Болото вечной жизни. II часть

– Теперь Золотой Змей примет тебя. Сейчас ты соединишься с Богом, а затем, когда ты вернёшься обратно, я поведаю тебе остальное, что ты должен знать.

Целитель снял с пояса мешочек и вынул из него несколько вещей. Это были золотые украшения – два браслета, пояс и налобный ремень. Но больше, чем украшения, внимание вожака привлёк небольшой острый нож.

– Эти украшения, – сказал целитель, подходя вплотную к вожаку, – послужат мостом между двумя мирами. Они мои, но на время они станут твоими. Ты напитаешь их собственной кровью. Протяни руку! – резко приказал он.

Не раздумывая, вожак вытянул вперёд правую руку. Коротким точным движением целитель полоснул по запястью ножом. Хлынула кровь. Целитель подставил под густую струю золото, дожидаясь, когда оно из тёмно-жёлтого станет красным. Едва это произошло, он убрал мешок и схватил вожака за трясущееся запястье чуть выше раны. Кровь мгновенно перестала течь.

– Я пока остановил кровь, – негромко сказал целитель, – надевай украшения. – Он отпустил руку вожака. – Когда наденешь, подойдёшь к воде. Я открою рану, и кровь польётся снова. В тот момент, когда она коснётся воды, скажешь: «Золотой Змей, прими мою кровь и открой мне вход в свой мир». Ты окажешься у него и увидишь огромного прекрасного Змея, свернувшегося в кольцо. Он велик и могуч, и Он может объять весь мир, а Его золотое сияние ослепляет, так что бойся смотреть на Него. Его жизнь священна, и ничему не позволено прервать её. Он повелевает водами и владеет душами. Он справедлив и всегда судит беспристрастно, Он не потребует больше необходимого. Ты пойдёшь к Нему и скажешь, что принадлежишь Ему, и Он примет тебя. Потом вернёшься обратно. Иди.

Целитель подтолкнул вожака в спину, видя его нерешительность.

– Иди, – повторил он требовательно, – не бойся, ты не умрёшь. Ты вернёшься живым, а я пока закрою твою рану, и ты не истечёшь кровью. Иди же! – грозно крикнул он.

На подгибающихся ногах, почти теряя сознание от волнения, вожак подошёл к воде. Остановившись около трясины, он оглянулся и посмотрел на целителя. Тот, подбадривая, кивнул, и вожак вытянул руку над водой. Снова потекла кровь, и тёмная витая струя как верёвкой соединила руку и поверхность воды. Срывающимся голосом человек произнёс открывающее врата заклинание и рухнул как подкошенный, потеряв сознание. Голова его оказалась в воде, но подбежавший целитель оттащил его на твёрдое место и уложил как можно удобней. Затем он занялся рукой и остановил кровь, причём порез на глазах начал затягиваться, покрываясь тонкой розовой кожей. Закончив с этим, целитель опустился рядом с телом на землю, дожидаясь возвращения в него сознания. Несколько минут спустя вожак зашевелился и сел.

– Я жив, – прошептал он, не веря самому себе, – я видел Бога, я говорил с Ним, и я жив, я вернулся обратно.

