Та, которой нет

14

Понедельник. Глеб

Глеб вошёл следом, сжимая в руке пакет с только что купленной рубашкой. Чтобы переодеться, ему пришлось бы ехать по пробкам целый час, а торговый центр был рядом с офисом. Бархатов мог вызвать его в любой момент, так что не стоило давать лишний повод усомниться в себе. Глеб собирался быстро переодеться в машине – хотя бы рубашку, потому что на выбор и покупку джинсов совсем не оставалось времени. Юлечка все время говорила ему, чтобы какие-то вещи он хранил у нее в квартире. А он не видел причин захламлять ее пространство. Теперь вот мотался в том, что на нем, в ущерб собственному имиджу и здоровью. Впрочем, об этом следовало подумать еще вчера, когда Бархатов отправил его в гараж. А он свалился там на диван в подсобке и вырубился, пока не тот снова не позвонил ему. Бархатов, кажется, ничего не заметил. Да ему и не до того было. Глеб отвез Кирилла Андреевича в загородный дом, а тот велел ему остаться. И Глеб не смог отказать, хотя чувствовал себя погано, но ведь Бархатову было еще хуже…

Штормило до сих пор. Хорошо, что Юлечка об этом не знает. И хорошо, что не смотрит телевизор, и не слушает новости… Главное, чтобы не переживала, не волновалась. У нее своих проблем полно. Она верит ему, но злоупотреблять ее доверием нельзя.

Блондинка рассматривала одежду, а Глеб не сводил с неё взгляда. Он не мог поверить, что перед ним посторонняя девушка. И чем дольше он разглядывал её, тем больше убеждался, что аффект неожиданности пропал. Нет, цвет волос, причёска, фигура – всё сходилось, но это была не Стася. В первое мгновение, когда он увидел её, у него сердце провалилось в живот. Какого чёрта она здесь делает?! Она же должна быть на дне реки, под холодной толщей льда. Её ищут или делают вид, что ищут. К Бархатову приедет следователь, все это будет тянуться какое-то время. И это время следует пережить, затаиться, спрятаться. Не выдать своих эмоций, скрыть их под маской сочувствия, что было катастрофически трудно.

Глеба вдруг пронзила мысль, страшная и дикая. У него моментально вспотели руки и защекотало в районе солнечного сплетения. «А что, если все откроется? Ну вот сколько будут длиться ее поиски?» В прошлом году, так же, зимой, на реке утонули несколько рыбаков. В течение месяца человек шесть. Интересно, их всех нашли? Надо посмотреть сводки. Да, загуглить и внимательно проверить. Сколько у него времени есть в запасе, чтобы придумать что-то на этот счет?

Глеба мотнуло в сторону, и он ухватился за кронштейн. «Эх, Стася… Что же ты наделала! Самое место тебе на дне, голова твоя бедовая. Черти да водяные бы тебя разодрали! И меня тоже… Вот смотри, ходит твой двойник. Вроде ты, а присмотришься – нет. Другая она – глаза в пол, сутулится, постоянно за волосы себя дергает. Никакого вызова и апломба. Нет, она – не ты – лишь подобие, слабая подделка. Тебя теперь нет… Ну, ты и сама об этом знаешь… Все, прости-забудь, умерла, так умерла…»

Глеб сделал вид, что приценивается к какому-то плащу, но буквы и цифры скакали у него перед глазами так же, как и его мысли. Почему они вообще лезут в его голову?! Жар, что ли, начинается? Нужно срочно уходить отсюда, пока на него не стали пялиться. Он двинулся к выходу.

– Влада, ты? Привет! Охренеть, я тебя не узнала! Ты что с собой сделала? Не работаешь сегодня? – к белокурой девице подошла другая, темноволосая.

– Постриглась и перекрасилась. Захотелось чего-то эдакого. Я ушла из «Подиума», – ответила «копия» Стаси.

– Ничего себе… И что теперь будешь делать? Другую работу искать?

