Конец всех времён

6

Просидев в кресле добрых полчаса, Энн более-менее свыклась с обрушившимися на неё новостями. Пусть объяснения Эдварда Лоу выглядели слишком пространными, она почувствовала облегчение, осознав, что выполнила поставленную перед собой задачу-минимум. И хотя разочарование от несостоявшегося подписания контракта с «Мегатрансом» тяжёлым грузом продолжало давить на её сердце, девушка уже рисовала в воображении радужные картины будущего и быстрый карьерный взлёт по лестнице должностей и званий. К счастью, она вовремя вспомнила о необходимости привести себя в порядок, так как первая же встреча с представителями будущего работодателя могла коренным образом повлиять на отношение силовиков к юной особе, до сих пор отличившейся в их глазах разве что налётом природного таланта и стремлением к постоянному самосовершенствованию. И хотя перечисленные качества играли отнюдь не второстепенную роль, один неосторожный поступок вполне мог поставить под сомнение её профессиональную пригодность. Поэтому ровно через час после ухода ректора в коридор вышла аккуратно причёсанная молодая особа, облачённая в строгое тёмное платье до колен, которая твёрдым шагом направилась к учебному ярусу, привлекая к себе внимание многочисленных курсантов, высыпавших в коридоры, чтобы отметить неофициальное окончание учебного года. Большинство из них составляли учащиеся младших курсов, последний день занятий у которых совпадал с выпускным экзаменом, основная масса участников которого судорожно паковала чемоданы и перебиралась в космопорт, чтобы чуть позже отправиться на Землю. Натыкаясь на мрачные лица неудачников, Энн испытывала к ним жалость, но упоение собственным успехом перевесило негатив, и сочувствие уступило место волнительному ожиданию, когда перед ней возникла дверь, ведущая в кабинет Эдварда Лоу.

Ректор редко принимал посетителей на своём рабочем месте. Насколько было известно девушке, прежде дорога сюда была открыта лишь для самых отъявленных нарушителей общественного порядка, которые после непродолжительного общения с главой МАП с позором исключались из Академии, автоматически лишаясь возможности поступить в какой-либо менее элитный ВУЗ. Для всех остальных общение с живой легендой происходило исключительно в аудиториях, лабораториях или коридорах, по которым Эдвард обожал гулять в свободное от других дел время, охотно беседуя со своими воспитанниками и отвечая на самые каверзные вопросы. Иногда ему даже приходилось раздавать автографы, хотя любителей-коллекционеров чужих подписей среди будущих пилотов было не так много, и, как правило, они утоляли свою жажду в первую же неделю очередного академического года.

Но сегодняшний день стал исключением из правил, и, осторожно постучав по красному дереву, Энн услышала знакомый голос, предлагающей ей войти. С замиранием сердца она переступила порог священной комнаты и неуверенно осмотрелась по сторонам, не в силах справиться с охватившей всё тело робостью. Помещение отнюдь не поражало своими размерами и изысками интерьера – на площади, не превышающей десять квадратных метров, уместились стол, кресло, шкаф и четыре стула для посетителей, три из которых были занятыми незнакомыми мужчинами в тёмно-бордовой форме сотрудников Совета безопасности. Едва заметив девушку, они поднялись во весь рост, приветствуя её по установленным правилам, и вновь сели только после того, как Энн опустилась на отведённое ей место.

– Кевин Сандлер, – представился старший из гостей. – Признаться, не ожидал встретить здесь настолько очаровательное создание. Мы следим за вашими успехами вот уже три семестра, но в базе данных СБ до сих пор хранится лишь образ, отсканированный после школьного выпускного вечера. Я полагал, что годы, потраченные на овладение мастерством пилота, делают курсанток мужественнее.

– Вы судите об этом по тем девицам, что уже состоят в вашем штате? – позволил себе пошутить мистер Лоу, и его вмешательство придало Энн дополнительную уверенность. – Советую заглянуть к нам на прощальный вечер, чтобы посмотреть, каких красавиц воспитывает МАП для торгово-транспортных компаний.

– Мы отклонились от главной темы, – сухо напомнил человек в форме. – Если не возражаете, я объясню Энн некоторые детали происходящего, и мы подпишем контракт, чтобы через две недели она могла приступить к выполнению своих обязанностей.

