Трудно было с другими собаками, но я научилась притворяться больной, чтобы отпугивать их от себя, да и они сами своим природным чутьем чувствовали чужака и не часто проявляли ко мне интерес. Самым же замечательным стало то, что память о прошлом, мучившая меня раньше, стала теперь мне приятна, из нее исчезла безысходность, исчезли и навязчивые мысли, вспоминались только лучшие и радостные моменты, а их было немало и, забравшись куда-нибудь в уголок в парке, к счастью было начало лета и тепла предостаточно, можно было лежать в траве или на теплом асфальте вытянув передние и задние лапы и хвост и предаваться воспоминаниям.
Все началось, наверное, год назад, когда я упала с велосипеда на улице. У меня появился шрам между носом и губой. Часто Игорь ласково называл меня собакой, он говорил "ты – мой пес", "ты – собака, ты – собака моя". Теперь, после этого падения шрам напоминал чем-то собачий нос и я сказала Игорю, что однажды, он проснется и увидит рядом с собой не жену, а собаку и однажды этот момент наступил.
Игорь кормил меня лучшим кормом, выгуливал утром и вечером, постелил у двери мягкий чистый коврик, разговаривал со мной, а я смотрела на него своими карими глазами и иногда поскуливала, так как говорить у меня уже давно не получалось, а мне так многое хотелось сказать. Иногда мне хотелось, чтобы мы оба превратились и мчались по лугу, весело заливаясь лаем, забыв все мирское и отдавшись животной радости существования . Мне приходило в голову, что Ваня может привести другую женщину, что это когда-нибудь случится и сначала, когда все только начиналось, я думала, что буду таскать её вещи и грызть тапки из ревности, но потом ревность уходила куда-то в туман, также стираясь как навязчивые мысли и воспоминания. Трудно было объяснить близким, что произошло превращение и поверить в это мог только Игорь, так как он знал предысторию этой трансформации, но другие, им было тяжело. А потом все привыкли и я убежала из дома, чтобы не напоминать другим о себе и не внушать им чувство вины.