ли от яда шмелей, то ли от того, что бежали без оглядки. Подступала тошнота, и закрывались глаза. Игорек что-то говорил, но слова было тяжело разобрать. Оказалось, что это был его подъезд, мы зашли к нему домой, еле волоча ноги. Тут же все легли прямо на пол, тяжело дыша. Не могу сказать за остальных, но я отрубился. Проснулся я через часа три, тошноты уже не было, но голова все еще кружилась, укусы опухли и болели. Игорек, всех меньше пострадавший, варил чай. Мы сели за стол, как после тяжелого рабочего дня, и начали пить чай.
И: «Допивайте и валите, мать скоро с работы придет!» «Я так херово себя еще никогда не чувствовал», – запрокидывая голову, сказал Петька.
Допивая чай, я чувствовал, что голова почти уже не кружится и я прихожу в норму, единственный дискомфорт приносят укусы.
Дома всем, конечно, попало, не попало только Петьке, и он вышел гулять уже на следующий день, мы же вышли только через пару дней.
– Наконец-то свежий воздух! – думал я, выходя на улицу.
П: «Долго спишь!»
Я: «Да меня наказали и не отпускали никуда».
П: «Я так и понял, пойдем чего покажу».
Я: «Пошли, а куда?»
П: «Дойдем – узнаешь».
Петька соскочил и пошел быстрым шагом, дорога очень напоминала дорогу к этой трубе.
Я: «Мы опять к трубе идем? Нахер, мне одного раза хватило, до сих пор следы остались».
Я начал разворачиваться, Петька, отдергивая: «Да успокойся, все норм будет, там уже нет шмелей, они улетели, пока вас не было, я туда ходил».
Я: «Ну ты псих, конечно».
Петька: «Че псих-то? Я просто посмотреть ходил».
Я: « И че там?»
П: «Я уже тебе сказал, придешь– узнаешь».
Мы дошли до трубы, жужжания не было слышно, Петька быстрой шаркающей походкой подбежал к трубе и отогнул железное покрытие трубы. П: «Смотри!» Там были какие-то шарики, похожие на маленькие яйца
Я: «Что это?»
П: « Видимо, мед шмелей такой!»
Я: «Что-то на мед не очень-то похоже».
П: «А ты попробуй!»
Я достал один шарик и раскрыл его, попробовал, действительно мед.
Я: «Крутяк, надо еще Герку с Игорьком позвать».
Герку долго не пришлось уговаривать, с Игорьком было все посложнее. Когда мы к нему постучались, он открыл дверь и сразу на нас посмотрел со злобой.
И: «Что на этот раз?»
Я: «Пошли, там вещь крутая, тебе по-любому понравится».
«Я нахер с вами больше никуда не пойду, тут шмели покусали, там ключ потеряли», – с недовольством и повышением голоса произнес Игорь.
П: «Да там шмели улетели, а мед оставили». Игорек задумался на секунды две, тяжело вздохнул: «Ладно, уговорили».
Придя к трубе, мы сидели и ели мед шмелей, за всю жизнь я не ел ничего вкуснее, этого и даже то, что они нас покусали, стоило того.
Глава 6 Штаб
На улице стояла ужасная жара, стрелки термометра зашкаливали за 30 градусов, сидеть дома было практически невозможно, на улице было не многим лучше. Проведя долгое время на улице, забегая в подъезд, чувствуешь, как приятно разливается прохлада по всему телу. Воздух, который пах кварцем, в подъезде становился затхлым и не таким напряженным. Но даже внутри подъезда было достаточно жарко. Во дворе, если и был кто-то, все сидели под тенью деревьев, домов, а совсем отчаявшиеся забирались под балконы. Там, на бетонной отмостке дома, было прохладнее всего. Именно там и сидели мы с Петькой, пережидая жару.
П: «Что-то надоело мне торчать тут, как таракану».
Я: «А что ты предлагаешь? Выйти и зажариться, как таракану?»
П: «Да все лучше, чем здесь сидеть, тут еще и жуки какие-то ползают. Все, они ползают по мне, я пошел». Петька с отвращением и мотанием рук выбежал из под балкона, отряхивая с ног маленьких блестящих жуков.
Я: «Ну и куда ты пойдешь, домой?»
П: «А что тут делать? Как два дурака здесь сидим!»
Я: «Пошли в лес, там по-любому прохладнее».
П: «Да хоть на Кудыкину гору».
Я: «Куда?»
П: «Я хз где это, так мамка у меня говорит».
