Теперь, когда я не занят боем, у меня есть возможность обратить более пристальное внимание на парализованного мною воина.
Первый же взгляд, брошенный на все еще пытающегося преодолеть сопротивление заклинания, приводит меня к двум потрясающим открытиям. Оказывается, во-первых, это наемные убийцы, ассасины, а во-вторых, чуть выступающая часть тела, та, которая ниже плеч, но выше живота, недвусмысленно намекает на тот факт, что это – женщины!
– Ульх, велика ли была бы честь для нас, погибнуть от рук баб? – стараясь придать своему голосу мужественность, спрашиваю я у викинга.
– А? Э?… – недоуменно произносит тот, то вертя перед собой обмякшую «добычу», то глядя, как я сноровисто связываю руки и ноги своей пленнице, которая до сих пор напоминает муху в сиропе. – Знаешь, конунг, а ведь сейчас, в пылу боя, их можно и снасильничать! И я тебе могу гарантировать, что Брунгильда ни слова тебе не скажет, ведь взятая «с бою» пленница, это священная добыча викинга!
Горячка боя, в купе с гормонами, мгновенно затмевают мне разум, и я начинаю сдирать те легкие одежки, которыми прикрыто тело несостоявшейся убийцы.
В это время наши воины, продолжавшие штурм вагенбурга, врываются в его внутренний «двор» и перед моими глазами всплывает надпись, свидетельствующая о завершении квеста.
Я срываю последние тряпочки и…
Самые «интересные» места оказываются прикрыты черными квадратиками! Чуть выше моей пленницы, над ее головой появляется надпись, гласящая, что так как администрация Земель чтит законы, то, согласно настроек моей капсулы и данным с моих биодатчиков, отображение изображений, которые могут классифицироваться как порнография, запрещено.
Ладно, если я не могу увидеть, так, по крайней мере, почувствую.
Но в ответ на мои действия всплывает еще одна надпись, гласящая, что в связи… тра-ля-ля и пирожки… короче, в связи с тем, что я несовершеннолетний, то, ни картинки, ни действия мне недоступны.
– А думать на «эту» тему я тоже не имею права? – в сердцах выкрикиваю я.
– Ви, что случилось? – раздается у меня в ушах голос Стаси.
Находясь на взводе от обиды на разработчиков, лишивших меня самого «вкусного», я не успеваю сообразить, что, пожалуй, моей девушке не стоило бы видеть эту картину и, продолжая удерживать в руке обнаженную пленницу, произношу.
– Вот, полюбуйся. Цензура. Ни полюбоваться, ни трахнуть не могу!
– Ах ты ж скотина! Кобель ты… я даже слов подобрать не могу. Ну все, сейчас я тебя вытащу из капсулы и глаза тебе выцарапаю! Стоило мне только отвлечься, как он тут же к голой бабе потянулся!
– Стася, что случилось? Зачем ты крышку открываешь? – добавился голос мамы.
– Мама, Вы только посмотрите, чем он ТАМ занимается, пока мы с Вами тут на кухне возимся! – тут же наябедничала Стася.
– Витька, бесстыдник! А ну, вылазь немедля! Я тебе сейчас ремнем задницу надеру!
Упс, походу мне сейчас влетит. Причем вопрос, от кого сильнее, от мамы или от Стаси…
– Витька, открывай глаза! – слышу я снова голос своей девушки.
– Да они у меня и так открыты! – оправдываюсь я.
– Нет, ты не в игре открывай, ты тут открой их. А ну, быстро жми «выход»! – продолжает командовать Стася.
Ага, сейчас… нашла дурачка. Лучше я тут посижу пока. Вы там успокоитесь, накричитесь.
– Витя, жми «выход»! – а вот это уже мама.
– А бить будешь? – осторожно спрашиваю ее я.
– Буду! – хором отвечают мне обе.
– Тогда не выйду.
– Ну все, ты меня разозлил по настоящему! – мама кричит так, что мне даже уши закладывает. Я инстинктивно пытаюсь закрыть их ладонями и замечаю, что до сих пор держу в одной из них связанную пленницу, которая с изумлением наблюдает за мной и слушает мои разговоры.
