Дневники Лоры Палны. Тру-крайм истории самых резонансных убийств

Смерть не разлучит

По наводке Ганюшкиной и показаниям других женщин в июле 1997 года Александра Комина задержали. По одной из версий, рабовладелец был готов к такому раскладу – и даже модернизировал лестницу в бункер. Теперь она была не только под напряжением: к системе добавились газовые баллоны, которые при первой попытке бегства или вторжения извне должны были взорваться и уничтожить все улики вместе с несчастными пленницами. Задержанный у гаража Комин даже попытался направить оперативников вниз, чтобы спровоцировать взрыв. К счастью, Ганюшкина об этом знала и заранее предупредила правоохранителей.

Оперативники рассказывали, что рабовладелец вел себя по большей части спокойно. Но все же иногда из него пробивалась агрессия, которую в полном масштабе испытывали на себе его пленницы.

Александр Комин, из записей следственного эксперимента:

«Головой лежал туда, в сторону телевышки. Ногами сюда.

Только вы меня отцепите, чтобы я все показал. Нет? Тогда я отказываюсь показывать. Да! И больше никуда не поедем. Вы что, думаете, убегу?»^[12]

Два долгих года шло расследование. Комин и Михеев, которого тоже вскоре задержали, давали показания, хоть и неохотно, и вскоре признались в четырех убийствах. Попутно к пунктам обвинения присоединились незаконное лишение свободы, изнасилования, принуждение к рабскому труду, побои и до кучи несанкционированное предпринимательство.

На заседаниях суда Комин пытался, как мы в «Дневниках Лоры Палны» это называем, «разыграть карту невменяемого». Он игнорировал вопросы судьи, что-то постоянно бормотал себе под нос и жевал губы. Отстраненный взгляд в пустоту, запущенная небритость и растянутый свитер делали его похожим на маньяка из какого-нибудь кино 90-х.

И все же суд никак не отреагировал на этот талантливый спектакль. В 1999 году Комина приговорили к пожизненному лишению свободы. Хотя среди экспертов есть мнение, что рабовладелец не притворялся – потеря многолетней мечты о подземном кооперативе и будущей утопии стали для него серьезным ударом. Возможно, его терзала мысль, что теперь из стражника он сам должен превратиться в узника, причем на всю оставшуюся жизнь, испытать все, что чувствовали его жертвы (хоть и в куда более легкой форме). Так что совсем не удивительно, что через несколько дней после вынесения приговора 46-летний Комин покончил с собой в камере – вскрыл паховую артерию.

Подельник рабовладельца, Александр Михеев, тоже был осужден, правда, получил куда более мягкий приговор – 20 лет. На допросах он утверждал, что помогал Комину исключительно из страха. Мол, ему постоянно угрожали, что пострадают его жена и дети, если только Михеев попробует выйти из бизнеса. И хотя подельник исправно зарабатывал на продукции подземного кооператива, суд все же счел главной мотивацией именно страх. Михеев отсидел свои 20 лет и вышел на свободу в 2017 году (2 года ему зачли за нахождение под следствием). Относительно недавно он принял участие в скандальном телешоу, куда умудрились пригласить не только его, но и несчастную Ирину Ганюшкину. После тех событий девушка долго скрывалась, меняла фамилию и старалась избегать интервью. Но все же ее нашли, уговорили и столкнули со своим надзирателем.

Отрывок из программы «На самом деле»:

«Михеев: Да, я сломал ее жизнь. Я с этим не спорю. Но многое, что я тут слышу, не так, как есть.

Ганюшкина: Ты сломал? Ты мог помочь.

Михеев: Мог.

Ганюшкина: Мог. А почему не сделал этого? Почему? Вопрос тебе! Ты мне жизнь сломал. Я не могу устроиться ни на одну работу, никуда, все, у меня все сломано, а я еще вроде не старуха. Понятно?

Михеев: А я своей семьей не могу рисковать.

Ганюшкина: Своей семьей? А моя семья?

Михеев: А кто мне дороже?

Ганюшкина: А я не человек?!

Михеев: Кто мне дороже?

