В голове Филиппа снова завертелись странные действия с его участием. Он оказался в том же гробу, в полной темноте, и с теми же запахами. На этот раз Бьянчи отчетливо ощущал, что его куда-то перегружают, но понятия не имел, что происходит. Филипп слышал чью-то речь, при этом он был наглухо заколочен в гробу. Разговор велся на незнакомом ему языке.
Сознание куда-то глубоко пряталось, потом на секунды отключалось, затем снова возвращалось в реальный мир, чтобы раствориться в бесконечном пространстве. Оно играло с ним в несправедливую игру. И опять Филипп отключился. Очнулся он, когда в комнатушку начал просачиваться свет через пергаментную бумагу, отчетливо вырисовывая на ней квадраты из толстой арматуры. Шансов самостоятельно покинуть плен не было. Мысль разбить окно преследовала Бьянчи с самого начала осознания себя в этой ужасной комнате. Он мог в данной ситуации только ухудшить свое положение.
Ощущения были мерзкими. Все его естество противилось тому, чтобы принимать происшедшее с ним как реальность.
Он нехотя встал и попытался медленно размять мышцы после самой ужасной ночи в своей жизни. Потом взял бутылку с прохладной водой и сделал несколько глотков. Есть не хотелось. Слегка подташнивало и кружилась голова. Молодой человек сел на каремат, облокотился на радиатор и уставился пустым взглядом на входную дверь. Он ждал. Ждал того, что не сулило ему ничего хорошего.
…Элиан, собравшись с силами, попыталась взять себя в руки. Ей удалось это настолько, насколько позволила ситуация, в которой она сейчас оказалась. Девушка отскочила на другую сторону кровати. Все ей казалось серым и зловещим. Будто рядом стоял не ребенок, а некое мистическое существо, причем не с самыми добрыми намерениями. Элиан сделала несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться, и стала наблюдать за Матиасом. В конце концов, ей, как взрослому человеку, необходимо было проанализировать ситуацию и сделать правильные выводы. Мальчик не шевелился, застыв в определенном положении. Его взгляд не был устремлен на нее.
Он смотрел…
Вернее, не смотрел, а стоял с открытыми глазами. Это напомнило ей взгляд слепого человека. Взгляд в никуда.
Что заставило ребенка прийти посреди ночи в ее комнату? Почему этот загадочный мальчик оказался рядом и что хотел ей сказать своим присутствием.
Не отрывая от него глаз, Элиан встала с кровати. Матиас не поменял своего положения. Девушка приблизилась к нему вплотную и присела рядом. Буквально через несколько минут произошло то, чего она никак не ожидала. Она попыталась заглянуть щупленькому существу в глаза. Приблизив свое лицо к ребенку, Элиан услышала его слабое дыхание. Беззащитный во всех отношениях, он медленно закрыл глаза. После этого, совершая плавные движения, начал неспешно поворачиваться к Элиан, сел на коленки перед ней, плавно обнял ее ноги и положил свою голову ей на колени. Глаза у мальчика были закрыты. Его тоненькие и невесомые ручки, не сильно, но как можно плотнее прижались к ногам Элиан. Девушка была ошарашена происшедшим. Она никак не ожидала, что это создание, с которым она познакомилась несколько часов назад, может контактировать с людьми. Ей при первой встрече показалось, что этот ребенок совершенно не способен на какие-либо формы общения. Но факт оставался фактом: произошло то, что она не могла себе вообразить. Матиас не только проявил признаки общения, но и нуждался в нем, как и в проявлении материнской заботы и ласке. У Элиан не было своих детей, но был врожденный материнский инстинкт. К сожалению, у некоторых женщин, после рождения детей, этот инстинкт, такой нужный и важный, особенно в первые годы жизни ребенка, так и не появляется.
Элиан сразу поняла, что Матиас нуждается сейчас в материнской любви. Она нежно, как мать, дотронулась рукой до его головы и прикоснулась губами до несчастного, обделенного дитя. И тут же почувствовала, как слабые ручки отозвались на ее действия, пытаясь прижаться к ней еще теснее.
