– Ты не можешь так пос…
Послышался оглушающий грохот.
Глава 4.
Прогремел гром и Дэвис встрепенулся, подняв шумом всех девочек. Подросток первый, кто увидел двое фигур. Его маму и папу. Они оба показывали свою безучастность к происходящему.
– Я вижу, ты сегодня с подругами торчал, пока нас дома не было? – Отец Престон любил обращаться к сыну на его молодёжном языке.
– Мам, Пап, это не то, что вы подумали…, – у Ричарда пронеслась мысль, его семья пытается закрывать глаза на события, происходящие с ним. Зачем он так засуетился? – Впрочем, – Дэвис встал. – это уже не ваше дело.
Грубый ответ, так нельзя говорить с родителями, но что поделаешь. Другие слова-отговорки, (как родители любят говорить) Ричард посчитал, приведут их в неловкое положение и они ещё больше будут себя ненавидеть за свою беспомощность. За то, что у них слабый характер.
Девочки, следуя примеру Ричарда, встали. Их волосы растрёпаны, не ухожены, но по своему прекрасны. Они смотрели прямо в глаза родителям мальчика, щёки от накала страстей становились пунцовыми. Им захотелось высказаться, доказать обратное. Но как? Искренних слов в запасе не находилось. “Поверьте, мы этого не делали.”, “Это не то, что вы подумали”. Звучит и правда неубедительно, не правда ли?
Престон подумывал о том, что он с женой будет делать, если всё таки одна из девочек забеременеет.
– Вы будете пить чай? – выдавил он. Его руки охватывали грудь.
– Спасибо, но нам надо идти. Новый день – новые возможности. И как никак по хозяйству надо помочь своим родителям. Два дня осталось до конца каникул, – вступила в бой Марта. У Лины тем временем ноги вросли в землю.
– Мы очень рады, что вам понравилось у нас, – улыбаясь, как манекен ответил Престон.
Мама Ричарда – Лорейн, одаривала их сомнительной улыбкой. Видимо сейчас она чувствовала боль. Боль от того, что она ничего не может поделать. В любом случае, у Дэвиса созрел вопрос. В каком это месте ей не безразлично?
По итогу, девочки ушли. Ричард остался. Стоит отметить, ему никто не приказывал оставаться. Должно быть хочет погасить недоразумения в глазах родителей и добиться взаимопонимания, чтобы в дальнейшем диалоги с ними не шли напряжённо, в худшем случае отчуждённо.
– Мам, пап, вы наверное помните этих девочек… – Действие проходило на кухне. – Они живут в соседних…
– Мы знаем, – ответила мама.
– Они мои друзья.
– Мы это тоже знаем, – ответил отец.
– А почему тогда…
– Сынок, давай завтракать? – Лорейн приоткрыла духовку. – Лазанью будешь?
Ричард пребывал в состоянии поражёния. К нему поступили мысли: “Да уж. За милу душу бы схавали, знал бы я только. Им же в первую очередь важно, сыт ли я, поэтому не думаю, что они возмущались бы на меня”.
– КОГДА?
– Мы вместе с мамой приготовили! – с восторгом сказал Престон. возводя перед собой руки. – Подумали, что с утра кушать нечего тебе. Представляешь, даже я приложил к такому искусству, как кулинария руку! – улыбнулся во всю ширь папа. Он за десятилетия столько не радовался, сколько за сегодня. Продолжительностью в пять минут взял да побил свой рекорд.
Лазанья аппетитно пахла, а её хлебушка… кажется хрустящие будут. Через прозрачное прямоугольное блюдо для духовки, Ричард смог разглядеть катышки мяса из которых текла раскалённая вода. Походу фарш. И ещё какая-то зелень внутри, ложившаяся между прослойками. Точно Дэвис не помнит, поскольку ел такое блюдо три года назад, на день рождения. Раздался запах по всей кухне и у Ричарда зажурчал живот.
– Значит это будет необычным блюдом, благодаря тебе! – Ричард легонько замахнулся и ударил ладонью о папино плечо, – обожаю новинки! – на лице Престона чувствовалось недопонимание. – И это не сарказм, – добавил Ричард, облегчив папу. – Я так понял, инициатива твоя, мама?
– Да.
– Какая же ты у нас молодец! Знаешь как обрадовать сына, я это ценю. – Ричард подошёл к ней и обнял за талию, осторожно положив свою голову на грудь. Лорейн не знала как поступать в данной ситуации, поэтому как и раньше она всегда делала: применяла защитную функцию для организма – смирение. Престон отвернулся, закрыв глаза пальцами.
