Ненастоящая любовь

8

Что делают девушки, когда им пишут классные парни?

Правильно, радуются и пишут им в ответ.

Что делает Кира Реут?

Правильно, пропадает из переписки, потому что засунула телефон под подушку, сверху положила вторую и пытается не провалиться в обморок от избытка чувств.

Вы верно поняли, Кира Реут – это я. А это мой блог. Личный. Настолько личный, что его никто не читает, потому что он скрыт мною же. И читаю его только я. Ну, ещё Барометр из-за плеча и в редких случаях Паштет оттуда же.

Уснуть, конечно, вчера вечером я долго не могла. Но и ответить Марку не решалась, а потом уже было неуместно. Да и не знала я, чего отвечать.

Он предложил меня подвезти.

Ещё раз: ОН. ПРЕДЛОЖИЛ. МЕНЯ. ПОДВЕЗТИ.

Меня!

Ох, ё-моё.

Если бы ответила нет – обидела бы. Наверное. Разве таким говорят нет вообще?

А да я не могу ответить. Как я сяду в машину к парню?

Поэтому я просто не ответила.

Бинго, Кира, ты гений!

Покачав головой, я слезаю с постели, позавидовав Барометру, который провожает меня сонным взглядом левого глаза и тут же прикрывает его в пару к правому. Переодев ночную сорочку, приглаживаю расчёской волосы, собираю их в слабую косу, чтобы не мешали утренним процедурам, и шлёпаю на кухню.

– Доброе утро, Кирюша, – бабушка уже жарит сырники, стоя в плиты. Рано встала, как обычно. – Выспалась?

– Выспалась или нет – субъективное ощущение. Я проспала восемь часов и двенадцать минут, этого хватит для восстановления физиологических и психических ресурсов моего организма.

– Так я не организм твой спрашиваю, – бабушка перекладывает три сырника на тарелку и поливает сверху двумя ложками сгущёнки, – а тебя, Плюшечка.

– Нормально, – улыбаюсь ей и забираюсь на стул с ногами, уткнувшись подбородком в колени.

Бабушка ставит тарелку с сырниками передо мною, наливает две чашки чая и усаживается напротив.

Смотрю на неё и на душе тепло становится. Ну вот какая она у меня! Ей почти шестьдесят, но ни одного оха-аха я от неё не слышала. Подтянутая, улыбчивая, стройная, с модной стрижкой, торчащей ёжиком на затылке, хотя принципиально и не красит свою благородную седину. Бабушка настоящий живчик, и я иногда чувствую себя на её фоне медузой-размазнёй.

– Как твоё плечо?

– Саднит немного, но это мелочи.

Бабушка не отвечает. На секунду её взгляд становится серьёзным, но тут же в него возвращаются тёплые живые нотки.

– Ты снова весь день в заказах? – спрашиваю, отламывая и с аппетитом уплетая вкуснейший сырник.

– Угу, – делает глоток из чашки. Она обожает чай такой температуры, к которому я и на километр не подойду, боясь обжечься. – А на выходных вообще завал.

– Если успею доделать проект, поеду с тобой.

– Смотри сама, Кирюш, главное – учёба. Успеешь – хорошо, а нет – и сама управлюсь.

Пожелав друг другу хорошего дня, мы расходимся. Бабушка – в гараж за машиной, сегодня ей нужно пораньше на оптовую базу за бытовой химией. А я в ванную в душ и чистить зубы, а потом пора бежать на остановку. Сегодня на автобусе.

В голове всплывает вчерашнее предложение Марка подвезти меня, но тут же краснеют щёки. Ой нет, лучше не думать об этом, а то как помидор приду в университет.

Я собираю рюкзак, одеваюсь и выхожу. На улице холодный ветер. Уже конец октября, и прилично так веет зимой. Яркая листва опала с деревьев и пожухла, слежалась от дождя и пахнет прелым.

На остановке народу много. Все уткнулись в свои воротники и молча ждут нужный автобус или трамвай.

С сожалением вздыхаю о своём мягком тёплом шарфике, который сейчас не со мною. Я бы в него тоже сейчас нос спрятала от ледяного ветра.

Как обычно перед воротами во двор университета я вся подбираюсь. Но, к моему удивлению и, конечно же, облегчению, ни Баганова, ни других из компании павианов не встречаю на своём пути. Без приключений дохожу до нужной мне аудитории, где встречаюсь с Наташкой.

