Побереги силы

Морган только открыла рот, чтобы извиниться, как Ланс похлопал ее по руке и прошептал:

– Я могу с ними сходить.

– Подожди минутку, дорогая, – Морган опустила мобильник и зажала микрофон рукой: – До Хэллоуина еще целых шесть недель. У нас полно времени.

– Но мы же обещали свозить их в магазин сегодня, – Ланс снова посмотрел на часы. – Я буду дома в половине седьмого. На покупку нарядов уйдет не больше часа. В восемь я их уже уложу в постель.

– Ты уверен? – Морган не сомневалась в его способности справиться с девочками. Но возбуждение, которое всегда вызывал Хэллоуин у детей, не уступало разве что восторгу в Рождество. Дочки будут сильно взбудоражены.

– Абсолютно, – кивнул Ланс. – Что тут такого?

Морган приложила телефон к уху:

– Ланс сказал, что отвезет вас сегодня.

– Ура! – завизжала Эйва. И ей эхом откликнулись сестры.

Глава седьмая

Ланс приблизился к дому, стоявшему по диагонали от дома Оливии – синему строению в стиле кейп-код с красными ставнями. Было половина шестого вечера; большинство людей возвращались с работы. Ланс уже побывал в продуктовом магазине и в местном кафе с бодрящим названием «Выше нос!».

Никто там Оливию в тот день не видел.

Не повезло Лансу и в тех нескольких жилых домах, куда он успел заглянуть. Никто из их обитателей не видел Оливии вот уже несколько дней. Большинство людей работали и в будние дни проводили на улице мало времени.

Ланс поднялся на две ступеньки, остановился на переднем крыльце и позвонил в звонок. За дверью разразилась неистовым пронзительным лаем явно маленькая собачонка.

– А ну, тихо! – прикрикнул на нее чей-то голос.

Дверь распахнулась, и глазам Ланса предстал пожилой мужчина в серых хлопчатобумажных брюках, рубашке в красную клетку и ярко-оранжевых шиповках. У его ног потявкивал и порыкивал четырехфунтовый йоркширский терьер, норовивший прошмыгнуть мимо ног хозяина. Судя по всему, он просто жаждал вцепиться своими маленькими зубками в лодыжки Ланса и разорвать их на части. Оттолкнув разъярившегося пса в сторону, мужчина поспешил выйти на крыльцо. И, притворив за собою дверь, усмехнулся:

– Вы уж нас извините. Гриззу уже пятнадцать лет, а он так и не обучился хорошим манерам. Видать, горбатого могила исправит.

Вручив старику свою визитку, Ланс представился.

– А я Боб Джонсон, – старик прищурился на визитку, а затем достал из нагрудного кармана рубашки очки в черной оправе. – Частный сыщик? Мне еще не доводилось беседовать с кем-либо из вашей братии, – в голосе старика послышалось возбуждение. – Чем могу быть полезен?

– Я разыскиваю вашу соседку, Оливию Круз. Вы с ней знакомы?

– Да, я знаю Оливию. Она унаследовала этот дом от своей тетки. Я ее тоже знавал. Я живу в этом доме уже шесть десятков годков. Мы с супругой его купили сразу после рождения третьего ребенка.

– А ваша жена дома?

Боб покачал головой; его глаза увлажнились:

– Нет, в прошлом году она меня покинула, аккурат после нашей бриллиантовой свадьбы.

– Простите, – Ланс прочувствовал печаль вдовца. Сам он даже не представлял себе, что значит лишиться Морган. И что такое может когда-то случиться.

Боб ответил грустной улыбкой:

– Я благодарен ей за все годы, проведенные вместе. Она держала меня в узде, – старик моргнул, стряхнув с себя ностальгию. – Кто-то же должен был это делать.

Боб уже разменял девятый десяток, но для своего возраста был довольно бодр.

– Когда вы в последний раз разговаривали с Оливией? – не стал затягивать Ланс.

Боб поскреб подбородок.

– Пару дней тому назад, рано утром. Она работала в своем саду. Я советовался по поводу дерновых растений, которыми собираюсь засадить свои цветники. Я уже не могу нагибаться, чтобы пропалывать сорняки.

– А вы помните, что за день это был?

– А какой день сегодня?

– Пятница.

– Я на пенсии, и все дни для меня теперь сливаются, – пояснил Боб. – Раз сегодня пятница, значит, мы разговаривали в среду.

– И с тех пор вы ее больше не видели?

