– Шутишь? – воскликнула Элла. – Белые волосы, как у тебя – это же такая редкость! Такой красивый цвет на моей памяти был только у одного человека – несчастной бедняжки Лауры. Но она давно умерла, и с тех пор мне больше ни разу не довелось видеть таких прекрасных волос. Неужели, я смогу завести себе такие же? О-о-о!..

Что-то тревожно дёрнулось у неё внутри. Лаура? Опять это имя! Но здесь? Откуда?

– Кто такая Лаура? – спросила Алана, возможно, более резко, чем собиралась. Элла стрельнула по ней глазами… испуганно? Нет, скорее недоумённо.

– Просто девочка. Родственница одной знатной персоны. Она погибла при пожаре, вместе со своей матерью, обе не смогли выбраться и задохнулись в дыму. Больше я ничего не знаю, правда. Что с тобой такое?

Видимо, с ней действительно было что-то такое, раз даже Элла занервничала. Что-то увидела на лице Аланы, вероятно. Но ведь и повод был – Лаура! Та самая, что не хотела умирать, но всё-таки умерла, как выяснилось. Или не та? Какая может быть связь между погибшей девочкой из другого мира и её наставницей Полиной Вильберд?

Ерунда какая-то…

– Алана, идём! – раздался голос Эллы откуда-то издалека.

Алана вздрогнула. Элла стояла на противоположном краю поляны и оттуда махала ей рукой. Как она там очутилась? Ведь только же была рядом…

В ушах послышался какой-то непонятный звон. Всё вокруг вдруг стало зыбким, будто подёрнутым туманной дымкой. Алана попыталась взять себя в руки, но получилось плохо. Только сейчас она задумалась о том, как странно вела себя Элла Доминика всё это время. Ведь она постоянно шла впереди, будто сама показывала Алане дорогу, а не наоборот.

И почему, интересно, Элла не съела ни одного мандрика? Может, конечно, она их давно наелась и привыкла (или просто не любит, хотя как можно не любить такую вкуснятину, не понятно), но…

Паника – противная, гадкая, липкая, уже подкрадывалась и медленно обступала со всех сторон. С чего она взяла, что эти ягоды безопасны? А вдруг они дают какой-нибудь другой эффект, помимо обычного отравления? Снотворный, например? Или… галлюциногенный? Как можно вообще тащить в рот абсолютно незнакомую еду? Полина бы точно не одобрила.

– Алана, где ты? Собралась ободрать все деревья?

Алана сделала глубокий вдох, потом такой же глубокий выдох. Истеричка, просто истеричка. Белки над её головой уминали мандрики за оба уха, и ни одна из них ещё не завалилась кверху пузом. И с чего она взяла, что Элла желает ей зла?

"Потому что всё это очень странно, – согласился внутренний голос. – И это место, и Лаура, которая не хотела умирать, но почему-то то и дело всплывает во всей этой истории. Но вряд ли Элла имеет к ней отношение, ибо девчонка тупа до неимоверности…"

– Ала-на!

Она пересекла поляну по Эллиным следам. Мандриковые кусты здесь ничем не отличались от своих собратьев, Алана протиснулась меж них бочком (отчего-то не хотелось наступать на опавшие красные плоды), тогда-то поняла, куда Элла так целенаправленно стремилась.

Мандрики на другом краю поляны росли сплошной стеной, поэтому она и не заметила сразу позади этой "стены" два огромных дерева, сросшихся ветками намертво, будто сиамские близнецы. Внизу же, у корней, стволы деревьев не касались друг друга, и расщелина между ними образовывала некое подобие прохода. Или, скорее, входа, потому что выхода заметно не было. Вход в дерево? Хм, а почему бы и нет? Элла стояла рядом, и казалась совсем маленькой на фоне деревянных великанов. Она повернула голову, кажется, даже что-то ей говорила, …но Алана уже её не слышала.

