Тайные общества. Полная история

На лысой горе ведьм ждет роскошное угощение. Но есть два подвоха: в кушаньях нет соли, а если верующий человек осенит стол крестным знамением, то еда обернется падалью и нечистотами. Ведьмы хвастаются, как навредили людям за год, делятся коварными планами на будущее, обмениваются опытом, учат новичков.

Все выражают дьяволу свою глубокую преданность и почтение, целуя ему заднюю часть тела. Новичков же поначалу обманывают: дьявол показывается им в образе прекрасного принца, которому они целуют руку.

Затем начинается веселье: ведьмы становятся в круг, спинами внутрь, и начинают кружиться в хороводе, распевая хвалу дьяволу. Кончается шабаш всеобщей оргией. Сношения с дьяволом были предметом особого любопытства инквизиторов, которые выпытывали у «ведьм» интимнейшие подробности этих сношений. Одна пятнадцатилетняя ведьмочка показала под присягой, что часто видела, как дьявол сходился с множеством женщин, причем с красавицами он обычно сходился спереди, а с некрасивыми – сзади. Другая, семнадцатилетняя, рассказала, что, независимо от того, появлялся дьявол в образе человека или козла, «у него всегда был член, как у мула» и что он всегда «обнажал свой инструмент такой красивой формы и огромный».

В конце XVII века в университете города Ростока один теолог даже защитил диссертацию о чудовищных порождениях союзов ведьм и чертей. Обычно от таких союзов рождались жабы. Но одна из ведьм якобы родила ленточного червя (глиста) и девочку в виде кувшина (!). Черт-инкуб не оставил этих чудовищ на земле и унес их с собой в Ад. Ведьма из Аугсбурга родила от черта двухфутовую змею. Анжела де Лабарт, ставшая первой женщиной, сожженной за сношения с дьяволом в конце XIII века в Тулузе, родила чудовище с головой волка и хвостом змеи.

Один из самых масштабных и аргументированных процессов состоялся уже в царствование Людовика XIV, причем вели дело не инквизиторы, а полиция и специально созданная «Огненная палата». Следователь Габриэль Николя де ла Рейне – умный, талантливый и хорошо образованный человек, далекий от мистицизма, материалист и практик. Он прожил жизнь долгую и достойную: ему удалось значительно снизить преступность в Париже, расселить и расчистить «Двор чудес» – самый бедный, грязный и жуткий из кварталов французской столицы, заселенный проститутками, ворами и убийцами. Пожалуй, единственное, что может намекать на то, что де ла Рейне верил в существование магии и колдовства, это его интерес к старинным рукописям. Он их собирал и самостоятельно реставрировал. «Дело о ядах» стало одним из самых громких и скандальных в его карьере.

Началось оно с ареста некой «ведьмы» Мадлен Гениво, торговавшей ядами, приворотными снадобьями, средствами для повышения потенции и снадобьями для абортов. Ингредиенты этих колдовских микстур вызывают омерзение: червяки, жабы, экскременты, менструальная кровь, внутренности кротов и крыс, продукты разложения тел повешенных и даже человеческие эмбрионы.

Показания Мадлен помогли раскрыть целую тайную преступную группу. Шайка была весьма разветвленной, она включала одного хирурга, одного адвоката, нескольких знахарок, гадалок, акушерок и даже пару священников. У шайки было множество клиентов! Всего по делу проходило около четырехсот человек, из которых было казнено более тридцати.

Среди акушерок, занимавшихся не только родами, но и незаконными абортами, выделялась Катрин Монвуазен или Ла Вуазен. Сорокадвухлетняя ведьма жила на широкую ногу: владела домом с примыкавшим к нему садом, роскошно одевалась. Зарабатывала Ла Вуазен тем, что гадала, вызывала чертей и души умерших, делала аборты, торговала приворотными средствами и ядами, а также предоставляла свой дом для проведения черных месс. Черная месса – это колдовской обряд поклонения дьяволу, во время которого ему приносят в жертву невинных младенцев. В глубине сада стояла печь, в которой ведьма сжигала «отходы производства», то есть тела несчастных детей.