Глеб остановился напротив входа и прислушался. Затем достал из кармана телефон. Включив камеру, поднёс к лицу, отодвинув чуть в сторону. Когда девушка попала в объектив, нажал кнопку. Быстро сунув телефон обратно, он поспешил на улицу. Кажется, он уже где-то видел ее. Или не ее? Ужасная мешанина в голове. Определенно, у него поднялась температура. Где-то в бардачке есть парацетамол. «Значит, Влада? Неожиданно… Судьбоносно…» – горько усмехнулся он. Стася бы долго хохотала, попав в такую ситуацию. Но теперь ей не до смеха. Шутки кончились.

Звонок от Матушкина застал Глеба врасплох. Чертыхаясь, он вытаскивал из рубашки маленькие булавки, которыми были скреплены рукава.

– Да, Олег Иванович, я тут рядом, в машине. Скоро буду, – хрипло произнёс Глеб и пригладил волосы. Его знобило. Кожа зудела, каждый миллиметр ее был наполнен тянущей болью. Нет, болеть нельзя. Нужно быть здоровым и сильным. Таблетки уже начали действовать, через десять минут ему станет заметно лучше. Он даже немного согрелся.

Матушкин встретил его у стойки ресепшен. Быстро подошёл и, прихватив за локоть, зашептал, глядя снизу вверх:

– Ну, рассказывай! Что он тебе сказал, пока вы были вместе? Он вообще что-нибудь говорил? Как себя вёл дома?

Глеб изобразил растерянность и развёл руками:

– Олег Иванович, что вы от меня хотите? Кирилл Андреевич был в таком состоянии… я не лез к нему.

– Да-да, разумеется, – Матушкин состроил трагическую мину. – А что было, когда вы вчера уехали из ресторана? Как… как это могло случиться? Почему она решила ночью вернуться в город?

– Понятия не имею, – коротко ответил Глеб, ставя точку в разговоре. – Я всего лишь водитель.

Матушкин подобрался, рассматривая Глеба, а затем удручённо покачал головой:

– Конечно. Но я переживаю за него. У меня сердце болит за Кирилла Андреевича. Боюсь, что скоро у него опять начнёт сносить крышу…

– С чего вы это взяли? – озадачился Глеб.

– Он… Разве ты ничего не замечал? – Матушкин сощурил глаза и впился в водителя пытливым взглядом.

– Не замечал чего?

– Ну как же… Ты же знал Стасю, ты видел их вместе. Глеб, мы взрослые люди…

– Да, – кивнул Глеб, – взрослые. И потому, я не буду распространяться об этом…

– Рано или поздно это вылезет наружу, Глеб.

– Вы хотите сказать, что Кирилл Андреевич псих? – ровным голосом спросил Глеб.

Матушкин потёр подбородок.

– Заметь, это ты сказал.

– За то время, что я работаю на него, он вел себя нормально. А то, что он делал со Ста… – Глеб запнулся. Слова застряли у него в горле. – Нет, я ничего такого не…

– Только не надо делать вид, что ты ничего не знаешь, – с кривой улыбкой произнёс Матушкин. – И не надо меня обманывать, Глеб. Я работаю с ним гораздо дольше.

Глеб отвёл глаза:

– Вам виднее, – не выдержал он и спросил, – как вы думаете, он будет её искать?

Матушкин помассировал кончик мясистого носа, отчего тот сразу же покраснел, и заместитель Бархатова стал похож на доброго дядюшку, который любит хорошенько поддать.

– Кого? – не сразу понял Матушкин. – Труп? Да, конечно. Но труп ему не нужен… Ему нужна живая Стася. Он привык к ней, и мне очень жаль, что так случилось. Так невовремя… Но сейчас главное, чтобы он был в порядке. И надо как-то поспособствовать, чтобы Кирилл Андреевич имел возможность отвлечься, прийти в себя. Тогда он забудет ее. И мы сможем спокойно заниматься делами.

Глеб нащупал в кармане телефон и сжал его в ладони. Когда Матушкин, не прощаясь, направился сторону лифта, окликнул:

– Я тут кое-что видел. Странное.

Матушкин остановился.

– Возможно, это не имеет значения, – уточнил Глеб. – Скажите, Олег Иванович, но что будет, если Станиславу не найдут?