Широко раскрыв глаза и почти позабыв, что надо дышать, она смотрела на чудо – самое чудесное чудо из всех известных ей чудес. Там, прямо над "входом в дерево" плясали, кружились и светились загадочным лунным светом синие фонарики-огоньки.

Глава 14

"А вот и Портал! – объявил внутренний голос. – Нашёлся! Правда, немного не в том месте, где пропал. Тебя это не настораживает?".

О, да. Её много чего здесь настораживало. Но ноги уже сами шли к тому месту, где Элла стояла напротив чёрного отверстия, похожего на огромный рот какого-то диковинного существа, принявшего облик дерева. Алана остановилась рядом и внезапно открыла для себя потрясающую вещь. Синие огоньки оказались не просто огоньками. Каждый из них находился внутри прозрачного шарика с крылышками, и эти крылышки двигались, так быстро, что с расстояния трёх шагов казались просто незаметными.

– Слики, – сказала Элла и выставила вперёд руку ладонью вверх. Хрустальный шарик плюхнулся ей в ладонь, как большой тяжёлый жук. Розоватые перепончатые крылья, похожие на крылья стрекозы, повисли по бокам. – Такие засранцы! Подставь руку, не бойся!

Алана с сомнением покосилась на сликов. На руке у самой Эллы тем временем примостилось уже штук семь светящихся шариков. Они толкались и ворочались с едва слышным жужжанием, пытались выпихнуть друг друга с ладони, а вокруг уже кружили новые, будто маленькие самолеты, высматривающие свободное место для посадки, и Элла смеялась, наблюдая за их вознёй.

Алана осторожно подняла ладонь, и тут же первый самый проворный слик шлёпнулся на неё и свесил крылья. Она поднесла руку к лицу и затаила дыхание, боясь спугнуть маленькое чудо. У слика не было ни глаз, ни ушей, и всё равно она чувствовала, что он живой. Огонёк был тёплый, но не обжигающий, крохотное тельце едва заметно трепетало, прозрачные крылышки чуть подрагивали. Боже, живой огонёк с крыльями!

– Элла! Что это? Откуда они? – дыхание перехватило и слова, вырвавшиеся из горла, ей самой показались не громче лёгкого дуновения ветерка. Но Элла Доминика обладала отличным слухом.

– Слики – это слёзы ангелов, – серьёзно ответила она.

******

– Давным-давно, задолго до того, как Древние Волшебники пришли и построили Новый Мир, на этих землях жила Иная Раса. Это были очень глупые и жестокие люди, которые постоянно враждовали и воевали меж собой. Боги долго смотрели на это дело, а потом решили вмешаться, и послали на землю Ангелов, чтобы те примирили людей и научили жить в спокойствии и согласии. Но Иные были настолько тупы и упрямы, что не стали даже слушать Ангелов, просто прогнали их прочь. Тогда Боги разгневались, и отозвали Ангелов обратно на небеса, предоставив людей самим себе. Оставшись без последней ниточки, удерживающей их на грани благоразумия, люди развязали страшную, кровопролитную последнюю войну. Это была самая жестокая война, которая не пощадила никого – в ней гибли и мужчины, и женщины, и старики, и малые дети. Тогда обозлённые Боги наслали на землю кромешную тьму, а остатки выживших в войне людей превратили в уродливых существ – нечисть. И отныне эти существа вынуждены были бродить в темноте и выть от тоски и отчаяния. Они опомнились и пришли в ужас от содеянного ими же самими, но поделать уже ничего не могли, было слишком поздно.

А Ангелы смотрели на них с небес, и плакали. Слёзы Ангелов текли с неба проливным дождём, и было в этих слезах столько любви и грусти, что они не высыхали, а превращались в маленькие голубые огоньки. Теперь эти огоньки стали единственным светилом для заблудившихся во тьме несчастных созданий, бывших когда-то людьми…

Элла замолчала. Алана молчала тоже и разглядывала свои руки. Сликов на них набралось уже несколько десятков и, глядя на них, она вдруг ощутила необъяснимую тоску.

– Грустная история.

– Ага, – отозвалась Элла. – Не слишком весёлая, согласна.