Нежно поглаживая стриженную голову ребенка, Элиан просидела так несколько минут. Эта картина была настолько трогательной, что девушка, расчувствовавшись, снова заплакала. Чувство жалости к сыну Клауса нарастало с каждой секундой. Она подумала, что этот несчастный обделенный всем человечек, лишен еще и самого важного, – матери.
Элиан решила не тревожить Клауса. Он и так страдал хронической усталостью и недосыпанием. Она с легкостью взяла малыша на руки, уложила рядом на кровати и тут же ощутила, как маленькое тельце, свернувшись калачиком, что есть силы пытается к ней прижаться. Все его действия, указывали, насколько он нуждается в матери. Растроганная Элиан подложила свою ладонь ему под голову, а второй, нежно, едва касаясь, поглаживала маленькую спинку этого, как ей казалось, самого несчастного создания во Вселенной.
Прошло совсем немного времени, как девушка, у которой не успела высохнуть слеза, скатившаяся по переносице, незаметно погрузилась в глубокий, спокойный сон.
Глава XV
Не верьте всему, во что вам говорят верить.
Будда
Утро наступило в ту секунду, как только Элиан провалилась в невероятный и удивительный сон. По крайней мере, ей так показалось. Потому что время прекратило свое существование едва ее рука застыла на плече ребенка.
Девушка с удивлением обнаружила, что она одна на кровати. Никаких признаков того, что рядом с ней спал малыш, не оказалось.
«Неужели это был сон? Нет, этого не может быть», – пыталась она убедить сама себя.
Она рванула с тумбочки телефон, забыв, что поставила его на зарядку. Шнур резко выдернулся и полоснул воздух, ударившись о стену. Элиан не придала этому никакого значения. Ее сейчас интересовала только информация о Филиппе.
Активировав сенсор, она снова удивилась: на экране отчетливо виднелось 10:23 am. Ни сообщений, ни звонков, ни уведомлений. Будто ее кто-то намеренно поместил в информационную изоляцию.
– Боже, как поздно! Филипп, где же ты? Что с тобой?
Вскочив с кровати, Элиан быстро одевалась. Затем поспешила в ванную комнату, наспех привела себя в порядок и спустилась вниз в надежде увидеть Клауса. К ее большому сожалению, там никого не оказалось. Девушка вбежала обратно на второй этаж и остановилась у комнаты Матиаса. Дернув ручку, она поняла, что дверь заперта.
– Да что же тут происходит? – громко возмутилась Элиан. Она схватила смартфон, нашла номер Клауса и набрала его. Спустя несколько продолжительных гудков Нименд ответил:
– Я вас слушаю.
Девушка не нашлась, что сказать, да и воспитание не позволяло задавать неудобные вопросы. Но один вопрос она должна была обязательно озвучить:
– Мистер Нименд, доброе утро! У вас не появилась информация о Филиппе?
– К сожалению, нет. Я заехал в полицейский участок перед работой и пытался выяснить хоть что-нибудь. Безрезультатно.
Как только Элиан решила задать второй, очень важный для нее вопрос о Матиасе, она услышала оповещение о входящем вызове. Звонили из полиции. Пока она переключалась с линии разговора с Клаусом на линию полиции, едва не потеряла сознание от волнения. Ладони вспотели и сердце ударило пульсом по вискам. В голове стремительно пронеслось несколько ужасных мыслей относительно того, что она могла сейчас услышать.
– Алло, я вас слушаю, – выпалила Элиан.
– Доброе утро, это из полиции. Вы Элиан Мейер? – холодным тоном спросили на том конце.
– Да, это я. Я вас слушаю.
– Поступила противоречивая информация о Филиппе Бьянчи. Вы не могли бы подъехать к нам в ближайшее время? – безразличным тоном продолжил полицейский.
– Я скоро буду, – пообещала Элиан.
Взволнованная девушка выскочила из дома Клауса и принялась ловить такси.