– Не найдут? – осторожно прошелестел Матушкин.

– Я имею в виду, так быстро, как нам хотелось бы… Похоронить человека надо? Надо… Так от кого зависят эти поиски?

– Прежде всего, от него, от кого же ещё? Он готов платить, чтобы они продолжались.

– То есть, вы считаете, что если он не будет настроен на поиски, то сможет быстрее забыть о ней? Взгляните, – Глеб протянул телефон со снимком на экране.

– Кто это? – отшатнулся Матушкин, хмуря брови. – Когда?! Где?!

– Полчаса назад. Но это не Стася. Девушку зовут Влада.

– Серьезно?! Семья, дети? – деловито спросил Олег, всматриваясь в фотографию.

– Без понятия. Знаю, что работала в «Подиуме», но ушла оттуда.

В глазах Матушкина промелькнул интерес:

– Более чем странно… – пробормотал он и бросил на Глеба встревоженный взгляд. – Ты ведь никому ничего не говорил?

– Нет.

– Очень хорошо. Я займусь этим сам. А это, – он ткнул пальцем в снимок, – удали! Или нет, подожди, скинь сначала мне на телефон.

– Конечно. – Глеб проводил взглядом Матушкина до самого лифта.

За эту девчонку, так похожую на Стасю, он не переживал. Наверняка у неё есть хорошая семья, куча родственников, парень или муж. Судя по всему, она и за работу особо не держится – ходит за покупками и примеряет красивую одежду. Любит красивую жизнь, но кто же не любит? Вдруг Бархатов действительно переключится на нее? И возникнет встречный интерес? Тогда бы у Глеба оказалось в запасе необходимое время, чтобы хорошенько подумать, как выпутаться из омута, в который он попал благодаря этой чертовой Стасе…

15

Понедельник. Бархатов

Кирилл опять чувствовал, как горлу подступает горечь. Пальцы, до этого легко парящие над клавиатурой, вдруг начали дрожать сами по себе. Кожа на висках моментально покрылась испариной. Неужели все повторяется?! Вот так сразу, когда прошли только сутки с момента смерти Стаси? Чудовищная правда заставила Бархатова со стоном опустить голову на грудь и замереть, прислушиваясь к себе. Лучше сдохнуть, чем жить в постоянном страхе о том, что все раскроется, и все вокруг узнают, что у него едет крыша.

Он давно понял, что близость Стаси уравновешивает его. С ней эти приступы почти прекратились. Она стала его лекарством.

А теперь ее нет.

И нет ему покоя.

Буквы и цифры на экране слились в одно дергающееся пятно. Бархатов откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. В ту же минуту скрипнула дверь и раздался голос Вероники:

– Кирилл Андреевич, можно?

Он тяжело оперся на стол. С трудом сфокусировал взгляд.

– Олег Иванович просил передать, что назначил встречу с Гордецким. На завтра. В театре.

– Что? – Бархатов потряс головой. – Зачем?

– Ну как же… По поводу реконструкции…

– Да, конечно, – сдался Кирилл.

– И ещё. Звонили из ГАИ по поводу машины… Вам нужно сказать им…

Бархатов потёр переносицу и негромко ответил:

– Соедини…

Как только ему ответили, Бархатов снова почувствовал нестерпимую боль в висках и затылке. Он отошел к окну и приоткрыл фрамугу, впустив поток морозного воздуха.

– Да, зарегистрирована на меня, то есть на мою компанию. Да, Иволгина Станислава… Нет, я не знаю, куда она направлялась… Это не имеет отношения… Нет, я не стану отвечать на этот вопрос. Свяжитесь с моим юристом… Я скажу секретарю, чтобы она прислала вам телефон.

Бархатов жадно глотал залетавшие внутрь снежинки, и перед его глазами вставали воспоминания о прошлом вечере.

