– Я Алла, – сказала она. – Мы не виноваты.
– Это само собой, – ответил Саня. – Никто не виноват.
– Мы просто по приколу это все: свечи там, заклинание из интернета. Мы пьяные вообще были… мы не виноваты!
Он попросил документы на жилье. Чтоб разглядеть мелкий шрифт в распечатке с «Эйрбиэнби», пришлось выйти обратно на улицу.
Алла стояла на крыльце, скрестив руки на груди, и теребила краешек рукава. Анастасия Егоровна разглядывала ее, торжествующе и жадно, как охотник – добытого оленя.
– У вас бронь истекла три дня назад, – сказал Саня, возвращая распечатку. – Почему не освободили помещение?
– Так он не отпускает.
– Кто?
– Ну, демон. Вы ж из-за демона пришли?
Саня поджал губы. Эти, выходит, тоже тронутые.
– Показывайте вашего демона.
В большой комнате спрятаться демону было негде: из всей мебели только диван и кривоватая табуретка, накрытая белой кружевной салфеткой, а на ней – кинескопный телевизор в корпусе под дерево. Да еще иконы в темном углу. Обычная комната, в общем. Только пол, крашеный глянцевой охрой, местами прожжен.
Саша остановился перед телевизором. Анастасия Егоровна – за его правым плечом, как телохранитель.
– Ну?
– Сейчас, сейчас, – сказала Алла. И отступила назад, в сени, зачем-то прикрыв за собой дверь.
– А как он выглядит, Анастасия Егоровна? – спросил Саша, прикидывая, что в комнате – теоретически – могло принять мало-мальски демонические очертания.
– Как демон и выглядит. Я ж комсомолка, внучек, разве ж нам про нечисть кто рассказывал. Но по телевизору вот показывают – этот такой же.
Мысли Сашки, уверенно движущиеся в сторону логичного объяснения, прервал звонкий шлепок – это на пол «лицом» вниз упала икона.
– Пошло, – сказала Анастасия Егоровна тоном опытного сантехника.
В комнате завоняло – действительно, спичками. Еще уксусом и плацкартными вареными яйцами.
В голове Сани стало горячо, а в пальцах наоборот – холодно. Внезапно задышала третий день заложенная правая ноздря.
Молочно-серый экран телевизора засветился желтым, раскаляясь, как вольфрамовый волосок в старой лампочке. Потом – пошел пузырями. А потом – из телевизора вылез демон.
Настоящий, живой демон – с зелеными куриными ногами, клыками, торчащими вверх, как у кабана, и мохнатыми ушами. В сумраке, наступившем неожиданно, будто небо враз затянуло страшной грозовой тучей, ярко тлели узкие красные глаза.