– Это так, – спокойно подтвердил целитель, заставив того вздрогнуть от неожиданности, – я говорил тебе об этом, теперь осталось сказать последнее. Жить будешь отдельно, неподалёку от болота. Украшения сделаешь себе сам – на голову, руки и пояс. На голове будешь носить всегда, на руки и пояс наденешь перед тем, как уйти к Богу. Второй и преемник также должны будут сделать себе украшения сами. Они целиком их наденут дважды – когда в первый раз увидят Бога, и когда уйдут к Нему навсегда. Так будут поступать и остальные жрецы. Всех своих людей ты должен будешь ночью привести к болоту поодиночке. Сделаешь небольшой надрез на руке приведённого и опустишь её в воду. Тем самым ты свяжешь каждого из них с Золотым Змеем. Так будешь поступать с каждым родившимся младенцем и с любым, кого вы примете в число жителей своей деревни. С этого момента Золотой Змей будет знать, где находится каждый человек, что он думает и что делает. Ты сможешь обращаться к Нему и спрашивать, о чём пожелаешь. Но не беспокой Бога понапрасну. Золотой Змей будет сохранять ваши поля от засухи, Он предупредит о нападении врагов и поможет с ними справиться. Он станет защищать вашу деревню и вашу скотину от диких зверей. Взамен вы будете приносить Ему жертвы. Пока вас слишком мало, но затем, когда вас станет больше, каждое солнцестояние и каждое равноденствие вы станете давать ему по человеку. Живому. – Схватив вожака за плечо, целитель веско произнёс, – того, кто станет жертвой, будешь определять сам. Это должен быть не любой человек. Выбранный должен иметь право отказаться. Священная жертва Золотому Змею должна быть принесена с восторгом и благоговением. Человек должен осознавать, что ему выпадает великая честь и счастье быть присоединённым к Богу подобным образом. Малейшее сомнение недопустимо. Такие не должны избираться в жертву. Взамен тот, кто будет выбран для священной жертвы, обретёт такую жизнь в Золотом Змее, какую вы себе и представить не можете. Во всём остальном – кого и сколько приносить в жертву Золотому Змею за Его благодеяния – Он определит сам и скажет тебе об этом – сколько кур, овец, лошадей, коров. Также Он скажет тебе, кто из твоих людей стоит на пороге смерти. Ты приведёшь к Нему этого человека. Это не жертва, – тихо сказал целитель, – ушедший к Нему живым будет жить вечно, так, как об этом мечтал при жизни. Ты сможешь через Золотого Змея говорить с любым из ваших умерших в любой момент. Когда придёт твоё время, Золотой Змей скажет тебе, и ты уйдёшь к Нему, но прежде чем ты полностью присоединишься к Золотому Змею, ты, находясь в мире Бога, встретишь преемника и расскажешь ему обо всём. Только тогда ты сможешь уйти. Ты научишь его всему, чему научу тебя я, и никто из тех, кто не является жрецом, не должен будет знать об этом. Теперь иди, ложись спать, утром у всех вас будет много работы, а ночью я посвящу тебя в остальные таинства, которые ты и будешь передавать тем, кто придёт за тобой.

Как автомат поднялся вожак и отправился к спящим. Но, не дойдя до них нескольких шагов, развернулся и ушёл в сторону. Оказавшись в одиночестве, он лёг на землю, и сон мгновенно накрыл его.»

«Страшная засуха прошлого года, с таким трудом пережитая деревней, наступившей весной казалась не более чем тяжёлым кошмаром. Растаявший снег напоил землю, и на полях проклюнулись зелёные стрелки будущих хлебов. Люди с надеждой смотрели в лето и грядущую осень, рассчитывая собрать хороший урожай, но первая радость при виде солнечных лучей, пришедших на смену мрачным зимним тучам и трескучему морозу, начала превращаться сначала в тревогу, а затем и откровенный страх. День проходил за днём, а по синему небу не пробегало ни единого облачка. Земля, так жадно ждавшая воды, стала высыхать и трескаться, и очень скоро яркий зелёный цвет листвы и травы сохранился только вокруг озера и на болоте, а всё остальное обесцветилось и покрылось тонкой бежевой пылью. А затем и небо, сжигаемое безжалостным Солнцем, выцвело и стало белёсым.

Посевы, которые с громадным трудом оберегал Золотой Змей, держались долго, но настал момент, когда он был вынужден признать поражение – воды не хватало, и взять её было неоткуда. Второе лето подряд на землю обрушилась засуха, накрыв все окрестные деревни и города. Людям стало страшно. Прошлый год они смогли прожить, держась на прежних запасах, но к этому от них уже не осталось ничего, а новые появиться не могли. И самым страшным было то, что Золотой Змей, помогший им пережить прошлый год легче остальных, и благодаря которому они вообще жили здесь, по всей видимости, отвернулся от них.

– Верховный, пойди к Золотому Змею! – умоляюще обратился к жрецу Гиман, – дай Ему любые жертвы, какие Он захочет, пусть вернёт нам воду!

Верховный отрицательно покачал головой.

– Золотой Змей не принимает жертвы, – сказал он.