Но вот тут меня ждёт огорчение, потому что едва я занимаю рабочее место и выкладываю на стол конспект и пенал, как в кабинет заходит Лида с фрейлинами.

Она горделиво, выпятив грудь, вышагивает, а по пути, вроде как совсем невзначай, сталкивает со стола мои вещи. Тетради валятся на пол, открытый пенал тоже, и из него высыпаются ручки. А стик с корректором, кажется, вообще разбился, учитывая отвалившийся от удара кончик.

Но Лида делает вид, что совсем не замечает случившегося. Даже глазом не ведёт.

– У тебя с ориентацией в пространстве плохо? – не выдерживаю.

Она останавливается и переводит на меня деланно-ошарашенный взгляд. Будто совсем не ожидала в принципе меня тут увидеть. Словно я мышь, посмевшая пискнуть на большую и сильную кошку.

– Ты что-то вякнула, морковка?

– Что слышала, – внутри становится прохладно от страха. Сама не понимаю, откуда у меня берётся эта смелость.

– А ты, наверное, плохо меня вчера услышала, да? – шипит, подавшись в мою сторону.

Перепалку нашу прерывает звонок и вошедший в аудиторию преподаватель. Но взгляд Лидии чётко мне говорит, что мы ещё не закончили.

Слава Богу, садится она от нас с Наташей подальше, но это не мешает ей демонстративно зевать или хихикать с фрейлинами, когда я выступаю. Или перебивать меня, когда отвечаю на вопрос.

Это ужасно раздражает и портит настроение.

Так проходят две пары. Я стараюсь не отвлекаться на Лиду и работать как обычно, но это оказывается весьма сложной задачей. Настроение ниже плинтуса, аж руки опускаются, как подумаю, что это не дело одного дня, а надолго. Лида просто так не остановится, будь я хоть совсем прозрачной и незаметной. Ведьма выбрала жертву.

Но совсем раскиснуть я себе не даю усилием воли. Не для того я в МГУ поступать готовилась с восьмого класса, чтобы позволить высокомерным курицам всё испортить.

После второй пары мы с Наташей спускаемся в столовую. Берём по маленькой шаурме и в автомате по кружке горячего шоколада. Нам несказанно везёт занять столик в самом углу. Обычно тут даже стоячие столы заняты, но мы успели пораньше – первыми сдали диагностические работы в конце пары, и преподаватель разрешил нам уйти на пять минут раньше.

Едва начинаем есть, как в столовую вплывает королева с фрейлинами. Это же надо так поставить себя, что на первом курсе даже студенты постарше тебе уступают, беспрекословно позволяя подвинуть себя в очереди в буфете.

Ну оно и понятно, с гремучими неадекватными змеями лучше не связываться.

– Лида, тут всё занято, – хлопает глазами её подружка Настя, растерянно оглядывая столовую с подносом в руках.

– Как занято? Вот же свободно, ты слепая, Насть?

Она показывает на столик в углу, за которым сидим мы с Наташей, а потом начинает уверенно идти в нашу сторону.

Я вся подбираюсь в ожидании конфликта. Сердце начинает стучать как у перепуганного зайца. Понимаю же, на что она намекает.

Если молча уйду, с чем, впрочем, будет согласна Наташка, то буду себя чувствовать совсем растоптанной. А если вступлю в перепалку, то Лида постарается опозорить и унизить меня перед всей столовой, в которой уже и яблоку упасть негде.

Кто знает, что ужаснее…

Но когда ей до нас остаётся всего пару метров, рядом вдруг присаживается… Марк. А напротив с подносами двое его друзей.

– Девчонки, тут всё занято, вы не против, если мы вас потесним немного?

Наташка замирает, я от шока едва дышу, попадая в облако свежего аромата с нотками терпкого цитруса. Колотящееся сердце пропускает сначала один удар, потом ещё один.

Но вытянувшееся лицо Лиды вдруг возвращает мне способность не только дышать и мыслить, но даже и ответить:

– Это общественное место, так что, конечно, вы можете присесть, – выдаю я на выдохе, но, кажется, на этом мой словарный запас резко иссякает.