Я: «Я недалеко от леса видел какой-то колодец, воды там нет, там можно сделать штабик».
П: «А чего ты раньше-то молчал?»
Я: «Да он не близко, и придется идти через поле, а там тени нету».
П: «Все пошли, я уже не в тени стою».
Мы шли через поле к нашему будущему штабу, вокруг стрекотали кузнечики, вдали, где-то на огородах, ревела раздражающими переходами циркулярная пила, каждый шаг приводил в движение близ сидящую живность.
Я: «Вот и пришли», – сказал я, показывая пальцем на выложенную кирпичом округлую стену высотой в один метр, на которой сверху был неаккуратно накидан раствор, а на вершине люк. Петька залез на вершину и посмотрел вглубь колодца.
П: «Смотри, там есть лестница» Так он назвал вколоченную в стену загнутую арматуру, по которой можно было спуститься вниз. Колодец спускался вниз примерно на четыре метра. Ширина же колодца была примерно метр в диаметре. Мы спустились вниз и с облегчением вздохнули. Внутри было прохладнее, даже чем под балконом. На самом дне была какая-то труба, сверху небрежно пробитая и по бокам забетонированная. Петька засунул голову в трубу, чтобы посмотреть, что там внутри, и ухнул. Его «ух» гулом разнесся по самой трубе и по колодцу.
П: «А куда она ведет?»
Я: «Не знаю, не проверял, труба-то тонкая, не пролезть». Чувствую, если бы труба была потолще, мы бы проверили, но, слава Богу, она была тонка, чтобы по ней пролезть.
Через некоторое время мы начали обустраивать наш импровизированный штаб. Снизу, чтобы закрыть дыру в полу, принесли откуда-то доску, начали мелом раскрашивать стены различными рисунками, внутри сделали сиденья из старых поленьев, которые нашли в лесу. Одновременно там могли сидеть только 3 ребенка, ну или один взрослый. Поначалу мы спускались туда и травили анекдоты, потом же это стало местом встречи нашей компашки. Только Игорек с нами не пошел, сказал, что наш колодец похож на канализацию, да и места там всего на троих.
Удобство штаба было в том, что от него недалеко были огороды, в шагах двадцати муравейник, и в ста шагах – старая колонка, но функционирующая, поэтому находиться там можно было хоть целый день. В муравейник можно было класть облизанную палочку, через минуту достать, и она была кислая. Повторять это можно было до бесконечности. Муравьи там были как раз самые кислотно-несущие – большие красные. Кусались они не больно, скорее, просто скребли по коже, если не обращать внимания на мелкие недочеты – место было идеальное. Почему никто до нас его не нашел?
Мы сидели внутри, рассказывая анекдоты друг другу и поедая лимончики, так мы называли незрелую айву, за ее кислый вкус, кстати говоря, даже лимон в этом ей уступает. Вдруг начался ливень, крыши в нашем штабике не было, и мы начали вылазить. Первым вылез Петька, за ним я. Лесенки из арматуры, покрытые толстым слоем ржавчины и грязи, становились скользкими во время дождя, поэтому это было не самым простым делом. Когда начал вылезать Герка, арматура под его ногой переломилась, нога машинально встала на предыдущую ступеньку и сломала ее тоже. Раздался визгливый шум железа о бетон. Я сунул голову в люк: «Живой?» Герка, пытаясь встать, что-то пробубнил. По мокрому бетону скользили грязные струйки воды, что мешало нормально подняться Герке. Рукам не за что было ухватиться, ладони скользили вниз к такой же мокрой и скользкой доске, закрывающей дырку. На ноге у Герки была процарапанная арматурой рана, из нее текла кровь, и часть ноги уже была залита ею.
Я: «Вылезти сможешь?»
Г: «Нет, две лесенки сломаны, не оставляйте меня здесь!»
П: «Никто и не собирался».
Я: «Что с ногой?»
Г: «Не знаю, но пульсирует».
Мы с Петькой притащили толстую ветку и опустили вниз Герке. Ветка была сырая, и тащить ее было неудобно, к тому же Герка был тяжелый, вытащить его вдвоем было практически не реально.
П: «Что делать-то?»
Я: «Ты беги к Игорьку, а я здесь посижу».
Петька побежал со всех ног, цепляясь за сырую траву и еле-еле поднимаясь по глинистому склону наверх, к нашему двору. Между тем ливень разошелся не на шутку. Буквально через минут пятнадцать прибежали оба, с каким-то старым шлангом. Мы его спустили вниз, но вытащить так и не получалось. Вдруг из под доски снизу начала, со звуком водопада, вырываться вода.