– – -
Марта Додсон зашла к себе в дом, тот у которого фасад красный, а окошки голубые, голубые. Крыша оттенка “Розового леса”. Аромат корицы по дому не заставил долго ждать привести Марту в растерянность. Она зашла в гостиную и увидела – её мать сидит неподвижно. Додсон стала готовиться к любому высказыванию от матери. Начиная: где был твой телефон всё это время, заканчивая – я так сильно переживала. Девочка подошла ближе. Заметила в ушах родителя беспроводные наушники. Издалека их практически невозможно разглядеть, принимая вдобавок во внимание тот факт, что текстура средства для передачи музыки бежевого цвета. “В точности слуховой аппарат”, Марту эта мысль улыбнула. Зная свою мать, обычно она предпочитает смотреть всякие хозяйственные вещи по ютубу. Однако не в этот раз. Ребёнок стал очевидцем перемен. Нынче – на мужское ремесло. Громкость всегда стояла на середине и она никогда её не смещала.
– Везде должна быть золотая середина, – сказала когда-то Обри Додсон своей дочери.
Но сейчас мать в наушниках. Это что-то новенькое. Да ещё и в беспроводных. На стиле.
Марта опустилась на кресло напротив дивана Обри. Их отделял журнальный столик. Веки, которые оберегали глаза закрыты, а её дыхания и вовсе не было слышно. Может она умерла, подумала Марта, правда это смотрелось бы странно. Ну не может человек откинуть ноги, после чего всё ещё находясь с прямой осанкой. Марта выбросила эту глупую мысль. Обри открыла глаза. Она приятно удивлена. Её глаза вновь стали голубыми, от чего девочка была ошеломлена. У Марты гулко забилось сердце. С этой минуты она пошла на поправку, подумал подросток.
Лицо, в первые секунды появления дочери – Обри не забудет никогда. У её ребёнка был озабоченный, тревожный взгляд. Волосы были слегка помяты. (сразу видно, находилась на вечеринке у Ричарда). Спустя секунду, скулы постепенно образовывали улыбку, обнажая, конечно не совсем белые, зато родные зубы. Её дочь в розовой пижаме и о, как же здорово – вновь видит улыбку за столько лет. Жизнь оказывается существенно меняется, когда перестаёшь чересчур привязываться к ребёнку.
Марта спросила свою мать – что она делала. Обри коротко ответила – медитировала.
Всё-таки она послушала меня, с радостью подумала дочь.
– Жить в настоящем круто, не правда-ли? – сказала подросток.
– А ты знаешь, это помогает расслабиться лучше всякого сна! – настроение у Обри наглядно улучшилась.
Ребёнок был рад раскладу. Наконец-то наша семья преодолела горы смятений по поводу прошлого. Осталось маме только не потерять равновесие и повторять такие терапии хотя бы раз в день по полчаса. И если она выработает в себе привычку, то при любых обстоятельствах дела пойдут в гору. А пока имеем, что имеем. Марта, обняв прежнюю маму, в которой нуждалась вот уже как пять лет – пошла ставить электрический чайник. Подросток решила провести день дома. В скором времени планы поменяются. Не по её причине.
– – -
– Я тебе говорила: смотри за чайником, но ты уснул со своим дурацким телефоном! Смотри, чё случилось! Вся вода выкипела, а ручка расплавилась!
Кусочки раскаленной эмали были разбросаны повсюду, но они давно остыли, оставив на полу следы затхлой сажи. Дно у чайника прогорело, а железо превратилось в окалину.
– Слушай, но, ты могла бы услышать свист этого грёбаного чайника! Я за целый день устал. Работа заместителем директора магазина “Заходи” это тебе не так-то просто! Управление персоналом, организация работы, мотивация сотрудников, контроль и много чего ещё, честно говоря уматывает, особенно то, что было вчера! Ты знала какой я выжатый вчера пришёл! Раз я обещал, что выключу чайник, это не значит что выключю, могла бы и додуматься! Ты видела, что я пошёл на диван, могла бы и посторожить!
– У меня свои дела есть, у меня работа тоже не из лёгких знаешь-ли, а ведь я ещё и умудряюсь готовить! У меня тоже должна быть личная жизнь!
Вот она – новая причина для скандала. Чайник. По их ценностям можно предположить, что чайник, стоит потраченных нервов и здоровья родного человека.
Лишь бы доказать свою правоту, что я белый и пушистый, рассуждала Ангелина.
Она прошла по коридору, звук её шагов опустил скандал на второй план и привлёк родителей посмотреть, а не вор ли это.