9
Марк

– Она ему не ответила, прикинь? Ха-ха-ха, – Булка ржёт и не унимается. – Феликс, ну ты прикинь? Марку не ответила тёлка. Магнитные полюса Земли поменялись? Иссякли?

– Заткнись, – качаю головой. Булка смеётся так заразно, что редко когда удаётся сдержаться и не засмеяться за компанию. Но сейчас нифига не смешно.

– Скорее это у Марка полюса магнетические иссякли, – стебёся за компанию и Феликс.

Мы сидим на лавочке в парке. Ну как на лавочке, на её спинке. На самой лавке мокро, дождь сегодня с утра моросил. Хочется сухой тёплой осени, но, видимо, закончилась уже. Настало время дождей и холода.

– А вот и идальго, – Булка кивает в сторону дорожки, на которой показывается Семён. – Как всё прошло, Сём? Присунул? – выкрикивает, хотя Семён от нас ещё метрах в семи.

– Радич тебе сейчас за длинный язык в глаз присунет, – теперь уже Феликс ржёт с Булки. – Кулаком.

– Ты придурок, Була, не ори, – Семён бутафорски замахивается на друга, и они в шутку толкаются.

Парни думают, что Сёма подкатывает к Алинке Чупрановой с третьего курса с экономического, но на самом деле он уже давно подкатил. И совсем не к Чупрановой. Шашни у него с нашей новой преподшей по фонетике, и, похоже, это уже не просто шашни. Всё серьёзно там.

– Идём? – встаю с лавки, хотя так влом идти на пары. Мы и так с парнями одну закосили. Ну, точнее, не совсем закосили, просто благодаря Булке препод расписание перепутал и не пришёл. Вот и отдохнули. Ну а Сёма отошёл, так сказать, по делу. Пара свободная не только у нас была.

– Перемена же длинная, – отвечает Феликс, явно не желая выдвигаться куда-то.

– Так а пожрать? – возмущается на него Булка.

– Тебе абы пожрать, – качает головой Семён.

– Слышь, а тебе присунуть.

– Хорош уже, – забрасываю рюкзак за спину. – Идём в столовую, мне надо кое-кого увидеть.

Раз, два, т…

До трёх я досчитать не успеваю, как Булка тут же подхватывает. Ну моя оплошность, чё.

– О-о! Марк у нас теперь за тёлками бегает! Слышал, Сём? Прики-инь.

– Кто-то сейчас точно по роже огребёт, – ржёт Феликс.

– Блин, вы обкуренные, что ли? – качает головой Семён.

– Нет, просто хозяйка клетчатого шарфа вчера отморозилась во время переписки со мной на предложение подвезти её.

Ну спасибо, Сёма, теперь и тебе весело. Отлично, я – спонсор сегодняшней ржаки. Ни в чём себе не отказывайте, парни.

Она мне действительно вчера не ответила. Оно и неудивительно, девчонка забитая. Может, подумала, что я стебусь над нею?

Возвращаемся с парнями в универ. В столовой уже аншлаг и все столики заняты. Феликс сливается поболтать с какой-то тёлкой, Сёма и Булка покупают еду, а я обнаруживаю за самым крайним столиком в углу Веснушку с какой-то девчонкой.

Отлично, двух зайцев.

– Кого подвинем? – спрашивает Семён, вручая мне мой поднос.

– Пошли, – киваю на крайний столик.

Семён прищуривается и распознаёт, к кому я предлагаю подсесть. Бросает на меня короткий взгляд, поджав губы, чтобы сдержать улыбку. Но не комментирует.

– Девчонки, тут всё занято, вы не против, если мы вас потесним немного? – плюхаюсь на диванчик прямо рядом с Веснушкой.

Рыжая едва не давится своей шаурмой, а её подружка вообще каменеет. Особенно когда Булка закидывает ей за спину руку, развалившись на диванчике.

– Это общественное место, так что, конечно, вы можете присесть, – смело, если сравнивать с её прошлым “спасибо”, выдаёт на одной ноте Веснушка и тут же резко замолкает.

Она перестаёт жевать и сидит с ровной спиной, будто ей доску приколотили к позвоночнику. Меня это вдруг забавляет.

– Я забыл соус, можно у тебя немного возьму? – решаю смутить её ещё сильнее, интересно становится посмотреть, как отреагирует.

Откусываю край своей шаурмы и углом смазываю соус с её, а потом с аппетитом откусываю снова.