Г: «Парни!»
Вода очень быстро прибывала.
И: «А я вам говорил, что так себе место вы нашли!»
Я: «Герка, ты плавать умеешь?!»
Герка, плача: «Неет!»
П: «Герка, обвяжи себя шлангом, мы тебя держать будем». Так он и сделал, мы его держали, пока его нога не достала до ближайшей несломанной арматуры. Сам он почему-то выбраться был не в состоянии. Держа его за руки и шланг, мы его вытащили.
Стуча зубами, Герка весь трясся и ничего не говорил, но по его лицу было видно, что он благодарен. Нога его сильно распухла, и идти он сам не мог. Игорек взвалил его себе на спину, и мы медленно под шум грома пошли наверх. Ноги Игорька сильно скользили, поэтому мы толкали его сзади, чтобы он не упал. С переменным успехом мы все-таки забрались на гору и отвели Герку домой. Герка долго не выходил после этого. Оказывается, нельзя ранить себя ржавыми предметами, но откуда ж мы знали, ему долго ставили антибиотики, но в конце концов он все-таки выздоровел. Я даже не ожидал от нас такой сплоченности, одно дело шкодничать, совсем другое – спасать друга. Потом Петька рассказывал, что Игорек его встретил с недовольной миной, а когда тот рассказал о случившемся, он очень быстро собрался, достал из темной, какой-то старый шланг и, не раздумывая, выбежал вперед него на улицу. Игорек, который говорил, что наши похождения граничат с абсурдом, в трудную минуту сделал все правильно. Именно такие моменты западают глубоко в душу и не выходят из нее по сей день.
Глава 7 Ампулы
К нашему двору, по расписанию, в пять часов подъезжала мусорная машина, а через полчаса уезжала, кто выкинуть мусор не успел – должен был ждать целые сутки. Это сейчас принято выкидывать мусор в мусорных пакетах, а раньше все выкидывали в ведрах, это менее удобно, так как нужно было еще вернуться обратно домой, но пакеты почему-то очень ценили, а те, что с рисунком и более или менее крепкие, были вообще на вес золота. Отчетливо помню свое темно-синее десятилитровое ведро, каемка которого уже давно была сломана и выглядела, как зубчатая поверхность крепости, пережившей штурм. На дне паутиной виднелись трещины, но они не пропускали слизь от мусора.
Иногда, когда вместе с кем-то встречаешься на улице, вынося мусор, невольно заглядываешься на содержимое его ведра.
Мы с Петькой вышли выносить мусор одновременно.
Я: «Че, картошку ел?»
П: «Да, вкусно было, оу, а что это?»
На поверхности моего ведра лежали две плоские коробки, одна вскрытая, а вторая – нет.
Я: «Не знаю, мать убиралась в аптечке и выкинула». Мы открыли картонную крышку коробки, там лежали ампулы с какой-то жидкостью.
П: «Слышь, их в костер можно кинуть, шарахнут не хуже пугача».
Я: «Я сейчас выкину мусор, а ампулы спрячу, выйдем – попробуем». Взяв ампулы под мышку, я вывалил все содержимое ведра, и отдал его Петьке, сам же побежал на поле, разворошил копну сухой травы, скинул туда коробки и припорошил, чтобы не было видно, побежал обратно. Придя домой и поставив ведро под раковину, уже было собрался идти гулять, но тут заставили убираться в своей комнате. Беспорядок там был адский, поэтому выйти сегодня у меня не получилось.
Ночью был сильный дождь, и, когда я вышел – на улице все еще стояли лужи, было прохладно, но солнце уже выглядывало из-за туч и пригревало своими не яркими лучами. Я побежал к ампулам, мокрая трава противно облизывала ноги через сандалии. На обратном пути, к ногам прилипали холодные сырые штаны, вызывая мурашки по всему телу. Смысла возвращаться во двор не было, еще никто не вышел, поэтому я пошел в еловый лес, чтобы выбрать место, где будут происходить наши шаманские обряды. Найдя что-то подходящее, я оставил ампулы, закидал их еловыми ветками и со спокойной душой пошел искать кого-нибудь из друзей. Издалека было видно, что у моего подъезда сидят люди, подойдя поближе я увидел, что это Герка, Игорек и Петька. Они что-то очень бурно осуждали, что даже не заметили моего появления.