До нас дошли подробные описания того, как проводились эти нечестивые обряды: раздевшись догола, заказчица ложилась на тюфяк, и ее обнаженное тело служило алтарем. Над ее животом нечестивый, забывший священные обеты священник закалывал младенца и окроплял женщину его кровью, славя Сатану. После этого она могла произнести свои желания, считалось, что враг рода человеческого их исполнит.

В феврале 1680 года Ла Вуазен была сожжена на костре на Гревской площади как колдунья. Она не выказала никакого раскаяния: накануне казни с аппетитом ужинала и выпивала с тюремщиками, причем напилась допьяна и стала распевать непристойные песни. Когда пришедший священник посоветовал ей прочесть молитвы, она спела два гимна – перемежая их бранью. На костре она дралась с палачом, не позволяя привязать себя к столбу, отбрасывала ногами горящие связки хвороста, громко и грязно ругалась.

Ла Вуазен и другие члены преступного сообщества рассказали много интересного и назвали имена заказчиков – знатнейших лиц Франции. В том числе – имя официальной фаворитки короля, стареющей Атенаис де Монтеспан. Она начала пользоваться услугами колдуньи еще в ту пору, когда была молода и свежа, а любовницей Людовика считалась Луиза де Лавальер. Известно, о чем просила Атенаис де Монтеспан Сатану: «Я прошу дружбы короля и дофина, и чтобы она не кончалась. Пусть королева будет бесплодна, пусть король покинет ее постель и стол для меня, пусть я получу от него все, что попрошу для себя или для родственников, пусть мои друзья и слуги будут ему приятны; пусть я буду уважаема вельможами; чтобы меня призывали на королевский совет, чтобы я знала, что там происходит; пусть дружба и любовь короля ко мне удвоится; пусть король покинет и даже не взглянет на Лавальер; пусть король разведется с женой, и я стану королевой».

Монтеспан регулярно покупала у колдуньи приворотные средства, которыми пичкала короля, чтобы поддержать угасающую страсть. Соперниц Монтеспан убивала – травила ядами, приобретаемыми у той же Ла Вуазен. Яд не обязательно было подливать в пищу, достаточно было пропитать им деталь туалета или письмо: ведьма могла готовить столь сильные снадобья, что достаточно было простого прикосновения, чтобы умереть.

Монтеспан перед судом не предстала: слишком многое связывало ее с королем (она родила ему семерых детей). Но и простить столь жуткие дела Людовик не мог! Отставная фаворитка должна была покинуть свои роскошные апартаменты и переселиться в скромные комнаты на другом этаже. Некоторое время король продолжал наносить ей краткие визиты, но обязательно в присутствии придворных.

Спустя несколько лет Монтеспан удалилась в монастырь и принялась замаливать грехи, раздавая свое состояние бедным, соблюдая посты и нося власяницу. «Она ложилась спать с незашторенными окнами, со множеством горящих свечей, – рассказывал граф Сен-Симон, – вокруг нее должны были бодрствовать служанки. Когда бы она ни проснулась, они должны были разговаривать, есть, прихорашиваться, но только не спать».

Люди верили в существование ведьм и тайных ведьминских союзов на протяжении нескольких веков. По оценкам исследователей, по обвинению в колдовстве на кострах погибло около полумиллиона человек. Процессы над ними не прекращались в течение всего XVIII века. Считается, что в 1782 году в Швейцарии была казнена последняя ведьма в Европе – служанка Анна Гёльди.

Противостояние тайному союзу ведьм породило еще один тайный союз – Бенанданти, «идущие на благое дело». В союз этот объединялись люди, родившиеся «в рубашке», т. е. с остатками околоплодного пузыря на голове. Считалось, что это придает человеку сверхъестественные способности. Остатки околоплодного пузыря высушивали и хранили в ладанке в качестве амулета, помогавшего его обладателю распознать ведьму.