– А как же потом случилось так, что солнце снова начало светить?

Судя по лицу Эллы Доминики, вопрос поставил её в тупик.

– Н-не знаю, – ответила она не сразу. – Как-то случилось. Наверное, Боги сжалились над птицами и животными. Им ведь тоже пришлось жить в темноте, а они ни в чём не были виноваты. Слушай, Алана, ты всегда такая… дотошная?

– В основном, – сказала Алана и улыбнулась. – Извини, если что-то не так.

– Можешь не извиняться. Знаешь, ты очень напоминаешь мне… кое-кого, – сказала она, будто внезапно передумала называть, кого именно. Но не будем отвлекаться, сейчас не это главное. Лучше скажи мне: узнаёшь ли портал, через который пришла к нам?

– Портал?

Внезапно в памяти всплыла картина из далёкого прошлого: разъярённый отец изо всех сил лупит скрипкой о косяк двери, разбивая её в дребезги (вмятины остались до сих пор, их так и не удалось закрасить). А она стоит, беззащитная и напуганная, молчаливо взирая на это варварство, не в силах даже закричать.

…Как вдруг вокруг начинает темнеть, она слышит звук капающей воды (но это не кран, совершенно точно не кран, ведь она сама лично вызывала сантехников несколько дней назад) и видит эти самые танцующие голубые огоньки…

– Алана?

Алана вздрогнула. Мурашки ползали по коже, не смотря на жару. Она действительно уже была готова поверить, что провалилась под землю и выпала в дыру где-то в другом измерении, если бы не одно "но". Портал в лесу – ладно, чёрт уже с ним…

Портал в их городской квартире на втором этаже? Откуда? Как?

– Посмотри-ка на меня! Как считаешь, может, стоит в таком виде появиться на празднике Невест?

Элла теперь была в красивой светящейся шапочке, которая очень шла, к её синим глазам. Она кокетливо поправила сликов на голове и смахнула рукой наглеца, усевшегося ей прямо на нос.

– Совсем распоясались!

Алана слабо улыбнулась.

– Ты очень красивая.

Элла действительно была прекрасна в этот момент. Она потрясла головой, слики покатились по её волосам, и сейчас девушка напоминала сказочную фею, явившуюся исполнить все желания.

Вот только желания Аланы исполнить она не могла. Никто не мог объяснить ей, каким образом ей удавалось видеть сликов, не покидая пределов собственной квартиры.

– Так что насчет Портала? – переспросила Элла.

Алана покачала головой.

– Не уверена.

На самом деле, она была на двести процентов уверена в том, что это совсем не тот портал. Алана никогда не была знатоком лесов (тем более лесов, растущих в параллельных мирах), но это место было похоже на то, с которого началось её знакомство с Побережьем, ровно настолько же, насколько были похожи они с Эллой. То есть ничем.

Однако так и сказать Элле она не решилась. Именно потому, что уже ни в чём не была уверена.

Элла задумчиво поскребла пальцем подбородок.

– Да. Странно это как-то всё. Раньше этот портал вёл в Снейк-ап, неужели что-то изменилось с сегодняшнего дня?

– Снейк… что?

Элла смахнула с плеча приставучего слика. Огоньки принцессу явно любили.

– На Побережье немало городов. Но Снейк-ап очень сильно отличается от остальных, – пояснила она и хихикнула: – Ты действительно хочешь туда идти?

– Вообще-то, я хочу домой, – сказала Алана и осторожно добавила. – Но, если туда можно добраться через этот ваш, как его… Снейк? То я как бы совсем не против.

Секунду или две в глазах Эллы отражалась усиленная мозговая активность, и вдруг она звонко хлопнула себя ладонью по лбу.

– Конечно! Как я сразу не додумалась? Мы пойдём к тебе домой через Снейк-ап!

И, недолго думая, с разбегу впрыгнула в портал. Алана вздрогнула, и услышала, как заливается смехом внутренний голос в её голове.

