Она его собственность. Мирая

Глава 5 Мирая

Я сделала шаг за дверь и остановилась, пытаясь успокоиться, выровнять дыхание. Сердце колотилось с такой скоростью, что казалось, еще немного – и оно просто не выдержит, разорвется. Это было бы очень кстати… Но вряд ли следовало рассчитывать на такое везение.

Я оглядела помещение, в котором оказалась. Огромный светлый зал утопал в золотистом сиянии. Оно будто исходило ото всюду: от стен, покрытых изящной позолоченной лепниной, от пола, который был словно вылит из цельного куска золота, от массивных хрустальных люстр, свисающих с куполообразного потолка. В высоких канделябрах, опоясывающих зал по периметру, горели тысячи свечей, но их теплое мерцание лишь подчеркивало вычурность обстановки.

Впрочем, чего еще можно было ожидать от темного? Он богат, и такие излишества для него нечто обыденное.

К страху, который тяжелыми тисками сжимал сердце, добавилась злость. Темные! Пока они жиреют в своих золотых дворцах, такие как я и моя бедная маленькая сестренка вынуждены влачить жалкое существование на задворках жизни…

Стоит ли об этом думать сейчас? Вряд ли.

В центре зала располагался длинный обеденный стол. Взгляд скользнул по поверхности, уставленной многочисленными блюдами, и в следующее мгновение погрузился в омут синих бездонных глаз.

Во главе стола сидел темный. Возвышался угрожающей глыбой.

Не произнося ни слова, он продолжал сверлить меня ледяным взглядом. Даже теплое освещение зала не могло скрыть аристократической бледности его лица. Черные как смоль волосы отливали блеском, губы были вытянуты в жесткую линию. Он осматривал меня придирчиво, словно вещь в лавке. И, кажется, остался не слишком доволен осмотром.

– Подойдите ко мне, – наконец раздался бесстрастный голос, и, к своему собственному удивлению, я тут же повиновалась.

Откуда-то из глубины души поднимался глухой первобытный ужас.

– Вы голодны. Присаживайтесь…

Он жестом указал мне на тяжелый стул с высокой спинкой.

Я осторожно опустилась на стул, окинула взглядом изобильный стол и поняла, что действительно очень голодна – сегодняшние события не оставили места не только для еды, но даже для мыслей о ней. Взяла первое попавшееся блюдо и придвинула к себе. Из десятка приборов выбрала самый знакомый – вилку. И приступила к трапезе, стараясь не хватать пищу слишком уж жадно.

Если я и нарушила какие-то правила этикета, темный ни взглядом, ни словом не дал этого понять.

Слуга – немолодой мужчина с той же татуировкой на лице, что и у сварливой служанки, – налил что-то рубиново-красное в мой кубок. Я сделала вид, что пригубила напиток. Не думаю, что стану это пробовать.

Темный считает, что меня кто-то подослал… Он явно не в духе. И наверняка мне не понравится то, что он скажет.

– Я нашел вашу сестру, – неожиданно начал разговор мой нынешний владелец.

Я вздрогнула.

Нет! Он не может!

Страх за сестру оказался куда сильнее, чем ужас перед темным, и я воскликнула:

– Не трогайте Риасу! Она должна быть свободна! Мы ведь заключили соглашение…

Под его тяжелым взглядом я замолчала.

– Я предпочитаю честные контракты, – равнодушно сказал темный. – Насколько я понял, для вас жизненно важно благополучие этой девочки. И потому счел необходимым о ней позаботиться. Женщина, которой ее передал суд, не слишком подходит для этого. Она жадная и не слишком разборчива в средствах – плохое сочетание. Мой управляющий – большой специалист по людям… Он уверял, что с такой опекуншей рано или поздно ваша сестра окажется в веселом доме.

Я вспыхнула. Веселый дом?! Да этот темный бредит! Тетка бы никогда… Я хотела возразить, но он остановил меня жестом.

– Я отправил ее в школу для девочек в Гезнии. Это заведение считается одним из лучших. Там к воспитанницам относятся без лишней строгости. Она получит образование и шанс на достойную жизнь. Почему вы не едите?

– Спасибо, я уже не голодна…

Неправда. Я по-прежнему хотела есть, но теперь у меня кусок в горло не лез. Достойная жизнь? Чушь. С чего бы ему заботиться о чужом ребенке?! Нет, он явно сделал это неспроста. И уж точно для какой-то своей личной выгоды.

