Сирена. Сопротивление

Глава 4. Пришествие ангела

С тех пор как я узнала тайну, а прошло уже не менее трех лет, легче не стало. Тем более что многое так и осталось загадкой. Мне по-прежнему было непонятно, каким образом это место спасает таких как я. Возможно, на материке я бы действительно не выжила, но имей тогда выбор, предпочла бы остаться там, пусть и ненадолго.

На сегодняшний день я полностью отстранилась от воспитания подрастающих малышей, в том числе Надежды. Трудно улыбаться девчушке и ясно видеть, что ее ждет. Каждая из них вырастет и станет Сиреной. Я не могу врать Надежде. Она еще ничего не понимает, но я точно знаю, девочка чувствует мое настроение. Она меняется в лице, когда видит меня грустной. А это уже вторая причина, по которой я старалась избегать ее все это время.

Каждый божий день Алли давал понять, что не одобряет мое поведение, уверял, что наши Матери не в силах уследить за всеми малышами, и я нужна Надежде, поскольку мы с ней как «мать и дочь», но я лишь кивала и снова отправлялась туда, где мне самое место – на берег. Так случилось и сегодня.

Несколько часов я провела на своем проклятом, но родном скалистом выступе. Неподвижная я наверняка напоминала больше памятник, чем живого человека. Только развивающиеся на ветру волосы выдавали во мне жизнь.

К вечеру солнце как обычно спустилось к западному горизонту, унося прожитые за день эмоции. Как ни странно мне не было жаль расстаться с ними. Каждый новый день с невероятной точностью повторял предыдущий. Раннее пробуждение, исполнение навязанной миссии, вечернее чаепитие, сон. Все это так утомительно.

Я не раз спрашивала себя, зачем продолжаю губить людей? И на ум всегда приходил один и тот же ответ, не способный удовлетворить меня: «так надо». Грусть и скорбь ехидно сжались внутри. Я осторожно подтянула к себе ноги и положила подбородок на колени. Трудно передать словами какая усталость скопилась в моей душе. Я никогда не пыталась поговорить об этом с Алли. Мы все еще были дружны, но не так близко как раньше. Ему не приходилось убивать…

В моем сердце теплилась надежда на то, что сегодня я уже не увижу корабль. Губы непрерывно шептали молитвы о том, чтобы этот день оказался слишком чудесным, и все остались живы.

Вокруг уже начали сгущаться сумерки, и, приготовившись уйти, я спустилась с камня, но, в последний раз глянув в сторону океана, заметила вдали обреченное светящееся пятнышко, которое уже через доли секунд стало напоминать силуэт судна. В голове пронеслось: «Не может быть. Неужели этот проклятый остров исчез с радаров Господа? Неужели этот остров – ад, в котором живут те, чьи души уже не спасти?» Судно длиной около шестидесяти метров медленно, но целенаправленно приближалось к острову, словно впереди вовсе не было земли, не было преграды.

Мои губы раскрылись, и из груди вырвался звук. Не задумываясь, я взобралась обратно на камень и начала петь так громко, как это было возможно. Мои глаза закрылись и под темными веками заиграли образы людей, находившихся там: на границе между жизнью и смертью. Художник, прибившийся к стае матросов и решивший вызвать вдохновение этим плаванием. Девушка, отправившаяся в злополучное путешествие, чтобы не оставаться без любимого супруга ни дня. Парнишка, едва окончивший учебное заведение и избравший море центром своей жизни.

Корабль прибавил ход. Я услышала женский голос, отчаянно пытающийся отвести судно от внезапно возникшей опасности. Твердым тоном женщина требовала от членов экипажа помощи, билась до последнего и кричала, пока корабль держался на плаву.

Все шло как обычно. Пение, приближение судна, удар… Вскоре я увидела в свете тонущего корабля восемь мокрых голов, выкрикивавших одну и ту же фразу: «Помогите! На помощь!».

Я привыкла слышать мольбы о спасении и продолжать наблюдать, но на этот раз неожиданно для самой себя подчинилась инстинкту и рысью рванула к воде. Странно, раньше мне не приходило в голову, что я могла бы кого-то спасти. Наверняка, это было связано с бесконечной верой в слова Родителей, верой в последствия. Сейчас я не выдержала.