Брови Боба сошлись на переносице:

– Она проезжала мимо моего дома этой ночью. Я выгуливал пса. У нас обоих теперь бессонница. Гризз кружил по заднему двору, когда я услышал мотор ее машины.

– А вы не можете сказать, который был час? – спросил Ланс.

Боб подпер кулаком поясницу. И в раздумье опустил голову. Точное время я вам не скажу, но думаю, где-то между двумя и тремя ночи. Мы с Гриззом снова легли после этого.

– А за рулем была Оливия? Может, в машине сидел еще кто-то?

– Я не видел ее лица, – Боб указал головой на улицу. – Она проехала по этой дороге. Так что пассажирское сиденье было с моей стороны. Но я никого не заприметил на нем. Предполагаю, что она была одна.

Ланс воздержался от предположений.

– А вы уверены, что это был ее автомобиль?

– Я не проверял номера, – повел плечом Боб. – Но у нее у единственной на всей этой улице белый «Приус».

– А до того, как она проехала, вы никого не заметили возле ее дома?

Боб снова потер подбородок:

– Какой-то парень постучал в ее дверь вчера вечером, около семи часов. Он постучал. Она не открыла. И он ушел. Только и всего.

Но Ланс решил заострить на этом внимание. Какая-никакая, но зацепка!

– А как он выглядел?

Боб нахмурился:

– Высокий, светловолосый. Но его лица я в темноте не разглядел.

– Худой, толстый, обычного телосложения? – придрался Ланс.

– Он был в куртке, но я бы сказал, что обычного.

– А вы не видели, на какой машине он приехал?

– Заметил! – заговорил Боб на высоких нотах. – Я разбираюсь в марках машин, – ткнул он себя пальцем в грудь. – Это был «Шевроле Нова» 1971-го года выпуска. Черного цвета… Хотя, может, и темно-синего.

– Это дорогая тачка? – Ланс не разбирался в марках автомобилей.

– Не особо, – ответил Боб. – Но если вам нравятся мощные машинки (как мне, например), то смею вас заверить: он был в очень хорошем состоянии. И очень приметным! Не так уж много темно-синих или черных «Шевроле Нова» 71-года разъезжает в этой округе.

Ланс вытащил из кармана маленький блокнотик:

– Вы мне скажете свой номер телефона, Боб?

– Конечно, – утвердительно мотнул тот головой.

Ланс записал его контактные данные.

– А больше никаких посторонних людей вы не заметили здесь вчера вечером? Может, каких-нибудь продавцов, контролеров счетчиков, рабочих из строительных бригад?

Боб махнул рукой в сторону кирпичного дома ниже по улице:

– У Браунов вот уже год тянется ремонт. У их дома все время стоят какие-нибудь грузовые машины.

– А на прошлой неделе вы видели рабочих?

Боб спрятал руки в карманы и поежился, словно замерз.

– Около их дома целых две недели стоял белый автофургон.

– Вы можете его описать?

– Белый, без окон сзади. Немного помятый, – боб прикрыл глаза. – Извините, я не припомню, какой компании он принадлежал. Я и правда привык, что там все время стоят какие-то машины. И уже не обращаю на них внимания.

Поблагодарив старика, Ланс спустился с крыльца. Прошел до кирпичного дома и постучал в дверь. Ее открыла блондинка лет под сорок. Высокая и стройная, в длинном голубом свитере поверх брючек для йоги.

– Миссис Браун?

Женщина кивнула, и Ланс, представившись, тоже протянул ей визитку.

Блондинка, под стать Бобу, сощурилась на нее, но тут же вскинула подбородок в подозрении.

– Я друг Оливии Круз, – поспешил развеять его Ланс. – Она живет вон в том белом доме, – кивнул парень в сторону бунгало Оливии, расположенного наискосок от дома Браунов.

– Я не разговариваю с незнакомцами, – попыталась миссис Браун закрыть дверь.

Эх, была бы с ним Морган! – подумал Ланс. – Она не напугала бы так эту женщину, как он. Но Шарпу Морган была сейчас нужнее.

– Пожалуйста, подождите, – отступил на шаг от входной двери парень, постаравшись не выглядеть слишком устрашающим. Правда, ему и раньше это плохо удавалось.

Женщина заколебалась.

Ланс улыбнулся:

– Вы можете позвонить в полицейский департамент Скарлет-Фоллз. Любой, кто ответит на ваш звонок, сможет за меня поручиться. Я прослужил в полиции десять лет.

Блондинка хмыкнула и захлопнула дверь. Ланс услышал скрежет засова, вернувшегося на свое место.