Квадратики, между прочим, на месте.
– Че вылупилась? Из-за тебя мне теперь тырлей дадут! – срываюсь я на нее.
– Немедленно выходи! – вновь звучит в ушах мамин голос. На это раз я все же роняю на землю ассасиншу и пытаюсь заткнуть их ладонями.
Внезапно у меня перед глазами словно что-то проносится. Я смаргиваю и замечаю, что окружающий меня мир становится как будто более красочным, четким… живым, что ли?
– Немедленно!
– Да все-все, выхожу, не ори так. – прошу я маму.
«Меню»-«Выход»…
Кнопка с надписью нажалась и… все. Отжалась назад. Так, словно это была кнопка вызова лифта. Сломанная. Я, не веря своим глазам, еще раз нажал ее. Потом еще, и еще.
– Витя, что случилось? – уже тише, хотя и более взволнованно спросила мама.
– Мам, у меня не получается выйти… – упавшим голосом отвечаю я. – Вы же видите на мониторе, я ее жму, а она…
– Так, стой там, я сейчас… – мамин голос становится все более взволнованным.
– Все, Вить, я ее из розетки выдернула. – мамин голос прозвучал как-то глухо, как будто она… была не возле капсулы, а где-то в другом конце комнаты.
– Ви, все, харе прикалываться, вставай… Все, не буду я тебе глаза выцарапывать, только не шути так. – голос Стаси стал испуганным и просящим. – Вить, вставай.
– Мам, Ста, вы где? – спрашиваю я у них.
Там раздается слабый вскрик и быстрый топот ног.
– Витя? Ты где?
– Где-где, тут, в игре, где же я еще могу быть?
– Витя… – голос мамы начал срываться на истерические нотки. – Витя… Но я же выключила капсулу и перенесла тело из нее на диван!
Задним фоном раздался дверной звонок.
– Что у вас случилось? Что с Виктором? Зачем Вы аварийно отключили капсулу? Или она сама отключилась? – начал сыпать вопросами мужской голос.
– Да тут это… Витя девушку обнаженную… а мы кричать… а он…
– Так, стоп, что случилось? Капсула выдала ошибку? Или что? Мама, дайте ответ.
Вместо мамы быстрее собралась Стася.
– В общем, Вите понадобилось срочно выйти из игры. Он начал нажимать кнопку «Выход», а она не работает. Нажимается и все. Мы испугались, открыли крышку капсулы, начали его будить, а он не просыпается.
– Я выдернула шнур питания, после чего мы вытащили его тело и положили на диван. Начинаем его будить… – все же смогла взять себя в руки мама. – А он… – она всхлипнула. – С нами оттуда разговаривает!
– Откуда «оттуда»? – переспросил мужской голос.
– Откуда-откуда… отсюда, из Земель. – мой голос явно дрожал.
– Виктор, если это шутка, то она вышла за границы допустимых приколов. Вылезайте, где вы… Эмс… Виктор?
– Дошло, да? Я не шучу. Я сейчас в игре. А где мое тело?
– Странно, тело вот, передо мной, на диване. Не подключено к компьютеру или капсуле никоим образом. Так, все, дружно, перестали нервничать. Я сейчас вызову наших специалистов, будем решать возникшую проблему. И да, мама, Вы бы девушку убрали отсюда, а то картина немного не того…
– Господи, да видела я его уже таким, что тут такого. Ладно-ладно, уйду, раз Вам так будет лучше. Вообще, домой пойду.
– Ста, не уходи, не бросай меня. – охрипшим голосом позвал ее я. – Пусть девушка остается, не прогоняйте ее, пожалуйста. – попросил я невидимого собеседника.
– Виктор, извините, но как врач, я настаиваю… – попытался что-то доказать мне мужик, но меня вдруг словно переклинило.
– Значит так, бумага, которая запрещает Стасе находится в нашей квартире, у Вас есть? Нет! Значит, выгонять ее Вы не имеете права! Она не прикасается к вашему оборудованию, не пытается нарушить процесс проведения испытаний, как это было указано в договоре, который мы подписывали, так что пусть остается!