Оказавшись по пояс в удивительно холодной воде, я поплыла к тонущему судну. В нескольких метрах от цели движения стали скованными, и я внезапно начала тонуть. Вода то и дело попадала в легкие. Стараясь вдыхать только воздух, я заметила, как справа мужчина с сединой на висках ушел под воду и больше не появился на поверхности. На мгновение ноги перестали поддерживать меня на плаву. Я с головой погрузилась в океан, но, вовремя спохватившись, смогла продолжить борьбу уже за свою жизнь.

Еще несколько минут я отчаянно сопротивлялась смерти, бессильно наблюдая за тем, как число людей на поверхности продолжает сокращаться. Мне едва удавалось не утонуть самой. В какой-то миг в голову ударила страшная правда: зачем я пытаюсь спастись? Что меня ждет на берегу? Через мгновение, когда последний человек скрылся в воде, я почувствовала, как чьи-то руки обхватили меня и с силой потащили за собой.

– Как ты оказалась в воде? – недовольным тоном спросил Алли, вытащив меня на берег.

Пытаясь прокашляться, я не смогла ответить.

– Зачем ты бросилась на помощь? – продолжал Алли. – Это бессмысленно. Те, кто оказался в воде, не выживают! – Тон брата пугал меня, но не мог сломить мой дух сильнее, чем это уже сделал остров. – Эти люди были обречены с той минуты, как отчалили. Если бы ты отпустила их, они все равно погибли бы. Всегда помни о кораблях-призраках.

Не сдержав порыва нахлынувших эмоций, изнутри вырвалось: «Зачем? Зачем это нужно?». Слезы градом посыпались из глаз. Алли крепко сжал меня в своих объятиях.

Я никогда не узнаю, кем были эти люди на самом деле, чем любили заниматься, и кто сейчас ждет их дома.

Сестры, в отличие от меня, смирились. Даже Марвелл привыкла быть сиреной. Никто больше не испытывал такого всеобъемлющего чувства вины. Только я стремилась к одиночеству. Алли всегда знал, где меня найти, но обычно, по моей собственной просьбе, не тревожил. И я искренне не понимала, что сейчас привело его на этот берег.

Тем не менее, около часа я проплакала на плече брата. Успокоившись и просохнув, снова стала холодной и неприступной, как мой скалистый выступ.

– Теперь ясно, почему сегодня ты так задержалась, – сказал Алли, когда я немного отстранилась. – Все заметили твое затянувшееся отсутствие. Слава Богу, я пришел удостовериться, все ли в порядке…

Мне ничего не хотелось отвечать на это. Выждав минуту другую, Алли продолжил:

– Если с тобой что-то случится, наступят последствия для всех. Ты ведь знаешь об этом. И я говорю не только о твоих братьях и сестрах. Это касается и материков. Если пошатнется баланс… Если это случится… – Алли неожиданно запнулся, боясь продолжить свою мысль. – Да ты и сама все знаешь. Идем?

Я согласно кивнула и под руку с Алли покинула смертоносный берег.

Поляна, расположенная вблизи маленьких домиков, подкралась незаметно. Как же здорово, что по дороге я успела окончательно просохнуть.

Взгляду предстала до странности душевная картина. Семья сидела на поляне, образовывая большой круг. Все дружно смеялись и рассказывали друг другу истории о том, как прошел день. К слову, это был обычный вечерний ритуал, только раньше я наблюдала за ним изнутри. И теперь разница показалась колоссальной. Столько скрытых эмоций, фальши, показного дружелюбия между сестрами.

Сегодня мы с Алли едва успели к окончанию вечернего чаепития, однако, к нашему общему удивлению, никто из членов семьи не проявил заинтересованности к этому. В ту минуту как мы появились на поляне, к нам повернулась лишь Стил и только кивнула головой в сторону свободных мест, по всей видимости, любезно подготовленных для опоздавших. Спустя четверть часа Лэй, объявив об окончании чаепития, попросил нас задержаться.

Алли был совершенно спокоен. Действительно, когда тайны были раскрыты, в целом в семью вернулась необычайная гармония, абсолютная идиллия и безоговорочное доверие, за исключением напряжения воцарившегося между сестрами.

– Дестини, я знаю, что Алли опоздал из-за тебя, – провозгласил Лэй, прервав мои беспорядочные мысли, когда все стали расходиться. – Поэтому спрашиваю тебя. Что тебя задержало?

Я не знала, что ответить. Мне не хотелось говорить правду, и я была искренне благодарна брату за его молчание. Тем не менее, Лэй все равно догадался о том, о чем я не смела сообщить.