Гиман сцепил руки перед собой в умоляющем жесте, но в голосе его послышалась угроза:

– Верховный, пройди по полям, сходи к озеру – всё, что сажали мы, засохло, рыба умирает в воде, зверь ушёл из леса, что мы будем есть? Скажи, Верховный!

Гиман схватил жреца за рукав. Второй сделал шаг вперёд, намереваясь защитить наставника, но тот успокаивающе качнул головой. Вспомнив, с кем говорит, Гиман отпустил рукав, и руки его безжизненно повисли вдоль тела. Пытаясь заглянуть Верховному в глаза, он просяще заговорил:

– Почему Бог прогневался на нас? Разве наши жертвы были плохи, разве мы не делали всего, что Он говорил нам? Почему же Он отвернулся от нас? – Гиман опять сцепил руки перед собой. – Почему Он отказывается принимать жертвы? Что мы сделали не так? – он снова схватил Верховного за руку, но уже без угрозы, а с мольбой. – Мы делали всё, мы ни о чём не спрашивали, даже прошлым летом мы молчали, но у нас ещё было, что есть. А сейчас… – сглотнув, он зажмурился, затем широко раскрыл глаза и торопливо заговорил, – скажи, Он хочет нашей смерти? Мы уже умираем, если не будет дождей – никто из нас не доживёт до зимы, у нас нет еды. Никто из нас никогда не спрашивал о том, чего хочет Золотой Змей, но сейчас я спрашиваю – Он хочет нашей смерти? Ответь, если это так, мы все придём к Нему, и это будет быстро. Но если нет, то почему? – впившись глазами в лицо Верховного, Гиман жадно ждал ответа.

Верховный молчал. В этот момент хоть и стоял он здесь, на поляне, сжигаемой яростным Солнцем, но всё же его тут не было. Пустые глаза, отсутствующее выражение на лице – Верховный говорил с Богом. Гиман в ужасе отшатнулся назад. Всего два человека в деревне могли говорить с Золотым Змеем, и лишь один из них так – не теряя сознания, не падая на землю – Верховный жрец. Это всегда вызывало у людей благоговение и почти непреодолимый страх, и сейчас Гиман с трудом заставлял себя остаться на месте, лишь бы не видеть эти смотрящие на него и сквозь него глаза Верховного, которые и не глаза сейчас вовсе, а чёрные провалы в никуда. Верховный еле заметно вздрогнул, и взгляд его стал обычным человеческим взглядом.

– Золотой Змей не отвернулся от нас, – заговорил он, – Он не гневается, вашей вины ни в чём нет. Жертвы Он отказывается принимать, потому что не может помочь нам. Сил Его недостаточно, чтобы вернуть воду. Он не может этого сделать, засуха слишком сильна. Золотой Змей говорит – надо ждать дождей. Засуха закончится и всё наладится.

Сузив глаза, Гиман недоверчиво смотрел на Верховного. Несколько секунд он молчал, а потом медленно произнёс:

– Он так сказал? Золотой Змей лишился сил, Он больше не может нам помогать?

Верховный внимательно посмотрел на Гимана. Холодно, отчётливо, без гнева, но у собеседника мурашки побежали по спине, он сказал:

– Ты хочешь сам узнать, лишился ли Золотой Змей сил?

Сглотнув, Гиман затряс головой. Крайне редко жрецам доводилось проявлять власть: люди, чьи мысли и чувства были как на ладони у жрецов, практически никогда не выходили за пределы установленных в деревне законов, но всё же бывали случаи, когда и они нарушали эти границы. И тогда нарушителей могло постигнуть одно из двух наказаний, существовавших в деревне. В каждом отдельном случае решение о тяжести проступка и, соответственно, о суровости наказания принималось обоими жрецами и Золотым Змеем, которые и определяли – будет ли преступник изолирован от Золотого Змея или его постигнет худшая кара. В первом случае нарушитель, хотя и продолжал жить в деревне, но оказывался полностью оторван от того невообразимого единого организма, который представляли собой деревня во главе со жрецами и их Бог. Золотой Змей обрывал все связи с ним, оставляя его в полном одиночестве, лишённым какой-либо защиты или помощи. Это наказание имело свой срок и рано или поздно заканчивалось, к несказанной радости наказываемого, так как переносилось очень тяжело. Но всё же преступник мог считать себя счастливцем, если ему выпадала эта кара, потому что существовала и другая, гораздо более страшная. И каждый раз, когда принималось решение, что преступник совершил слишком тяжёлое преступление, Золотой Змей не знал пощады, и каждый раз это приводило в трепет всю деревню, а несчастной жертве уже никто не мог, да и не пытался помочь. Охваченный ужасом человек, полностью сошедший с ума, метался по деревне до тех пор, пока смерть не настигала его. И только затем его труп бросали в трясину к Золотому Змею. Наказание жестокое, но крайне эффективное. Скрыться от всевидящего взора Бога не мог никто, а сопротивляться ему и подавно. Именно поэтому преступления в деревне совершались крайне редко, ибо никто не желал быть объектом гнева Бога.

