– Ты сейчас… шутишь? – недоверчиво прищурилась Вика.
– Ни капли. Поехали, я тебе все покажу.
Он потянул ее за руку.
– Никуда я не поеду, я здесь, между прочим, с подругой.
Вика оглянулась и поискала глазами Киру. Та пребывала все в той же блаженной позиции, только, кажется, ее голова переместилась с правого плеча кавалера на левое. Ян проследил ее взгляд и усмехнулся:
– Мне кажется, ей сейчас куда лучше без тебя. Вот честное слово, смотрю на них и понимаю: им достаточно весело и без твоего посильного участия.
Вика нахмурилась: нашелся тоже специалист! И выдвинула свой последний аргумент:
– А если это какой-то проходимец, а она уже пьяна?
Ян еще раз окинул парочку пристальным взглядом.
– Может, и проходимец, тут так сразу и не скажешь, – он задумчиво потер подбородок. – Но, вообще-то, это владелец заведения. И шанс, что он окажется проходимцем, минимален. Так мы едем?
Голубые глаза, которые сейчас в свете огней казались темно-синими, смотрели на Вику, затягивали, обволакивали, лишая остатков здравого смысла…
– И куда же ты хочешь меня отвезти? – уже не так уверенно и категорично спросила она.
– Вот увидишь, тебе понравится.
«Любопытство сгубило кошку» – вспомнилось Вике как-то некстати, но, кажется, слишком поздно, потому что ей во что бы то ни стало нужно было выяснить, что это за такое волшебное место и какое к нему может иметь отношение тонкая организация собачьей души.
Уходить, не попрощавшись с Кирой, Вика отказалась. А вдруг та тоже решит, что Вика умотала с каким-нибудь проходимцем? Будет волноваться, названивать, и весь романтический вечер с владельцем заведения пойдет насмарку. Поэтому она решительно встала из-за столика и так же решительно подошла к танцующим. И остановилась, не очень представляя, как теперь обратить на себя Кирино внимание.
Она явно не была настроена на общение. Об этом красноречиво свидетельствовали закрытые глаза и блаженная улыбка на лице. Впрочем, принимать трудных решений Вике не пришлось. Ян, словно по волшебству, вырос за ее плечами, привлек ее к себе и сказал:
– Молодые люди, если вам интересно, мы уходим, хорошего вам вечера.
Это сработало. Кира открыла глаза и удостоила их с Яном затуманенного взгляда.
– О, надо же… наш больной! А выглядит как здоровый.
Сказав это, она закрыла глаза, так что ритуал прощания смело можно было считать завершенным.
Глава 24
Вика внимательно смотрела в окно такси на мелькающие огни города только потому, что повернуться и посмотреть в глаза Яну почему-то казалось совершенно невозможным. За окном бурлила жизнь, мигали огни светофоров, торопились куда-то прохожие, кто парами, кто семьями, кто поодиночке. Кто-то домой, кто-то по магазинам. И у всех была простая и понятная жизнь. Смотреть на них было проще, и молчать было проще, чем…
Ян сидел рядом. Нет, он не брал ее за руку, не пытался заговорить, и даже не придвигался ближе, но, как ни странно, она чувствовала его присутствие очень остро. При нем воздух словно становился другим, густым и насыщенным, и все краски становились ярче, живее, теплее. И сама она, Вика, оттаивала, начинала чувствовать то, что старательно пыталась забыть. Зачем она согласилась на эту поездку? Да черт его знает.
Такси плавно притормозило и, вильнув, остановилось у обочины дороги возле большого длинного дома, почти что в центре города. Щелкнули дверцы автомобиля…
Несколько шагов до массивных дверей подъезда, гулкие шаги по пустому холлу. Короткая поездка на лифте, металлическая дверь, больше похожая на дверь сейфа.
– Ты переехал? – спросила она.
Но и этот вопрос остался без ответа. Ян лишь загадочно улыбался. Справившись с замками, он толкнул сейфовую дверь и широким жестом распахнул ее, приглашая войти.
– Прошу.