Если в области случалась, например, засуха, задачей бенанданти было выявить виновников этого бедствия – то есть ведьм. Вокруг дома выявленной ведьмы в ночь с четверга на пятницу бенанданти, украсив себя ветками фенхеля, устраивали пляски. Если после этого не начинался дождь, то ведьму могли побить, а затем и линчевать, отправив на костер.

Инквизиторы недолюбливали бенанданти, подозревая их в сатанизме.

Алхимики

Инквизиторы, столь яростно преследовавшие ведьм, сделали невольную рекламу магии в целом. Образованные люди, наблюдая за очередным аутодафе, рассуждали: если простые крестьянки умудряются летать, то почему бы и мне не попробовать? Если они могут управлять погодой, то почему я, декан университета, не могу сделать того же? Если знахарка поднимает на ноги больных, то почему я, доктор медицины, не могу превзойти ее?

Средневековых ученых, занимавшихся герметическими науками, с полным основанием можно определить как тайное общество. Во-первых, вполне резонно опасаясь инквизиции, они скрывали свои занятия. Во-вторых, они узнавали друг друга по определенным цитатам и алхимическим символам. В-третьих, они образовывали некое сообщество, так как активно общались между собой, имели учеников, переписывались… Но горе им, если письма попадали в чужие руки!

Можно только гадать, был ли у алхимиков некий ритуал инициации и каким он был? Но следует обратить внимание, что в средневековой литературе всегда разделяются понятия «ученик алхимика», «человек, сведущий в алхимии» и собственно алхимик. Это может свидетельствовать о том, что нечто вроде экзамена имело место.

Важным источником, питавшим науку Средневековья, стали Крестовые походы. Крестоносцы из походов привезли множество трофеев. Это могли быть драгоценности, предметы роскоши, шелковые ткани, но также и женская косметика, лекарства и разнообразные книги. Не слишком образованные, но достаточно жадные крестоносцы совсем не обязательно предавали огню свитки и фолианты, наполненные бесовской языческой мудростью. Истово крестясь и отплевываясь, они паковали их в мешки, рассчитывая выгодно продать всяким ученым докторишкам. А иногда и сами студенты или молодые выпускники европейских университетов отправлялись на Восток, изучали арабский, коптский, греческий и иврит, стремясь постичь древнюю таинственную науку. Так в Европе проснулся интерес к оккультизму, магии, алхимии и так называемой «герметической философии» – вещам малосовместимым с учением католической церкви. Такие увлечения необходимо было держать в тайне.

Напомним: идея герметистов вкратце сводится к тому, что давным-давно неким божеством были сообщены людям заповедные сакральные знания. Знания абсолютные, позволяющие повелевать миром, – то есть уже знакомый нам гнозис.

Разные секты по-разному именовали бога-просветителя, герметисты считали, что им был древнеегипетский Тот – бог мудрости, которого греки почитали под именем Гермеса Триждывеличайшего, Гермеса Трисмегиста. Вплоть до XVIII века полагали, что он мог жить на Земле в образе человека.

Учеником Тота-Гермеса считался древнеегипетский жрец Имхотеп, которого греки почитали под именем Асклепия, а римляне называли Эскулапом. Это лицо историческое: архитектор, инженер, врач и жрец бога Ра в Гелиополе, он жил в XXVII веке до нашей эры и заслужил у современников и потомков столь великое уважение, что сам был объявлен богом. Его называли сыном Птаха (покровителя ремесленников), в его честь строились храмы в Карнаке, Саккаре и Мемфисе. Жрецы этих храмов традиционно занимались врачеванием, причем платы за лечение не брали.

Считалось, что именно Имхотеп уточнил продолжительность календарного года – 365 дней вместо принятых ранее 360. Даже современная эмблема медицины – змея, обвившаяся вокруг посоха или вокруг чаши, – связана с именем Имхотепа-Асклепия. По легенде, однажды он шел, опираясь на посох, и вдруг посох обвила змея. Испугавшись, Асклепий убил змею. Но следом появилась вторая змея, которая несла во рту какую-то траву. Эта трава воскресила убитую. Асклепий запомнил эту траву и с ее помощью стал воскрешать мертвых.