Боги! Я ведь ожидала от темного любой подлости. Но не такой! Теперь моя сестра в его руках…

– Подойдите ко мне! – повелел он.

Я поднялась со стула и приблизилась. Остановилась рядом, избегая смотреть в глаза. Темный высок. Даже сейчас, когда он сидел на стуле, а я стояла рядом, я лишь совсем немного возвышалась над ним.

Кажется, он тоже это заметил.

– Опуститесь! – недовольно приказал он.

Я замешкалась. Что он имеет в виду? Бухнуться на пол в этом роскошном платье? Это казалось невозможным. Я привыкла беречь вещи, даже не такие дорогие.

– Ну же! – нетерпеливо добавил он, и сомнения тут же развеялись.

Ноги словно сами собой подкосились, и я рухнула на пол. Пышная юбка смягчила удар от падения. Теперь все было правильно. Я сидела у его ног. Занимала отведенное мне место. И смотреть должна была снизу вверх. Только вот заглядывать ему в глаза не хотела, поэтому просто уставилась на сияющий чистотой мраморный пол.

Но, кажется, у темного были другие планы.

Он поднял мою голову за подбородок и уставился мне прямо в глаза. Провел большим пальцем руки по губам, словно пробуя их на ощупь. Затем его рука скользнула по шее, опустилась к декольте и по-хозяйски нырнула в лиф.

Я вздрогнула, вновь ощутив его горячие пальцы на моей груди. Воспоминания о том, что случилось ранее, нахлынули жаркой волной, заставляя дышать чаще… Или дело тут не в воспоминаниях?

Возбуждение – горячее, жгучее, душное – прокатилось по телу жаркой волной.

Темные имеют особую власть над людьми. Надеюсь, все мое возбуждение, этот волнующий трепет – ненастоящие. Он заставляет меня это испытывать… Это как гипноз, как наваждение, как морок… Это не я. Это не могу быть я.

По телу пробегали знакомые уже жаркие волны. Губы стали слишком сухими, хотелось их облизать, дышать было тяжело.

Я подняла взгляд на темного – и меня словно окатило ледяной водой. У него было совершенно отсутствующее выражение лица, его глаза не горели ответной страстью. В нем вообще не было никакой страсти. Он будто машинально ласкал мою грудь, думая о чем-то своем…

Я замерла.

Он перевел на меня рассеянный взгляд.

И сказал то, чего я не ожидала услышать:

– Вы солгали. Вы все еще голодны. Никогда больше не лгите мне. Закончите трапезу и ступайте в свою комнату.

После этого встал и быстро вышел из зала.

Я поднялась с пола, оправила платье и уселась за стол. Раздумывать о том, что сейчас случилось, почему темный выпустил меня из рук, не хотелось. Теперь, без его пронзающего взгляда, аппетит вернулся, и я с удовольствием принялась за еду.

Но едва закончив трапезу, я снова вернулась мыслями к своему теперешнему хозяину.

Итак. Он больше не спрашивал меня, кто меня подослал. Однако он почему-то был на меня очень зол. И уж точно не из-за того, что я отказалась от еды. Но главное – Риаса. Риаса теперь у него, а значит, я действительно полностью в его власти. Теперь я не имею права даже умереть.

Глава 6. Лаорр

Лаорр вылетел из зала и быстрым шагом направился в свое крыло замка. Спокойно находиться рядом с этой девушкой не было никакой возможности. Ему следовало побыть одному, чтобы решить, что с нею делать дальше.

Она не лжет.

Нет, конечно, она солгала ему, что не голодна. А еще она с трудом сдерживает ненависть и презрение, когда смотрит на него. Но во всем остальном – не лжет. И то, что эта девушка оказалась в его замке, а он – в самом глупом положении из всех возможных, действительно нелепая случайность.

За те несколько часов, что Мирая провела в своей комнате, приходя в себя и готовясь к обеду, Лаорр успел многое выяснить.

Не то чтобы он был излишне подозрительным, но ситуация с самого начала казалась странной. Мелкая воровка, срезающая кошель у темного, причем так неумело, что ее тут же ловят, потом невероятный приговор, потом ее сестра, воспользовавшаяся этим приговором и предложившая себя по древнему соглашению, о котором все давно забыли.