– Дестини, у тебя серьезная проблема, – продолжил Отец, не дожидаясь ответа на поставленный вопрос.

Я испуганно посмотрела на Лэя в тот момент, когда он взглядом попросил Алли удалиться. Как только брат ушел, Отец объяснил:

– Я вижу, как тяжело тебе дается наша миссия, но ты должна это делать. Нам всем не поздоровится, если ты или кто-то из твоих сестер перестанет исполнять свою роль. Ты знаешь это. Во имя своей семьи, прошу тебя, продолжай.

Мне нечего было ответить. Безысходность давила тяжким бременем на мое сердце. К горлу подступил ком. Чтобы лишний раз не показывать своих эмоций, я согласно кивнула и убежала прочь.

Оказавшись в своем доме, я медленно опустилась на колени и, вытирая мокрые от слез глаза, принялась молиться, как умела.

– Господи, прошу тебя, пусть этот кошмар закончится. Неужели нельзя по-другому? Я ведь не имею права отбирать чьи-то жизни, я не имею права лишать кого-то близких. Это не жизнь, это ад, а я посланница темной стороны. Пошли, Господи, для меня Ангела, пусть он позаботится обо мне и заберет вовсе с этой грешной земли. Прошу тебя, Господи, прости меня за очередное преступление.

Вспомнив минуту, когда на горизонте показалось судно, я тяжело вздохнула и мое сердце пронзила острая боль. Те люди просто плыли мимо и даже не видели остров. Зачем их надо было убивать? Зачем я это сделала? Припомнилось, как, уже собираясь уходить, я заметила огни проплывающего вдали корабля, и, невольно разжав губы, начала тянуть мелодию. Мгновение и в моих ушах точно в яви раздался гулкий звук налетевшего на мель судна, затем беспомощные крики людей и тишина. Этот момент снова и снова возникал в памяти. Наконец мое сознание не выдержало и я, рухнув на кровать, зарыдала в голос.

Почти сразу в двери показался Алли. Он мигом вбежал внутрь, в два шага добрался до кровати, оторвал меня от подушки и принялся утешать. В последнее время подобное случалось со мной нередко, поэтому Алли точно знал, что нужно делать. Он нежно обнял меня и как обычно нашел правильные слова. Я положила голову на его твердую грудь и сквозь собственные всхлипы начала вслушиваться в голос брата. Через короткое время меня охватила безмятежность, я снова поверила, что, убивая одних людей, спасаю других и что напрасно виню себя в содеянном.

Как уснула, не помню. Однако проснулась я, когда еще не до конца рассвело. Первые лучи уже проникали сквозь щели, и мой маленький домик радостно подсвечивался со всех сторон. Сонное состояние очень скоро сменилось отчаянием. Мне не хотелось подниматься, но вовсе не от физической потребности поваляться подольше, а от нежелания заниматься своим делом. Так или иначе, я быстро заставила себя покинуть и кровать, и наше селение, чтобы никому не попадаться на глаза.

Не заметив, как снова оказалась на своем берегу, я подняла небольшой серый камешек, и максимально приблизившись к воде, чтобы с чувством запустить его подальше, слева за выступом заметила мужчину, лежавшего без сознания. Вода укрывала его тело до самой груди. Мой каменный выступ, словно намеренно, прятал беднягу от острова и его обитателей.

Камешек выпал из рук. Я замерла. Первое, что пришло на ум: «Кто это? Разве это возможно?». Мысли кружили в голове, периодически сменяя друг друга. Лишь спустя несколько мгновений я поняла, что этим человеком может быть только загадочным образом спасенная жертва выполняемой мною миссии. В голове наступило временное затишье. Я не знала, что думать, не верила собственным глазам. Это казалось чем-то фантастическим, чем-то, во что просто невозможно поверить.

Тем временем, лучи солнца, показавшегося из-за горизонта, уже коснулись лица незнакомца. Мужчина, на вид двадцати восьми – тридцати лет, около метра восьмидесяти ростом, лежал неподвижно. Его глаза были закрыты. Насквозь промокшая одежда колыхалась под натиском небольших волн, достававших до его лопаток. Голова незнакомца лежала на влажном желтовато-белом песке, и его темные коротко стриженые волосы, еще не успев просохнуть под утренним солнцем, дружно завились в полукольца. Тонкие губы гостя, покрытые каплями воды, оставались приоткрытыми. Руки и лоб были исцарапаны до крови, полурастегнутая когда-то белая рубашка, с завернутыми почти до локтя рукавами была порвана в нескольких местах. Более или менее уцелели темно-синие джинсы. Дыра в области колена на потертой ткани смотрелась вполне натурально. От увиденного мое сердце сжалось в непреодолимом сострадании.