Я: «Что обсуждаете?»
П: « А вот и он!»
И: «Мы спорили насчет тебя, пошел ты без нас ампулы бахать и кинул нас или просто по своим делам», – язвительно сказал Игорек
Я: «Кто вообще это придумал? Мы ж с Петькой договорились, что вместе бахать будем».
П: «Я был за тебя, это Игорек тут воду мутит», – приподняв голос и показывая пальцем на Игорька, прокричал Петька.
Я: «Че с вами сегодня?»
И: «Да это все Петька! Разбудил меня ни свет ни заря, пошли бахать, пошли бахать, ну я пошел, а на деле полчаса у твоего дома просто просидел».
Я: «А че вы тут-то сидите?»
П: «К тебе заходили, мать сказала, что ушел ты и давно, вот Игорек и подумал, что без нас бахать решил».
Я: «Хорошие вы друзья, спасибо за веру», – раздраженно сказал я. Герка, до этого наблюдая и вертя из стороны в сторону головой, вдруг оживился: «Мы идем бахать или нет?»
Я: «Идем, не знаю, че вы шухер развели, я место искал»
И : «И че нашел?»
Я: «Представь себе!»
И: «Зачем его вообще искать было?»
П: «Какой-то мутный ты сегодня, Игорек».
И: «Да идите вы нахер, постоянно ваши приключения плохо как-то заканчиваются!»
П: «Че ты ходишь-то тогда с нами?»
И: «А потому что нет у меня больше друзей, кроме вас».
Я: «А все-таки что ты взъелся?»
И: «Да, к нам сантехник тот заходил, забрать то, что оставил, а ключа-то нет»
Я : «И че?»
И: «Начали искать, оказалось, что еще нет шланга в темной, взять его мог только я, начали докапываться, куда дел? Зачем тебе шланг? А ключ зачем?»
П: « И че ты им сказал?»
И: « А че я им сказать мог? Сказал, что подвязал ключ к шлангу и вертел его».
Я: «Вертел?» – усмехнулся я
П: «Слышь, Игорек, может за место ампул пойдем шланг повертим?» Тут рассмеялись все.
Я: «И че поверили они тебе?»
И: «Ну да, только спросили, где шланг с ключом теперь, я сказал, что старшаки отобрали».
П: «Че ты недовольный-то тогда?»
И: «Ремня за шланг-то мне все равно всыпали».
Я: «Дк он там, может, у колодца и лежит».
И: «Нету его там, я проверял, кто-то утащил уже». Герка с уже явным недовольством и усталостью от наших разговоров спросил: «Да мы идем бахать или нет?»
Я: «Да идем, идем!»
Мы пошли в еловый лес. Несмотря на погоду, в этом лесу всегда было сумрачно, еловые ветки перекрывали почти все солнце, там было жутко, поэтому мы туда не ходили.
Я: «Жрать охота, сегодня еще ничего не ел»
П: «Я там видел невысокую сосну, на ней факелы растут».
Я: «Что это?»
П: «Не знаю, но на вкус вроде нормальные, о, а вот и она».
На сосне действительно, как факелы, стояли молодые, салатового цвета побеги.
Я: «А их точно можно есть?»
П: «Ну, вкус необычный, но да».
Мы сорвали каждый по факелу, очистили от верхнего слоя, как объяснил Петька, вкус действительно был сносным, как будто смешали морковку и елочные иголки, только горечи от елочных иголок не было. Перекусив, мы отправились в темноту елового леса.
И: «А зачем твоя мама выкинула ампулы?»
Я: «Я-то откуда знаю», – говорил я, разгребая еловые ветки и подбирая коробки от ампул. Игорек, взяв у меня из рук одну коробку, начал пристально на нее смотреть.
И: «У них срок годности кончился, вот вы их и выкинули».
Я: «Ну что? Разводим костер? Ищите дрова».
Дрова мы, конечно, нашли, но они были все сырые. В темном лесу ничего не сохнет, там даже в погожую погоду сложно найти сухие дрова. Мы долго пытались разжечь костер и истратили уже полкоробка спичек, но так и не смогли разжечь его.
И: «Дурацкая же идея разжигать костер после ливня, да еще и без сухой бумаги».
Вдруг мой взгляд уловил небольшой пенек от срубленной ели, он был весь в смоле, несмотря на то, что срубили его давно, и он был сухим. Мы решили его поджечь, на удивление пенек разгорелся очень быстро, стреляя струйками дыма по сторонам. Столб пламени горел прямо как на газовой плите, только языки пламени были больше и взбудораженней.