– Две недели?! – изумлённо воскликнула девушка. – Но я слышала, что в том же «Мегатрансе» вновь принятые сотрудники проходят месячные квалификационные курсы, после чего им полагается десятидневный отдых, и только тогда они допускаются до своего первого полёта.

– Не забывайте, что мы не какая-нибудь частная фирма, а правительственная организация, деятельностью которой руководит сам Император, – сдержанно объяснил Кевин. – У нас есть строго ограниченный бюджет, и мы не можем позволить себе содержать огромный учебный комплекс – для этого существуют специальные заведения вроде Марсианской академии, откуда мы отбираем действительно самых талантливых курсантов. На экзамене в режиме эмулятора кое-кому удалось посадить звездолёт в заданную точку планеты, обладающей нестабильным гравитационным полем, хотя перед выполнением задания вы даже не подозревали о том, какой сюрприз приготовила вам выпускная комиссия. Между прочим, среди пилотов, входящих в штат подразделений службы безопасности Солнечной системы, отыщется не более десяти человек, способных повторить ваш подвиг. О какой дополнительной подготовке может идти речь?

Энн чуть смутилась, неожиданно ощутив всю значимость своих способностей, и ответила Сандлеру непроизвольным взмахом длинных ресниц – немым сигналом к продолжению разговора.

– Ситуация осложняется тем, что у нас практически нет времени, – голос мужчины смягчился, и в нём появились нотки отцовской заботы. – Для вас уже подготовлено первое задание. Миссия начинается через шестнадцать дней, и поэтому мы вынуждены поторопиться с подписанием контракта, чтобы успеть утрясти все бюрократические формальности. Зато у вас есть возможность расстаться с Академией так, как это делают другие выпускники, приняв участие в традиционном вечере прощания. Если не возражаете, то мы готовы начать процедуру прямо сейчас.

Энн обвела собравшихся пристальным взглядом, пытаясь увидеть в чужих глазах хоть что-то помимо напускного равнодушия, после чего осторожно спросила:

– А я могу узнать, в чём будет заключаться моя первая миссия?

– Это исключено, – холодно ответил Кевин. – Информация засекречена, и обо всех деталях вам будет доложено непосредственно перед вылетом. Да и вообще, разглашение секретных данных грозит весьма суровым наказанием. Не хотелось бы говорить об этом сейчас, но на моей памяти были случаи с летальным исходом.

Девушка вздрогнула, не готовая к столь шокирующим откровениям, однако сумела проглотить сделанное ей предупреждение и тихо сказала:

– Я всё поняла. Давайте сюда документы.

Очевидно, Кевин предполагал подобную реакцию, так как в следующую секунду в его руках появился небольшой блестящий бланк, на котором присутствующие обнаружили голографическую эмблему Совета безопасности и всего десять пунктов, требующих заполнения.

– И это всё? – Энн с удивлением перевернула предложенный ей экземпляр и ознакомилась с требованиями, предъявляемыми руководством СБ к своим потенциальным сотрудникам. – А я-то думала…

– Всю остальную информацию мы считаем с вашего биочипа через две недели, – успокоил её Кевин. – Кроме того, неужели вы полагаете, что мы не покопались в вашем прошлом и не убедились в том, что вы действительно подходите нам по всем параметрам?

Ощущая на себе несколько напряжённых взглядов, девушка заполнила контракт и поставила внизу свою подпись – символический знак любого более-менее значимого документа, перекочевавший в настоящее ещё из тех времен, когда человечество делало первые робкие шаги по освоению космического пространства.

– Поздравляю с вступлением в наши ряды, – торжественно объявил Кевин, забирая у Энн заполненный бланк контракта. – А теперь позвольте пожелать вам удачи на новом месте, и до новых встреч. Эдвард сообщит, когда прилетит транспорт с Земли. Приятного вечера прощания и помните, что отныне вы – сотрудница службы безопасности, которой следует поучиться держать язык за зубами. Кстати, я бы посоветовал на всякий случай сохранить втайне и наш сегодняшний разговор. Пусть сокурсники думают, что лучшая выпускница этого года собирается работать в «Мегатрансе», и не задают лишних вопросов.