Вика несмело скользнула внутрь, ежась и оглядываясь по сторонам, и вздрогнула. С огромного портрета на стене на нее серьезно и укоризненно смотрела кошка. Собственная Викина кошка, которая сейчас, по всей видимости, спокойно спала в двушке на окраине в ожидании блудной хозяйки.
Вика осмотрелась внимательнее. Помещение было большим и светлым, за огромными окнами от пола до потолка переливался огнями город, а внутри… Внутри тот самый тщательно продуманный хаос, когда у хозяина все под рукой. Лампы, прожекторы, куча осветительных девайсов с путаницей змеящихся по полу проводов. Фоны рулонами, бумажные и тканевые, Мольберты, краски, картины, картины, картины… Картины на стенах, картины, небрежно прислоненные к стене, несколько готовых работ прямо на мольбертах, бережно накрытых чистыми простынями. Пара загрунтованных холстов с неясными очертаниями будущей живописи. В углу за ширмой – огромный мягкий диван, заваленный подушками, в другом углу, явно для посетителей, – два уютных широких кресла и столик с кофемашиной, рядом книжная полка: книги, яркая россыпь журналов, альбомы репродукций – на любой вкус.
В голове словно включился калькулятор. Студия практически в центре столицы, и какая студия! Она непонимающе смотрела на Яна.
– И что это значит?
– Ничего особенного, просто теперь я модный художник, который как никто понимает души зверюшек, поэтому считается правилом хорошего тона заказать у меня портрет питомца. Есть подозрение, что без такого портрета жизнь четверолапого друга будет тоскливой и безрадостной.
Ян прошел вглубь студии, открыл какой-то шкафчик (должно быть, бар), извлек оттуда бутылку вина и два пузатых бокала. Вика краем глаза зацепила этикетку. А неплохо!
– Подарок благодарных заказчиков, – усмехнулся Ян, – берег для особого случая. Да ты присаживайся… – Он кивнул на те самые кресла. Для посетителей.
Присесть? Нет, пожалуй, не стоит…
Ян поставил бокалы на столик и плеснул в каждый немного вина. Один бокал подал ей, второй взял себе.
– Предлагаю выпить за твою кошку. – Вика удивленно взметнула брови. – Мне вас очень не хватало. Обеих.
Вика усмехнулась и перевела взгляд на огромный портрет. Кошка была как настоящая, ни с какой другой не спутаешь. Этот паршивец умудрился даже взгляд ее уловить: вечно снисходительный и немного недовольный.
– Так почему ты меня бросила? – спросил он.
Вика пригубила вино. На этот вопрос у нее не было ответа. Вернее, был, но очень долгий и, увы, для Яна совсем непонятный. Признаваться, что видела их с разбриллианченной дамой, а потому решила не связываться? Нет, слишком многое придется объяснять и растолковывать, а на это просто не было сил, ни физических, ни душевных. Как объяснить, что за последнее время она слишком устала от душевных драм и хотела просто немного покоя? Совсем чуть-чуть, чтобы перевести дух. Хотела себя поберечь.
Этот парень находится на том этапе бесшабашной молодости, когда идея себя поберечь даже не приходит в голову. Так что вряд ли можно рассчитывать, что он поймет.
Поэтому Вика лишь пожала плечами и допила остатки вина. Ян взял бокал из ее рук, поставил оба бокала на столик (пустой ее и нетронутый свой), сделал шаг навстречу и оказался рядом, совсем близко, и она почувствовала, как тонет в омуте этих невозможных, невыносимо синих глаз.
– Не хочешь – не отвечай, – его голос сделался хриплым, таким, что спине моментально стало холодно, а сердце дернулось, пропуская удар. – Только не бросай меня больше, ладно? Мне без тебя плохо.