П: «Как теперь ампулу положить?»
Игорек аккуратно взял ампулу двумя палочками и протиснув в огонь положил ее на пенек, и как только ампула коснулась пенька, быстро отбежал. Через мгновение содержимое ампулы начало кипеть и почти сразу разлетелось с оглушительным хлопком. Пламя сразу же погасло.
П: «Е-е-е, че еще одну?»
И: «Давай, только сначала положи ампулу, потом поджигай пенек».
Петька так и сделал, на удивление пенек вспыхнул с прежней силой и снова оглушительный хлопок. Так продолжалось, пока в открытой пачке не осталась одна ампула. Петька, вытаскивая ее, сказал: «Последняя». Вдруг наш взгляд устремился в сторону обратную от леса, там шли два старшака и смотрели на нас. Мы, испугавшись, что они отберут еще не открытую коробку ампул побежали от них. Убегая, я закинул коробку в кусты. Уже скоро они нас нагнали и остановили, взяв за шкирку. Один был длинный и худой, а второй – крепкий и с носом картошкой, почти на все лицо.
П: «Вам чего?»
Х: «Ничего, а че вы бежали?
П: «Дак это вы за нами побежали».
Х: «Что вы тут делали?»
Я: «Костер жгли».
НК: «Сдается мне, что вы гоните, ну-ка признавайтесь, чего побежали?»
И: «Да мы вас спутали с другими».
Худой, посмотрев на своего друга, спросил его: «Может, их побить?» Нос картошкой ответил: «Можно».
И: «Да за что вообще?»
НК: «Просто так, морда мне твоя не нравится», – обратился он к Игорьку.
П: «Зачем вообще нас бить?»
НК: «Потому что», – и в этот момент ударяет кулаком в живот Петьке.
Он вскрикивает и, держась за живот, кривит лицо. Старшаки, смеясь уходят, а мы убегаем.
П: Придурки, – злобно отзываясь о старшаках. – Надо забрать оставшиеся ампулы.
И: «Надо, но не сейчас, вечером пойдем».
Вечером мы пошли перепрятать коробку, но, подходя к лесу, увидели костер, в пяти метрах от кустов, около него сидели те 2 старшака.
Я: «Мимо пройдем, второй раз они нас не будут бить».
П: «Иди, мне и одного раза хватило».
Я: «Ладно, я пошел». Увидев меня, на этот раз отреагировали спокойно.
Х: « Ты тут живешь что ли?»
Я: «В лесу?»
Х: «Нет, в высоких соснах».
Я: «Да».
Х: «Что-то мы тебя раньше не видели».
Я: «Я вас тоже».
НК: «Как твой друг, живой?»
Я: «Ну да».
Х: «Че пришел, садись».
Я: «Да не».
Х: «Садись, тебе говорю».
Я: «Ладно».
Дальше последовали минут 10 молчания под потрескивание и шипение костра.
Я: «Как вы разожгли костер?»
Х: «Бумагой».
Тут обеспокоенные, прибегают Петька Игорек и Герка.
С: «О, твои друзья пришли».
Я: «Парни, все нормально, идите сюда». Все втроем подошли и сели у костра, тут старшак, который ударил Петьку, подходит к нему: «Мы вас просто припугнуть хотели, если сильно ударил – извиняй».
И: «А знаете, у нас есть ампулы, они в костре бахают круто».
Тут на него злобно посмотрел Петька, боясь, что они их отберут.
Х: «Тащите, побахаем». Я встал и принес еще не распечатанную пачку ампул, открыл и кинул одну в костер, все, вскакивая, разбежались. Мы потратили всю коробку, на улице уже смеркалось, и мы начали собираться домой.
Х: « Как хоть вас зовут?» Мы назвали свои имена.
Х: «А меня Серега, а это Чугун?
Я: « Его так и зовут?»
Х: «Нет, зовут Коля».
П: «А нам его можно Чугуном называть?»
К: «Тебе, малой, мало попало?»
И: «Все, мы пошли».
Потом мы еще не раз встретились, а если бы не подошли второй раз, скорей всего, сторонились бы их. Интересно только то, что мы до этого ни разу не встречались, притом что жили в одном дворе. Ребята они оказались не плохие, а иногда даже защищали нас от других старшаков. Правда, время от времени сами глумились над нами, когда у них было хорошее настроение, как они сами говорили.