Долгое время ученые даже не верили в реальность Имхотепа, считая его личностью легендарной: уж слишком много заслуг ему приписывалось. Но археологические находки расставили все по своим местам: этот человек действительно существовал, и именно он был архитектором, возведшим древнейшую крупную каменную постройку на Земле – пирамиду фараона Джосера в Саккаре.

Разные древние и средневековые ученые упоминают разное число книг, в которых было запечатлено это тайное знание: иногда пишут, что их было 42, иногда – что аж 365. Нам известно четыре книги: «Герметический корпус», «Асклепий», «Изумрудная скрижаль» и «Дева, или Зеница мира».

«Герметический корпус» – это собрание из четырнадцати трактатов, самый известный из которых – «Божественный Пэмандр^[8]», или «Книга Тота». Слово «Пэмандр»^[9] иногда переводят как «видение», но чаще – как «Божественный Ум», термин из античной философии. Книга излагает древнюю космогонию, то есть представления об устройстве Вселенной. «Божественный Ум», он же «Свет», противостоит материи – «влажной натуре», происходящей из тьмы, что довольно близко к традиционным дуалистическим религиям, например к манихейству.

Книга «Асклепий» (или «Совершенное слово») рассказывает о сотворении мира и иерархии богов. Причем Гермес говорит, что человек может творить богов самостоятельно, создавая идолов и с помощью определенных церемоний заключая в них души демонов.

В «Зенице мира» богиня Изида, ученица Гермеса, беседует со своим сыном Гором, вспоминая уже ушедшего из мира Гермеса и восторгаясь его учением. Изида рассказывает о том, как Бог сотворил весь мир и души, а души продолжили творение, создав животных и птиц. Но затем они возгордились! И тогда «Властелин и Высший Господь Всего возжелал сотворить человеческое тело, чтобы в этом теле род душ вечно отбывал свое наказание».

Самым популярным герметическим текстом была «Изумрудная скрижаль». Она называется так, потому что, согласно преданию, оригинальный арабский текст был высечен на одном цельном кристалле изумруда. Текст довольно короткий, поэтому можно привести его целиком: «Правильно, верно без лжи и истинно без сомнения: то, что внизу и вовне, подобно тому, что в выси и в глуби, и то, что в глубине и вверху, подобно тому, что внизу и снаружи, – для исполнения чуда единства. И подобно тому, как Единое произродило из Себя все, применяясь, так все вещи в миру возникли из одной инертной среды, посредством ее применения. Отец его – Солнце, Луна – его мать, ветер выносил его в своем чреве. Земля же вскормила его и дала ему плоть. Отец всему, что видишь здесь, Великий Деятель, есть Посредник Силы, и мощь его полна и велика, когда его сила, проникая, наполняет землю. Сумей отделить внутреннее от внешнего, тонкое от грубого, с осмотрительностью спокойствия, осторожностью разумения, с дерзновением знания. Эта великая сила восходит от земли к небесам, откуда вновь возвращается в землю, объяв в себе мощь выси и низин. Так воспримешь ты славу победы над всей вселенной, а потому мрак и тьма оставят тебя. На этом зиждется непоколебимость силы мощи, она восторжествует над всем высшим, властвующим, тонким, дотоле непобедимым, и в то же время проникнет все твердое и незыблемое. Так сотворен мир. Отсюда могут быть почерпнуты чудесные тайны и великие силы, способ чего также заключен здесь. Вот почему я именуюсь Гермесом Трисмегистом, обладающим тремя частями Вселенской Философии. Истинно то, законченно и совершенно, что я рек о Солнечном Деянии»^[10].

Арабский оригинал текста утерян, а то, что мы имеем, это перевод с латинского перевода. Средневековые алхимики и герметицисты вызубривали латинский текст наизусть, пытаясь постичь его смысл и разгадать тайну «солнечного» или «великого делания», которое они считали процессом получения «философского камня». Этот процесс они делили на четыре стадии: нигредо – абсолютно черная субстанция, связанная со свинцом, символом ее служил ворон; альбедо – светящаяся жидкость или малый эликсир; таинственная стадия «цитринитас», о которой почти ничего не известно; и заключительная – «рубедо», союз ртути и серы и плод этого алхимического «брака» – философский камень, магистерий, пятый элемент, великий эликсир.