Всё ещё тряся головой, побелевший Гиман облизнул губы и, запинаясь, произнёс:

– Н-нет, не хочу.

– Хорошо, – кивнул Верховный, не сомневаясь в подобном ответе, – в таком случае передай остальным, что сейчас Золотой Змей ничем не может помочь – вода ушла слишком глубоко. Надо ждать дождей. Начнутся дожди, засуха прекратится, и всё пойдёт по-прежнему. – Внезапно глаза его мрачно вспыхнули, и он угрожающе наклонился к Гиману. – Но не вздумай, – очень мягким голосом, от которого волосы на голове собеседника встали дыбом, сказал Верховный, – не вздумай болтать в деревне, что Золотой Змей утратил силу. Он узнает об этом, – ещё мягче, задушевно проговорил жрец и улыбнулся, – и ты будешь говорить Ему это лично.

Гиман неподвижно смотрел на Верховного. Затем, медленно кивнув, он сухим, ломким голосом ответил:

– Я не стану этого говорить.

– Очень хорошо, – сказал Верховный.

Взяв Гимана за плечи, он развернул его и осторожно подтолкнул в сторону деревни.

– Иди, скажи это людям и не забудь, о чём я тебя предупреждал.

Не оборачиваясь, Гиман кивнул и быстро пошёл по поляне. Только дойдя до деревьев он оглянулся и, увидев, что жрецы уже не смотрят на него, бросился бежать, несмотря на страшную жару.

Второй, едва только Гиман удалился достаточно, чтобы не слышать последующего разговора, обратился к старшему:

– Скажи, Верховный, – тихо заговорил он, – что нам делать? Засуха не прекращается, а люди уже начинают умирать. Мы не сможем удерживать их от разговоров о том, что Золотой Змей потерял силу. С каждым днём они начнут говорить об этом всё громче.

Верховный покачал головой.

– Я говорил с Золотым Змеем, спрашивал у Него. Он всегда отвечает одно – надо ждать.

– Но, Верховный, – горячо воскликнул Второй, – ведь есть и другая беда, страшнее первой, и ты знаешь об этом не хуже меня.

– Ты имеешь в виду нового бога, слухи о котором ходят в деревне уже много лет?

– Да, Верховный, я говорю о нём! – Наклонившись вплотную к наставнику, Второй горячо заговорил, – Иисус Христос – новый бог. Говорят, он, когда ещё был человеком, мог творить чудеса, а после смерти, когда он стал богом, он стал способен на большее! Сам знаешь, люди не обращали внимания на эти россказни, пока всё шло хорошо, но сейчас они могут уйти к нему. А если он поможет там, где Золотой Змей оказался бессилен, что тогда? – голос его пресёкся, и он схватил Верховного за руку.

– Я и об этом говорил с Золотым Змеем, – мягко сказал Верховный, – я спрашивал, способен ли новый бог на такое. Он заверил меня, что нет. Дождь знает, когда ему прийти, и придёт не раньше, чем ему положено. Есть те, кто могут привести его прежде срока, но этот бог на такое не способен. Золотой Змей прочёл его, и да, он силён, очень силён, но не всесилен.

Второй тяжело опустился на землю и спрятал лицо за ладонями.