– Все-все… – мне показалось, что говоря эти слова мужчина должен был еще и руки вперед выставить ,словно защищаясь от моего напора. – Раз Вам, Виктор, будет спокойнее от того, что рядом находится знакомый и… любимый? человек, пусть будет так. Мы не будем прогонять Станиславу отсюда. Я уже вызвал наших специалистов, так что все потерпите, пожалуйста, чуть-чуть.
Пока мы ждали приезда кого-то там, я решил немного осмотреться по сторонам. Или мне так показалось, или действительно, окружающая меня обстановка стала более четкой, красивой, живой?
Пленница лежала там же, куда я ее бросил, так как веревки были стянуты настолько хорошо, что ей пока что не удалось их распутать.
На ее теле не было квадратиков! И грудь и … были видны так же хорошо, как и на обложках журналов, которые, хоть и считались запретными для нас, подростков, но, тем не менее, висели в каждом киоске.
– Извините, можно вопрос? – срывающимся голосом обратился я к мужчине.
– Да, Виктор, слушаю Вас.
– Тут такое дело. Не знаю, поможет это Вам или нет, но… В общем, из-за чего весь сыр-бор начался. Я в бою захватил пленницу… и решил ее, пока разгоряченный, от…трахать. А цензура мне не только не дала этого сделать, но и даже не показала обнаженное тело. А сейчас этого блока нет.
– Витька! – вмешался голос Стаси. – Витька, вернись, прошу тебя. Господи, хочешь, я всегда буду рядом с тобой голая ходить, хочешь, я тебе прямо сейчас, тут дам, только вернись, Витька! Я же люблю тебя, дурик!!!
Ее голос перешел в рыдания, вначале громкие, а потом чуть приглушенные, словно она куда-то уткнулась лицом.
– Виктор, скажите, а вы сейчас что-то чувствуете? – стараясь оставаться равнодушным, спросил меня все тот же мужской голос.
– Страх, желание выбраться отсюда… что я, по Вашему, должен еще чувствовать? – зло ответил я ему.
– Не сердитесь, пожалуйста, а попробуйте прислушаться к своим чувствам. Дело в том, что Станислава сейчас лежит на Вашем теле, периодически тряся его, взяв за плечи и плача на груди. Вы этого не чувствуете?
Я задумался. Да нет, вроде ничего такого. Блин, да идите вы все нафиг с вашими «послушай, подумай», я назад хочу, прочь из этой гребаной игрушки!
«Внимание, Наблюдателю В32/142, за прошедшие сутки замечены случаи невозвращения игроков из виртуальности в реальный мир. Не смотря на то, что тело отключают от капсулы, сознание остается в игре. Рекомендуется срочный вывод Объекта в реал. По исполнению доложить»
«Поздно. Объект уже не смог выйти из игры. Вызвана бригада врачей корпорации»
«Б…!»
*** Продолжение
После приезда врачей Корпорации в квартире образовались сразу несколько групп людей, каждая из которых занималась своим делом.
Одна, основная, размером в три стоящих и одного лежащего, скучковалась возле тела Виктора и вовсю пыталась привести его в чувство, либо вывести из комы. Если вначале использовались простые методы, наподобие нескольких пощечин и пары капсул веществ с резким и отвратительным запахом, то позже очередь дошла до уколов, маски и, наконец, было принято решение о необходимости госпитализации. Сейчас врачи стояли и ожидали возможности поговорить с матерью пациента, с которой в это самое время вел разговор куратор семьи со стороны проекта.
Собственно говоря, второй группой и была эта пара. Женщина с осунувшимся лицом, смотревшая непрерывно в одну и ту же точку, и мужчина, все это время что-то ей объясняющий. Смысл его слов заключался в том, чтобы убедить свою собеседницу не обращаться больше ни к кому и не «выносить сор из избы». Наконец, то ли исчерпав свои аргументы, то ли наоборот, добившись своей цели, он чуть распрямился и, увидев ожидавших окончания разговора врачей, подозвал их жестом руки.
Третьей группкой оказались еще один врач, психолог, который практически силой удерживал девушку, рвавшуюся к телу Виктора и сама Станислава. Его основной задачей было вывести из состояния невменяемой истерики свою подопечную и, далее, также, как и в случае с мамой, убедить ее не распространяться о произошедшем вне стен дома.