Через пятнадцать минут она уже сидела в кабинете полицейского участка и рассматривала вещи, разложенные перед ней на столе.
Первое, что бросилось в глаза Элиан, – часы и телефон. Без сомнения они принадлежали Филиппу.
– Где вы это нашли? – испуганно спросила Элиан.
– На берегу реки Роны, в том месте, где она впадает в Женевское озеро. Дело в том, что последний сигнал телефона мы зафиксировали именно там. Нам понятно ваше волнение, но мы вынуждены сообщить о той работе, которую сейчас проводим. Наши водолазы уже прочесывают этот район.
Последние слова Элиан уже не слышала. Шум в ушах не давал ей воспринимать информацию.
– Мисс Мейер… Мисс Мейер, с вами все в порядке? – громко кричал полицейский. – Выпейте воды. Вам станет лучше, – заученными, стандартными фразами офицер пытался привести в чувство побелевшую как мел девушку.
– Лучше, – едва слышным голосом автоматически повторила его последнее слово Элиан.
– Вам не стоит так волноваться, это стандартные меры, они еще ни о чем не говорят, – пытался как-то по-человечески успокоить взволнованную девушку офицер полиции, наливая воду в стакан и протягивая Элиан.
Она сделала несколько глотков, и ей стало немного легче.
– Никакой другой информацией о Филиппе Бьянчи мы пока не располагаем. Как только что-то поступит, мы сразу вам сообщим.
Элиан не знала, что и ответить. Ее мысли разделились – ожидать телефонного звонка из полиции или уж лучше, чтобы они не звонили вовсе? Она догадывалась, что вся последующая информация будет совершенно не той, которую она хотела бы услышать.
– Спасибо, – сухо ответила Элиан и направилась к выходу.
Вдохнув морозного зимнего воздуха, который придал ей немного бодрости, Элиан решила пойти к Клаусу. Несмотря на то, что он сейчас загружен работой, больше ей идти было некуда. Она успокаивала себя тем, что Клаус – человек, с которым Филипп выйдет на связь одним из первых. Элиан изо всех сил гнала прочь плохие мысли, которые упорно просачивались в нее, словно зараженный радиацией воздух. Девушка лихорадочно искала выход из тупиковой ситуации, и вдруг ее осенило. «В институте наверняка уйма камер наблюдения. Да и вся Женева усеяна этими вездесущими камерами. Надо срочно сообщить об этом полицейским. Может они что-то упустили или забыли о них», – наивно полагала она.
Бегом вернувшись в участок, Элиан, не теряя ни секунды, попыталась напомнить полицейским о камерах видеонаблюдения. В ответ ее заверили, что сейчас проводятся проверки всех видеозаписей по возможному маршруту движения Филиппа. Конечно же, полиция в первую очередь занялась их просмотром.
Когда Элиан общалась с офицером, к ним подошла девушка, сотрудник полиции, и сообщила, что все видеозаписи отработаны и есть одна очень важная, зафиксировавшая выход Филиппа из института. Офицер сразу предложил Элиан посмотреть видео, которое могло пролить свет на загадочное исчезновение ее молодого человека. Уставившись в монитор, она сосредоточилась, чтобы ничего не пропустить из того, что на нем показывали. Вот Филипп выходит из института под руку с эффектной девушкой, вот они садятся в автомобиль, припаркованный неподалеку, и уезжают в неизвестном направлении.
Элиан была потрясена этими кадрами. Ей захотелось забрать заявление об исчезновении Филиппа и забыть о нем. Но что-то ее останавливало, ей показалось, что на видеокадрах, которые они наблюдали, Филипп ведет себя неестественно. Внутренний голос подсказывал – это не то, что сразу пришло всем на ум.
– Вам знакома эта девушка? – спросил офицер.
– Нет, я ее вижу впервые.
– В таком случае вы можете допустить, что…
– Вы имеете в виду, допускаю ли я, что Филипп имел тайные связи с другими девушками?