Они вернулись в загородный дом после ресторана очень уставшими. Но он чувствовал себя счастливым даже несмотря на то, что Стася в тот вечер чудила в свойственной ей манере. Кирилл собрал тех, кто был с ним все эти годы. Он хотел, чтобы все разделили с ними их праздник – годовщину. Но Стася встретила его поздравление с таким лицом, что ему потребовалось достаточно сил, чтобы не начать выяснять отношения прямо там. Их характеры были так схожи, что Бархатов каждый раз поражался этому. Стася также любила свободу, как и он. Но это не мешало им быть вместе все это время. Наоборот, она разделяла все его пристрастия, словно они были единым целым.

Всю дорогу она молчала, отвернувшись к окну. Он поглаживал ее руку в темноте и теребил подаренное кольцо. Когда они приехали, Бархатов отправил Глеба в гостевой дом. Было уже поздно, и ему хотелось, чтобы все отдохнули с комфортом. Он поступал так крайне редко, потому что ни ему, ни Стасе свидетели были не нужны. Но Глеб – другое дело. Почему-то он Бархатова не раздражал.

Уже в спальне Кирилл притянул к себе Стасю и провел руками вдоль ее тела, стаскивая платье. На ней не было белья, и это всегда возбуждало его. Возбуждение было и ее правилом. Он видел призыв в Стасиных глазах с самой первой встречи.

Но что-то изменилось. Бархатов не сразу понял это. Ее поцелуи были такими же горячими и жалящими, от них моментально закружилась голова. Кирилл тут же забыл о том, что случилось в ресторане, когда пальцы Стаси требовательно впились в его кожу. Она срывала с него одежду и не переставала целовать, постепенно спускаясь всё ниже и ниже. Тонкая, изящная, гибкая, как струна, с аккуратной небольшой грудью и узким лоном, она напоминала падшего ангела, которым сделал ее именно он. Но она была готова к своему падению. Это были ее слова в их первую ночь, когда Бархатов приковывал тонкие запястья наручниками к кровати, а затем раз за разом доводил ее до громкого, полного удовольствия крика всеми способами, которые знал. Разве мог он тогда представить, что это сумасшествие продлится столько времени, окрепнет и закончится разом в одну ночь на пике его страсти.

Стасе только исполнилось двадцать, когда они встретились. Танцовщица кордебалета в театре…

Бархатов с Гордецким как раз общались на тему реконструкции здания, и у Бархатова сводило зубы от нежелания связываться с этим проектом. Гордецкий ныл, Олег Матушкин бубнил что-то, вторя директору театра. И в этот момент двери репетиционного зала распахнулись. Бархатов поднял глаза, и из стайки выбежавших девиц сразу же выделил её. Она шла, глядя прямо ему в глаза. Без тени смущения, нахмурив брови и закусив нижнюю губу. Её белые волосы были влажными на висках, сквозь трико горошинами выделялись соски, а вязаные гетры обтягивали стройные ноги.

– Станислава, подойдите, пожалуйста, к нам и объясните Кириллу Андреевичу, как необходим ремонт нашему театру, – Гордецкий резво подскочил к девушке и подтолкнул её в спину.

Она медленно облизала губы, показав кончик розового языка. Бархатов почувствовал, как его сердце дрогнуло и тело моментально среагировало, так что ему пришлось сложить руки в замок и опустить их вниз.

Она изучала его. Скользила взглядом по лицу, плечам, груди. Задержалась на руках, а потом с полуулыбкой опять уставилась на него, не мигая, и Бархатов никогда уже не смог забыть цвет ее глаз. Кирилл пригласил ее на ужин, пообещав Гордецкому обдумать его просьбу. У Бархатова было столько проектов на тот момент, что часть из них пришлось переложить на Матушкина. Кирилл дневал и ночевал в офисе, сильно уставал, и оттого слишком часто срывался, пытаясь контролировать все и вся. Связь с кем бы то ни было не входила в его планы, но эта девушка оказалась той стеной, в которую он врезался на бегу, разбившись на мелкие осколки.

После ужина в тихом ресторанчике, рядом с театром, Бархатов дал ей шанс уйти, предложив вызвать такси, но она, коротко вздохнув, решительно вложила свою ладонь в его руку.

Если бы он знал, что всё закончится именно так, то не отвёз бы ее тем вечером в свой загородный дом. Следовало догадаться, что она вряд ли выдержит все это. Но Стася оказалась такой смелой и решительной и не испугалась тогда. Так что же случилось теперь?

