Аннушка молча гладила листик на предохранителе. Запах травы расходился по спальному отсеку медленнее, чем обычно.
– Это бы очень-очень расстроило начальство.
– Может, повернуть назад?
– Уже поздно, дорогая. Спи.
* * *
– Шестова, вставай! Просыпайся, Шестова! Мы уловили несколько фотонов! Не просто зафиксировали рядом, часть отразились от нашей обшивки.
– Угол?
– Не знаю, пока считаются и траектория, и угол, а без видимых ориентиров я тебе ничего не скажу. Да какая разница! Через это пространство идут частицы, значит, здесь есть движение. И мы тоже идем вперед, Аня.
* * *
– Видишь, Аннушка? Пустоту? Для нас с тобой у нее нет конца.
– Внутри большого ничто, Аннушка, или посреди всего сразу?
Я поняла, зачем мы здесь. Это пришло сегодня в середине смены, когда я правила программу поиска частиц. Внезапно мой день рождения наступил, и Аннушка зажгла в рубке маленькую светодиодную свечку. Ярче самого яркого квазара. Я не почувствовала минувшего года, или двух, или пяти. Без видимых ориентиров мы только что начали собственный год.
Мы в самом большом хранилище Вселенной, и в нем хранятся наши мысли. Наши нереализованные желания, похороненные мечты, недоказанные теории, глупые стремления, у которых мы пошли на поводу – свои или чужие, без разницы. Всё здесь. Амбиции, фантазии, аналитическое мышление, воспоминания, критическое мышление, техника безопасности во время работы с тренажерами и приборами, математические формулы, попытки получить результат на авось. Всё, что рождает мозг. Оно распахнуло шлюз и теперь широким потоком вливается в мой собственный, слабый – учащая дыхание, расширяя зрачки, наполняя сосуды кровью. Я пока не понимаю, где мои мысли, а где желания Аннушки, где совсем чужое – надо сварить какао, малышка, а то зима в этом году выдалась холодная; не хочу на инженерный, пап, почему я не могу лечить животных, что в этом такого; угол преломления луча равен углу падения; если я перепаяю эти две микросхемы, машинка запустится, только маме не говори; выруби его, выруби скорее, выруби, придуши хорошенько, он сейчас очнется; наши исследования показали, что в замкнутом пространстве мозг адаптируется медленно; не плачь, Аня теперь с Богом, слышит тебя, смотрит на тебя с неба…
Мы принесли сюда то, что можем уловить только сами – себя. И получилась невероятных размеров круглая капсула текучего и пустого пространства с маленьким секретиком внутри.
– Аннушка, твой приемник можно настроить на передачу?
* * *
Нас тоже услышат.
Не сегодня, так завтра.
Пусть пахнет свежей травой, а иллюминаторы «Удильщика» остаются открытыми, пока мы можем экономить топливо и работать.
На последние ноль пять процента мы, конечно, кутнем, я, конечно, кутну – устрою себе вечеринку со светомузыкой, выпью вина, лягу посреди рубки на пол, на спину и б у д у видеть звезды, те самые, что как будто маленькие человечки, а на деле – огромные раскаленные шары кипящей плазмы.
Но это не сейчас.
Возвращаемся к работе.