Мистер Сандлер поднялся со стула, крепко пожал девушке руку, перекинулся парой слов с ректором и с невозмутимым видом вышел из кабинета, сопровождаемый помощниками, имена которых так и остались неозвученными. Энн задумчиво посмотрела им вслед и некоторое время молчала, обдумывая вероятные последствия только что принятого решения. Словно почувствовав терзавшие её сомнения, Эдвард обошёл стол и, очутившись возле стула, по-отечески потрепал воспитанницу по голове.

– У тебя не было иного выбора. Мы вольны сами избирать свой жизненный путь, но иногда обстоятельства складываются так, что нам приходится мириться с чужим решением. В любом случае, не вижу причин для огорчения. Какая разница, что за эмблема стоит на пилотируемом тобой корабле, если он несёт тебя к далёким мирам, а каждый рейс пополняет банковский счёт на круглую сумму.

– Наверно, вы правы, но я до сих пор не могу свыкнуться с тем, что мне придётся потратить всю молодость на работу в секретных службах. Не знаю, готова ли я жертвовать собственной свободой во благо нашей цивилизации, ведь отныне между мной и обществом будет лежать настоящая пропасть, а это не совсем то, о чём я мечтала прежде.

– Ты быстро привыкнешь к новой жизни. Рано или поздно, мы все расстаёмся с юношескими фантазиями, ибо реальность оказывается не такой, какой мы рисуем её в собственном воображении. Пройдёт несколько лет, и ты с улыбкой вспомнишь сегодняшний день, а, возможно, даже поблагодаришь судьбу за то, что она предоставила тебе шанс, который для большинства скорее похож на сказку.

Он замолчал, словно засомневавшись в необходимости говорить что-либо ещё, но не сдержал эмоции и добавил:

– И как бы ни сложилось твоё будущее, я хочу признаться, что в моём сердце ты навсегда останешься самой талантливой и самой любимой ученицей – настоящим примером для подражания всем будущим слушателям МАП.

Энн почувствовала, как приятное волнение разливается по всему её телу. И хотя за годы, проведённые в Академии, она успела привыкнуть к комплиментам в свой адрес, сегодняшнее откровение ректора стало той самой похвалой, сравниться с которой рядовые поощрения преподавателей просто не могли. Тронутая его словами, девушка чуть не расплакалась во второй раз за день, и лишь в последний момент ей удалось подавить вышедшую из-под контроля сентиментальность.

– Я не привык задерживать посетителей без надобности. Ты заслужила отдых и можешь идти праздновать успешно сданный экзамен. Если СБ пришлёт какую-нибудь информацию, я дам знать. И помни, что отныне дверь моего кабинета открыта для тебя в любой час рабочего времени.

Эдвард похлопал подопечную по плечу, и Энн, не проронив ни звука, выскользнула в коридор, надеясь добраться незамеченной хотя бы до ближайшего поворота. Её вчерашние учителя порой были не менее любопытными, чем их юные ученики, а она не чувствовала в себе решимости, способной помочь выстоять перед лавиной многочисленных вопросов. К счастью, основная масса народа давно переместилась в жилые ярусы, где играла громкая музыка, а экзаменуемые и экзаменаторы со смехом вспоминали забавные истории прошлых лет, коих немало накопилось за время их долгого сотрудничества. Энн хотела присоединиться к одной из таких компаний, чтобы не привлекать к своей персоне излишнего внимания, но не успела сделать выбор, как наткнулась на Джека Харрисона, прогуливающегося в обнимку с одной из курсанток-второкурсниц.

– Ты здесь? – изумлённо спросил навигатор, потеряв всякий интерес к только что прижимавшейся к его плечу красавице. – Я слышал о трагической случайности, стоившей тебе диплома. Поверь, мне очень жаль, но…

– Я сдала экзамен. Не спрашивай меня о подробностях, но только что я подписала контракт с будущим работодателем. Так что мы ещё встретимся на вечере прощания…

Энн презрительным взглядом окинула повисшую на преподавателе девицу и, учтиво кивнув головой, поспешила дальше, не желая мешать сладкой парочке наслаждаться атмосферой праздника. Она понимала, что не вправе осуждать Джека и эту молодую курсантку только за то, что им вздумалось погулять вместе – романы между учителями и ученицами не были редкостью, и каждый год в Академии даже случались свадьбы, которые, впрочем, отнюдь не гарантировали счастливым невестам удачи на выпускном экзамене. Но внутри Энн буквально кипела от негодования, раздосадованная фальшивой попыткой Джека скрыть своё равнодушие к её будущему, тогда как ещё сегодня утром он едва ли не превозносил девушку к небесам.