– Простите, Вы – мама Виктора? – обратился один из врачей.
– Да, я, скажите, что с моим сыном? – встрепенулась та, так как перед ней, наконец, появились те, кто могли дать хоть какой-то вразумительный ответ на ту кучу вопросов, которые накопились у нее. – Вы можете его достать «оттуда»?
– Поверьте, мы делаем все возможное. Успокойтесь, пожалуйста, Ваш сын скоро вернется к Вам.
И, словно специально, в этот самый момент, один из его коллег, получив вызов по рации, забыл выключить громкость.
«-Центральная вызывает бригаду-шесть. Бригада-шесть, ответьте центральной.
– Бригада-шесть слушает.
– По предварительным данным, эффект не является инфекцией, и не передается лицам, вступавшим в контакт с объектами. Если есть возможность организовать пребывание Объекта на месте, осуществляйте. Изолятор заполнен, мест нет. Повторяю, мест нет.»
Мама, протянув руку, выхватила рацию из наплечного крепления и заговорила в нее срывающимся от волнения голосом.
– Скажите, а есть уже хоть один… случай… возвращения?
– Кто это?
– Скажите, хоть кто-то вернулся уже?
В комнате повисла звенящая тишина, даже Станислава, все еще продолжавшая всхлипывать, затаила дыхание в ожидании ответа диспетчера таинственной «Центральной».
Слова падали, словно удары набата, такие же тяжелые и безнадежные:
– Нет, на данный момент нет ни единого положительного результата.
***
Ухватившаяся за услышанные слова, про возможность размещения Вити дома, мама развила бурную деятельность, в том числе, согласно рекомендации психолога, загрузила работой все еще плачущую Станиславу.
Тело Виктора, после совершения всех положенных медицинских и гигиенических процедур, было уложено на кровать в его комнате, где врачи тут же разместили предоставленную Корпорацией аппаратуру, и для мониторинга состояния пациента и для поддержания жизнедеятельности.
Капсулу демонтировали и вынесли из квартиры. Как сказал представитель Корпорации, «дальше ею займутся специалисты, которые установят причину сбоя, если это был он, и разработают алгоритмы, которые позволят совершить обратное перемещение ее сына.»
Наконец, когда основная суета улеглась, из колонок раздался голос главного виновника:
– Ладно, это все хорошо, а что мне пока что делать?
Мама, куратор и врачи наперебой начали давать советы, суть которых сводилась к двум пунктам, дальше развивать Замок, продолжая играть, словно ничего не случилось, и как можно полнее описывать свои ощущения, чувства и переживания.
Позднее один из врачей высказал свое полнейшее недоумение ситуацией, когда тело пациента, впавшего в кому, вот оно, перед его носом, а, в то же время, сам пациент, вернее, его сознание, общается с ними через колонки, словно мальчик находится не тут, а где-то далеко.
На ироничное уточнение куратора, что собственно говоря, да, Витя и находится далеко, в другом мире, пусть даже и вымышленном, его собеседник в белом халате взял того за плечи, развернул лицом в сторону комнаты, где лежало тело, после чего, словно для усиления эффекта, еще и ткнул в ту сторону рукой.
– Далеко, да?
***
Сложившаяся ситуация, с одной стороны, меня, конечно, пугала. С другой стороны, наоборот, ведь теперь никто не будет мне мешать, нет риска того, что внезапно меня вытащат из капсулы и я, только что сражавшийся с каким-нибудь врагом, вдруг не окажусь в нашей квартире.
Нет, то, что рано или поздно меня «спасут», у меня сомнения не вызывало. Мало ли, может капсула глюкнула, может… а может я просто сплю? И мне просто снится, что я не могу выбраться из капсулы.
Внезапно, пришедшая мне в голову мысль ударила меня, словно обухом по голове.
«Глюкнула». А ведь если недавно разработчики вносили изменения в код игры, может они просто напросто случайно «зацепили» какую-нибудь программку, которая отвечает за кнопку выхода?