Он даже не тронул ее руками, просто склонился над ней, и его лицо заслонило собой весь мир. Их губы сошлись изгиб в изгиб, мягко, невесомо, невыносимо ласково, и интерьер шикарной студии в центре столицы вдруг поплыл перед глазами. У поцелуя был привкус только что выпитого вина и щемящей, сводящей с ума нежности, от которой так хочется плакать. Внутри сладко сжалось, и закружилось в голове. Больше всего на свете ей хотелось ответить, разомкнуть губы, впуская его язык, прижаться к такой знакомой широкой груди, обхватить обеими руками, царапая, гладя крепкую спину. И целоваться, целоваться, целоваться до одури, до кругов перед глазами, до вспухших губ, ощущая, как тискают ее тело горячие сильные руки, и хрипло дышать, и чувствовать, как колотятся рядом два сердца, его и ее. И таять, обмирая от удовольствия, наливаясь колючим знакомым жаром. А потом привычно упасть в тот горячий умопомрачительный омут, в котором (она это точно помнит) когда-то была безумно, нечеловечески счастлива.
Нельзя. Иначе потом будет больно. Ужасно больно…
Вика слегка отшатнулась, едва не застонав от тоскливого чувства потери. Нет, она все делает правильно. Потому что иначе нельзя. Невозможно.
– Ну хорошо, давай просто поговорим… – Ян почти силой усадил ее в кресло, опустился на пол, положил скрещенные руки на ее колени, а голову на руки. Глядя вот так, снизу вверх, спросил: – И как ты жила без меня все эти годы? Как ваш польский контракт? Справилась без меня? Уверен, это было тяжело.
И Вика задохнулась. Ну конечно, он ведь ничего не знает. Ни о разводе, ни о польском контракте, который полетел ко всем чертям, – вообще ни о чем. И сейчас топчется по самому больному не со зла. Но от этого ведь боль меньше не становится.
Она убрала его руки с колен и поднялась из кресла, а он так и остался сидеть на полу.
– Ян, прости, – сказала Вика тихо, стараясь не показать, как ноет все внутри от бесконечной тоски. – Ты большой молодец, и все это, – она обвела взглядом его мастерскую, – очень круто. Но нам действительно лучше не встречаться.
Она странно дрожащими пальцами отыскала в сумочке телефон и набрала номер такси, поморщилась. Сейчас проехаться в такси через весь город – это недопустимая расточительность, но не идти же пешком.
– И ты не объяснишь мне почему? – спросил он.
Она покачала головой:
– Нет. Извини.
Как она может объяснить ему то, что и самой себе объяснить трудно. Нет у нее объяснений, есть просто смутное ощущение, что так нужно, что так правильно.
Глава 25
Этот вечер Вика вспоминала еще пару дней. Очень уж подходящее было время и возможность для воспоминаний. Когда-то она не восприняла всерьез слова Яна: если гениальность не жмет, то что-то художник всегда заработает. Вика себя гениальным художником не считала даже в лучшие времена, а теперь-то уж точно.
Так что ей ничто не мешало зарегистрироваться на фрилансерской бирже в поисках каких-нибудь заказов. Портреты по фотографиям? Почему бы и нет, если кошке нужен корм, а хозяйка пока ничем особенным не занята. Дизайн обложки для семейного альбома в ретро-стиле? Что вы, что вы, всю жизнь мечтала, пожалуйста. Дизайн календаря с авторскими работами? Сделаем, подретушируем, уберем огрехи, конфетка будет, а не календарь…
И среди этой разнообразной чепухи Вика неожиданно откопала заказ на оформление офиса. Вот уж не думала, что серьезные предприниматели ищут себе дизайнеров в таких местах.
Впрочем, насчет серьезности предпринимателей она явно погорячилась: цена за проект была заявлена, прямо скажем, не ахти, так что, похоже, с Викой им капитально повезло. А они пришли в невероятный восторг, как эргономично она сумела «расставить» мебель, уместить в крохотное помещение уйму народу так, чтобы у них не возникало ощущения, что они сидят друг у друга на головах. И более того, нашлось даже место для диванчика для посетителей – ну, раз уж такой серьезный специалист, как ее бывший секретарь Леночка, убеждена, что серьезной фирме без него никак нельзя, «несолидно».
Странно, но Вика даже получила удовольствие от этой работы. Все-таки что-то в этом есть: вести проект в одиночку от начала до конца, ни на кого не рассчитывая, никого не организовывая, никого не вдохновляя на труд и на подвиг.