Но главное – то, что случилось в том отвратительном подвале. То, чего никто не заметил. То, что не давало покоя…

Лаорр привык действовать быстро. Быстро раздавать приказы, которые неукоснительно исполнялись.

Его люди нашли ее сестру и доставили в замок. Обычная рыжая девчонка. Правда, дерзкая и смелая… Первым делом обругала его такими словами, которые не в каждом кабаке услышишь. Потом потребовала «немедленно отвечать», что с сестрой, хоть и дрожала от ужаса.

Как там ее, Риаса?

Впрочем, одного его особого взгляда хватило, чтобы дерзость исчезла, будто ее и не было. Теперь девчонка глядела на него перепуганными глазищами и клялась, что никто ее к нему не подсылал. Она решилась покуситься на его имущество лишь потому, что была уверена: в кошельке любого темного полно серебра.

Это было настолько глупо, что вполне могло оказаться правдой.

Лаорр велел служанкам умыть и переодеть нищенку – кто знает, вдруг на ее теле спрятаны амулеты, скрывающие правду. Но нет. Когда Риаса предстала перед ним уже в новой одежде, она говорила то же самое. И это по-прежнему было правдой.

Лаорр в задумчивости смотрел на сестру Мираи.

Девчонка обещала вырасти прехорошенькой, а ее тетка, похоже, особой щепетильностью не отличалась. Управляющий доложил, что она сама привела девчонку в замок, запросив за это какие-то гроши и даже не поинтересовавшись – зачем… Будущее сестры Мираи могло быть очень грустным. И хотя ему было абсолютно наплевать и на рыжую воришку, и на ее будущее, что-то мешало Лаорру просто выставить ее за дверь. Что-то…

Может быть, шестое чувство, что проявлялось иногда холодком в затылке, как смутное предвкушение опасности. А с шестым чувством Лаорр никогда не спорил.

Мысль о школе-пансионате пришла ему в голову внезапно. И это была отличная мысль. Он тут же отдал распоряжение пристроить малявку в приличное место с соответствующими указаниями для персонала: никого к ней близко не подпускать. Никаких посетителей. Не то чтобы он ее в чем-то подозревал, но ту, что постоянно жила рядом с Мираей, ту, что случайно или намеренно могла узнать о ней что-то лишнее, лучше держать под контролем.

Кроме того, он рассчитывал, что его новая игрушка оценит этот широкий жест. Как выяснилось позже – зря надеялся.

Лаорр не закончил на этом свое расследование.

Он велел отыскать и тех, кто обучал девчонку «воровскому мастерству». Их доставили очень быстро. Но и это оказалось бесполезно. Он говорил с ними лично. Гадкие, неприятные типы, сотканные из алчности и лжи. У них была только одна задача: запудрить мозги неудачникам и выманить у них деньги. Никаких потайных умыслов.

Так что ничего, бросающего хотя бы тень подозрения на Мираю, он не нашел.

Лаорр вошел в свои покои и развалился на диване в глубокой задумчивости. Собственно, думать тут нечего. Мирае не место в его замке. Он должен от нее избавиться. Должен был избавиться сразу, как только понял, что она собой представляет.

Почему же до сих пор этого не сделал? Потому что за последние годы к нему в руки не попадалось ничего, столь же интересного? Пожалуй.

Даже сейчас мысль о ней заставляла сердце биться быстрее…

Лаорр погрузился в воспоминания.

Почему он вообще пошел на судебный процесс сам, а не отправил управляющего, как это и следовало сделать? Тут все просто: у него были дела в той части города. Да и было любопытно посмотреть, что станет с глупой девчонкой. По его разумению, ее следовало хорошенько отшлепать и оправить к родителям… Но у человеческих судей на это мог быть свой взгляд.

Однако, явившись в зал, он быстро потерял интерес к «преступнице». Его взгляд привлекла ее сестра…

Девушка была настолько красива, что даже темные круги под глазами и чрезмерная худоба не могли этого скрыть. Но не столько ее красота притягивала его взгляд, мало ли вокруг смазливых девиц. Главное – ее эмоции. Они так отличались от того, что могла испытывать толпа, присутствующая в суде: любопытство, страх и радостное сочувствие – ах, бедняжка! Но хорошо, что все это случилось не со мной!

Там же он видел нечто другое: искреннее страдание, привязанность, боль. Не то чтобы он раньше не встречал подобных эмоций. Надо сказать, все это далеко не самая любимая его еда. Но здесь они были чисты, как вода в горном роднике, искренни и… потрясающе сильны!