– Я очень хочу верить в это, Верховный, – глухо сказал он, – но мне страшно. У меня плохие предчувствия. Появился жрец этого бога, он ходит повсюду, говорит со всеми, призывает поклоняться Иисусу Христу. – Второй поднял голову и умоляюще посмотрел на Верховного. – Убьём его, а? Верховный! Мы его убьём, и всё будет хорошо! Я его боюсь. Я чувствую, несмотря на то, что он говорит о добре и любви, он несёт зло и смерть. А если его не станет, беда пройдёт стороной, я знаю это! – с радостной надеждой он смотрел снизу вверх на Верховного, но, всмотревшись в его лицо, сник.

Верховный сел рядом с ним на землю.

– Мы жрецы, а не убийцы, – тихо ответил он, – кроме того, это ничего не даст: погибнет этот, придёт другой, третий – много больше, чем мы сможем справиться.

– Мы не убийцы, но он враг. Наш враг и враг всего, что у нас есть, и его необходимо уничтожить. А главное – он враг Золотого Змея! А другие, пусть они приходят! – воскликнул Второй. – Мы справимся с ними! Главное, чтобы засуха прекратилась, и тогда нам никто не будет страшен.

Верховный задумчиво смотрел на Второго.

– А ты не боишься, что тем самым ты признаешь свою слабость и страх, убивая жрецов другого бога. Кстати, – заметил он, – они называют себя «священники».

Презрительно тряхнув головой, Второй резко ответил:

– Нет, не боюсь. Тем самым мы покажем, что их бог слаб и не защищает тех, кто ему поклоняется.

– Ты думаешь? – Верховный помолчал. – А если наоборот, если в этом его сила, что он спокойно позволяет убивать тех, кто поклоняется ему? Если ему нравится видеть страдания тех, кто любит его, а после смерти именно их он принимает к себе? Что, если поклоняющихся ему больше, чем ты думаешь, и он станет их присылать сюда одного за другим? Чем сильнее их мучения, тем больше их будет.

– Но этого не может быть, – слабо возразил Второй, – этот жрец, священник, он же говорит, что его бог всеблаг и милосерден, это не может быть такой бог, о котором ты говоришь.

Верховный устремил взгляд в бесцветное небо.

– Ты думаешь? – снова повторил он. – Твои же слова – говорит он о добре, а несёт зло. А ведь он жрец и именно этого бога. Золотой Змей сказал, что этот бог живёт за счёт веры в него и смертей, которые принимают ради него. Любое убийство, совершённое для него, делает его сильнее. Поэтому без крайней необходимости убивать священника нельзя. Будем ждать, как говорит Золотой Змей.

Второй тяжело вздохнул.

– Хорошо, – отозвался он, – будем ждать.

Но чувство, что они с каждым днём всё ближе к какой-то катастрофе, мутной тяжестью растеклось в нём.

Пока жрецы разговаривали на своей поляне, в деревне не осталось ни одного человека, кто не находился бы сейчас на площади. Дело в том, что Гиман прибежал туда, задыхаясь, с трудом глотая раскалённый воздух, чем привлёк к себе внимание людей, стоявших около общественного колодца, единственного, в котором ещё оставалась вода. И внимание, надо сказать, очень тревожное, ведь они собрались там не только для того, чтобы набрать жалкие остатки воды, чудом сохранившиеся на дне, но и понять, как им дальше жить. А Гиман прибежал со стороны поляны и вид у него был такой, что разговоры тут же прекратились. Еле отдышавшись, он выпил полный ковш воды и закричал:

– Верховный говорил с Золотым Змеем о засухе и велел передать вам Его слова!

Изо всех домов начали стекаться люди, стуча к соседям, вызывая тех, кто не слышал призыва, и вскоре вокруг Гимана собрались все жители деревни. Оглядевшись вокруг, Гиман убедился, что все в сборе и громко заговорил:

– Золотой Змей сказал, что вода ушла слишком глубоко, и он не может её поднять. Жертвы не помогут, надо ждать конца засухи.

Над толпой пронёсся тихий шёпот, как лёгкий ветерок перед грозой. И как ветер на глазах становится шквалом, а затем ураганом, так и шёпот перешёл в гул, обещающий со временем превратиться в бурю. Несколько минут люди негодующе и испуганно кричали, не слушая друг друга, но взметнувшийся над толпой крик моментально вернул тишину:

– Наш Бог потерял силу! – истерический безумный вопль.