Я вызываю меню чата и выбираю из списка личный контакт одного из программистов, с которым я часто переписывался, отписывая ему об обнаруженных ошибках и получая в ответ рекомендации или просьбы проверить то или иное действие.
– Виталий, здравствуйте.
Спустя несколько секунд, что было весьма странным, так как обычно он отвечал с запозданием, я получил ответное приветствие.
– Виталий, у меня тут такая история случилась, я не могу выйти из игры.
– Витя, извини, пока что ничем помочь не могу. Не ты один.
– Да я уже слышал, что не я один, у меня тут просто идея появилась, может это как раз с нею и связано?
– Хм, знаешь, с учетом того, что мы уже все перепробовали и ни черта не помогло, и нас теперь пытаются сделать крайними… Давай, говори.
– А вы не могли ,внося изменения в обновление, случайно там, зацепить какой-то код, который…. Отвечает за кнопку выхода? Извините, что так спутано и сбивчиво, просто я не сильно разбираюсь в программировании.
– Да нет, нормально. Увы, малыш, это было первое, что мы проверили. Поверь, мы тут уже вторую неделю сидим на работе…
– Вторую?
– Ну, а ты думал!
– А… а почему об этом никто ничего не говорит? А нам сказали, что только пару дней…
– Эх, Витя, Витя… Знаешь, что такое «паника»? А, не дай бог, на бирже? Наше руководство терять денежки не хочет, потому и держит все в секрете.
– Но ведь страдают люди! Такие, как я, как моя мама… наши родители, близкие, родные…
– Витя, это деньги. Огромные деньги! И пока эти деньги будут в опасности, про вас никто сильно рассказывать не будет. Вам, кстати, уже жали название, вы – «сорвавшиеся». А само явление назвали «срыв». Говорят, давным-давно, была целое множество книг, в которых упоминалась подобная ситуация, когда игроки, лежавшие в капсулах виртуальной реальности, вдруг перестали возвращаться из «Вирта» в реальный мир.
– То есть… – все это было, наверное, интересно, но меня сейчас интересовало совсем другое. – то есть, Вы хотите сказать, что я, пока что, не смогу вернуться?
– Да, надеюсь, «пока что». Наши «головастые» уже сушат мозги над тем, как это могло случиться, и что с вами со всеми делать.
– А… а если… – меня вдруг озарила еще одна мысль. А ведь действительно, что если… – А если выключить сервера игры? Ведь если комп заглючит, или зависнет, то перезагрузка ведь помогает!
– Вить, ты только не обижайся, ок? Думаешь, ты один такой умный? Вить, ты не помнишь, неделю назад Земли были недоступны полчаса?
– Может быть… Да, мама говорила, что было что-то такое, но мы тогда с моей девушкой ходили на дискотеку, так что…
– Уууу… у тебя девушка есть? Красивая?
– Да, самая лучшая!
– Ну, конечно, самая-самая!
– Так что там с перезагрузкой? Получилось?
– Нет…
Ответ Виталия ударил меня, как обухом по голове. То есть как это, «не помогло»? Нет, я, конечно, знаю, что бывает ситуация, когда компьютер так зависнет, что его хоть перегружай, хоть нет, не помогает, но тогда… тогда же можно просто операционную систему переустановить!
– …и переустановить операционку не советуй.
Блин, да Виталий мои мысли читает, что ли?
– Мы, когда перезагрузили сервера Земель, то все «сорвавшиеся», вместо того, чтобы вернуться в свои тела, лежавшие в капсулах, подключенных к компьютерам, «перескочили» в другие игры!
– Ох ты ж… – не сдержался я. А Виталий продолжал.
– Но это еще не самое страшное! В половине случаев, когда перегружали сервера тех, других игр, куда «перескочили» наши «сорванцы», они возвращались назад, к нам, в Земли. Так вот, «штурмовики» решились на полный рестарт серверов и сценариев. *
– И?
– И? И после того, как их «сорванцов» разбросало по другим играм, назад, после перезагрузки тех серверов, не смог вернуться ни один! И врачи категорически запретили нам, программистам, сопровождающим игровые сервера, делать подобный перезапуск, потому как они считают, что если… упс. Извини, когда, когда будет найдена возможность возвращения вас в ваши тела, сделать это будет проще и легче именно из тех игр, в которых и произошел срыв.
