Разговор за чашкой чая
Налить Вам чай?-не пьете?-жаль.
Глаза сияют перламутром.
Погорячей? моих речей
Вам хватит для мигрени утром.
Мои слова пусты. Ну что ж?!
Я смела разговор затеять.
Тогда к чему по телу дрожь,
раз Вы изволите не верить?
Продрог до глубины души?
или щекочет Ваши нервы
тот факт, что был не сокрушим,
тот кто уходит счас не первым?
Что целованьем тонких рук
не привязалась к Вам всецело?
что не умрет от страшных мук
без Вас душа моя и тело?
Что стоите моих стихов,
Лишь отравляющих Вас ядом?
Что не уснете до тех пор,
пока не лягу с Вами рядом?
Что ныне Вы не мой? не чей?
И ошалело что ж глядите?
так может всё ж погорячей?
как пьяны Вы! Домой идите…
Лишила смысла все слова
Лишила смысла все слова,
Едва спасаясь от рутины.
Моя больная голова
Всё чаще просит гильотины.
Во снах я много пью вина,
Давясь назло пустым обидам.
Жаль, просыпаюсь не пьяна,
Но с нездоровым внешним видом.
Успокоение в стихах,
Которые мне как награда,
Тону я в низменных грехах,
Спускаясь по ступеням ада.
Меня встречает новый круг:
Приют гордыни и разврата.
Мой человеческий недуг
Не лечит белая палата.
Буксуя в собственной грязи,
Карабкаюсь наверх манерно.
С ума сойду в своей стези,
И без неё сойду, наверно…
Классики
Раскрасить всю жизнь не хватило цветного мела.
И взрослые такой ерундой не маются.
Душа умирает быстрей, чем состарится тело,
Но в этом грехе почему-то не принято каяться.
Из дней вытесняем простые и скромные радости.
В карманах костюма скрываем живые эмоции.
С годами невкусными стали любимые сладости,
И мы сокращаем пломбира привычные порции.
Становимся тише, для смеха не ищем причины.
Колени не сбиты, но плачем с годами не реже.
Мальчишки смелее, чем вырастут позже мужчины.
Мы все постарели, не врите себе, что всё те же!
От галстука вид посолидней, а взгляд чуть тусклее.
Пускай же блестят вместо глаз дорогие швейцарские часики.
А юность забыта, как милые сердцу аллеи,
Где были цветными мелками начерчены классики.