Ганюшкина: И тогда боялся сесть в тюрьму. Если бы ты мне помог, тебя бы по-любому посадили. Ты этого боялся? По-любому посадили бы!»^[13]

Судьба других пленниц бункера была незавидной. Когда Мельникову и Козикову вывели на поверхность, им даже пришлось надеть повязки на глаза – настолько они отвыкли от солнечного света. Они так и не смогли найти работу, долгое время побирались. Ни одна из них не дожила до 50 – через 5–8 лет они обе скончались от сердечного приступа.

Самое страшное, что Комин так и не оставил одну из жертв даже после смерти. По жестокой случайности его похоронили рядом с отцом Татьяны Козиковой. Вероятно, оттуда и пошли газетные сплетни, что женщина ходила к своему мучителю на могилу. А всего через несколько лет ее саму похоронят там, на семейном участке. Все так же рядом с рабовладельцем.

Любопытно, что вся эта страшная история буквально пропитана духом времени. И едва ли она могла произойти в других обстоятельствах. Когда народ еще пытается сохранить старое мышление (или просто не может от него избавиться). Когда плановая экономика сменяется рыночной и почти никто не оказывается к этому готов. Когда люди массово теряют работу, средства к существованию и чувство хоть какой-то уверенности в завтрашнем дне, поднимает свою уродливую голову настоящее зло.

Это не значит, что в другие годы – в советский период или в истории современной России – чудовищ не было (слушатели «Дневников Лоры Палны» это знают, а читатели этой книги скоро в этом убедятся). И все же мало кто из наших персонажей так точно отразил весь ужас эпохи, в которой ему довелось жить и действовать.

Лондонский вампир

Как и ко всем большим темам, к преступникам у нас отношение неоднозначное. Если говорить о тех, кто становится героями «Дневников Лоры Палны», – чаще всего их можно воспринимать только негативно, хотя бы потому, что они убийцы. А вот другие профессии криминального мира порой вызывают у нас другой отклик. И это сейчас не про воровскую культуру, привлекательность жизни по понятиям и так далее.

Например, «Одиннадцать друзей Оушена». Главные герои – так, на минуточку, грабители, преступники и нарушители закона. Но мы со времен легенд о Робине Гуде на культурном уровне привыкли к образу «благородного разбойника», который, разумеется, нарушает закон, но делает это ради великой цели. Да даже если и цель не такая высокая! Вспомните все те книги, фильмы и истории, где люди изымают ценности у других людей не самым честным путем. Когда антигерой делает это стильно, красиво. Когда своей элегантностью и характером вызывает у нас чувство сопереживания (хотя оно по всем моральным ориентирам должно работать в обратную сторону – в отношении обманутого и страдающего).

Понятно, что в реальной жизни гораздо проще сделать правильный выбор. Но в искусстве, особенно в кино, нам все еще импонирует образ джентльмена от преступного мира, человека с условно чистыми руками, развитым интеллектом, подкупающим обаянием и эдакой вежливостью (а вежливость – лучшее оружие вора, как говорил герой Леонова из тех же «Джентльменов удачи»).

Не знаем, как вам, а даже авторам тру-крайм подкаста приятнее смотреть вот на таких людей, чем на психопатов, которые убивают невинных. И все же в криминальной истории нередко попадаются персонажи, которые сочетают оба этих образа. Прекрасный тому пример – Джон Джордж Хейг.

Классический лондонский денди образца послевоенной Британии, одетый с иголочки, сражающий наповал голливудской внешностью, обаятельной улыбкой и пронзительными голубыми глазами. Делец, ловелас и кутила – а параллельно с этим мошенник, убийца и любитель избавляться от тел нестандартным способом, за что и получил от прессы хлесткое прозвище Acid Bath Killer – Убийца с ванной кислоты (или Ванно-кислотный убийца – как будет угодно). Хотя больше прижилась другая кличка – Лондонский вампир.

Мошенник-неудачник

Джон Джордж Хейг родился в 1909 году на востоке Англии. Его семья принадлежала общине «Племунские братья» – одной из бесчисленных протестантских сект. Набожные родители давно мечтали о ребенке, и, когда Джонни появился на свет, его как единственного сына закономерно баловали и пестовали. Он рос, ощущая себя хозяином жизни, и даже строгие порядки общины и крепкая вера родителей не мешали мальчику делать все, что только взбредет в голову. И оставаться при этом совершенно безнаказанным.