******

Оставшись одна, Алана вдруг снова испугалась – того, что каким-то неведомым образом портал сейчас свернётся и исчезнет, на этот раз вместе с Эллой. Поэтому чуть замешкавшись, она всё же рискнула шагнуть следом, и немедленно очутилась в кромешной тьме.

– Ой! Как здесь темно!

– Действительно, – послышался рядом голос Эллы. – Хоть глаз выколи. Эй, бездельники! Вы сегодня собираетесь работать?

В ту же минуту пещеру залил мягкий голубоватый свет, будто кто-то зажёг внутри неё бесконечно длинную ёлочную гирлянду. Это слики, выстроившись ровной цепочкой вдоль стен, на глазах создали фантастический коридор из мигающих огоньков.

– Здорово! – изумилась Алана, и добавила с лёгкой завистью: – А мне они не подсвечивали.

– "Не подсвечивали!", – хохотнула Элла. – Ты, наверное, забыла сказать им волшебное слово?

И, насвистывая под нос какую-то мелодию, отправилась по подземелью вперёд. Алана шла за ней, осторожно озираясь по сторонам. Наконец ей выпал шанс нормально здесь всё разглядеть.

Но только она подумала об этом, как сразу и пожалела.

– Смотри! Посмотри вверх!

Алана подняла глаза и содрогнулась. Весь свод пещеры был просто увешан гроздьями летучих мышей. Бурые создания, замотанные в собственные крылья, висели кверху ногами целыми колониями. Зрелище фантасмагоричное и жутковатое, и теперь, наверное, забудется не скоро.

– Ба-бах! Пуф! Пуф! Ты-ды!

Элла прижала друг к другу указательный и средний пальцы и расстреливала мышей из воображаемого пистолета. Алана вздохнула:

– Детский сад.

Элла нисколько не обиделась.

– Что такое детский сад? – осведомилась она, продолжая путешествие теперь уже спиной вперёд.

– Детский сад – это такое место, куда родители сдают своих детей, когда им надо на работу. – пояснила Алана. – А иногда и просто так сдают… даже если никуда не надо.

– А-а, поняла! Значит, у нас в посёлке детский сад держит у себя старуха Маринелла. Женщины скидывают ей своих спиногрызов, а она за ними присматривает. Ну, как присматривает… в основном, она просто сидит в своем плетеном кресле, курит трубку, и орёт на детей, чтобы те не безобразничали и никуда не лезли. Но женщины и за это ей благодарны, ещё и приплачивают, кто чем. Потому что никто больше собирать у себя в доме мелких бандюков не соглашается. Ведь дети – это сущий ад. У меня никогда не будет детей! – решительно заявила Элла.

Такая категоричность Алану слегка покоробила.

– Это почему же?

– Как почему? – Элла, казалось, была искренне удивлена вопросу. – Младенцы – это же настоящий кошмар! Они постоянно пачкаются, ничего не понимают и всё время орут. Зачем они нужны? Я их боюсь! А когда они чуть подрастут и начинают ходить, то становятся ещё хуже – везде лезут, всё портят. Вот мой приятель с посёлка – Винни – рассказывал однажды, как его младший брат Волик, будучи в возрасте двух календарей, надумал попить молока из большого глиняного жбана, и свалился в него. Молоко, конечно же, пришлось вылить, а мать устроила Винни нагоняй, хотя он и не был ни в чём не виноват. Разве это он оставил без молока всю семью? Так что, нет, по собственной воле повесить себе на шею маленького троглодита я не согласна, ни за какие коврижки! Вот если б они рождались сразу восьмилетними… тогда ещё можно было бы подумать.

Алана снисходительно улыбнулась.

– Это ты сейчас так говоришь, но когда-нибудь всё равно влюбишься и выйдешь замуж. И у тебя непременно будут дети. Я уверена!

– Кто? Я? Влюблюсь? Алана, да ты в своём ли уме?