Впоследствии к четырем древним книгам добавилось еще несколько: «Золотой трактат», «Пикатрис» и, много позднее, «Чаша Христа и кратер Гермеса». Это были уже творения алхимиков Средних веков и Ренессанса.

Кроме этих текстов – сложных, философских, в Средние века были популярны всевозможные гримуары, то есть сборники заклинаний и рецептов. Таких гримуаров было множество: «Ключ Соломона», «Великий гримуар», «Гримуар Гонория», «Магия Арбателя»… Алхимики переписывали эти книги от руки, внося дополнения, исправления, иллюстрации… Неподготовленному человеку было почти невозможно разобрать такой гримуар: все они были написаны нарочито темным, образным языком. Так делалось нарочно, чтобы скрыть тайные знания от невежд, от непосвященных.

В первую очередь для этого использовались особые алхимические символы и термины. Раскроем некоторые!

«Королевой» алхимики называли ртуть или серебро. «Королем» – серу или золото. «Химической свадьбой», или «совокуплением», – соединение этих веществ, в результате которого получался «гермафродит» – вещество с двойственными свойствами. Лабораторию алхимики прозвали «черной кухней», цель своих изысканий, золото – «сыном солнца». Превращение металлов называли трансмутацией. Некоторые алхимические термины дожили до наших дней: так, крайне едкую смесь азотной и соляной кислоты в быту принято называть «царской водкой».

Часто среди алхимических символов встречаются змеи и подобные им существа. Уроборос – змея, кусающая саму себя за хвост – символизировала первичную материю. Дракон с тремя головами или три коронованных змеи означали триаду «первичных элементов» ртуть – сера – соль. Четыре стихии обозначались разносторонними треугольниками: земля – перечеркнутый треугольник вершиной вниз, воздух – перечеркнутый треугольник вершиной вверх, вода и огонь – треугольники без дополнительной черточки, соответственно вершинами вниз и вверх. Соединенные треугольники образовывали гексаграмму, или «Печать Соломона», обозначавшую соединение всех четырех стихий, единство мужского и женского, а также герметический принцип подобия «высшего и низшего».

Некоторые вещества алхимики обозначали даже не словами, а жестами: указательный палец – медный купорос, безымянный – квасцы, большой палец – селитра. Таким образом они имели возможность зашифровать свои послания и рецепты в картинках. В 1677 году во Франции была издана знаменитая и таинственная книга Mutus Liber – «Книга без слов», она состоит из пятнадцати гравюр без каких-либо комментариев.

Вот еще пример скрытого текста, с использованием каббалистического приема. Алхимик Василий Валентин писал: «Проникните должным образом в недра земные, и вы найдете спрятанный камень, истинное снадобье», на латыни это будет «VISITETIS INTERIORA TERRAE RECTIFIANDO INVENIETIS OCCULTUM LAPIDEM VERAM MEDICINAM». Первые буквы каждого слова составляют название VITRIOLUM, по-русски – купорос. И теперь представьте, что такой «тайнописью» написан целый трактат и второй смысл приходится искать в каждой фразе!

Но порой и этой скрытности было недостаточно. Чтобы избежать обвинений и арестов, чернокнижники использовали тайные алфавиты, называемые еще «алфавитами ведьм». Их известно несколько.

Самый старый – руны Гонория, или Фиванский алфавит из 24 символов, явно напоминающих алхимические. По легенде этот алфавит, называемый также «письмо ангелов» или «письмо ведьм», был создан неким Гонорием Фиванским, жившим в XIII веке. Иногда его отождествляют с одним из епископов города Рима, носивших это имя.

Еще один алфавит, называемый «малахим», был придуман алхимиком и магом Агриппой Неттесгеймским на основе иврита. Тексты, написанные с его помощью, читаются справа налево.