Куда она пошла? Звонить? Или ему опять не повезло?

Ланс отошел от двери и облокотился о перила крыльца. Пожалуй, он даст ей несколько минут. А потом – если она все-таки откажется с ним разговаривать – он вернется к Бобу и попросит его представить. В ожидании он оглядел тихую улицу Оливии. С обеих сторон ее обрамляли уже взрослые дубы. Их изогнутые ветви затеняли тротуар. Там было много тенистых местечек, где можно было спрятаться.

Ланс настолько погрузился в свои мысли, что скрип двери за спиной заставил парня вздрогнуть.

Миссис Браун смахнула с глаз светлую прядь:

– Сержант передает вам привет.

Она позвонила! Ланс оценил по достоинству осторожность миссис Браун.

– Вы знакомы с мисс Круз? – задал он первый вопрос.

Из дома до Ланса донеслись детские голоса и топот бегущих ступней. Миссис Браун вышла на крыльцо и прикрыла за собой дверь.

– Знакомы – настолько, чтобы помахать ей ручкой. Только и всего. Я даже имени ее не знала, пока вы мне не сказали, – смутилась миссис Браун.

– Мы живем здесь уже год, но так и не знаем многих соседей.

– А вы видели ее в последние дни?

На лице миссис Браун отразилось беспокойство.

– А почему вы спрашиваете? С ней что-то случилось?

– Оливия пропустила сегодня прием у врача. Мы надеемся, что это всего лишь недоразумение, но ее мать сильно встревожилась и попросила нас в этом разобраться.

Миссис Браун сжала пальцами края свитера. Босая, она приподняла одну ногу в розовом носке вверх и осталась стоять на другой, как аист.

– Мне кажется, мы видели ее на неделе, – поджала она губы. – Да, видели. В воскресенье. Мы с мужем сгребали листья. И она тоже этим занималась. Я работаю неполный день, и у меня трое мальчиков; они играют в футбол. И во время футбольного сезона мне порой кажется, будто мы вообще не бываем дома, – миссис Браун взглянула на часы. – За мной должны заехать через десять минут. Сожалею, что не смогла вам ничем помочь.

– Последние две недели у вашего дома видели белый фургон. Он принадлежит одному из ваших подрядчиков?

– Нет, – нахмурилась миссис Браун. – Мы закончили ремонт еще месяц назад. Больше у нас никто не работает. Мне правда пора собираться. Надеюсь, вы отыщете мисс Круз.

Миссис Браун исчезла за дверью, и Ланс пошел дальше. Он пообщался с остальными соседями по улице. Никто из них не видел Оливию несколько дней. Двое заметили белый автофургон, но – как и Боб – не обратили на него внимания. И никто больше на улице не нанимал рабочих для ремонта.

Тогда почему этот белый фургон был припаркован на улице, напротив дома Оливии?

Ланс направился к своему джипу. Не прошел он и нескольких шагов, как из-за угла вырулил фургон «Джей-Би-Ти Ньюс» и затормозил перед домом Оливии. Из него вылезла съемочная бригада и начала устанавливать свое оборудование на тротуаре. Какой-то человек в костюме припудрил себе лицо.

Репортер.

Уже?

Раздраженный, Ланс устремился к своей машине. Настроение у парня совсем испортилось.

– Вы Ланс Крюгер? – спросил его «костюм».

Ланс сделал глубокий вдох, с шумом выдохнул воздух и остановился:

– А вы кто такой?

Мужчина обратил свое припудренное лицо к одному из ребят своей команды.

Его смуглая кожа и темные волосы были слишком… идеальными. Парень из съемочной группы подал «костюму» микрофон, а тот, в свою очередь, протянул его к Лансу:

– Вы расследуете дело Оливии Круз?

Ланс скрестил руки. Насколько он знал, исчезновение Оливии еще не стало достоянием общественности, но у полицейского департамента Скарлет-Фоллз всегда были проблемы с утечкой информации в прессу. Морган разговаривала со Стеллой по мобильному. Она не звонила в полицейский участок. Неужели их разговор засек полицейский сканер?

– Откуда вы знаете мисс Круз?

Репортер встретился с Лансом глазами, моргнул, а затем опустил микрофон и выключил его.

– Видите ли, у меня там есть свой информатор. И он сообщил мне о пропаже Оливии. Это правда? Она исчезла?

Ланс не смог решить, стоит ли задействовать средства массовой информации так рано. И принесет ли это пользу. Надо было обсудить это с Морган и Шарпом.