Когда глаза привыкли к столь необыкновенной картине, меня накрыла целая туча мыслей. Это были одни лишь вопросы. Как это случилось? А что если о нем узнает моя семья? А что если Отец примет решение убить чужестранца для поддержания нужного количества обитателей на острове? А что если, очнувшись, он окажется плохим человеком? А что если он… мертв?

Я стояла в оцепенении несколько долгих минут, пока мужчина не приподнял свои тяжелые веки. Под ними оказались темно-карие глаза, наполненные каким-то неопределенным смыслом. Последовавший стон пронзил мою душу точно острая стрела лучника. Я тут же подбежала к незнакомцу, опустилась рядом с ним на колени и подхватила его голову своими руками. Скривившееся лицо выражало только боль, и это заставило его снова закрыть глаза. Губы безмолвно дрожали. «Наверняка у него полно травм» – пронеслось у меня в голове.

Как только мужчина попытался приподняться, очередной стон вырвался из его груди, и, не сказав ни слова, он вновь провалился в забытьи. Маловероятно, что он вообще понял, где находится. Скорее всего, даже не заметил рядом меня.

Я осторожно вытащила спасенного из воды и начала судорожно перебирать варианты дальнейших действий. Ни один человек не должен был выжить. Такого никогда не происходило. Если семья узнает о случившемся, непременно будет принято решение избавиться от бедняги. Причем подрастающее поколение заставят думать, что он был мертв. Говорить нельзя.

Придвинувшись к незнакомцу, я коснулась ладонью его головы. «Он весь горит» – с тревогой поняла я. – «Говорить нельзя, но его обязательно нужно спасти».

Держа голову несчастного в трясущихся от испуга руках, я принялась нервно теребить его волосы. Не слыша себя, повторяла одно и то же: «Очнись, пожалуйста, прошу тебя!». Но его глаза по-прежнему были закрыты.

Оставив парня в покое, я рванула было за Алли, но, остановившись в считанных метрах, оглянулась. Убедившись, что в тени каменного выступа незнакомец полностью скрыт от жаркого солнца, бегом продолжила свой путь.

Глава 5. Признание

Обычно расстояние от моего берега до поселения отнимало не менее получаса, но сейчас я преодолела его гораздо быстрее, потратив втрое меньше времени.

Подкравшись к домику своего брата, я повернула круглую металлическую ручку, и дверь со скрипом отворилась. Напротив располагалась только узенькая кровать, где лежал еще спящий Алли. Я опустилась на колени перед братом и обхватила ладонями кисть его правой руки свисавшей до пола, от чего он немедленно пробудился и приподнялся с подушки, опершись на локоть.

– Что ты здесь делаешь? Что-то случилось? – Алли окинул взглядом комнату, уже наполненную дневным светом.

– Мне необходимо твое понимание и поддержка, – начала я.

– Они у тебя всегда были и будут.

– Я имею в виду другое. Мы стали мало говорить. – Мое объяснение тут же было понято.

– Я не хотел еще больше бередить твои душевные раны. Потому стал меньше рассказывать о себе. Да и ты стала непредсказуемой. Не понимаю, зачем ты бросилась на помощь людям, чей корабль сама же погубила. Неужели все настолько плохо?

– Это так. Но такого больше не будет. Обещаю.

Алли молча поцеловал меня в лоб и усадил на кровать.

– Мне тебя не хватает, – призналась я.

Наконец его губы дрогнули и растянулись в улыбке.

– Когда Родители поведали мне, Даку и Филу историю о сиренах, я не сразу поверил. Они рассказали все, в том числе и о детях. Меня повергло в шок то, что я должен выкрасть троих детей. Но в тот день, когда я пришел к врачу и своими глазами увидел бледную умирающую малышку, многое изменилось. Мое отношение изменилось. В итоге остров каким-то чудом действительно спас младенцев. Я понимал всю серьезность ситуации, сложившейся здесь, и хотел хоть как-то подготовить тебя к переменам. Потому и начал тот короткий разговор. Помнишь?