К счастью, в следующий момент она увидела бывших одногруппников – Питера и Эндрю, оживленно беседовавших с какой-то незнакомкой, и поспешила присоединиться к троице, выбросив из головы ненужные в этот праздничный день переживания. Компания быстро влилась в толпу, и окружающий мир потонул в звонком смехе, ритмах современной эстрады и сладком привкусе марсианского вина, по праву считавшегося одним из лучших сортов, производимых человечеством вне пределов родной планеты. Будущее обрело вполне реальные розовые очертания, и девушка уже не сожалела о сделанном вопреки собственному желанию выборе, уверенная в том, что на новом месте её ждет головокружительная карьера и масса настоящих приключений, которые и не снились пилотам, бороздящим просторы вселенной на кораблях с узнаваемой всюду эмблемой «Мегатранса».

7

Проснувшись в третий раз под светящимся небом западного полушария, Жак приготовился к очередному многочасовому переходу через равнину, уже почти уверенный в том, что плантации неизвестного науке кустарника простираются до противоположного берега континента. Каково же было его удивление, когда максимум через час путешественник очутился на краю обрыва, внизу которого начинался совсем другой пейзаж. Каменистая равнина уходила вдаль до самого горизонта, представляя собой довольно-таки унылое зрелище. Среди её немногочисленных украшений выделялись одиноко стоящие деревья со сморщенными пожелтевшими листьями, беспорядочно разбросанные по поверхности каменные глыбы, готовые поспорить своими размерами со знаменитым египетским сфинксом, и небольшое озеро, расположенное всего в каком-то километре от того места, где Жак решился-таки спуститься вниз. В другой ситуации он ни за что бы не стал рисковать собственной шкурой, воображая себя отважным скалолазом, способным без страховки преодолеть почти отвесный тридцатиметровый склон, у подножья которого росли невысокие кустарники, покрытые колючками длиной с человеческий палец. Об этом горе-исследователь узнал чуть позже, когда сорвался со скользкого выступа и чудом не получил никаких ранений, приземлившись как раз на одного из представителей местной флоры. Скафандр с честью выдержал очередное испытание на прочность, и разработавшие его специалисты получили в свой адрес несколько лестных слов, глухим эхом отразившихся от безжизненных скал. Осмотревшись по сторонам и не обнаружив поблизости ничего интересного, Жак направился к озеру. Достигнув берега, он растерянно уставился на водную гладь, которая идеально отражала свечение неба, выполняя роль огромного зеркала. Не имея с собой никакого работающего оборудования, путешественник вынужден был довольствоваться информацией, полученной от собственных органов чувств, после чего неторопливо двинулся вокруг преграды, надеясь найти в этом безжизненном царстве хоть что-нибудь необычное. Пару раз он останавливался, чтобы прокричать в небо свои проклятья, а потом долго прислушивался к мёртвой тишине Абеона, пытаясь различить в ней хотя бы один посторонний звук. Но всё было напрасно, и только редкие порывы ветра отчасти скрашивали одиночество робинзона.

Когда озеро осталось позади, Жак понял, что допустил большую ошибку, не пополнив запасы продовольствия растущими на верхней равнине ягодами. Здесь, внизу, он до сих пор не заметил ни одного плодоносного кустарника, и спустя пару недель перед ним могла встать проблема голода. Впрочем, то было дело будущего, а пока он мог позволить себе немного поиграть в первооткрывателя и вспомнить рассказы о героях, много лет назад покорявших неведомые планеты, создавая фундамент нынешнего величия человеческой цивилизации. Разве могли те смельчаки подумать о том, что наступит день, когда галактики станут слишком тесными для посланников их родины, а открытие новых миров превратится в бюрократическую процедуру, состоящую главным образом из внесения звёздной системы во все необходимые реестры. Пожалуй, эпоха космического романтизма закончилась в тот день, когда великий Серж Жилински построил первый в мире космический корабль, способный совершать гиперпространственные прыжки на расстояние в несколько десятков тысяч световых лет. Последовавший за этим миграционный бум привёл к тому, что население Земли за несколько веков сократилось почти в десять раз, достигнув отметки в полтора миллиарда человек, в то время как общая популяция межгалактической Империи вышла из-под контроля, перевалив за все мыслимые границы. Ныне, по оценкам демографов, во вселенной насчитывалось около двух триллионов разумных особей, а колонизация новых планет практически сошла на нет, ибо рост численности выходцев из Солнечной системы не поспевал за скоростью, с которой космические аппараты обследовали всё новые и новые территории. В конце концов, правительство даже снизило ассигнования на программу масштабного освоения вселенной, не видя смысла в стремительно растущем перечне посещаемых людьми миров. Лишь несколько научно-исследовательских институтов сохранили лицензии на обследование звёзд, находящихся вне официально установленных границ Империи, но даже они без особого восторга пользовались предоставленными привилегиями, предпочитая заниматься объектами, которые уже вошли в реестры и теперь терпеливо дожидались грядущей в отдалённом будущем колонизации.