* Про игру «Штурм» можно прочитать в моем рассказе «Памяти деда».
– Более того, если бы не эта идея врачей, то тут предлагали запустить для вас, «сорвавшихся», отдельный сервер, с игрой-курортом, куда и перетянуть вас в ожидании решения проблемы.
– Так а… как вы можете быть уверены, что мы бы попали именно туда куда надо?
– Дело в том, что если в момент рестарта игрового сервера админы другого сервера будут отслеживать местонахождение конкретного «сорванца», то «вытянуть» его к себе не составляет проблем. Извини, вызывают «на ковер»…
Какой ковер, и зачем его туда вызвали, я уточнять не стал. Впрочем, мне и без того хватало забот.
Викинги заявились ко мне в Замок с требованием немедленно, прямо на месте, здесь и сейчас, провести свадебную церемонию с валькирией. Как оказалось, то, что я не прибег к помощи Предков, не вызывал в процессе захвата Сектора Кочевника и его Замка, Былинных Богатырей, лишь добавило мне веса в их глазах.
– Ты, конунг Витя Рюрикич, доказал, что как настоящий мужчина, не будешь взывать к помощи Высших Сил по мелочам, и способен сам решить возникшие проблемы. Отныне, каждый твой визит в наш Замок будет великим праздником! Также, знай, что любой встреченный тобой викинг, кроме изгнанников, сочтет тебя знакомым, но никак не врагом.
Угу, зато каждый кочевник, едва увидев меня, выхватит что-нибудь колюще-режущее и бросится в атаку.
Евда только викинги покинули меня, чтобы подготовить все как положено, как следующими, со своими требованиями и претензиями, ко мне в приемный зал заявились хоббиты. Пока их посол согласовывал со мной тонкости обрядов и обычаев, их принцесса, эта, как там ее, Брунька, или Брылька? Деловито начала сновать по залу, поправляя тяжелые шторы, украшая каждый закуток какими-то тряпочками, веточками, цветочками, которые она доставала из огромного сундука, который за ней повсюду носили две розовощекие, пухленькие хоббитши.
– Простите, уважаемый, а что это происходит? – ткнув рукой на творимое их принцессой, переспросил я у посла.
– А, так это же… – словно изумляясь моей неосведомленности, развел руками тот. – достопочтенная королева Брунька вступает в управление хозяйством Вашего общего королевства.
– А с каких это пор она уже королева? И королевство «наше»?
Сказать, что посол оторопел, это не сказать ничего. Свиток с перечнем мероприятий выпал у него из рук, а сам он вытаращился на меня и без того выпученными глазками. Сейчас же они, его органы зрения, казалось, совсем вылезли из орбит и, того и гляди, грозили выпасть на пол и закатиться то ли под мой трон, то ли под ноги посольства.
Принцесса, едва услышав наш разговор, вначале уронила очередной букетик, который она мостила над каким-то из щитов, висевших в огромном количестве по стенам моей приемной залы, потом с легким вздохом осела на пол и, подождав пару секунд и поняв, что ей не послышалось… самым наглым образом заревела.
Подружки уронили сундук на пол (из-под его, открывшейся от удара, крышки, тут же выпали на пол всевозможные одежки, лифч… эээ, бюстгальтеры, так, вроде, у взрослых принято говорить, да? И кружевные трусики!), обступили Бруньку со всех сторон и, бросая осуждающие и гневные взгляды в мою сторону, принялись утешать принцессу.
Само посольство, так же уронив на пол все, что они держали в руках, бросились к девушкам и образовали галдящую, вопящую и громко шумящую толпу.
Посол бросил на меня осуждающий взгляд.
– Князь Витя, ну разве ж так можно, а? Девушки, а тем более, принцессы, это же такие нежные и ранимые существа, капелька крови, мышка, сломанные цветок, все это уже может вывести их из того тонкого состояния душевного равновесия, а тут… Брунька уже настроилась на вашу свадьбу, а тут Вы вдруг задаете вопрос «какая королева, какое королевство»!