– Ангелина! Ну надо же! Ты так сегодня рано проснулась! Мы тебе случайно не помешали? Этот нахал спихнул всю свою обязанность на меня!
– Ах вот как мы заговорили, госпожа Наоми!
Тем не менее, она не обращает внимания на мужа, концентрируясь на ребёнке.
– А ты что хотела? Покушать, попить? Вижу ты ещё даже не оделась в школу, голодная?
– Нет мам, всё в порядке. Можно я пойду?
Она посмотрела на дочь орлиным глазом, как бы сканируя на уловку. Не успела сказать: “Ладно, иди. Но через два часа возвращайся, будем убираться по дому”. (отец в это время как раз уйдёт на работу), как Кларк её толкнул. Впервые. У Лины гулко забилось сердце. К скандалам она привыкла. А вот к дракам в семье нет. И только Бог один знает, что сделает в ответ её мать.
– Ты чё от темы то уходишь? – повысил тон отец.
Наоми переживала четвёртый шок. От одного только небрежного толчка родного человека – ей стало не по себе. Оскал, что прятался за губами Кларка отчётливо видела. В её подсознании пролетел вопрос: А почему я до сих пор проживаю с ним?
– Кларк, мы разводимся, – сказала она хладнокровно. – Я приняла решение, мы друг другу не подходим.
– Чего? – он впервые переводит взгляд на дочь. – Ангелин, ты видишь какие заявления она выдаёт, ты видишь? Все её аргументы – мы разводимся. Классно. – Он всплёскивает руками. – Эт ты зря! – Отец замахивается на свою жену и попадает ей прямо в висок своими толстенными пальцами, не говоря о размерах костяшках их фалангов. По инерции её тело отпрянуло и врезалось в стену дома, после чего упало на пол. – Я думаю, что вправил тебе мозги, и ты теперь подумаешь как следует, о том, что ты только что сказала. – Спокойно сказал отец. Брызги крови разлетелись по разные стороны обоев. Всего-лишь нос сломал, подумаешь. Будет знать, гордо подумал отец. – Я устал это терпеть. – Чувство удовлетворения пало на него. Наоми не ответила. Она продолжала лежать на полу, вверх коричневыми волосами.
– Ой, да господи, ради всего святого! – Кларк опускается на корточки. – Не делай из себя жертву! Сама напросилась ведь! Видела, что я был под потугом ярости. – Он берётся за тело: сначала пробуя его толкать. Эта сволочь вцепиться в меня, если я свою голову подпущу к ней поближе. Тем не менее, вопреки страху отец переворачивает туловище. Кларк протянул руку на довольно приличном расстоянии к левой груди его жены. Сердце не билось. Погодите! А может оно всё ещё работает в тихом ритме? Ангелина давно убежала с вскриком, после того как её отец ударил мать. К Кларку вернулся холодный ум. Оглянулся по сторонам коридора. Ангелины и след простыл. Его дочь приглушённо ревёт у себя в комнате. Он находился в замешательстве. Неужели настолько сильно я её ударил? Как я мог это сделать? Как я мог не рассчитать? Меня могут посадить в тюрьму! МЕНЯ ПОСАДЯТ! В глазах поплыло. Кларк резко встал. Пора собираться. Он побежал за деньгами на второй этаж. И похер, чё скажет Ангелина следователю. Я не думаю, что ещё одно убийство пойдёт мне во благо. Отпечаток много, где оставил. Из кожаной сумки бывшей супруги он достал деньги, суммировав их со своими. Прихватил визу, электронную карту (там имелась неприличная сумма) и загранпаспорт. И мигом помчался к двери. Остановился. Взглянул в глазок. Никого. Кларк выдохнул. Снова посмотрел на дверь. Белая, деревянная. В некоторых местах проглядывались трещины. В тишине, отец снова имел возможность расслышать вопль, доносящейся из спальни дочери. Меня ведь найдут. Кларк скинул бананку10 на пол. В любом случае отыскают. В новостных сводках бывали ситуации и похуже, однако местная полиция справлялась на ура. А если прийти намеренно в полицейский участок, возможен ли вариант, что надо мной сжаляться, и поставят на более меньший срок? Тремор11 в мышцах не заставил себя долго ждать. Каждый шаг к телефонному аппарату, расмещающейся в прихожей на столике, давался с большим старанием. Словно на Кларка уже нацепили громадный чугунный шар. За честность, что-то да и должно быть. Он окончательно принял решение и взял в руку трубку, судорожно набирая на барабане три простых числа: 1 1 2.