Он поймал себя на мысли, что хотел бы заполучить эту девушку. Это было бы приятным разнообразием в его жизни. Но, увы! Он ясно видел, что она не из тех, кого можно соблазнить деньгами, даже большими деньгами. Деньги – отличная штука, но на них не купишь ничего действительно стоящего. А она была стоящей, это точно, уж он-то в таком разбирался…

Он стоял, укрытый от посторонних взглядов плащом, и размышлял.

Так, раз деньгами не выйдет, то может быть предложить ей работу? Или даже им обеим, когда этот фарс с судом закончится? Они могли бы работать у него как вольнонаемные, при замке всегда найдется, чем заняться. Что-нибудь несложное…

Да, именно так он и сделает.

Лаорр уже прикидывал, куда мог бы пристроить сестер, когда объявили приговор: двадцать лет рудников.

Даже Лаорр вздрогнул. Эти люди сумасшедшие?! Какого еще отношения они заслуживают, если к самим себе и себе подобным так относятся?

Двадцать лет рудников за глупую детскую выходку! Что за нелепая жестокость.

Он обязательно подойдет к судье и уладит дело. За несколько серебряных монет жирный боров продаст и мать родную. А уж выпустить под шумок преступницу – и вовсе несложно. А потом взять их в замок…

Лаорр торопился, у него была еще куча дел, которые требовали его внимания. Но взрыв эмоций, чудесный чистый коктейль потрясающей силы от трагедии, разворачивающейся у него на глазах, приковал его к месту.

А потом, словно гром среди ясного неба прозвучало:

– Я заявляю о компенсации!

Лаорр в первый момент растерялся. Что она несет? Зачем?

Брать человеческое существо в собственность? Ему всегда казалось это дикостью.

Соглашение древнего образца. Да кому оно нужно сейчас, когда всё давно уже решают деньги?! Расторопные мамаши наперебой предлагают темным невинность своих дочерей, тех что посимпатичнее. А когда дело сделано, прелестницы покидают жилище темных, сжимая в руках заветные кошели с деньгами. И все довольны.

А вот та, что будет передана по древнему соглашению, никуда не уйдет. Зачем ему такая обуза?

Он уже собирался отказаться и привести в исполнение свой изначальный план, но бросил мимолетный взгляд на перепуганную, натянутую как струна девушку, которая напряженно ожидала его ответа, и передумал.

Судья спросил его о согласии. А ведь тогда еще можно было все изменить! Предчувствие, что он совершает роковую ошибку, уже было. Но он не послушался инстинктов и ответил «да»…

– Свободнорожденные человеческие женщины могут быть чрезвычайно строптивы, – вкрадчиво нашептывал пристав. – Поэтому был разработан ритуал, позволяющий усмирить их нрав и облегчить период адаптации. Это важная часть процедуры. Тут требуются определенные приготовления. Вам следует вернуться за вашим имуществом через два часа, чтобы мы могли провести ритуал передачи…

После этого разговора ему захотелось вымыть руки.

Лаорр покинул зал суда и отправился по делам, которых было немало. Он даже успел встретиться за обедом с одним из своих брокеров. Тот сообщил тревожные новости с биржи. Беседа затянулась, и Лаорр опоздал к началу чертова ритуала.

А когда вошел в мрачный зал подземелья, едва сдержался, чтобы не испепелить пристава.

Девушка лежала на каком-то грязном камне, связанная, в разорванном платье! Даже если эти ублюдки решили, что она больше не свободный человек, а всего лишь его собственность, то кто, покарай вас боги, так обращается с чужими вещами?!

Он едва сдерживался, чтобы не выместить злобу на мерзкого вида человечишке, который крутился рядом. Но сдерживался. Сейчас это не просто человечишка, а винтик в механизме системы.

А вступать в конфронтацию с системой – себе дороже.

Человечишка, кажется, не понимал, с каким брезгливым отвращением относится к нему Лаорр. Или понимал? И именно поэтому потребовал, чтобы он продемонстрировал, как девушка «откликается»…

Как будто человеческая девушка в принципе может не откликнуться на желание темного…

«Мы можем расторгнуть соглашение», – сказал он.

Вот тогда у Лаорра был последний шанс. Он еще мог разозлиться, пойти на принцип и сказать – хорошо. Расторгаем. Да, это стоило бы жизни рыжей девчонке, потому что после такого договориться уже не получилось бы. Но какого черта его должно это заботить?!