Услышав эти страшные слова, все стихли, боясь произнести хоть что-нибудь. Единственным звуком, нарушавшим тишину на площади, было бормотание Гимана. Побелев как полотно, он сжался и смешался с толпой, пробираясь к собственному дому и шепча при этом испуганно:

– Это не я, это не я говорил, Золотой Змей, я этого не говорил!

Но слова уже были брошены и внимания на исчезновение Гимана никто не обратил. Первоначальный ужас перед неминуемой карой сменился смелостью отчаяния.

– Потерял силу! Он больше не может нам помогать! Мы все умрём!

– Умолкни или ты умрёшь очень быстро!

– Посмотрите, смотрите же – ничего не случилось! Это правда!

– Золотой Змей узнает о твоих словах…

– И что?! Мы и так все умрём! Засуха, Горица, урожай погиб! Или у тебя нет детей, что ты так спокойна?

– Я не спокойна! – яростный крик, – ты не хуже меня знаешь, Малуша, что у меня восемь детей, и мне их тоже нечем кормить, но я знаю, что нельзя так говорить о Боге!

– Почему? Он больше ничего не может! Он не может нас спасти!

– Богохульство! Он накажет тебя за это!

– Пусть! Пусть накажет! Но пусть поможет! Мы жертвы Ему приносили, раньше Он всегда помогал нам, а сейчас почему нет?

– Малуша права. Если засуха не прекратится нам, не выжить. Мы всегда жили здесь только с помощью Золотого Змея, а теперь Он оставил нас.

– Правду говоришь, Савмак! Нам нужен новый бог, сильный, который будет нам помогать, так же как и помогал прежний!

Последние слова, выкрикнутые безумным сорванным голосом, прозвучали в звенящей тишине, заполнившей площадь. Они были ещё более страшными, ещё более невозможными, чем первые – «Бог потерял силу!» Ужас охватил людей, дикий страх перед неминуемой карой не только тому, кто произнёс их, но и тем, кто слушал, но не остановил. Не одна минута прошла, прежде чем хоть кто-то смог шевельнуться, и застывшая толпа начала оживать и приходить в движение. Робкие взгляды друг на друга и тихий, чуть слышный шёпот замелькали то тут, то там. Постепенно, видя, что никакой кары не следует, люди начали становиться смелее и разговоры стали громче.

– Это немыслимо, о таком даже думать нельзя!

– У нас есть Бог – Золотой Змей, мы ЕМУ поклоняемся, ЕМУ жертвы приносим, нам не нужен другой.

– Но Он обессилел, Он больше ничего не может, без сильного Бога мы все погибнем.

– Он спасал нас от врагов! Он нагонял на них ужас и рассеивал их, Он наполнял водой наши колодцы…

– Наши колодцы пусты! Он больше не может этого!

– Но Гиман принёс слова Верховного – надо ждать. Золотой Змей призывает нас к терпению…

Издевательский громкий смех, в котором, правда, не было ни тени веселья, прервал говорящего.

– Ждать, говоришь ты, Вышеслав? Чего ждать – выжженных полей, сгоревших лесов и дохлой гнилой рыбы? Я помню рассказы о старых богах – это Дажьбог разгневался на нас, за то, что мы не приносим ему жертвы! Дажьбог наслал на нас засуху, а Золотой Змей бессилен против него! Мы должны поклоняться Дажьбогу!

– Ты лжёшь! Золотой Змей всегда был сильнее Дажьбога!

– Ты сам это сказал, Вышеслав. Был. Но больше нет. Да, Дажьбог, говорю я вам – это он послал нам засуху. Мы отступились от него, и он наказывает нас, Золотой Змей не может нас защитить! – человек пытался говорить спокойно, но голос его, сдавленный из-за громадного внутреннего напряжения, был страшен. – Вы сами всё это видите, – он кивнул головой, показывая на жёлтую иссохшую растительность. – Мы должны начать приносить жертвы Дажьбогу, и он простит нас.

– Нет, это ложь! – яростно выкрикнул другой. – Мы с незапамятных времён живём здесь, и никогда такого не было! Зачем бы Дажьбог стал ждать так долго, и почему именно сейчас это случилось? Это не может быть так!