Единственное, что ей во всем в этом не нравилось, так это то, что в тишине и одиночестве пустой квартиры – порядочные фрилансеры всегда работают на дому, да… – в голову лезли мысли. Исподволь, непрошено, сначала осторожно, по краю сознания, а потом…. А потом захлестывали с головой. Вместе с запахами, звуками, ощущениями и щемящей тоской. И о том, что было. И о том, что не свершилось и вряд ли уже свершится. Их последний совместный вечер. Россыпь огней за огромными окнами студии, уютный скрип паркета. Запах сохнущей краски, пыли, бумаги и теплые губы, с привкусом терпкого вина. Невесомый нежный поцелуй, поцелуй-просьба, поцелуй-прощание… Невыносимо затягивающий, дарящий выбор. А есть ли он? Может, в этот раз действительно последний. И мысли были очень беспокойные. Если ей позвонит Ян, сможет ли она отказать ему так же уверенно, как и тогда? Трудно отрицать очевидное. Сейчас больше всего на свете ей бы хотелось забыть о грузе обязательств, ответственности и нерешенных проблемах, сбросить все это с себя, сделать вид, что ничего ужасного в ее жизни не происходит, и поверить, что можно быть просто женщиной рядом с единственным, желанным до умопомрачения мужчиной. Позвонить и сказать: «Приходи…»
Но даже очень влюбленная Вика знала: делать этого не стоит.
Не сюда же ему приходить! Не в эту пошарпанную квартирку, которая еще долго будет ждать ремонта! Так что никаких звонков.
Сейчас тот самый момент, когда надо сосредоточиться на себе, привести в порядок свою собственную жизнь, а потом уже думать о том, чтобы кого-то в нее впустить. Так хорошая хозяйка сначала убирает квартиру и только затем зовет туда гостей. А то, что сейчас она радуется оплаченному на бирже заказу, вовсе не свидетельствует в пользу того, что ее жизнь в порядке. И этот порядок нескоро наступит, если вообще наступит! Станет ли Ян ждать так долго? Вряд ли… Скорее всего, та самая первокурсница наконец материализуется в его жизни, и все станет на свои места… Вика уже заранее ненавидела ее, красивую, юную, счастливую, потому что для нее, молодой и счастливой, будут так знакомо темнеть голубые глаза, из глубины которых станет подниматься густой тягучий жар, и ее будут жадно целовать упругие влажные губы, ее будут крепко и упоительно сладко обнимать его сильные руки.
Вика дернулась от внезапной трели телефонного звонка, вынырнув из тоскливых мыслей, и некоторое время сидела, не решаясь посмотреть на дисплей. В последнее время она с недоверием относилась к телефону. Видимо, уже привыкла, что оттуда поступают только плохие новости. Вдруг все-таки Ян? Или какие-нибудь неучтенные кредиторы, желающие урвать свой кусочек от несуществующего уже пирога… Лучше пусть кредиторы.
Она посмотрела на экран телефона. Миха…
А вот это уже и вовсе странно… Что бы ему могло понадобиться от нее теперь? Пристроить кого-то из его студентов в стажеры она не в состоянии – некуда. Подбросить работу? Самой бы кто подбросил, желательно такую, чтоб на размышления и самоковыряния не оставалось ни одной чертовой секунды! В общем, принести хоть какую-нибудь пользу старинному другу она, увы, не в силах. И вряд ли он не знает об этом…
Вика нажала на кнопку и настороженно поднесла телефон к уху:
– Привет, Миш…
– Вика, у тебя все в порядке? – спросил он, даже не поздоровавшись.
И вот как ответить на этот вопрос? Нет, Миша, у меня все отвратительно, спасибо, что спросил. Ну и кому станет лучше? Впрочем, если задуматься, то ничего ужасного в ее жизни не случилось. Ее не подкосила какая-то неизвестная науке болезнь, все близкие живы, а полный кавардак в работе и в личном – ну и что, с кем не бывает.
– Более или менее…
Так, пожалуй, будет честно.
– Я не смог до тебя дозвониться, ездил к тебе в агентство, а там сейчас турфирма. Это не выглядит как «более или менее», – заметил Мишка.