– Пхе! – раздалось фырканье от входных дверей залы.
Через широко распахнутый вход медленно и торжественно возвращались викинги. Среди толпы бородатых воинов особо выделялись возвышавшиеся над головами парные крылья, чьи обладательницы шли плотной группой в центре такого же сплоченного посольства.
Наконец, их процессия подошла достаточно близко, и, шедшие впереди стеной, воины раздвинулись в стороны.
У меня в ушах отдался эхом восхищенный сдвоенный вздох мамы и Стаси. Неужели свадебные наряды у викингов были такими… безвкусными и скучными?
Простое платье, да, правда расшитое узорами и орнаментами, и несколько лисьих шкур, наброшенных на плечи и свисавшие своими хвостами по груди. И что, это все?
– Витька, да ты знаешь, как сейчас модно вот такое подвенечное платье? Именно со стилизацией под старину, под народные обряды! А если еще и натуральные лисьи шкуры, это вообще!
А, так вот почему такое восхищение, это теперь мо-одно, оказывается.
Негромко, так, чтобы окружающие не услышали, я спрашиваю:
– А у хоббитши? У нее тоже модное платье?
– Да, – ответила мне Стася. – но у нее оно слишком простое, я бы сказала, дешевое. У Валькирии лучше за счет более сложных орнаментов и лис.
Тем временем, Брунгильда, слегка прихрамывая на правую ногу, простреленную стрелой одного из кочевников, ведомая за руку старшим из посольства викингов, выходит вперед. Вбитое в меня мамой воспитание не позволяет мне сидеть спокойно в присутствии раненой женщ… ладно, девушки, и я, вскочив с трона, даю знак рукой одному из Витязей, стоящих в охранении, принести стул.
Практически сразу же возле моего сиденья, появляется еще одно, чуть пониже спинкой и проще по украшению, но, все же, явно дающее понять, что сидящая в нем – не простая женщина.
Я, пройдя три шага, беру Брунгильду за руку и, подведя к тронной «паре», чуть ли не силком, преодолевая некоторое сопротивление своей невесты, усаживаю ее, после чего усаживаюсь на свое место и, подняв глаза, оказываюсь в перекрестии изумленных донельзя, взглядов викингов.
– Конунг Витя Рюрикич почтил честью принцессу Брунгильду и разрешением сидеть в его присутствии! – торжественно проорал старший «посол» викингов, после чего все посольство вскинуло вверх щиты и топоры и громко брякнула ими друг о друга.
– А что я такого сделал? – тихонько буркнул я себе под нос.
– Да как тебе сказать, Витя. – тут же отозвалась мама. – Самое по себе разрешение сидеть в твоем присутствии, это уже, с их точки зрения, высокая честь, а уж тот факт, что ты лично взял ее за руку и провел к ее стулу…
– Короче, Вить, ты всем показал, что она – твоя любимая жена.
– Эмс… да?
– Мой муж и Повелитель что-то сказал? – обеспокоено обернулась ко мне лицом Валькирия, Бру… нгильда, так, вроде?
– Нет-нет, любимая, тебе показалось. – ответил я ей и, судя по всему, наше перешептывание оказалось катализатором взрыва злобы со стороны хоббитов.
– Как так! Мы первыми пришли со своими свадебными церемониями! – возмущенно завопил, выскочив вперед, посол мохноногих. – Почему же честь сесть первой на трон, рядом с тобой, Княже, еще и по правую руку, была предоставлена этой крылатой…
Посол вовремя прикусил язык, сообразив, что если еще полчаса назад он мог бы безнаказанно поливать грязью и оскорблять Валькирию, рискуя разве что нападением со стороны воинов ее расы, то теперь, когда я, в присутствии двух посольств, усадил ту рядом с собой, провозгласив ее своей женой, это уже было моим личным оскорблением. С соответствующими последствиями как для хоббитского посольства, так и для всей расы в целом.
Тем не менее, я вопросительно приподнял бровь, выразив свое ожидание продолжения такой пламенной и страстной речи.