И снова над площадью повисла тишина, а люди стали испуганно переглядываться. Каждый вспомнил священника и все те слова, которые тот говорил о новом боге и о том, что его называют Солнцем, или он и есть само Солнце (в этом вопросе священник не давал полной ясности), и о мстительности и жестокости его отца, насылающего на людей всякие беды и о том, что этот бог любит страдания поклоняющихся ему, но и вознаграждает потом за это их стократно. И, особенно – о том, что новый бог ненавидит других богов и стремится их уничтожить и что, по словам священника, он сильнее всех и равных ему нет. А поклоняющихся другим богам он ненавидит также. Непостижимая фигура нового бога, которая и свой отец, и собственный сын, и ещё кто-то, жестокий, мстительный и любящий, сострадательный, беспощадно уничтожающий грешников и спасающий их, пошедший ради них на смерть, возникла перед ними. Именно он, этот новый бог, пришёл к ним, и он гневается на них за то, что они не поклоняются ему, и он действительно сильнее Золотого Змея.

Людям стало страшно, но при этом для многих из них забрезжила надежда на спасение. Один из таких, кашлянув, заговорил:

– Глеб, ты же уходил из деревни и жил среди тех, кто ему поклоняется, расскажи, что видел.

– Я уже рассказывал, – мрачно отозвался Глеб.

– Я знаю, – кивнул тот, кто обратился к нему, и в поисках поддержки посмотрел на других, – мы все это знаем, но, прошу тебя, повтори это снова.

Сжав зубы, Глеб тяжело уставился в землю. Для него был только один Бог – Золотой Змей, и другие ему были не нужны. Но то, что он мог рассказать о новом боге, со всей очевидностью показывало его мощь, и Глеб не хотел об этом говорить. Но слишком многие ещё несколько лет назад слышали его рассказ.

– Расскажи, прошу тебя, или я сделаю это за тебя, но боюсь, что я мог что-нибудь позабыть и сейчас придумаю лишнее.

Подняв глаза от земли, Глеб нехотя заговорил:

– Ему строят огромные дома, которые они называют храмы и украшают их. Говорят, что он живёт в них.

– Во всех? – быстро перебил кто-то.

– Да, во всех, – кивнул Глеб, – ему постоянно молятся, просят о разных вещах, и он помогает им. Его призывают, когда идут сражаться с врагами, и он обращает этих врагов в бегство и уничтожает их.

– Где угодно? – снова перебил тот же голос. – Повсюду или только вблизи тех домов, где он живёт?

– Повсюду. Говорят, он всегда с теми, кто поклоняется ему.

– А может, это не один бог, а много? – спросила одна из женщин.

– Нет, утверждают, что он един. Он совершает разные чудеса и даже… – Глеб запнулся, не желая говорить дальше, прекрасно понимая, какой эффект произведут его слова. – И даже, – с трудом продолжил он, – воскрешает людей из мёртвых.

В едином порыве люди выдохнули, услышав это. Даже те, кто слышал эти слова раньше, совсем по-другому восприняли их сейчас.

– И ты сам это видел?! – с удовлетворением поинтересовался всё тот же человек.

Глеб глубоко вздохнул и кивнул головой.

– Да, – сказал он тихо, – я это видел своими глазами.

После мгновенной тишины площадь взорвалась криками.

– Как же так!

– Не может этого быть!

– Что же это за бог такой, если он может подобное?

– Как это было?

Глеб молчал, дожидаясь, когда стихнет шум. Дождавшись, он продолжил:

– Умер ребёнок. Его родные собрались вместе и стали молиться своему богу, чтобы тот воскресил его. Они молились несколько часов, и ребёнок ожил.

– Он не умирал, – предположил кто-то.

Отрицательно качнув головой, Глеб сказал:

– Он был мёртв, я видел. Он не дышал, и сердце его не билось.

– Золотой Змей не может этого, – прошептал другой.

– Но мы уходим к Нему после смерти и живём там! – выкрикнул третий.

– Откуда ты знаешь? Мы же видим наших мёртвых только во снах и никогда наяву!

– Ты сам это знаешь. Каждый, кто хочет увидеть того, кого любил, приносит жертву Золотому Змею и в ту же ночь видит этого человека.