– Нет, этого я категорически не допускаю.
Ей хотелось, как можно поскорее покинуть полицейский участок. Чувство неловкости и стыда навалились тяжелым грузом. Ее уверенность в порядочности Филиппа не повлияла на мнение работников полиции. Они были почти убеждены, что девушка стала причиной таинственного исчезновения Бьянчи.
– Я настаиваю, чтобы поиски продолжались, – сказала Элиан.
– Это видео обязательно должны посмотреть сотрудники лаборатории, возможно, они опознают девушку, – сказал офицер, чувствуя всю неловкость ситуации.
– Я могу быть свободна?
– Конечно. Не волнуйтесь, мы будем продолжать поиски Филиппа Бьянчи, пока его не найдем, – пообещал офицер.
Элиан выскочила на улицу. Она не знала, что думать после увиденного.
«Нужно срочно показать это видео Клаусу. Возможно, он прольет свет на то, что произошло», – хотя ее с самого начала исчезновения Филиппа удивляла реакция Нименда.
Щемящее, пришедшее откуда-то изнутри, неведомое ранее чувство ревности охватило Элиан с такой силой, словно волна океана всей своей мощью обрушилась на нее. Не паника и не страх, а опустошающее чувство беспомощности. Казалось, что весь мир настроен против нее. Захотелось сесть посреди улицы на припорошенный снегом тротуар и отчаянно заплакать. Весь круговорот событий последних дней не укладывался в ее размеренный и, по сути, счастливый образ жизни. Элиан не представляла, что она испытает такое потрясение. Но это произошло. Причем все в один момент. Сумасшедший эксперимент. Пропажа Филиппа. Мальчик по имени Матиас, с которым она познакомилась по собственной воле, но теперь думала, что лучше бы этого знакомства не произошло. А теперь еще и эта девушка, о которой она ничего не знала. Элиан была не готова к такому огромному количеству негативной информации. Слезы снова потекли по щекам…
Несмотря на все эти события, Элиан решила во что бы то ни стало разобраться в том, что закрутилось вокруг нее.
Утерев ладонями слезы, она почему-то вспомнила, как в детстве мама успокаивала ее, плачущую на улице в морозный день. Они шли по тротуару, мама и маленькая Элиан лет четырех или пяти. Сейчас трудно было вспомнить причину тогдашних горьких детских слез, но зато она четко помнила, как мама остановилась, присела напротив дочери на корточки и, глядя ей в глаза, серьезно и одновременно очень мягко произнесла:
– Милая моя девочка, посмотри, твои слезинки превращаются в льдинки. Ты же не хочешь, чтобы твои глазки покрылись льдом?
Это сработало моментально. Элиан прекратила плакать, и они отправились дальше.
Вспомнив этот далекий эпизод из своей жизни, девушка невольно улыбнулась сквозь слезы. Более того, это воспоминание придало ей сил, чтобы преодолеть внезапно свалившиеся на нее испытания.
«Определенно, все, что происходит, так или иначе связано с Клаусом. Поэтому мне необходимо все до конца выяснить у этого нелюдимого, погрязшего в работе человека».
Элиан направилась к Нименду, но сначала решила заехать к себе домой, чтобы привести себя в порядок и переодеться.
Отперев ключом дверь и войдя в свою уютную квартиру, Элиан показалось, что она подпитывается энергией от родных стен. Их с Филиппом дом встречал ее тем самым теплом, которое дарил молодым людям столько лет. Она взглянула на фотографию, где они с Филиппом счастливо улыбаются и не позируют на камеру – просто стоят в обнимку, и случайный кадр запечатлел их сияющие лица. Именно это фото придало ей уверенности и она отбросила все сомнения, которые обрушились на нее в полицейском участке.