– …э, красавице. Да, именно это я и хотел сказать, красавице! Позвольте, о несравненная королева Брунгильда, выразить Вам восхищение Вашей красотой и принести заверения в самой искренней дружбе и верности от себя лично, от нашего Замка и от всей расы хоббитов!
– А вот насчет последнего – врет. Врет, как сивый мерин. Ты, Витя, ничего не совершил такого, чтобы получить отношения «дружелюбные» со всей расой коротышек. – шепнула мама.
– Пусть он и меня возьмет за руку и подведет к трону! – капризно надув губки, пропищала Брунька. – Я тоже хочу быть удостоенной такой чести.
Посол хоббитов приблизился к моему трону и только открыл рот, чтобы начать мне что-то втирать, как двери приемной залы вновь распахнулись, и внутрь начало заходить посольство светлых эльфов.
– Позволено ли будет нам расплести тончайшую нить событий, имевших место в столь… величественном, – последнее слово послу эльфов далось с видимым усилием. Было видно, что на самом деле он хотел привести гораздо более уничижительное сравнение, но должность посла взяла вверх над расовой спесью. – зале? И…
– Стоп! – прервал я его поднятой вверх ладонью. Нет, дорогуша, вот когда я буду у вас в гостях, тогда вы будете вить веревки из моих нервов своими заумными и витиеватыми речам. А пока что, будь так добр… – Сделай милость, гость с далеких звезд, видевший и помнящий молодость драконов, отнесись с уважением ко времени тех, кто, как бабочка, живет днем сегодняшним.
– И что здесь изволит делать посольство наших «младших»? – не моргнув глазом, перешел на лаконичную речь эльф.
– Мы? Мы всего лишь треб… просим, нижайше просим, между прочим! Достопочтенного Князя, чтобы он изъявил ту же честь нашей принцессе, что была явлена им этой крылатой… королеве из расы бородатых мореходов.
Внезапно, кот-Баюн, про которого все забыли по той простой причине, что привыкли к его непрерывному пребыванию рядом со мной, зашипел и, выгнув спину дугой, злобно уставился в сторону одного из опорных столбов, державшего на себе потолок залы.
Миг, и от этого предмета интерьера отсоединилась тень, которая по мере приближения к посольству эльфов меняла свои очертания и цвет, с каждым шагом превращаясь в эльфа-разведчика. Подойдя к главному среди послов, он наклонился к его уху и начал что-то быстро шептать, периодически бросая взгляды то на хоббитшу, то на Брунгильду.
Принцесса Лютилинель сделала шаг вперед и пристально посмотрела вначале на Бруньку, от чего та чуть ссутулилась и подалась назад, а потом на Валькирию, которая в свою очередь встретила взгляд, не отводя глаз.
Викингша и эльфа некоторое время «бодались», в процессе чего первая села ровнее, выпятив грудь и сделав лицо еще более надменным, а вторая еще сильнее выпрямила спину и попыталась посмотреть на соперницу свысока.
Наконец, из обеих словно вытянули какой-то стержень, обе чуть обмякли, расслабились, после чего Лютилинель сделала жест левой рукой, адресованный одному из Витязей, стоявших возле моего трона. Миг, и по левую руку от меня уже стоит еще один стул, полная копия того, на котором сидела Валькирия.
Эльфа скользящим движением покрывает оставшееся расстояние и одним движением занимает свое, да, уже свое, место рядом со мной.
Лишь после этого до посла хоббитов доходит, что обе руки Князя, то есть меня, уже заняты и…
– Но, Повелитель… А где же будет сидеть Брунька?
Брунгильда слегка поднимает ладонь левой руки, словно школьница на уроке, спрашивая у меня разрешения подать голос. Я едва заметно киваю, с интересом ожидая, что предложит моя новоявленная первая супруга своей конкурентше.
– Мой достопочтенный супруг, позволь предложить тебе такой вариант. Раз уж ты удостоил эту принцессу народа сухопутных земледелов чести быть твоей супругой и нашей названной сестрой, но ей не нашлось места возле твоих рук, пусть же поставят ей кресло у ног твоих.
Я, чуть подняв бровь, поворачиваю лицо налево, давая понять эльфе, что не против услышать ее мнение.