Дэвид Бриффит^[14] (QR-код 5), журналист, автор книги «Убийца с ванной кислоты»:

«Есть данные, что еще в школе Джон Хейг был скрытным и даже коварным. Он очень любил обманывать людей. Довольно рано он понял, что может легко подделывать подписи, в основном подписи учителей. Делал он это даже не ради своих целей, а просто так, для веселья. После чего он вполне закономерно перешел к мелкому, а затем и к крупному мошенничеству» (QR-код 6)^[15].

 

QR-код 5

QR-код 6

Однако, как это часто бывает с избалованными детьми, взрослый мир оказался не таким гостеприимным и всепрощающим. Необходимость считаться с другими, подчиняться руководителям и отвечать за свои поступки юного Хейга не радовала. К тому же желания и капризы постоянно требовали денег, и денег немалых. Не сказать чтобы Джонни отчаянно нуждался, напротив – он легко находил работу в самых разных сферах и неплохо зарабатывал благодаря своей неуемной энергии. Но денег много не бывает, и уже в 21 год он идет на свою первую аферу.

Тогда Хейг работал в небольшой рекламной конторе. Очередного клиента он решил раскрутить на старый как мир и банальный откат – завысить стоимость контракта и поделить разницу. По всей видимости, Джонни ставил именно на простоту этого хода, но она же его и подвела: обман в ближайшее время раскрылся. Чтобы выйти сухим из воды, Хейгу пришлось расстаться почти со всеми сбережениями: деньги пошли и на откупные рекламной конторе, и на адвокатов. Он был вынужден даже продать свой любимый автомобиль марки Alfa Romeo (тоже один из капризов и мерило роскошной жизни). После первой же ставки, оказавшейся неудачной, Хейг оказывается на улице, без гроша в кармане и с уничтоженной репутацией.

Обычно в таких ситуациях герои литературных романов извлекают тяжелый, но полезный урок, начинают жизнь с чистого листа и пересматривают ценности. Увы, Джон Хейг был всего лишь человеком: спустя 4 года кропотливого труда и возвращения к прежнему уровню достатка он вновь идет на аферу – пытается реализовать арендованный автомобиль. И здесь его ждет очередная неудача, от которой на сей раз отвертеться не получается. 25-летний Хейг предстает перед судом и получает 15 месяцев тюрьмы.

За решеткой время тянется долго, развеять скуку помогают лишь немногочисленные газеты и журналы. И вот в одном из них Джонни и находит небольшую статью о парижском адвокате Жорже-Александре Сарете. Громкое было дело! Изначально месье Сарет был замешан в банальной брачной афере и мошенничестве со страховыми выплатами. Но в какой-то момент его подельник вместе с любовницей стали его шантажировать (или просто действовать ему на нервы – тут мнения у историков разные). В итоге адвокат предпочел не терять репутацию и убил ненужных свидетелей. А чтобы скрыть улики, растворил их тела в серной кислоте.

Современных поклонников тру-крайма таким методом уже не удивить, но надо сказать, что и тогда, в 1930-е годы, это не было каким-то криминальным ноу-хау. Ведь еще в конце XVIII века небезызвестный Оскар Уайльд опубликовал свой бессмертный роман «Портрет Дориана Грея». И уже тогда главный герой, убив своего друга художника, обратился к нищему химику, чтобы тело погибшего бесследно исчезло – не без помощи серной кислоты.

Так вот, месье Сарет. Растворив тела, он мог бы уйти безнаказанным: целых 6 лет дело оставалось нераскрытым, а погибшие считались лишь пропавшими без вести. Но жадность оказалась сильнее инстинкта самосохранения, и господин адвокат пошел на повторную аферу. Она вскрылась, следствие нашло пересечения с исчезновением двух человек, Сарету предъявили косвенные доказательства, и он во всем сознался. После чего благополучно отправился на гильотину.

Эту историю многие газетчики неоднократно упоминали как главный источник вдохновения для Джона Хейга. Хотя биографы и исследователи говорят, что если господин Хейг и прочел о Сарете в газете, то не особенно и впечатлился, а просто запомнил как любопытную историю.