Девушка направилась в душ. Она долго стояла под напором горячей воды, чувствуя, как вместе с ней уходят волнения, усталость и ощущение грязи, накопившееся за столь короткое время. Укутавшись в большое махровое полотенце, она вышла из ванной комнаты и неожиданно начала перебирать документы на рабочем столе Филиппа. И почти сразу наткнувшись на записную книжку, принялась ее пролистывать, но ничего, что могло бы помочь в поисках Филиппа, не обнаружила. Блокнот был усеян различными записями и напоминаниями. Элиан заинтересовала последняя заметка. Она почему-то была сделана красной ручкой, обведена несколько раз и подчеркнута. Явно одна из самых важных записей, которые оставил Филипп: «Клаус, ничто не исчезает бесследно!»
Опять имя профессора. И вновь какая-то тайна. Запись была многозначительной и загадочной. Касается ли это их эксперимента? Или речь шла об ином? А вдруг эта запись таит в себе причину исчезновения Филиппа?
«Как же мне во всем разобраться?» – спрашивала себя Элиан.
В голове рождались все новые вопросы, но главным было то, что в последней фразе в блокноте Филиппа фигурировало имя Нименда.
«Значит, я на верном пути», – рассуждала девушка, вспомнив свои мысли о том, что многие ответы на вопросы связаны именно с Клаусом Нимендом. И она снова решила положиться на свою интуицию.
– Мне необходимо как можно скорее с ним встретиться, – произнесла вслух Элиан и стала собираться в CERN. Несколько раз прокрутила в голове информацию, полученную за несколько последних дней. Пыталась как-то все связать, от чего-то оттолкнуться, найти хоть какую-то зацепку, но тщетно. Пока это была всего лишь куча разной информации, не просто свалившаяся как снег на голову, а принесшая ей невероятные страдания и проблемы. Она не могла найти своего любимого человека. И не представляла, где он и что с ним.
Глава XVI
Нет никакого пути к счастью;
счастье – это и есть путь.
Будда
Его все еще клонило ко сну. Ночь выдалась поистине ужасной. Филипп не мог больше спать. Вернее, он боялся снова уснуть и пережить то состояние, в котором пребывал последние несколько часов.
«Что за бред со мной происходит?! Как от него избавиться!»
Как же хотелось очнуться от всего того, что его окружало и что он испытывал. К сожалению, на реальную действительность, он не мог никак повлиять.
Опершись спиной на грязный радиатор, Филипп боялся закрыть глаза, чтобы не оказаться в том гробу или в морге…
Внезапно за дверью послышались шаги. Филипп напрягся и затаился, словно если бы он этого не сделал, то никто бы не заметил его присутствия или «прохожие» передумали бы заходить. Его тело сейчас работало как древний организм, который полагался только на инстинкты и чувства. Им руководили две вещи – страх и желание выжить, и больше ничего.
Это не сработало, ибо было лишь мнимой ошибочной функцией организма.
Тот, а вернее те, кто планировал посетить сегодня Филиппа, сделали бы это в любом случае. Их не интересовала его реакция. Как бы сильно Бьянчи ни напрягался и ни пытался быть тише и незаметнее, шаги становились все громче. И вот «они» уже у двери… Немного покопошившись, со знакомым лязганьем открыли замок. Дверь уверенно распахнулась, и в проеме Филипп увидел двух рослых мужчин. Одного узнал сразу – вчерашний гость со шрамом на руке. Второй – короткостриженый, гладко выбритый, скуластый, узколобый, своим взглядом буквально сверлил Филиппа В его глазах Филипп увидел одновременно любопытство и пренебрежение. Все элементы одежды визитеров были черными или серыми, как у работников похоронного бюро.
– Доброе утро, – произнес тот, кто вчера представился Марком.
– Доброе, – автоматически ответил Филипп, хотя и он сам, и посетители понимали, что для него оно совершенно не доброе.