– Это выглядит как плохо, согласна.
– Так что же случилось?
Кажется, старый друг Миха решил быть настойчивым. Он всегда это умел или научился, когда неожиданно стал отцом?
– Ну, скажем так, я не слишком удачно развелась… – Вика хохотнула. Хохот вышел напополам со всхлипом. Агентства, взлелеянного с нуля, с первой буковки первого заказа, с первого гвоздика, вколоченного – твою ж мать! – собственноручно в дверной косяк будущего кабинета в новом, необжитом, только что снятом офисе, на который она тогда торжественно повесила свой плащ, было жаль до зубовного скрежета.
– Не слишком удачно?! – В голосе Мишки послышалась плохо скрытая ярость. Он немного помолчал и уже спокойнее добавил: – Знаешь, мне твой Виктор никогда не нравился. Скользкий тип! Но мне жаль, что я оказался прав.
Вика попыталась припомнить, что тогда говорил ей Миха, и не смогла. Да и бог с ним. Она тогда все равно не была способна услышать кого-то и что-то, кроме своего глупого сердца. Но вот то, что Миха на свадьбу к ним не пришел, сославшись на какие-то неотложные дела, – это она помнила. Хотя подарок прислал. Неужто уже тогда разглядел? Может, слепой была одна она?
– Еще как прав, – пробормотала сказала Вика. И удивилась сама себе. Почему вообще она это с ним обсуждает? Наверное, слишком устала копить все внутри. – Если ты звонил по каком-нибудь делу, то, боюсь, я ничем не могу помочь.
– Можешь, – почему-то уверенно заявил Миха. – Послезавтра приезжает Оксана.
– Какая еще Оксана? – Она что-то не могла припомнить общих знакомых с этим именем. Да еще таких, чей приезд заставил бы Миху ее так активно разыскивать.
– Мать Яна.
Сердце екнуло и скатилось в пятки. Рука, держащая трубку, моментально вспотела. Вика перехватила телефон другой рукой, но та тоже стала мокрой.
– А-а-а, вот как, – протянула Вика дрогнувшим голосом.
Так. Что еще за новости? Откуда эта дурацкая паника, словно ее собираются представить будущей свекрови?! Ничего подобного вроде не планируется. Интересно, чего хочет эта милая женщина? Устроить ей скандал, сказать, чтобы она не смела приближаться к бедному ребенку? Так она вроде бы и не собирается приближаться, даже наоборот.
– А почему ты решил мне об этом сообщить?
– Ну, вообще-то, она хочет встретиться и познакомиться. Мы могли бы поужинать вчетвером.
Поужинать? Вчетвером?! То есть… с Яном?!
Твою ж мать…
Вика подскочила с кресла и заметалась по комнате. Вот к этому она точно не была готова.
– Послушай, – взмолилась она, старательно подыскивая слова и не находя их. – Ну, мы с Яном… – Вика хотела сказать, что они расстались, но не была уверена, что это точная формулировка. Она бы вообще не знала, как можно охарактеризовать то, что между ними происходит. – В общем, совершенно нет смысла нас знакомить, я тебя уверяю.
– Вика, я понимаю, что у вас там какие-то сложности. Ян говорил, что не может тебя найти. Просил помочь… – Вика застыла как вкопанная. – Но для меня это важно. И для нее важно. В конце концов, мы родители, ты же должна понимать.
Они родители, и она должна понять. Да. Она обязательно их поймет. Когда-нибудь попозже! Она вообще понятливая. Но не сейчас, не сейчас, черт побери все на свете!
– Послушай, я не могу! – Вика обессиленно упала в кресло, едва удержав в скользких ладонях телефон. – Прости, все понимаю, но не могу. Скажи, что я заболела, уехала, что меня нет в стране… В общем, что угодно скажи, лишь бы это мероприятие прошло как-то без меня. Я… поверь, сейчас я просто не выдержу еще и это…
– Хорошо, – буркнул Михаил. – Вик, если нужна какая-то помощь… Ну или вообще что-то… поговорить там… ты звони.
– Да, конечно, обязательно, – дала Вика обещание, которое вовсе не собиралась выполнять.