Вскоре срок подходит к концу, Хейг выходит на свободу и в очередной раз начинает строить карьеру. Он устраивается шофером в лунапарке, стремительно продвигается по службе и уже примерно через год дорастает до заместителя директора. Сказывается не только бешеная энергия, но и умение создать о себе правильное впечатление, обаять и расположить нужных людей. Так, например, он заводит дружбу с директором этого самого лунапарка – мистером МакСвоном, выполняет для него мелкие личные поручения, знакомится с родителями босса, становится частым гостем в его доме и в целом на всех парах идет к успеху.

И все же честная жизнь его почему-то не прельщает. В погоне за легкими и быстрыми деньгами он снова берется за старое! Открывает теневой бизнес, пытается навариться на кредитах и сбежать – и снова неудача, суд и очередной, уже серьезный тюремный срок, который изменит жизнь Хейга.

Нет тела – нет дела

Мы в «Дневниках Лоры Палны» не раз рассуждали о тюрьме и о том, какое влияние места не столь отдаленные оказывают на человека. Ежу понятно, что исправительная система не так часто приводит к исправлению, о чем говорят и сами сидельцы.

Бобби Камминс, глава британской благотворительной организации Unlock по трудоустройству и социализации бывших заключенных:

«Если вы хотите оставить криминальный мир в прошлом, то тюрьма может стать хорошим местом для реабилитации. Но вот если вы, как Хейг, в свое время решили посвятить себя преступному образу жизни, то тюрьма – лучший университет в мире. Потому что нигде больше нет такого количества людей с самыми разными навыками и знаниями. И поэтому здесь, за решеткой, Хейг начинает планировать свой следующий шаг»^[16].

На современном сленге это, кажется, называется «нетворкинг». Что ж, все новое – хорошо забытое старое!

Оказавшись в камере, Джонни Хейг знакомится с разными сомнительными личностями. Среди них оказался некий господин, глубоко погруженный в юридические тонкости. С этим приятным собеседником наш мошенник-неудачник и проводит долгие ночи в обсуждениях разных подходов и сложных понятий юриспруденции. А главное внимание Хейга в какой-то момент поглощает такая штука, как corpus delicti, то есть состав преступления.

Кстати, с этим термином связан презабавный случай из британской истории. Где-то в XVII веке в городе Кэмпден бесследно исчезает человек. Власти начинают расследование, находят трех сомнительных личностей, обвиняют их в убийстве этого самого человека и отправляют на виселицу. Но проходит пара лет – и внезапно тот самый «убитый» возвращается домой, живой и невредимый. Потрясенным кэмпденцам он рассказывает восхитительную историю: как его похитили, увезли в Турцию, держали в качестве раба, а потом он чудом умудрился сбежать и смог добраться до родины. Этот инцидент вошел в историю как «Кэмпденское чудо».

Но если для одних возвращение убитого с того света стало чудом, то для других эта история была далеко не такой веселой: получается, что следствие вынесло ошибочный вердикт, который стоил жизни трем невиновным людям. С тех пор вплоть до сегодняшнего дня британцы свято верят, что наличие тела является главным поводом для рассмотрения дела об убийстве. А само выражение corpus delicti буквально так и переводится – «тело преступления».

И вот заключенный Джон Джордж Хейг, размышляя о тонкостях британских законов, в какой-то момент понимает: милое выражение «Нет тела – нет дела» можно понимать буквально! И в дополнение к этой «светлой» мысли вспоминает о том самом деле Сарета и об альтернативном способе применять серную кислоту.

Правда, есть одно неудобство. Хейг – мягко скажем, не химик, в его распоряжении – только знания из школьной программы. Однако ему подворачивается возможность набраться опыта, потому как в той самой тюрьме, где он сидит, работает лудильная мастерская. И в своей работе заключенные используют… серную кислоту, хоть и в небольших количествах. Хейг начинает эту кислоту подворовывать, иногда даже покупает или выменивает у других заключенных – и собирает в отдельную консервную баночку. А когда набирает достаточное количество, ловит мышей и бросает их в банку, после чего наблюдает, что происходит с бедными грызунами. И делает вывод: банка кислоты разъедает мышь без остатка всего за полчаса. Вместе с тем он понимает, что выглядит весь этот процесс довольно скверно, жутко пахнет, шипит и нагревается (поскольку при растворении обильно выделяется сернистый водород). А в результате тело мыши превращается, как сам Хейг это описывал, в жидкую массу наподобие недоваренной овсянки.