Второй – скуластый – молчал. Он продолжал разглядывать несчастного, съежившегося человека, вжавшегося в отопительный радиатор, пытаясь буквально раствориться в нем, просочиться сквозь несколько слоев грязной краски, чтобы, преодолев толстый качественный чугун, оказаться в этой черной жидкости и вместе с ней чудесным образом покинуть ненавистное ему место. Увы, ему, ученому в области квантовой физики, было известно, что это невозможно. Проклятая кулоновская сила, которую он пытался преодолеть, не позволяла сделать это. Филипп невольно отвел глаза, снова поддавшись древним инстинктам, не вербально давая понять, что уступает сейчас во всем и склонен подчиниться, не претендуя ни на что. Он хотел выжить и не знал, что ждет его дальше.
Скуластый задал короткий вопрос Марку на незнакомом Филиппу языке. Тот что-то коротко ответил, и оба улыбнулись. Видимо, Марк пошутил. «Гости» явно глумились над Филиппом. Обменивались непонятными репликами и, глядя на растерянное лицо пленника, начинали смеяться, иногда переходя на откровенный хохот. Было совершенно очевидно, что им нравилось это делать. Взрослые мужики самоутверждались в глазах друг друга. Филипп никак на это не реагировал.
Потом была короткая пауза и только вместо нее Марк заговорил с Филиппом на немецком языке, на том языке, который он использовал, играя роль обычного таксиста, якобы случайно подвозившего их с Элиан. Он вспомнил, что видел Марка еще до того, как тот исполнял роль таксиста. Это был человек из обслуживающего персонала на фуршете, в честь удачно проведенного эксперимента в ускорителе. Вычурно одетый лакей, галантно и услужливо наполняющий бокалы для гостей мероприятия.
«Так вот откуда этот приступ дежавю!..» Молодой ученый начал выстраивать логическую цепочку. Он понял – это вовсе не простые похитители, выкравшие его ради корыстных целей. Кроме того, Филипп был удивлен и разочарован тем, что так просто оказалось попасть на закрытый объект, а потом шпионить и действовать там, руководствуясь своими интересами. Очевидным фактом было то, что пресловутая европейская либеральность и наивность сыграла с ним злую шутку. Насколько нужно было быть близорукими и недальновидными… К нему пришло понимание, что все не так просто и дружелюбно в мире, как ему казалось у себя в Женеве, да и не только там.
– Вставайте, одевайтесь, вы пойдете с нами, – сухим приказным тоном, который сопровождался злым взглядом, сказал Марк, бросив Филиппу старые теплые вещи, которые все это время держал в руках.
Униженный и почти сломленный человек, до сих пор не оправившийся от того, что с ним произошло, и от тех препаратов, которые были насильно применены к нему, медленно начал перебирать вещи, не понимая, что нужно надевать и как. Ему показалось, что он решает неимоверно сложную задачу. Последствия стресса не давали быстро соображать и выполнять элементарные действия. К тому же Филипп сознательно тянул время, пытаясь продлить себе жизнь. Словно его выводят, чтобы свершить над ним казнь.
– Побыстрее, у нас мало времени! – раздраженно воскликнул Марк. Теперь это был не вежливый таксист и не услужливый лакей, а волевой, черствый и, скорее всего, очень сильный физически и морально человек. Именно он на данном этапе жизни стал причиной всех невзгод и страданий молодого ученого.
Последние слова чуть взбодрили Филиппа, и он стал несколько расторопней. Натянул шерстяной свитер, хотя с детства не мог носить такие вещи из-за слишком чувствительной кожи. Не менее колючим клетчатым шарфом обмотал шею и зимнее пальто. Осталась лишь шапка, коричневая кроличья шапка-ушанка не первой свежести, с опущенным вниз отворотом и теми самыми «ушами». Внутренняя часть головного убора, засаленная от пота и человеческого жира, указывала на то, что его носили не один год. Как только последний атрибут гардероба, «любезно» предоставленного Филиппу, занял свое место, «гости» заржали. Бьянчи было все равно, как он выглядит. «Обновки» были совершенно не по размеру, и он в них смотрелся, мягко говоря, забавно. Он больше напоминал пугало, а не человека. Но это не забавляло его, а угнетало и подавляло еще больше. Но Филипп нашел в себе силы сохранить толику достоинства и попытался прервать издевательский смех.