– И кто этот врач, поставляющий детей? – спросила я, не торопясь рассказывать о лежащем на берегу мужчине.

– Оказывается, на материке есть люди, которые знают о нас. Не представляю, кто и как заставляет их поверить в существование волшебного острова, но они помогают всеми силами: заранее готовят для нас кое-какое продовольствие, хозяйственные принадлежности и прочее. Раз они там верят и помогают, значит и мы здесь должны делать все, что можем.

– Ты обо мне?

– В том числе. Уверен, если бы ты увидела то, что показали нам, услышала, то, что говорят о нас на материке, непременно согласилась бы со мной.

– И что же там говорят, что показывают? – не без иронии поинтересовалась я.

– Во-первых, нам показали один из городов-призраков. Ужасающее зрелище. Словами не передать. Пустота, тишина. Только воображение дорисовывает, катающихся на качелях детей, готовящих еду женщин… Ты помнишь истории о Бермудском треугольнике? – спросил Алли и в ответ на мой утвердительный кивок продолжил. – Так вот, это история о нас. Он возник по вине наших предков, которые пренебрегли словами своих Родителей. Они не стали выполнять свою миссию. В результате «черная дыра» вокруг острова начала расти. Когда целые корабли стали исчезать сами по себе, все стало ясно. Они не разбивались о скалы и люди не тонули, как это происходит сейчас.

– Я помню, Отец говорил о кораблях-призраках. Куда же все девалось?

– Исчезало. Все пропадало на глазах. Порой в наши дни эти суда появляются из ниоткуда, но уже без экипажа. – Алли дал мне минуту другую, чтобы осмыслить сказанное, и затем продолжил. – Пытаясь все исправить, наши предки стали выполнять то, что от них требовалось. И вроде бы все восстановилось, пришло в норму, но Бермудский треугольник остался по сей день, как напоминание былой ошибки.

– Как он мог остаться, если я ни разу не видела такого?

На мой вопросительный взгляд, Алли не спешил реагировать. Он уселся поудобней, приобнял меня за плечо, а затем пояснил.

– Ты ничего не видела потому, что он от нас довольно далеко, в районе Бермудских островов. А… Ты ведь даже не знаешь, где находится наш остров… Его и на картах-то нет, чтобы меньше туристов приплывало. Никто из них не смог бы подплыть не погибнув.

– Но как тогда вы сумели вернуться с детьми? – озвучила я свою внезапную мысль.

Алли замолчал, но я не отступала.

– Скажи.

– Ты не должна это знать, и никто из твоих сестер тоже.

– Обещаю, что не проговорюсь.

Через несколько мгновений Алли нерешительно ответил на мой вопрос.

– Это все благодаря расчетам, которые делают наши Отцы перед поездкой. Нас с братьями к ним пока не допускают.

Я даже не предполагала, что после того, как мы с сестрами стали сиренами, осталось так много тайн. Неужели Родители по-прежнему не доверяют нам? Мы ведь следуем своему предназначению. В голове не укладывалось, почему нас до сих пор держат в неведении.

– А Фортуна, Гана и Линда знают, как делаются эти расчеты?

Алли пожал плечами.

– Не думаю.

– Не волнуйся, я никому не скажу, тем более что и рассказывать-то нечего, – успокоила я брата.

– Знала бы ты, как быстро на материке ночь сменяет день. Время летит с бешеной скоростью. Так странно было видеть столько незнакомых лиц одновременно. Поначалу было даже немного страшно. Особенно пугали потоки автомобилей, проезжающих мимо. Знаешь, я совсем не так их представлял. Меня до сих пор не оставляют впечатления от того, первого визита на материк. Удивительно, с каким почтением к нам отнеслись те, кто знает тайну острова. Нас встретили у самого берега, снабдили мобильными телефонами, кстати, странные устройства, поселили в огромном доме, кормили так, словно от еды зависит само существование. – Алли быстро хихикнул. – Хотя потом я в самом деле понял, что так оно и есть: в животе периодически урчало, словно там поселилось живое существо. На острове все иначе. Даже как-то по родному спокойно. Здесь ты ни от чего и ни от кого не зависишь.

Алли замолчал, и я воспользовалась ситуацией. Нелегко было начать, но упускать момент не следовало.

– Я должна тебе кое-что рассказать. Надеюсь, ты поймешь меня.