К сожалению, одним грызуном Джонни Хейг не ограничивается. На протяжении всего своего срока он исправно отлавливает мышей или покупает их у других заключенных (которые сначала ловили их забавы ради, а потом стали делать это целенаправленно – на продажу сокамернику, не вдаваясь в подробности).

Опыты большего масштаба

1943 год, Вторая мировая война в разгаре. Но в истории Хейга она не играет большого значения. 33-летний мошенник-рецидивист и истребитель мышей выходит на свободу и начинает подготовку к идеальному убийству. К тому самому преступлению без тела, о котором он так долго размышлял за решеткой.

Первым делом он арендует квартиру с полуподвалом на улице Глостер-роуд, особое внимание при подборе жилья уделяет хорошему сливу в нижнем помещении. Туда он завозит большую армейскую бочку с вентилем у самого дна. А затем на протяжении двух лет добывает достаточное количество серной кислоты. Тогда ее можно было купить совершенно легально, хоть в промышленных масштабах, хоть для личного пользования – чуть ли не в аптеке. По мышиным опытам Хейг рассчитывает, сколько кислоты потребуется на среднее человеческое тело объемом около 80 литров. А заполнив бочку добрым баррелем^[17] H₂SO₄, приступает к поиску жертвы.

К несчастью, жертва находит Хейга сама. В 1944 году его окликает на улице давний знакомый – владелец лунапарка МакСвон. Дружба возобновляется в непростые военные времена с новой силой. А через некоторое время Хейг завозит своего старого приятеля в лес и убивает ударом свинцовой трубы по затылку. Некоторые историки считают, что на убийство Хейг пошел не только из холодного расчета, но и из банальной зависти: МакСвоны даже в военные годы сдавали недвижимость и жили небедно.

Тело друга Джон Хейг отвозит в свой полуподвал и принимается за дело. Сначала неумело пытается запихнуть труп в бочку, получается довольно плохо. Он даже решил придать телу позу эмбриона, связал его по рукам и ногам. А затем начинает заливать убитого кислотой – переливая кислоту из наполненной бочки черпаком. В какой-то момент Хейг заглядывает в бочку, чтобы посмотреть, что там происходит. И тут ему в лицо бьют серные испарения. Убийца получает сильный ожог слизистой и, задыхаясь, выбегает на свежий воздух. Чуть позже он начнет подходить к делу с предосторожностями.

Дэвид Бриффит, журналист, автор книги «Убийца с ванной кислоты»:

«Чтобы защититься от кислоты, Хейг разработал специальную униформу. Она состояла из резинового плаща, перчаток до локтей, высоких сапог и кожаного мясницкого фартука. А чтобы защитить нос, глаза и рот, он сначала обвязывал голову влажной тряпкой, а потом использовал украденный военный противогаз. Так что, можете себе представить, вид у него был крайне зловещий»^[18].

 

Но на этом первый опыт не кончился. Когда тело МакСвона полностью скрылось под слоем кислоты, Хейг заметил, что бочка стала сильно нагреваться. Причем настолько, что неискушенный химическими познаниями убийца испугался взрыва, выбежал из подвала, закрыл дверь на ключ и уехал подальше на 3 дня. Но, даже поступая импульсивно, он осознавал, что его жуткую лабораторию вряд ли обнаружат: вряд ли кто-то мог учуять тошнотворный запах из подвального помещения.

Три дня спустя Хейг вернулся, чтобы проверить результаты своего опыта. Каково же было его удивление (если не ужас), когда он открыл крышку бочки и понял: получившаяся масса вовсе не была похожа на ту жидкую овсянку, в которую превращались тюремные мыши! И вряд ли этот полузастывший студень сможет вытечь через небольшой кран у дна бочки. Тем не менее вентиль он открутил, и все медленно, но вытекло. После этого он соскреб более твердые отложения со стенок, добавил еще немного кислоты, и наконец растворилось абсолютно все.

В тот день Джон Хейг понял, что с помощью его метода от тела можно реально избавиться насовсем.