– Без комментариев, – рванул парень мимо репортера к своему джипу.

– Я все равно все узнаю, – прокричал ему вслед репортер. – У меня имеются и другие источники.

Ланс в этом не усомнился.

Глава восьмая

Оливия открыла глаза – перед ними поплыл туман. Она снова крепко сжала веки. Мысли закружились в замешательстве.

Что случилось? Где я?

Она лежала на боку, скрючившись. Сцена похищения внезапно всплыла в памяти калейдоскопом образов и ощущений. Глаза открылись. Оливия заморгала, попыталась вернуть себе ясность зрения. Взгляд уперся в темную поверхность, примерно в футе над лицом. Вытянув руку, она дотронулась до нее. Пальцы скользнули по твердому, холодному камню.

Оливия перевернулась на спину. Единственная тусклая лампочка отбрасывала достаточно света, чтобы она сумела различить то, что ее окружало. Она лежала на земляном полу. Каменная стена обрамляла пространство площадью десять на десять футов. Низкий потолок был собран из толстых деревянных бревен. Окон не было. Дальнюю стену закрывали пустые полки. У противоположной стены, рядом с крошечным светильником, узкие и крутые ступеньки вели наверх.

Погреб?

Она находилась под землей!

Замешательство сменилось ужасом. Адреналин обострил до предела все ее чувства, заполнил рот привкусом меди. Сердце бешено заколотилось, отзываясь в голове барабанной дробью.

С другой стороны (и это было уже хорошо), ее руки и ноги больше не были связаны. Исчезла и веревка с шеи. Но не успела Оливия испытать хоть какое-то облегчение, как ее легкие сжались так, словно грудь обвил большой и сильный удав. Дыхание стало частым и поверхностным.

Мне не хватает воздуха!

От недостатка кислорода и страха – голова закружилась.

Дыши!

Надо сохранять ясность мыслей.

Паника не поможет.

Еле уловимый ветерок вдруг коснулся ее лица. Где-то была вентиляция. А это значило, что она не останется без кислорода. И причиной ее затрудненного дыхания, скорее всего, стала тревога. Но одно дело – осознать это. И совсем другое – обуздать свой страх. Абсолютно разные вещи! Оливия начала считать: раз, два, три… В памяти снова всплыли слова Линкольна, под которые она обучалась владеть дыханием и преодолевать клаустрофобию, угрожавшую очередной панической атакой. Даже в воображении его глубокий, успокаивающий голос утешал и подбадривал Оливию. Ее язык прилип к пересохшему небу. Наверное, это побочный эффект того препарата, который ей вколол похититель.

Прошло несколько минут прежде, чем она восстановила дыхание. Как только головокружение прекратилось и сердцебиение замедлилось, Оливия ощутила пульсирующую боль в лице и ступнях.

Она попыталась оценить свое общее физическое состояние. Воздух в погребе был зябким и влажным. А она все еще оставалась одетой во фланелевые пижамные брючки, толстовку и плотные носки. Накинутая поверх хлопчатобумажная шаль была подогнута под ступни, но этого было совершенно недостаточно, чтобы спасти их от промозглой сырости. От каменной стены исходил такой холод, словно она лежала у глыбы льда.

Оливия ощупала рукой щеку. Над костью образовался отек размером с гусиное яйцо. Но вряд ли она была сломана. Со ступней все было иначе. Оливия попробовала пошевелить ей, и боль усилилась. Вся передняя часть ее стопы опухла и горела. Попытка ударить своего похитителя ногой в одном носке на поверку оказалась не лучшей идеей.

Даже если ей удастся выбраться отсюда, она вряд ли убежит далеко. Разве что ей попадется на пути машина, которую она сможет угнать. Перекатившись на руки и колени, Оливия встала и, прихрамывая, доковыляла до лестницы. Не обращая внимания на боль, она почти ползком начала взбираться по ступенькам. Деревянная дверь наверху была установлена под углом в коробке из толстых брусков, как дверь в переборке. Упершись руками в дерево, Оливия толкнула ее. Но дверь не поддалась. Даже на щелочку. Оливия попыталась нащупать петли, но не нашла их.

Похоже, они были снаружи. Может, надавить на дверь плечом?

Бесполезно… Дверь не сдвинулась даже на миллиметр. Этот путь к свободе для нее закрыт. Развернувшись, Оливия присела на ступеньку. Мерцавший у ее лица светильник оказался круглым пластмассовым диском, прикрепленным к стене. Диаметром всего два дюйма. Никаких проводов к нему не тянулось. Судя по всему, работал он на батарейках. Не лучший вариант в качестве оружия. Оливия нажала на светильнике кнопку, и он выключился, оставив ее в кромешной темноте.