Лицо брата немного напряглось, и он приготовился слушать. Стараясь быть краткой, я уместила всю информацию в одно предложение.

– На берегу лежит человек, выживший после крушения.

В глазах Алли читалось замешательство с нотой осуждения. Я постаралась убедить его в необходимости помочь незнакомцу, оттого защищала беднягу так отчаянно, словно тот – член моей семьи.

– Он спасся чудом, – твердила я. – Не понимаю, как это случилось. Раньше подобного не происходило. Наверное, это знак. Мы должны помочь ему.

Алли растерялся и даже немного отстранился от меня. В его голове не укладывалось, что спасение возможно. Хотя после того как сказки о сиренах оказались реальными он должен был поверить. И правда, через пару минут Алли пришел в себя и ответил:

– Мы не должны никого спасать. Единственное что следует сделать – это рассказать о случившемся Родителям. Они должны решать, как поступить.

– Нет! – возмутилась я.

– Мы не знаем, какими могут быть последствия этого чудесного спасения, тем более если раньше подобное не случалось. Тебе ведь известно значение нашей миссии, масштабы последствий: бермудский треугольник, города-призраки, корабли-призраки, перемена погоды, влияние острова на нашу психику…

– Я понимаю. Но мы не можем его убить.

– Я не говорил об убийстве. Нам всего-то нужно рассказать Лэю. Может быть, ему известны подобные случаи.

– Ты прекрасно понимаешь, что для него главное – поддержание числа жителей острова и следование миссии.

– Может и так, – согласился Алли. – Но ты не должна отрицать возможные негативные последствия спасения этого человека.

– Помнишь, ты говорил, что остров способен спасать умирающих?

– Это другое. Это касалось новорожденных детей с диагнозом, а не тех, кто должен был погибнуть, едва приблизившись к берегу.

– Тогда почему такого не происходило раньше?

Мой вопрос остался без ответа. Неужели Алли не поможет мне? Нет, он не просто не поможет, он собрался рассказать обо всем нашим Родителям. Напрасно я поделилась с ним этой историей. Ее следовало скрыть ото всех, включая моего брата. И напрасно я решила, что он способен понять меня. Ведь ему было завещано спасти детей, от рождения приговоренных к смерти, а не убивать бесчисленное количество ни в чем не повинных людей. Я искала помощь и понимание там, где их по определению не существовало. Пребывание на материке все-таки изменило Алли.

– Хорошо, – сказала я, поднявшись с кровати. – Каждый имеет право на собственное мнение. Ты совершенно не обязан помогать. Я прошу тебя только об одном: никому ничего не говори. Прошу тебя, не заставляй меня жалеть о том, что я тебе рассказала.

– Но… – попытался возразить Алли.

– Ты ведь не знаешь точно, чем обернется спасение этого человека. Вдруг ничего страшного не случится?

– Ты уверена в своей догадке? А если ты окажешься не права?

– Алли, все дело в том, что мне не нужно гадать, пока у меня есть вера.

– Ты хочешь рискнуть?

– Я готова рискнуть. Это хоть как-то поможет мне облегчить чувство вины. Ты даже не представляешь, каково это – убивать. Каждый раз я вижу беззащитных людей, которые борются за свою жизнь до последнего. Их крики снятся мне по ночам. Они сами мне снятся. И их близкие тоже. Они обвиняют меня, говорят, что я никогда не смогу искупить свою вину, что мое поведение ничем нельзя оправдать. И этот чудом спасшийся человек – моя последняя надежда на то, что кошмары закончатся, хотя бы во сне. Я прошу тебя, если не желаешь помочь мне, хотя бы никому ничего не говори. Дай мне время. Умоляю.

Простояв молча несколько секунд, я вышла из дома Алли с надеждой в сердце. Хотелось верить, что он не выдаст мой секрет.

Обратно к выступу я возвращалась окольными путями, чтобы никого не встретить. В это время я всегда уже была на месте. Заметив меня дома, Родители могли заподозрить неладное. К счастью, по пути никто не попался.

Оказавшись на берегу, я снова увидела лежащего без сознания мужчину, и, приблизившись к бедняге, опустилась рядом.

– Ты будешь жить, – пообещала я. – Во что бы то ни стало. Я никому не позволю отнять у тебя жизнь. Не знаю как, но я помогу. Ты стал моей надеждой на спасение, подарил смысл жизни. Я обязана отблагодарить тебя.