– М-м, это тар-тар? Я обычно беру пикант-соус, люблю горчицу, но и этот ничего так, – говорю вполне искренне, но не без цели, конечно.

Веснушка реагирует именно так, как я и предполагал. Задерживает дыхание, глядя расширенными глазами на свою шаурму. Несколько раз моргает, а потом переводит на меня ошарашенный взгляд.

Можно было бы предположить, что она дико брезглива, но что-то мне подсказывает, что причина в ином.

– Да, это тар-тар, – приглушённо шелестит она. – И я планировала съесть его сама.

Боковым зрением замечаю, Семён старается усиленно жевать, чтобы выглядеть беспристрастным, а Булку, бедолагу, сейчас порвёт от смеха, он сдерживается из последних сил, но уже лопается.

Наступаю ему на ногу под столом, чтобы не вздумал, и он не находит ничего лучше, чем прицепиться к подружке Веснушки, ещё, как мне кажется, более зашуганной.

– А ты, я смотрю, жадная, – делано оскорбляюсь. – Я ведь только попробовал. Шарф тебе хотел вернуть, но теперь…

Вообще-то, я и собирался вернуть ей её шарф. Но тут замечаю, как в дверях столовой появляется Анжелика. Она осматривает весь зал в поисках кого-то. И я знаю кого – меня.

Лика – геймерша и подруга Семёна. Очень, очень странная подруга. Она действительно крутая геймерша, и даже сделала как-то Семёна в сетевой, даже без читов. С тех пор они стали общаться, играли на видеосвязи.

Один раз я пришёл к нему как раз в один из таких моментов. Сёма игру свернул, а камеру вырубить забыл. И Лика по ту сторону пару часов наблюдала, как мы с другом болтали, немного позанимались на турнике, а потом обсуждали тёлок.

Короче, Лика решила, что влюбилась. К её сожалению и моему счастью, она, мягко говоря, оказалась не в моём вкусе. Однажды на вечеринке в клубе я ей честно сказал, что между нами не огонь, и лучше поискать другие варианты.

Анжелика и не подумала оскорбиться. Вместо этого она превратилась в реальную сталкершу. Появлялась и в скала-клубе, и барах, и в спортзале – везде, где я часто бывал.

Но последний её финт превзошёл любые предположения. Лика классный программист, как я понял из слов Семёна. И у неё есть друзья в даркнете. В общем, не знаю как и через кого, но она сделала себе поддельные документы. Диплом препода информатики и приписала в паспорте несколько лет. Замазала татухи, выдернула пирсинг и перекрасила волосы из оттенков розового в сплошной тёмный.

Теперь Лика – лаборант кафедры информатики МГУ. И теперь даже в универе от неё нет покоя мне.

Она нащупывает взглядом нашу компанию, взгляд останавливается на мне, и её губы трогает улыбка. От улыбки этой у меня мороз по коже.

Вот же ж мать твою. Семён прав, тут надо отшить так, чтобы поняла. И это не просто слова или даже грубость. Так Анжелика не понимает. Надо иначе.

– А теперь что, не отдашь? – удивлённо смотрит Веснушка. – Это же мой шарф.

Отдам, девочка, отдам. Только мне, пожалуй, нужна твоя помощь в отместку.

– Отдам, но я забыл его в пакете в раздевалке. Спустись после следующей пары, окей?

– Хорошо, – насупливается, сморщив свой веснушчатый нос.

Есть у меня для тебя, Веснушка, одно предложение. Обоим выгодное. Вот и поговорим.

10
Кира

– Ты пойдёшь за шарфом? – спрашивает Наташка, глядя с недоверием.

– Пойду, конечно, – отвечаю решительно, но внутри себя так совершенно не чувствую. – Это же моя вещь. На улице холодно вообще-то.

– Ну да… – тянет она с сомнением.

Этот Булкин, приятель Марка, кажется здорово её напугал. Он вообще какой-то придурочный. Паясничает, выпендривается, вообще, ведёт себя так, будто ему всё можно.

Мы идём на пару, и я стараюсь больше не думать, что после неё снова встречусь с Марком. И даже какое-то время получается, но к концу занятия я начинаю нервничать. Само так выходит. То на часы поглядываю, то замечаю, что концентрация внимания падает, и я хуже воспринимаю информацию. Даже как-то про Лиду забываю, хотя она снова на занятиях, сидит, кривляется, периодически на меня поглядывая.