– Что вас так веселит? – спросил Филипп.
Он не понимал, почему взрослые люди ведут себя как дети. Ему, гражданину цивилизованной страны было не понятно, как одежда может стать поводом для насмешек и издевательств.
Марк, по-видимому, перевел вопрос Филиппа скуластому, что вызвало новую вспышку хохота. Немного успокоившись, он соизволил ответить:
– Все именитые профессора и академики у нас выглядят так, как вы сейчас. И мы рады, что вы перевоплотились из франта в обычного русского ученого, а они у нас совершенно неизбалованные. Не то что у вас там, на загнивающем Западе. Мы тем и сильны, что люди у нас могут работать в любых условиях, не искушая себя вашими пустыми западными ценностями.
Филиппу показалось, что он испытывает трудности перевода. Он молча смотрел на мужчин, и ему не хотелось вступать с ними в дальнейший диалог, так как ответ ему был не совсем понятен и в нем, скорее всего, крылся подвох.
Скуластый, прекратив смеяться так же внезапно, как и начал, строго что-то сказал Марку. Тот отреагировал мгновенно:
– Хватит болтать, быстро встал и пошел за нами, – еще более жестким тоном приказал он Филиппу. Было совершенно очевидно, что скуластый выше по статусу. Он отдавал указания, а Марк их спешно выполнял.
– Куда мы направляемся и чего вы от меня хотите? – спросил Филипп, покидая эту уже, как ему сейчас казалось, безопасную и сроднившуюся с ним комнату.
– Скоро узнаешь, всему свое время, – быстро ответил Марк и приказал Бьянчи двигаться вместе с его напарником, а сам остался закрывать дверь.
Молчаливый «главный»» быстро подхватил Филиппа под руку в районе плеча и, сильно сдавив крепкой огромной кистью, буквально выволок из помещения. Острый запах самого грязного в мире общественного туалета вонзился в нос ученому. Он не мог понять, что это за здание и почему здесь так скверно пахнет. Человеку, родившемуся и прожившему всю жизнь там, где даже дорожные туалеты пахнут моющими средствами и сияют от чистоты, было невдомек, что может быть по-другому. Существуют страны, которые называют себя великими, но в то же время имеют такие ужасные места. Это было только началом его знакомства с великой империей с не менее великой историей.
Филиппу ужасно захотелось оказаться на улице и почувствовать свободу. Быстрым шагом, почти бегом, скуластый, вцепившийся в него, направился по грязным ступеням вниз к выходу, таща за собой жертву, будто гепард добычу. Кривые металлические перила с деревянной обшивкой, некогда служившие для того, чтобы придерживаться за них рукой, представляли собой жалкую, непонятного цвета, с толстым слоем пыли и паутины конструкцию, которая быстро промелькнула перед глазами ученого. Филипп не смог понять, с какого этажа его стащили, настолько молниеносно они оказались перед дверью, отделявшей этот обшарпанный, с когда-то выкрашенными в грязно-зеленый цвет стенами, подъезд от свободы.
Дверь – тяжелая деревянная, разбухшая от влаги, старательно обитая продольными рейками, автоматически закрывалась с помощью кустарного механизма. Он состоял из ржавой длинной пружины, то ли от эспандера, то ли еще от чего-то, прибитой как попало несколькими загнутыми крупными ржавыми гвоздями к верхней части двери с одной стороны и к дверному проему с другой. Таким образом, сработала инженерная мысль, и был найден экономически дешевый вариант сохранения тепла в здании могущественной державы. В маленьком механизме скрывалась одна из загадок устройства целого государства. Тратить средства на подобные мелочи эта сверхдержава себе не позволяла, ведь весь ее ресурс был направлен на борьбу с внешним врагом. А врагов и завистников, так им казалось, у них хватало. По крайней мере, весь цивилизованный мир с завидной регулярностью зарился на их суверенитет.
Несмотря на свое незавидное положение, Филипп подмечал каждую мелочь, ведь видел подобное впервые. Подмечал и с недоумением запоминал.