Таким образом, путешествия в необследованные районы космоса превратились в редкие научные вылазки и забавы уставших от мирской суеты миллионеров. Звездолёты, оснащённые гиперпространственными телепортаторами, стоили немалых денег, и мало кто мог позволить себе приобрести столь роскошную игрушку. Именно потому внешняя вселенная так и не превратилась в мир, куда сбегали бы преступники и прочие отбросы общества, не желавшие жить по установленным вокруг законам. Лишь однажды банда мятежников захватила грузовой корабль и попыталась скрыться среди необитаемых планетарных систем, но была настигнута патрульными катерами и уничтожена в наставление нерадивым потомкам. С тех пор инциденты, связанные с далёким космосом, сошли на нет, и только пару раз в межгалактических новостях проскользнула информация о сенсационных исчезновениях частных лайнеров, отправившихся бороздить лежавшие за границей Империи просторы. Поиски пропавших не привели ни к каким результатам, а число любителей прогуляться в неизвестность уменьшилось настолько, что сообщения об их подвигах практически перестали появляться даже на страницах всё ещё популярной жёлтой прессы. Жак был прекрасно осведомлён об этих вещах, поскольку с детства интересовался всевозможными открытиями и путешествиями, втайне надеясь разбогатеть, купить собственный звездолёт и отправиться туда, где прежде не ступала нога человека. К сожалению, его наивные мечты потерпели крах – он так и не стал знаменитостью, а накопленных за пять лет денег хватило лишь на планетарный катер, который благополучно разбился, очутившись в западном полушарии Абеона. Единственным утешением для молодого человека стало то, что он всё-таки попал в те края, что не были нанесены ни на одну из существующих карт, а впереди его ждала неизвестность, пусть и покорённая не вернувшимися назад предшественниками.

Мысли о давно минувших днях на время отвлекли странника от унылого пейзажа, не менявшегося вот уже несколько часов. Устав от однообразия и длительного перехода по равнине, Жак решил устроить привал и впервые с момента катастрофы открыл рюкзак, чтобы перекусить имевшимся в его распоряжении пайком. Распаковав прессованный обед, он подкрепился жареной курицей с картофелем и запил её апельсиновым соком, на удивление безвкусным после диеты, основанной на местных ягодах. Слегка расслабившись, путешественник выбросил опустевшую тарелку и молча пронаблюдал за тем, как ветер отнёс её в сторону. Неожиданно его взгляд упёрся в какой-то предмет, лежавший в паре десятков метров от места привала. С трудом поднявшись, Жак сделал ровно двадцать семь шагов и с удивлением поднял с земли запылившийся старый шлем, на тыльной стороне которого был изображён логотип фирмы-изготовителя. Молодой человек внимательно изучил окрестности, но не обнаружил никаких иных доказательств пребывания здесь людей. Очевидно, с момента, когда шлем лишился своего хозяина, прошло немало лет, и ветер успел замести следы, оставленные людьми, чьих сил и возможностей так и не хватило на то, чтобы вернуться в обитаемую часть Абеона. Спустя пару часов Жак получил подтверждение своей догадки, наткнувшись на одиноко лежавший труп, подобный мумии, зачем-то облачённой в скафандр. Обескураженный сделанным открытием он не осмелился лезть в карманы покойника, а, присыпав тело камнями, поспешил дальше, стараясь не думать о том невесёлом дне, когда его самого настигнет незавидная участь предшественника.