После пары Наташа идёт к лаборанту по информатике. У неё прошлая практическая вышла на низкий бал и нужно попытаться её переделать. Я же решительно направляюсь вниз в раздевалку. Ноги, правда, становятся желейными, но я всё равно иду.

Чтобы не было толкучки, дежурные запускают в гардероб по десять человек. Но большая часть студентов уходит ещё через пару, так что сейчас наплыв не сильно большой, и ждать долго не приходится.

– Проходим следующие, – командует дежурный, и я и ещё человек восемь расползаемся в раздевалке среди висящих курток.

Я иду к вешалке, на которой оставляет одежду наша группа. Те, кто в принципе оставляет. Конечно, Лида свой кожаный плащ тут не вешает.

Оглядываюсь, присматриваясь между рядами, но Марка я нигде не вижу. Новый прикол надо мною? Отлично, что ж. Только именно от него задевает больнее, чем обычно. Это рушит тот образ мальчика-рыцаря, который сохранился в моей памяти из детства.

Вдруг замечаю, что мой шарф висит на куртках соседней группы, переброшен через вешалку. И это точно мой! Там на уголке вышит малюсенький котик белой ниткой – в память о Пушке, белом персидском коте, который был у меня в детстве и умер от старости пять лет назад. Я сама его вышила. Так что тут ошибки быть не может.

Возможно, Марк торопился на пару и просто оставил его тут. И на том большое спасибо.

Я подхожу к соседней стойке вешалок, протягиваю руку, но едва пытаюсь ухватиться за кончик, как шарф исчезает.

– Эй! – говорю после секундного ступора.

– Думала, так просто всё? – слышу насмешливый голос из-за ряда курток. – А вот и нет.

– Ты мне квест устроить решил? – сама не пойму, это кажется мне весёлым или скорее раздражает. Просто поверить, что это добрая шутка, очень сложно. Много я уже шуток повидала за эти почти два месяца, и большая их часть совсем не были милыми и добрыми.

– Ты не любишь квесты?

– Ненавижу.

– Ну тогда просто пробирайся к окну и получишь свой шарф.

Честно говоря, понятия не имею, зачем тут в гардеробной окно. Света оно не даёт, куртками завешено всё. Но оно есть. Наверное, это помещение раньше для чего-то другого использовалось.

Раздвигая куртки, я преодолеваю несколько рядов вешалок и, наконец, выбираюсь к небольшому свободному пространству у завешенного белой бумажной шторой окну.

Марк стоит, опираясь спиной на подоконник, и вертит в пальцах край моего шарфа.

– Привет ещё раз, Веснушка, – ухмыляется и шарф отдавать не спешит. – Как прошёл твой день?

– Это так важно для тебя? – складываю руки на груди. Ну к чему этот диалог ни о чём?

– А ты всегда такая колючая? – отталкивается от подоконника и подходит ближе.

Я чувствую, как меня сковывает внутри. Ноги начинают наливаться свинцом, а сердце ускоряет ритм. Я не могу смотреть парню в глаза, тем более с такого близкого расстояния. Взгляд сам сползает к полу, но я усилием воли возвращаю его обратно.

– А у меня нет повода быть мягкой и пушистой, – отвечаю довольно резко, а потом добавляю: – Как у некоторых.

– Эти придурки достали тебя, да?

Вопрос вроде бы простой и понятный, но почему-то он мне кажется неожиданным от Марка. И слишком каким-то в лоб, что ли.

– Какая тебе разница? Просто отдай мне шарф и я пошла. И… спасибо, короче, что не выбросил его. Ну и за то, что тогда этих придурков прогнал.

Вот, наверное, чего он ждал от меня – благодарности и признания своего рыцарского поступка.

– Пожалуйста, – кивает. – Но я могу сделать так, чтобы они отстали от тебя вообще.

Ого, вот это добродушие. Может, он на самом деле остался тем самым добрым парнем, который когда-то защитил одинокую маленькую девочку от компании одичалых местных?

Только жаль, что не узнал меня…

Так я думаю до момента, пока он не продолжает.

– Я помогу тебе, а ты мне.