В библиотеке Йельского университета хранится богато иллюстрированный гримуар «Манускрипт Войнича» – он целиком написан на неизвестном языке и до сих пор не расшифрован.

Лаборатории, которые сами алхимики прозвали «черной кухней», обычно располагались в подвалах зданий. В центре помещения находилась большая плита с вытяжным кожухом. Воздуховод обычно вел к каминной трубе, чтобы испарения от алхимических снадобий можно было замаскировать дымом от дров. Рядом лежали мехи для раздувания огня. Плита топилась дровами или имела масляную горелку со множеством фитилей. Внутрь печи, прямо на угли, ставились тигли – сосуды из жаропрочной глины для плавления металлов.

Вот как описывал алхимическую печь Раймонд Луллий:

«…Наша печь состоит из двух частей и по всему периметру должна быть хорошо заделана на стыках. Ее крышка должна прилегать совершенно плотно, так, чтобы, когда печь будет закрыта своей крышкой, в глубине оставалась отдушина, через которую мог бы питаться зажженный в ней огонь. Замазка, заполняющая пазы нашей печи, называется печатью Гермеса».

В лаборатории было как минимум два стола. Один – для алхимической посуды: бутылей, фиалов, колб и реторт. Тут алхимик ставил свои опыты по перегонке, возгонке и трансмутации веществ. Для этого использовались реторты – сосуды с изогнутым горлышком. Иногда это горлышко запаивали, чтобы жидкость кипела, но не улетучивалась, так как, согласно некоторым рецептам, составы требовалось кипятить не один десяток лет.

Другой стол предназначался для книг – для гримуаров, которые представляли огромную ценность. Алхимики хранили их в сундуках с толстыми стенками, иногда с двойным дном, чтобы защитить от случайного пожара или от кражи.

Обязательным было наличие перегонного куба, который алхимики прозвали «пеликаном» из-за его формы. Именно алхимики получили первый самогон из обычного вина. Они же открыли фарфор, фосфор, знаменитое богемское ювелирное стекло и еще много полезных и нужных вещей.

Для алхимика очень важно было иметь точные часы, водяные или песочные, чтобы измерять время той или иной реакции.

Очень желательно было иметь тут же в лаборатории небольшой алтарь со Священным Писанием. Во-первых, на случай визита инквизиторов, а во-вторых, для защиты от всевозможных демонов, которых алхимик рисковал вызвать во время опытов.

Сами люди Средневековья различали светлую алхимию и темную некромантию. Алхимики пытались постичь таинственный гнозис, искали рецепты лекарства от всех болезней – «панацеи», пытались искусственно получить золото. Некроманты же занимались вещами куда более опасными!

Известный алхимик аббат Тритемий так писал о некромантах: «Они говорят, что с помощью разного рода заклинаний они могут созывать демонов в круг, обнаруживать их в кристалле или закупоренном сосуде и делать их видимыми. Эти зловреднейшие люди, полные лживости и суеверий, совершают такие дурные дела, каких добрый человек не сможет себе даже и вообразить. Чтобы привлечь себе на службу демонов, они используют, главным образом, безобразнейшие жертвоприношения и совершенно открыто заключают с ним договор». Но на практике каждый алхимик рисковал быть обвиненным в некромантии.

Примером может служить судьба одного из первых европейских алхимиков – францисканца Роджера Бэкона, жившего в XIII веке и проведшего в тюрьме более четырнадцати лет. Он получил образование в Сорбонне, под руководством Альберта Великого и Фомы Аквинского – непревзойденных схоластов, богословов, отдавших дань и «светлой алхимии». Но не их рассуждения привлекли Бэкона! Он с упоением изучал арабские трактаты и труды античных философов. Чтобы иметь возможность читать их в подлиннике, он принялся изучать восточные и древние языки. Это повлекло за собой обвинения в занятиях черной магией, которые преследовали его всю жизнь, даже несмотря на то, что им было написано «Послание монаха Роджера Бэкона о тайных действиях искусства и природы и ничтожестве магии» (Epistola fratris Rogerii Baconis de secretis operibus artis et naturae, et de nullitate magiae). На страницах этой книги он разоблачал чревовещателей, раскрывал секреты фокусников, сомневался в возможности вызывать духов и предсказывать будущее, отрицал магию чисел и магию звезд, обличал всевозможные суеверия. Но алхимия его критики избежала: Бэкон был убежден в возможности искусственного синтеза золота. Он предсказал многие изобретения будущих веков, как то: подводные лодки, летательные аппараты, безопорные мосты; особая глава была посвящена искусству шифрования.