Она была именно той, необходимой ему отдушиной. Никому не нужная, всеми брошенная. Без связей, без защиты, без семьи и близких.

Гибкое тело, сильные ноги, горячее дыхание, сжатые кулаки над головой и истерзанные его поцелуями губы – Бархатов не сдерживался, содрогаясь от дикого удовольствия. И Стася отвечала ему, двигалась навстречу, приподнимаясь над скомканными простынями. Тело ее становилось пенно-розового цвета под его сильными вездесущими руками. Она стонала, а он накрывал ее рот своими губами, ловя звук и горячее отрывистое дыхание. Отстегнув наручники, целовал запястья и ладони, а она, обхватив его лицо, не отрываясь смотрела, словно не веря своим глазам.

Если бы он знал, что она сделает потом, то никогда бы не связался с ней. Она умерла, чтобы погубить его, утащить за собой в ледяную пучину отчаяния и боли.

16

– Как он? – Матушкин взялся за ручку двери, но затем склонился к уху Вероники, едва не касаясь ее волос.

– Нормально. Работает, – Вероника искоса посмотрела на него, чуть отстранилась и вновь уставилась в экран компьютера.

Олег хотел было что-то сказать еще, но передумал. Скользнул взглядом по документу в открытом файле. Его губы тронула еле заметная улыбка. Повернув ручку двери, он вошел в кабинет Бархатова.

– Кирилл Андреевич? – Матушкин прищурился, оказавшись в полумраке кабинета после ярко-освещенной секретарской. – Это я.

Увидев фигуру Бархатова, Матушкин дотронулся до реле выключателя, но затем передумал и отвел руку. Лицо Кирилла, подсвеченное только отблеском светодиодной ленты с наружной стороны окна, ничего не выражало. Лишь пустой, лишённый мыслей и эмоций взгляд.

– Кирилл, – Матушкин кашлянул и бесшумно подошел ближе.

– Что? – Бархатов не шелохнулся.

– Ну, ей-Богу, надо как-то взять себя в руки.

– Я абсолютно спокоен, – Бархатов наконец отлепился от окна и посмотрел на заместителя.

– Почему нет света? – Матушкин поежился от этого мертвого взгляда.

– Глаза устали, болят. – Бархатов передернул плечами. – Ты включи. Это я так…

– Да нет, если удобно, то пусть. – Олег присел на стул. То, что они перешли на ты еще ничего не значило, но, возможно, было неплохим знаком.

– Что хотел? – спросил Бархатов.

– Узнать, как ты. Обсудить текущие дела…

– Да, конечно, я готов. Чувствую себя не очень, но это скоро пройдет.

– Ты ни в чём не виноват, Кирилл. Это трагическая случайность, – уверенно произнес Матушкин. – Скоро ты забудешь все.

– Она плохо водила машину… – продолжил Бархатов. – Обещала, что не сядет за руль в плохую погоду. А ночью метель была, ветер…

– Вот видишь, – Матушкин ритмично постучал по столу костяшкой среднего пальца. – Глупая идея – дарить машину взбалмошной девице, которая и права-то получила с пятого раза.

– Ты не понимаешь. Это из-за ноги, – Бархатов потер лицо.

– Ещё бы. Все я понял. Но и ты меня пойми. – Лицо Матушкина смотрелось белым пятном в темноте кабинета. – Ты постоянно думаешь об этом – и это плохо. Нельзя останавливаться, нам нужно двигаться дальше. Все твои переживания вполне объяснимы, но сделать уже ничего нельзя. Никто ничего не узнает. Работай, погрузись в дела. Я помогу.

Бархатов вздрогнул:

– Я не могу… Она все время стоит у меня перед глазами.

– Черт, ну надо же как-то собраться! А, поехали, напьемся? – предложил Олег. – Поговорим, помянем Стасю? – Матушкин встал. – К тебе?

– У меня ещё… – Бархатов повернулся к компьютеру, но затем бессильно опустил руки.