Элла захохотала так, что распугала летучих мышей, дремавших под сводом портала. Алана в ужасе втянула голову в плечи, ожидая, что вот-вот одна из них упадёт ей на голову, или даже не одна. "Лучше бы ты помалкивала, – проскрипел внутренний голос. – Сдались тебе её дети? И, кстати, может девчонка и права – кое-кому стоило бы вообще запретить размножаться".

– Сейчас я расскажу тебе историю про одну влюблённую дурочку из Берижуя, – сказала Элла, кое-как успокоившись и вытерев рукой намокшие от смеха глаза. – Берижуй – это маленький городок на Западе, а девушка решила навестить свою тётушку в деревне, эм-м…. Забыла название, да, впрочем, оно и неважно. Дело происходило в те времена, когда Синед ещё не принял Закон Перехода, поэтому она смело пошла через Портал. И шла себе спокойно, никого не трогая, как вдруг заметила, что нетопыри ведут себя как-то странно. Обычно они тихо висят, не обращая особого внимания на людей, а тут без видимой причины принялись метаться, орать, кружить вокруг неё, да так, что едва не сбили бедняжку с ног.

В конце концов, такое поведение летунов перепугало девушку окончательно, и она побежала, а огромная чёрная туча со скрипом понеслась следом за ней. В какой-то момент девушка запнулась и не смогла удержаться на ногах. Она упала лицом вниз и закрыла голову руками, в ожидании, что вот-вот сейчас нетопыри набросятся на неё. Но, к огромному её удивлению, ничего не произошло – стая пролетела мимо, и девушка услышала лишь шорох крыльев над своей головой, а потом пропал и этот звук.

"Тебя не поранили эти жуткие создания?" – услышала она рядом чей-то негромкий голос.

Испуганная девушка подняла голову и увидела перед собой прекрасного юношу в богатых одеждах. Юноша наклонился и помог ей подняться с земли. Девушка взглянула ему в лицо и зарделась. Парень оказался настолько хорош собой, что на мгновенье она даже забыла обо всём, что с ней произошло. Он был строен, высок, с тёмными волосами до плеч, а глаза его напоминали два чёрных блестящих агата.

"Нет-нет, пустяки, – пробормотала девушка, – Немного напугали, но я уже в порядке. Но почему они набросились на меня?"

"Так бывает, – туманно ответил юноша. – Позволь, я провожу тебя, на тот случай, если они надумают вернуться?".

Девушка, конечно же, с лёгкостью согласилась, от радости даже позабыв спросить, откуда взялся этот молодой человек, и куда он направляется. Внимание такого солидного кавалера очень ей польстило, и всю дорогу молодые люди мило проболтали. Юноша рассказал, что он из знатного рода, что родители его умерли, оставив в наследство, замок неподалёку от города Ситана, в котором он и проживает, по сей день, со своими слугами. Потом, немного стесняясь, он спросил, может ли надеяться на повторную встречу с красавицей, и не согласится ли она посетить его жилище в ближайшие дни? Смущённая девушка дала согласие, но прежде, сказала она, ей непременно нужно навестить свою старую тётушку. "Тогда, – сказал юноша, – я заеду за тобой через четыре дня, перед первой ночью Круга".

– "Ночь круга" – это полнолуние по-вашему? – уточнила Алана.

– Ночь Круга, – важно ответила Элла. – Это когда Немея поворачивается лицом.

Видимо, она действительно имела в виду полнолуние, но больше спрашивать Алана не стала. Впрочем, ей даже понравилось, как звучит эта фраза: "Ночь круга, когда Немея поворачивается лицом". Красиво. Будто название фильма.

– К тому времени, как они вышли из Портала, девушка уже по самую макушку была влюблена в прекрасного незнакомца. Она в подробностях описала ему, как найти её дом, и бегом кинулась к своей тётушке. Задыхаясь от счастья, прямо с порога принялась рассказывать ей о невероятной встрече, но тётушка отреагировала странно.

"Когда этот парень заедет за тобой, – сказала она, – то, прежде чем сесть с ним в повозку, внимательно посмотри на его уши".

"Уши?", – удивилась племянница.