– Во сне! Всегда только во сне! – горестно выкрикнула одна из женщин, чей ребёнок умер недавно, и которая с жадным вниманием слушала этот разговор. – А мне он нужен здесь и сейчас, я хочу видеть своего малыша всегда, а не только во сне!

– Но даже этот бог не может воскресить того, кто умер несколько дней назад, тем более летом!

– Может.

И снова, уже в который раз, площадь затихла.

– Священник рассказывал, что когда бог ещё в облике человека ходил по земле, он воскресил того, кто умер несколько дней назад и уже начал гнить. Человек ожил, и был он полностью здоров.

– Почему же тогда те, кто поклоняется этому богу, – почти шёпотом спросил кто-то, – вообще умирают, если им достаточно попросить его, и они будут жить? Или он требует слишком большие жертвы?

– Нет, – ответил Глеб, – они говорят, что всё дело в вере. Только тот, кто верит в него, получает то, что хочет.

Люди застыли, переваривая эти слова. Наконец один неуверенно спросил:

– Как они могут не верить в своего бога?

– Я не знаю, – сказал Глеб, – но когда он им помогает, они говорят, это потому, что они верят в него и не грешат, а когда нет – потому что они грешны и в них не хватает веры. Так я слышал.

– Такой сильный, такой могучий бог, и он не всегда помогает поклоняющимся ему?

– Да, и он может насылать беды на тех, кто ему поклоняется.

– Зачем?

– Не знаю. Говорят, он делает так только с теми, кого очень любит. Посылает им испытания.

– И теперь он пришёл к нам…

– Да, и он оказался сильнее Золотого Змея. И Золотой Змей больше ничего не может. Мы должны поклоняться новому богу, и тогда он, может, пощадит нас.

– Не смей так говорить! Золотой Змей приказал нам ждать. Пройдёт время, и всё будет по-прежнему.

– Нет! – яростно выкрикнул другой, – не будет! Золотой Змей слабее нового бога, Он побеждён им, и мы вместе с Ним! Если мы хотим выжить – мы должны начать поклоняться новому богу.

– Ты безумен, если так легко хочешь отвернуться от Золотого Змея – Он уничтожит тебя!

– Что же Он не делает этого сейчас? Если мы останемся с ним, то все умрём и так. Нам нужно умилостивить этого нового страшного бога, и тогда мы будем жить!

Палящее Солнце и жар, идущий от пыльной площади, духота и густой горячий воздух в другое время погасили бы любые страсти, но не в этот раз. Теперь люди не обращали на пекло внимания. Разделившись на два лагеря, они смотрели друг на друга, как две стаи оголодавших собак, одновременно нашедших единственный на многие километры в округе труп. Бешеные глаза, оскаленные зубы, сжатые кулаки и до предела напряжённые мышцы. Мужчины, женщины и даже дети были подобны сейчас обезумевшим от ярости зверям, и любого неловкого действия было достаточно, для того чтобы разгорелась смертельная драка. Время шло, и напряжение достигло высшей точки. Ещё немного, и гибель и увечья множества людей были бы неминуемы, но раздавшийся над площадью тихий и спокойный голос мгновенно погасил ярость толпы:

– Успокойтесь и слушайте меня. – Верховный жрец в сопровождении Второго пришёл в деревню, и они уже некоторое время стояли в тени гигантского дуба, росшего на краю площади, – я слышал все ваши слова. Золотой Змей слышал все ваши слова. Вы все знаете, что Он читает в ваших сердцах и знает ваши мысли. Но Золотой Змей милосерден. Он не станет вас карать, Своих заблудившихся детей, которым Он оказал столько благодеяний. Вы обезумели и не понимаете, что говорите, и Он прощает вас. Закончится засуха, и все вы принесёте жертвы Золотому Змею во искупление своих слов и мыслей. А сейчас расходитесь по домам.

Верховный развернулся и отправился к лесу, уверенный в том, что люди поступят так, как он сказал. И действительно, власть жрецов была такова, что никому и в голову не пришло проявить неповиновение. Испуганные и притихшие люди разошлись, как и было приказано, по своим домам. Наступило кажущееся спокойствие, продлившееся около двух недель.