Однако почему-то заботило, и он, стиснув зубы, подошел к постаменту.

Коснулся девушки – и его обожгло ненавистью и страхом. Что-то новенькое! Он продолжил трогать руками ее тело, с удовольствием ощущая, как к терпким, но неприятным на его вкус эмоциям добавляется желание, вожделение, а затем и страсть. Яркая, сильная, чистая…

Он не собирался доводить дело до конца и услаждать похотливый взор судебного пристава… Лишь пробежаться пальцами по телу, чтобы вызывать ответную дрожь. И наконец убраться из этого зала.

Но, прикоснувшись к ней, не смог остановиться. Он продолжал ласкать ее, вести по дороге наслаждения, пока не довел до пика, до разрядки. Забыв о пялящемся на них приставе, забыв об омерзительном месте, в котором все происходило, забыв вообще обо всем.

И дело было не в том, что он так увлекся этой игрой, хотя, конечно, он увлекся. Все время он чувствовал чужую волю. Это она заставила его продолжать. То ли мольба, то ли приказ: не останавливайся…

Эта странная девушка подчинила его своей воле! Пусть ненадолго, пусть она просто застала его врасплох, пусть она сделала это тогда, когда их желания совпадали! Но она сумела. А подобное могло означать только одно…

* * *

Лаорр бы так и сидел в задумчивости, но дверь отворилась, и в покои вошел управляющий. Заметив, что хозяин не в духе, он выдержал паузу, прежде чем начать говорить.

– В замок доставили новую девушку… Прикажете привести?

Глава 7. Лаорр

Первым порывом было отказаться. Доставили и доставили. Подождет. Поживет в замке день-другой, освоится. Потом можно будет пригласить ее для знакомства. Прикоснуться к ее чувствам, попробовать их на вкус. Смутить…

– Приведи, – неожиданно для себя сказал он.

И остался недоволен. Что-то слишком много спонтанных решений для одного дня.

Управляющий с поклоном вышел.

А через несколько минут дверь снова распахнулась, и в покои вошла девушка. Лаорр смерил ее долгим пристальным взглядом и, по-хозяйски откинувшись на спинку дивана, жестом приказал повернуться.

Высокая, крепко сложенная, с копной густых рыжих волос, подколотых шпильками, девушка излучала абсолютную покорность. Декольте длинного темного платья было таким откровенным, что казалось, наклонись она – и упругие, как две дыньки, груди выскочат наружу. Богатые изгибы тела, узкие ступни, тонкая талия, крутые пышные бедра – все как он любит.

А как он любит? Перед глазами словно наваждение всплыл другой образ – изящная хрупкая фигура, распростертая на камне… Прочь!

Лаорр заглянул девушке в глаза и недовольно нахмурился.

Она волновалась. Но волновалась обыденно. Так волновалась бы горничная, вздумай он провести белоснежным платком по книжным полкам. Он не был ей приятен или не приятен… Да-да. Она пришла, чтобы выполнить работу, за которую ей щедро заплатят.

И не больше.

Лаорр всматривался в девушку в надежде уловить трепет предвкушения, страх от того, что та впервые с мужчиной, но находил лишь горьковатый аромат покорности, с которой она готова была выполнять любые приказы.

Она явно хотела ему понравиться. Глубоко дышала, вздымая высокую грудь, смотрела призывно. Но вот беда: то, что раньше пробуждало в нем зверский аппетит, сейчас вызывало стойкое раздражение.

А тот образ, пронзительный и манящий, настойчиво преследовал его. Даже сейчас.

Лаорр стиснул челюсти и снова попытался отогнать наваждение, и снова не преуспел. Черт бы ее побрал!

Не стоит сейчас о ней думать. Вообще никогда не стоит. Она должна исчезнуть из замка, из его мыслей, из его жизни, и чем быстрее это случится, тем лучше для всех.

Он повелительным жестом приказал деве подойти ближе, и та молча повиновалась. А приблизившись, одарила его улыбкой, достойной самой прожженной шлюхи из веселого дома.

Безмозглая кукла!

Лаорр втянул носом воздух. Ноздри затрепетали, вдыхая усилившийся пряный аромат. Любопытство. Праздное.

Всё не то. Внутри закипал гнев.

– Раздевайся, – грубо велел он девице.