Элла многозначительно примолкла и, предупреждая вопрос: "Знаешь, почему?", Алана усердно закивала.

– Знаю, знаю! Уши этого типа наверняка были страшные, лохматые, может, даже заячьи. Но девушка наверняка проигнорировала предупреждение тётушки. Любая нормальная племянница на её месте именно так и поступила бы.

– Заячьи! – захохотала Элла, не уловив сарказма. – Ну, ты скажешь тоже! Зайцы – милые зверушки, если они не заколдованные, ну и, если не злить их, разумеется. Но в остальном ты права – девушка лишь посмеялась над словами своей седовласой тётушки и решила, что бедная старушка окончательно выжила из ума.

В назначенное время возле их дома появилась не какая-то там повозка – настоящая карета с искусными резными завитками и запряжённая четвёркой холёных лошадей, а на козлах сидел возница в дорогой соболиной шапке. Прекрасный юноша лично встретил девушку у ворот, и под завистливые взгляды соседок довольная глупышка тут же уселась в карету. О словах своей тётушки она, разумеется, давно и думать забыла.

Ехали они долго, но что значит время в такой приятной компании? Оно пролетело для красавицы незаметно. Наконец, карета подъехала к высокому замку, который одиноко стоял на холме вдали от прочего людского жилья.

Радушный хозяин провёл гостью в свои апартаменты и принялся показывать ей комнаты – каждая следующая была богаче и краше другой. Девушка ахала, охала, и представляла себе, как будут исходить от зависти её сёстры, когда она начнёт описывать им всю эту роскошь.

В конце концов, молодые люди вошли в просторный зал, посередине которого стоял огромный стол. Вокруг суетились слуги, накрывая к ужину. И чего только не было на этом столе! Самые изысканные блюда, которые могли позволить себе лишь знатные вельможи, и которых девушка прежде не видывала и в глаза. В углу залы расположился небольшой оркестр, музыканты негромко играли приятную музыку. Молодой человек провёл свою гостью к столу, усадил её, а сам устроился напротив. За время путешествия девушка порядком проголодалась, поэтому тут же накинулась на еду. И только утолив первый голод, она почувствовала что-то неладное. Всё это время юноша смотрел своими бездонными глазами, как она ест, улыбался, но сам не положил в рот даже кусочка.

"Почему ты ничего не ешь? Неужели ты не голоден?" – удивилась девушка.

Хозяин замка вновь загадочно улыбнулся. "Я поужинаю позже", – ответил он.

Гостью немного озадачили его слова, но слишком уж велико было её очарование этим человеком, чтобы придать им серьёзное значение. От выпитого вина слегка кружилась голова, и жизнь казалась необычайно прекрасной. Она и не заметила, как куда-то исчезли все слуги, как стихла музыка и погасла большая часть свечей. В мистическом полумраке остались только она и молодой человек. Юноша покинул своё место, подошёл к девушке и протянул ей руку, приглашая встать. Девушка поднялась ему навстречу, и когда руки их соприкоснулись, а взгляды встретились, она почувствовала дрожь, пробравшую от макушки до самых пяток. Это было неземное ощущение! Молодой человек прижал её к себе, и губы их слились в страстном поцелуе.

Сперва ей показалось, что она вознеслась на небеса – ни больше, ни меньше. Сердце перестало биться в груди, душа вылетела из тела и взирала на всё свысока с немым удивлением. И лишь спустя какое-то время девушке удалось прийти в себя и вернуться на грешную землю. Она открыла глаза как раз в тот момент, когда юноша вот-вот готов был оторваться от её губ. И что же она увидела? Кошмарная картина открылась перед её взором. Длинный тёмный локон упал на лицо молодого человека, а из-под него выглядывало уродливое, волосатое и заострённое вверху ухо летучей мыши!

– Ай!

Алана вскрикнула. Что-то коснулось её ноги. Приглядевшись, она увидела маленького светлого зверька, похожего на тушканчика, с длинным тонким хвостом. Зверёк проскакал мимо и растворился в темноте – наверное, ему тоже было крайне необходимо, поскорей попасть в другое место. Алана шумно вдохнула воздух, пытаясь успокоить часто забившееся сердце.