Нет!!!

На Оливию снова нахлынула паника, и она поспешила еще раз нажать на кнопку. Светильник ожил. В груди разлилось облегчение, на которое голова отозвалась легким кружением.

Не делай так больше!

Воздух в погребе пах землей и сырыми листьями. Оливия напрягла слух – вдруг она уловит какие-то звуки, которые подскажут ей, где она находится. Вот! Слабый всплеск. Значит, рядом вода.

Может, ей закричать?

Оливия попробовала, но страх подло сковал ей горло. Сглотнув, она собрала все свое мужество и, повернувшись к двери, выкрикнула:

– Эй! Там кто-нибудь есть?

Ей никто не ответил.

Оливия снова развернулась лицом к своей темнице. На этот раз ее внимание привлекли два предмета, которые она ранее не заметила. В дальнем углу стоял биотуалет, а рядом с ее покрывалом – коричневый пакет с продуктами. Оливия наклонилась и открыла его. На блоке из шести бутылок с водой лежали два протеиновых батончика. Достаточно, чтобы продержаться несколько дней, если распорядиться этим скудным пайком рационально.

Легкие снова стеснило напряжение. Замерев, Оливия подождала, пока пройдет одышка.

Бежать не получится. Ей придется дожидаться, пока похититель сам не откроет эту чертову дверь. Но то, что могло произойти, когда ее тюрьма откроется, могло быть гораздо хуже. Оливии показалось, будто стены темницы наклонились к ней ближе.

Нет, она должна оставаться спокойной – насколько можно было оставаться спокойной в таких обстоятельствах. Ее похититель предпринял столько усилий, чтобы ее выкрасть. И оставил ей еду. Значит, он не собирался ее убивать?

Верно?

Но кем же он был, и почему он ее похитил? Неужели она сама себя сделала мишенью, задавая вопросы о двух убийствах, которые расследовала? С кем она только их не обсуждала! Возможно, одна из ее версий оказалась слишком близка к истине? Может быть, один из тех осужденных убийц был невиновен? А тот, кто заказал эти убийства, не захотел, чтобы она докопалась до правды. Но тогда почему же он ее не убил?

Оливия снова огляделась по сторонам. Не томилась ли пленницей в этом погребе еще какая-нибудь женщина? До нее?

Легкий прилив адреналина убыстрил ее пульс. В воображении опять зазвучал голос Линкольна: «Дыши!»

Доведется ли ей увидеть его снова?

Последнюю пару месяцев они все ходили вокруг да около, не решаясь обременить себя реальными обязательствами. Да, они обменялись ключами и кодами сигнализации. Но только ради удобства. Настоящего прогресса в их отношениях не наблюдалось. Секс был великолепным. Ни у кого из них не было интимных проблем. Куда как большую проблему, похоже, составляла боязнь эмоциональной зависимости.

Оба привыкли жить одни. У каждого за долгие годы одиночества сформировались устоявшиеся привычки. Мысль о том, что придется кардинально изменять свой образ жизни и ежедневно идти на компромисс и поступаться собственными пристрастиями, пугала Оливию. И Линкольна, наверное, тоже.

Но молчаливая договоренность все больше заводила обоих в тупик. Каждый с завидным упорством старался не оставлять в доме другого ничего, кроме зубной щетки и дезодоранта, никаких вещей, для хранения которых мог потребоваться выдвижной ящик комода и которые требовали признания определенной привязанности и верности.

И вот теперь, когда Оливия дрожала в одиночестве в темноте, все их безрассудные маневры для сохранения независимости вдруг показались ей до ужаса глупыми, а ее стремление избегать компромиссов мелким и нелепым.

Существовала большая вероятность того, что ее жизнь вскоре должна была оборваться. Людей не увозят из дома посреди ночи по безвинным причинам.

Ее похититель наверняка замыслил что-то недоброе.

Решимость сохранить спокойствие только усугубила клаустрофобию Оливии. Горло снова сдавило, дыхание участилось.

Ей необходимо себя чем-то занять! Иначе она просто сойдет с ума! Прихрамывая, Оливия прошлась по периметру погреба. Ей надо обследовать каждый дюйм своей темницы – вдруг она обнаружит какой-нибудь выход или потенциальное оружие!

Как долго ее будут держать под землей?