– Ты что наделала? – однокласснице не понравилась моя затея, – а вдруг она спросит его о чем-то личном, о чем «они переписывались»? И вообще… Да ты с ума сошла! Они обо всем узнают и нам конец!
– Не узнают. Не при первом знакомстве. Они будут стесняться и все такое…
– Ага, стесняться. Ты видела, что пишет моя тетя? Где ты там видишь стеснение?
– Да это же просто переписка! Они взрослые люди и понимают, что это просто переписка, – все громче и громче повторила я, стараясь, скорее, убедить в этом себя. – Про-сто пе-ре-пис-ка.
Прежде, чем дать дяде номер телефона нашей учительницы, я, под предлогом того, что собираюсь поменять свой номер телефона, дала ей номер телефона своего дяди.
– А это ты классно придумала, – заценила, наконец, подруга, – я бы так не смогла.
– Ну а то, – гордо согласилась я. – И вообще, мы такое дело провернули. Молодцы, чего уж.
Правда, вскоре нас с подругой ждало разочарование. Дядя рассказал мне, что с учительницей он пообщался, она девушка неплохая (так он и сказал, «неплохая»), но у него есть уже своя, и они собираются расписаться.
– А мне сказать, дядя? – расстроилась я.
– Да не хотим мы шума. Тихо распишемся и все тут.
– А учительница по литературе? – я все еще надеялась…
– А что учительница? Поговорили и хватит.
– Да, согласилась я, а про себя подумала, вернее, твердо решила думать, что ведь и правда, просто переписка. Ну да, любовная. Ну да, несколько месяцев. И что с того? Но так думать мне удавалось плохо. Я так долго переписывалась с учительницей, что мне казалось, я понимаю ее как никто другой. Понимаю, что ей одиноко, и что вполне естественно в этом одиночестве полюбить человека, который проявил к тебе внимание. Пусть только по переписке.
Вскоре начался период контрольных, экзаменов, и мы почти забыли с подругой о нашей заварушке с любовной перепиской. Казалось, все это было очень давно, хоть и весело. И вот однажды я как обычно прихожу в школу, встречаю свою одноклассницу, на которой лица нет.