Алхимик Арнальдо де Вилланова, современник Бэкона, преуспевший в изучении ядов и противоядий, утверждал, что сумел осуществить превращение свинца в золото. Проверить это сложно: после смерти ученого большая часть его трудов была сожжена. По легенде, успех сопутствовал и его ученику Раймонду Луллию, который для английского кроля Эдуарда получил золото аж на шесть миллионов фунтов.

Но самым знаменитым алхимиком, получившим философский камень, считается Николя Фламель. Он родился в деревне близ Понтуаза в 1330 году, а похороны его состоялись в Париже в 1418-м. Именно так – похороны состоялись, потому что, когда спустя двести лет могилу Фламеля вскрыли, тела в гробу не обнаружили. Дом Николя Фламеля сохранился до наших дней и считается самым старым домом в столице Франции.

Согласно легенде, Николя Фламель, владевший книжной лавкой, приобрел древний фолиант с текстом на одном из «мертвых» арамейских наречий. Около двух десятилетий ушло у Николя на то, чтобы найти переводчика: евреям в то время во Франции жить запрещалось, и Фламель отправился в Испанию. Папирус был переведен, и после этого Фламель неожиданно разбогател. И он сам, и его жена прожили долгую жизнь, активно занимаясь благотворительностью: строили приюты, больницы, часовни, помогали людям искусства.

Детей у четы Фламелей не было. Все их состояние перешло в распоряжение церкви Сен-Жак-ла-Бушери, где Николя и был похоронен. Согласно легенде, похороны были лишь инсценировкой, а на самом деле Николя с женой обрели бессмертие и отправились путешествовать.

Монах-бенедиктинец Иоганн Тритемий, живший в XV – начале XVI века, также интересовался криптографией и был сведущ в демонологии и магии, в том числе магии друидов, поощрял изучение греческого языка и иврита. Его настоящее имя – Иоганн Гейденберг, он родился в 1462 году в Тритенгейме в очень бедной семье. В 1480 году талантливый юноша поступил в Гейдельбергский университет. Там вместе с Иоганном Дальбергом и Рудольфом Гюисманном он основал тайное общество – Кельтское братство (Sodalitas Celtica). Студенты взяли себе псевдонимы: Иоганн Дальберг стал Иоганном Камерариусом, Рудольф Гюисманн стал Рудольфом Агриколой, а Иоганн Гейденберг стал Иоганном Тритемием. Впоследствии все они внесли значительный вклад в науку. Кельтское братство занималось изучением астрологии, магии чисел, языков и математики. В городе Гейдельберге жило много евреев и работали талмудические школы. Евреи были и среди студентов! Один из них вскоре стал членом Кельтского братства и принялся учить товарищей каббале – древнему искусству толкования текстов.

Эти увлечения сочетались у студентов с примерным благочестием. Тритемий рано выбрал духовную карьеру, в двадцатилетнем возрасте приняв постриг в монастыре Святого Мартина в Спонгейме. Позже он стал настоятелем этого монастыря и собрал там огромную библиотеку рукописных книг.

Тритемий приобрел репутацию мага из-за неосторожного письма, отправленного им тяжело больному другу – тоже монаху. Адресат умер, а письмо попало в руки настоятеля монастыря. Тритемий писал о тайнописи, о шифровании, о способах передачи сведений на расстояние, употребляя образные выражения с упоминанием ангелов и демонов, упоминал о неких «семи благих духах», помогающих ему в работе. Настоятель мало что понял, но страшно перепугался, объявив Тритемия чернокнижником. Фундаментальные труды Тритемия «Стеганография»^[11] и «Полиграфия» тоже вызвали обвинения в магии и в том, что вдохновение автора исходит от дьявола. На самом деле обе эти книги были посвящены искусству криптографии, шифрования.