Возле деревянной двери их догнал Марк, схватив Филиппа с другой стороны не менее крепкой хваткой. Теперь его «несли» уже двое, настолько резко и сильно, что ученому показалось, если немного поджать ноги, конвоиры ничего не заметят. Он так и будет левитировать, находясь над землей, словно уличный трюкач-иллюзионист. Бьянчи втащили в автомобиль, вплотную припаркованный напротив входа. Он знал толк в автомобилях. И даже если бы его усадили туда с закрытыми глазами, а они этого не сделали по какой-то причине, то молодой человек сразу узнал бы этот шикарный автомобиль G-класса, именуемый гелендвагеном, причем в неимоверно дорогой комплектации, вдобавок еще и бронированный.
Эта огромная страна с огромным потенциалом и ресурсами нуждалась в таких автомобилях, особенно по душе они пришлись ее спецслужбам. Именно гелики соответствовали всем требованиям органов, отвечавших за безопасность государства. Бюджет пружинных энергосберегающих дверных механизмов обычных российских домов плавно и пропорционально перетекал в роскошные автомобили различных служб и организаций, обеспечивающих денно и нощно, не жалея живота своего, безопасность и мирный сон безропотных и патриотично настроенных граждан.
Шторки на окнах бронеавтомобиля были задернуты, поэтому Филипп не мог смотреть по сторонам. Впрочем, в любом случае это бы никак и ни на что не повлияло. Сильная рука Марка крепко сжимала его затылок, пригибая голову к полу. Вероятно, то место, куда везли Бьянчи, было очень секретное и важное, и ему не следовало видеть ни маршрута, ни всего того, что происходит в неведомом для него городе неведомой для него страны. Марк выполнял инструкцию, не вникая в ее смысл.
Несмотря на суровую зиму, в гелике было не просто тепло, а даже жарко. Шерстяной свитер и шарф маленькими иголочками начали расцарапывать чувствительную кожу Филиппа. Он уже не понимал, что лучше: дрожать от холода или терпеть несносную колючую одежду? Выбора у него не было. Все его чувства в последнее время строго регламентировались посторонними людьми, которые непонятно чего от него хотели. Филипп был в полной их власти.
Скуластый, сидя на переднем сиденье, что-то сказал Марку, они обменялись парой фраз, и его хватка несколько ослабла. В следующую секунду Марк обратился к Филиппу:
– Нам предстоит долгая дорога, и я немного пролью свет на то, зачем вы здесь и с какой целью мы вас доставим туда, где вы будете работать.
– Работать?.. – Филипп не мог скрыть удивление.
– Да, вам не послышалось, именно работать, – уже не таким жестким тоном ответил Марк.
– Сейчас буду говорить я. Внимательно слушайте и не перебивайте. Если посчитаю нужным, то позволю вам задать несколько вопросов, – строго объяснил Филиппу похититель.
– Я слушаю внимательно, – сказал ученый, пытаясь наладить подобие диалога с Марком, несмотря на предупреждение молчать. Тот сделал вид, что ничего не произошло.
– Так вот, – продолжил Марк, – мы многое знаем о вас и о вашей научной деятельности в области квантовой физики в CERN. По подтвержденной информации, в ускорителе частиц, в процессе недавно проведенного эксперимента, была допущена фатальная ошибка, которая может привести к катастрофе не только земного масштаба, но и вселенского. Вы наверняка понимаете, о чем я говорю. Назовем вещи своими именами. Образовалась микроскопическая черная дыра. К сожалению, она оказалась стабильной, хотя по всем расчетам подобного быть не должно. Что еще хуже – она растет. Набирает массу за счет материи, которую поглощает, неизменно находясь в том месте, где произошел ваш маленький «большой» взрыв. Мы в свою очередь обеспокоены данным фактом, и руководство нашей страны приняло решение во что бы то ни стало исправить ситуацию.
– Почему я должен… – хотел было вступить в разговор Филипп, напрочь позабыв про инструкцию.