Та безропотно выполнила приказ, провела ладонями по плечам, и тонкое платье, соскользнув, плавно опустилось у ног.

Ни тени смущения. Сколько раз она вот так сбрасывала одежду перед мужским взором?

– Подойди, – глаза его яростно сверкнули.

Рыжая сделала несколько шагов и замерла, опустив глаза в пол. Он чувствовал, как ускоряется сердечный ритм, как кровь все быстрее бежит по венам, а внутри просыпается чудовищный голод.

Лаорр обхватил девичье запястье, погладил большим пальцем нежную кожу и с силой смял тонкую бледную ладонь. Девушка вскрикнула от боли. Он чувствовал страх и вожделение, поднимающиеся из глубин ее существа, но все же этого было мало.

– Посмотри на меня.

Девчонка подняла горящий взгляд. На одно лишь мгновение перед ним возникли глаза Мираи – жгучая смесь ненависти и зарождающегося желания, и в паху заныло. Вместе с этим ощущением нахлынула ярость.

– Опустись на колени, – процедил он сквозь стиснутые зубы и грубо дернул девчонку за руку.

Та тихо охнула и с глухим стуком рухнула на колени. Лаорр сгреб в кулак рыжие волосы и, потянув за них, приподнял ее голову лицом вверх.

– Ты знаешь, что нужно делать?

– Да, – ответила она, облизнув губы.

Откуда, черт возьми? Откуда ты знаешь?! Прелестная невинная дева, за которую было уплачено серебром!

Лаорр спустил штаны и, снова вцепившись в рыжую копну, пригнул голову девчонки к напряженному члену.

Нужно просто расслабиться. Все войдет в норму, как только Мирая окажется далеко от этих мест. Но что-то не давало ему покоя. Странное чувство, что как прежде уже не будет, ослепляло разум, и Лаорр, скрипнув зубами, нетерпеливо дернул рыжие пряди вниз.

Девчонка судорожно всхлипнула, взметнув густой аромат страха, и обхватила губами упругий член. По телу тут же прокатился электрический разряд. Хриплое рычание вырвалось из груди, нарушив застывшую тишину. Лаорр подался вперед, ощущая, как уперлась головка в нежное небо, проник глубже и замер.

Девушка заскользила губами по напряженному органу, погружая его во влажную полость, сглатывала, сжимая головку горловыми мышцами. Протянула ладони к яичкам и нежно погладила сморщенную кожицу. Скользнула губами вверх по древку, задержалась на пару мгновений возле натянутой уздечки, лаская ее языком. Что ж, в этом девица была хороша. Она заставляла Лаорра дышать хрипло и часто, то и дело срываясь на стон.

И в то же самое время, когда его тело содрогалось от удовольствия, в душе нарастала злость. Юная дева ласкала его не хуже опытной шлюхи. Он откинулся на спинку дивана, вбирая в себя похоть и азарт, источаемые ею, и попытался расслабиться. Не получилось.

Его раздражало все: горьковатый привкус эмоций девчонки, словно в них подмешали что-то искусственное, воспоминания о чистом вожделении, исходящим от Мираи там, в зале… и осознание того, что отныне он не сможет получить истинное удовольствие от своей обычной трапезы.

Довольно!

Лаорр намотал на кулак рыжие пряди и вошел грубо, глубоко, на всю длину. Он продолжал удерживать голову девушки в таком положении до тех пор, пока не почувствовал судорожный спазм в ее горле. С удовлетворением вобрал в себя порцию паники и ослабил хватку.

На девичьих глазах показались слезы. Вот так-то лучше. Зато теперь он получит хоть что-то настоящее. Он продолжал врываться – грубо и зло. Смотрел, как, прокладывая сверкающие дорожки на раскрасневшихся щеках, струятся из-под прикрытых век слезы.

– Ты ко всему готова? – хрипло прошептал он и с наслаждением ощутил новый прилив ее страха.

Он рывком отдернул ее голову и плотоядно оскалился. Внутри разгоралось животная ярость.

– Встань на ноги и упрись лицом в диван, – велел ей.

Девушка поспешно повиновалась. Лаорр встал позади соблазнительно изогнувшейся фигуры. Скользнул пальцами между ног. Она была влажной и слегка дрожала. Так и должно быть… Он надавил чуть сильнее. Она охнула и протяжно застонала.

Ну что ж, веселье только начинается.