Разозленный Тритемий принялся с жаром защищать искусство магии, в результате ему пришлось оставить место аббата в монастыре и перебраться в Гейдельберг, под опеку пфальцграфа Филиппа, который сам увлекался алхимией. Там он, как утверждают, вызывал души умерших и весьма успешно предсказывал будущее. В награду Тритемий вновь получил место аббата в Вюрцбурге в монастыре святого Иакова, где он прожил до самой смерти.

Что же так напугало современников Тритемия? Ведь искусство передачи скрытых текстов было известно с древних времен, политики Средних веков часто зашифровывали свои письма или пользовались тайнописью, например, вместо чернил писали молоком или лимонным соком; могли особыми чернилами написать послание на скорлупе сваренного вкрутую яйца, а затем обмыть его: снаружи ничего видно не было, но если яйцо очищали, на белке проступал текст. Либо автор письма и получатель могли заранее договориться, что смысл имеет лишь каждое пятое или восьмое слово в письмах. Популярен был «шифр Цезаря», в котором каждая буква заменялась на ту, что стояла на три позиции дальше. Согласно дошедшим до нас рукописям Тритемий усовершенствовал этот шифр, сделав шаг переменным.

Но, судя по всему, аббат изобрел и другой, фантастический способ передачи информации! Тритемий писал: «В своей книге я расскажу о способах, которыми я смогу точно и надежным образом передать свою волю любому, кто постигнет смысл моей науки, как бы далеко он ни находился от меня, пусть даже за сто верст. И при этом никто не заподозрит, будто я пользовался какими-либо знаками, фигурами или буквами. А если я воспользуюсь услугами гонца, и этого гонца перехватят в пути, никакие мольбы, угрозы, посулы и даже пытки не принудят этого гонца открыть секрет, потому что он ничего о нем не будет знать. Вот почему ни один человек не сумеет открыть тайну. И все эти вещи при желании я смогу с легкостью проделывать, не прибегая ни к чьей помощи и не посылая гонца. Даже узнику, заточенному в глубоком подземелье и находящемуся под неусыпной охраной, я способен передать свою волю».

Цитата приводит в замешательство. Неужели Тритемий предвидел изобретение радио? Или он писал о какой-то изощренной форме гипноза, воздействия на подсознание? Сейчас трудно ответить на этот вопрос. Труды Тритемия дошли до нас лишь отрывочно: все его полные тексты были сожжены, как представляющие чрезвычайную опасность.

Наверное, самую недобрую славу колдуна, чернокнижника имел Агриппа Неттесгеймский (1486–1535, настоящее имя – Генрих Корнелиус), ученик Тритемия, человек с очень бурной биографией. Родился он в Неттесгейме – деревушке неподалеку от Кельна, двадцатилетним юношей отправился в Париж, где основал «Общество для изучения тайных наук», был обвинен в ереси, бежал в Англию. Агриппа много путешествовал, вступил в войско императора Максимилиана, за храбрость был посвящен в рыцари прямо на поле битвы. Сфера его интересов была крайне обширна: античная философия, медицина, юриспруденция, алхимия, магия, оккультизм. Самый знаменитый труд Агриппы «О тайной философии» (De Occulta Philosophia) суммировал «магические» знания Средневековья. Агриппа писал: «Мир состоит из трех уровней: элементарного, небесного и интеллектуального. В каждом низшем все управляется высшим и получает его влияние, изливаемое Архетипом и Создателем всего через ангелов, небеса, звезды, элементы, животных, растения, металлы, камни, перенося в нас таким образом всемогущую силу. Вот почему мудрые не без основания верят в то, что мы можем естественно восходить по тем же ступеням через каждый из этих миров до мира самого Архетипа – Творца всех вещей, первопричины и управителя всего».