Ну конечно, о чём это я. Никто не станет действовать без собственной выгоды.

– И что это за помощь такая может быть? Чем первокурсница может помочь четверокурснику? Если только что-то перепечатать или что-то такое…

Но он отвечает на мой вопрос так, что у меня мозг взрывается. Ну и в груди что-то…

– Нет, это я и сам могу. Я хочу, чтобы ты стала моей девушкой.

Я вскидываю на него взгляд и всматриваюсь в лицо. Неужели, я всё-таки оказалась права, и он тоже в армии троллей? И куда более жестоких, оказывается.

– Очень смешно. Где камера? – оглядываюсь.

– Какая камера? – удивлённо поднимает брови.

– Скрытая. Над видео на которой вы с дружками будете ржать до колик.

Внезапно его лицо меняется. Становится серьёзным и даже сердитым. Он делает шаг на меня, а я вдруг чувствую себя растерянно и отступаю. Сзади оказывается стена, в которую я упираюсь спиной.

– Я что похож на одного из тех дебилов, а, Веснушка? – говорит совсем без улыбки.

Я отрицательно качаю головой, понимая, что расстояние между нами настолько неприлично мало, что мне становится нечем дышать.

Марк высокий. Крепкий. Да, в нём очень сложно узнать того тонкого мальчишку из Краснодара.

Но особенно поражают его глаза. Тёмные, зрачков почти не различить, очень выразительные. Опасные. Сердце так и трепещет от его взгляда.

А ещё запах. Не мерзкий мужской парфюм, резкий и пряный, от которого горло дерёт, но какой-то цитрусово-свежий, окутывающий и заставляющий хотеть вдохнуть его снова и снова.

– Я тебе другое предлагаю. Сделку. Я хочу, чтобы ты притворилась, что мы встречаемся.

Теперь я смотрю на него как на сумасшедшего. Зачем ему – одному из самых классных и популярных парней университета предлагать мне такое? Бред.

– Зачем тебе это? – задаю вполне логичный вопрос.

– У меня есть одна… поклонница, так скажем. Её сталкерство достало меня уже.

– А поговорить? – теперь уже я удивлённо поднимаю брови.

– Думаешь, я не пробовал? Я уже многое испробовал. Осталось завести девушку.

– Так заведи, в чём дело?

– Так я не хочу отношений, понимаешь? Поэтому мне нужна ты – будешь моей фиктивной девушкой.

Странное ощущение стягивает всё внутри, будто во рту после зеленоватой хурмы. И волнение, и вместе с тем какое-то разочарование. Ну не могла же я всерьёз подумать, что сам Марк Постоленко предложит мне, серой мыши, быть его девушкой, пусть и фиктивной.

– А мне это зачем? – Предпринимаю ещё одну попытку понять, не тупой развод ли это.

– Ну ты вроде умная, Веснушка. Я же тебе уже сказал: я сделаю так, чтобы эти уроды тебя больше не донимали. Никто не посмеет обижать мою девушку. Выгодная сделка – ты сама подумай. Только думай быстро.

Я никогда не была авантюристкой. Логика, аргументы, размышления – вот моё всё. И даже когда доводы вполне понятны, я не имею привычки принимать решения спешно.

Но сейчас…

– Хорошо, – соглашаюсь, удивляя саму себя. Но меня правда достали те приматы. – Что мне нужно делать?

– Быть моей девушкой, – улыбается, а у меня от этой улыбки по плечам мурашки бегут. – В процессе я тебе всё объясню. Ну а для начала – не игнорить мои сообщения.

– Хорошо. Не буду. А теперь мне пора.

Мне нужно срочно выйти на воздух. Продышаться, перестать дрожать. И осознать, какую ужасную глупость я совершила, согласившись.

Я разворачиваюсь и делаю пару шагов, когда слышу за спиной насмешливый голос:

– А шарф?

– Точно.

Стараясь выглядеть совсем не глупой, а гордой и беспристрастной, я возвращаюсь, забираю шарф и снова ныряю в куртки в сторону выхода.

– Эй, Веснушка, тебя хоть как зовут-то?

Он меня уже не видит. И, значит, не видит, как я останавливаюсь и зажмуриваюсь. А что если скажу, и он меня вспомнит? Хорошо это будет или плохо?

– Кира, – отвечаю негромко и скорее уже сбегаю.