– Я все возьму на себя! Юридической стороной займется Голышев. Ты же доверяешь нам? Тебе совершенно не о чем волноваться! – Матушкин говорил тихим вкрадчивым голосом, боясь спугнуть момент. Бархатов был нужен ему в хорошей форме. Как невовремя погибла Стася! Глупая никчёмная девка, так и на понявшая, какой вкусный кусок отхватила. Не смогла проглотить – подавилась.

Матушкин ещё в ресторане заметил, что она была сама не своя. Смотрела сквозь него своими прозрачными глазами и делала вид, что его не существует. Забыла все хорошее, что он для нее сделал. Да, это было больно, неприятно, но будущее Стаси могло бы стать безоблачным. Что сложного в том, чтобы соответствовать пожеланиям Бархатова? Как-то ведь получалось у нее все это время? И проблем не возникало. Для чего еще нужна подобная женщина? Вкусы Бархатова своеобразны, но судя по тому, как она расцвела рядом с ним, они нашли общий язык.

Какого черта Кирилл вообще устроил эту вечеринку… Для чего нужна была эта демонстрация их отношений? Будто никто не замечает синяки, замазанные гримом, и следы от наручников под золотыми браслетами… Кого ты хотел обмануть, Бархатов?

А, впрочем, очень хорошо, что он так поступил. Глядишь, теперь все узнают.

Давно следовало исподволь запустить информацию о своеобразных наклонностях Бархатова и немного подпортить его реноме. Но разве испортишь таким образом мнение о его мозгах? Бархатов делал деньги буквально из воздуха, просчитывал комбинации на несколько шагов вперед, и за одно это следовало поступать крайне аккуратно с таким человеком. Бизнес не должен был пострадать.

Господи, как же противно смотреть на него! Умный и независимый Бархатов, как же… Не понимает, что только благодаря ему, Олегу Матушкину, он еще существует на этом свете и выглядит таким сильным и харизматичным. Живет, дышит, трахается, и изображает из себя господина мира. А по сути, просто конченый псих…

Как же не вовремя соскочила Стася! Идиотка. Пустая резиновая кукла.

Нужно найти другую такую же куклу. Бархатову все равно, кого ломать, лишь бы она отвечала его требованиям. Глеб – молодец, вовремя подсуетился. Надо присмотреться к нему, перетащить на свою сторону. Пока он ни на чьей стороне – обычный водила, физически развитый парень без особых извилин. Матушкин вспомнил взгляд Глеба, когда тот показывал ему фотографию. Удивление, непонимание… Да, мальчик опешил. И сам Матушкин в первую секунду просто охренел от увиденного. Но тут же пазл в его голове сложился. Дело было за малым – найти эту девицу и сделать ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

И именно этим Олег занимался несколько часов. Полученная информация его полностью удовлетворила. Даже возраст сходился. Будет Бархатову подарок на Новый год. Быть может, на последний Новый год в его жизни. Все зависит от того, насколько правильно Олег сможет распорядиться выпавшей удачей. А он сможет. Небольшими шажочками, аккуратным отношением… Все будет правильно. Бархатов достаточно поизмывался над ним за эти годы. И не только над ним. Псих ненормальный, чертов конченый псих…

– Поехали, Кирилл Андреевич, отведем душу…

– Нет, – вдруг решительно возразил Бархатов. – Я хочу встретиться с теми, кто занимается поисками Стаси. Я должен знать, что происходит и…

– С ума сошел?! – зашипел Матушкин. – Чего ты хочешь добиться? Найдут ее, не переживай! Не сейчас, так весной, когда всплывет. Но вот это твое личное участие ни к чему, поверь. Испортишь себе жизнь. Начнут копаться в твоем грязном белье…

– Не делай из меня монстра!

– А кто ты?! – Матушкин подался вперед. – Ты чуть не убил ее тогда на охоте!

Бархатов побледнел:

– Это была случайность… – еле слышно проговорил он.

– Вот и то, что произошло, случайность. Всё. Кончено! Забудь.

– Я не могу, – Бархатов пошатнулся, схватившись рукой за угол стола.

– Сможешь, – криво усмехнулся Матушкин. – Я помогу тебе.