– Девушка закричала страшным криком, вырвалась из объятий нечисти, и бросилась бежать, – скорбным голосом дикторши центрального телевидения, сообщающей о похоронах какого-то важного политического деятеля, закончила Элла. – Но напрасно она колотила в дверь залы, которая почему-то оказалась вдруг наглухо запертой, напрасно взывала к слугам и молила выпустить её – в замке царила гробовая тишина. Обессилев, она сползла по двери на дорогой мраморный пол и, сидя на нём, с ужасом наблюдала, как прямо на её глазах меняется облик прекрасного вельможи. Лицо его вытянулось и покрылось бурой шерстью, глаза округлились и сдвинулись к носу, руки и ноги превратились в когтистые лапы, а из спины выросли огромные перепончатые крылья. И вот уже не молодой стройный красавец стоял перед застывшей от страха девушкой, а огромный, безобразный, зловонный нетопырь-оборотень.

******

В пещере воцарилась тишина, прерываемая только шорохом их шагов и редким шелестом мышиных крыльев. Алана чувствовала, как всё ещё колотится сердце после встречи с "тушканчиком" – хоть зверёк был, скорее всего, абсолютно безобидным, и испугалась она просто от неожиданности. И, разумеется, никаких нетопырей-оборотней не существует. Элла снова кормит её "страшилками", с большой долей вероятности, придуманными прямо на ходу.

– Больше эту девушку никто никогда не видел и ничего о ней не слышал, – зевнув, уже обычным голосом закончила Элла. – Думаю, нетопырь её сожрал. Он же обещал поужинать позднее.

Ну, это, само собой разумеется. В конце кто-то обязательно должен кого-то съесть, иначе и сказка – не сказка. Алана поёжилась. В принципе, Элла была неплохой рассказчицей, даже могла бы в детском лагере подрабатывать вожатой. Вот только с ушами, хвостами, и прочими копытами перебор. Повторяетесь вы, Ваше Высочество.

– Элла, можно вопрос?

Элла взмахнула рукой.

– Да-а, валяй!.. Хотя… погоди, стой! Дай угадаю, о чём ты хочешь спросить? Если эту девушку больше никто никогда не видел, то откуда стали известны все подробности последних минут её жизни, так? Я, верно, угадала?

Алана хмыкнула и зачем-то сама решила помочь с решением этого вопроса:

– Вероятно, сам нетопырь и рассказал? Да? О, эти оборотни… те ещё трепачи.

– Ага. Наверное, – Элла снова попыталась рассмеяться. Получилось неестественно – всё-таки какой-то подвох она заподозрила. – Но ведь он же мог?

– Мог, мог, – Алана вздохнула. – Элла, скажи, у тебя там не завалялось, случайно, каких-нибудь других сказок? Не таких… кровожадных?

Элла бросила на неё быстрый взгляд исподлобья.

– Нет, – буркнула она и отвернулась. – Госпожа Эрминия всегда рассказывала мне только такие. С самого детства. Она говорила, что если я буду плохо себя вести, то меня сожрёт какое-нибудь чудище из её рассказов. Это называлось у неё "воспитание".

– Бедный ребёнок, – пробормотала Алана. – Понятно теперь, почему ты не хочешь заводить своих детей.

******

На короткое время в пещере воцарилась благостная тишина, прерываемая лишь шорохом крыльев летунов и звуком капающей вдалеке воды. Алана попыталась абстрагироваться и подумать о чём-нибудь своём: например, о том, что ей делать дальше. Но думалось отчего-то совсем плохо, просто из рук вон.

Вскоре молчание начало её угнетать. Элла брела рядом, понуро опустив голову и загребая сандалиями песок, и от её унылого вида в Алане зашевелилась совесть. Она представила себе маленькую девочку, которую пичкали на ночь страшными сказками, пытаясь с помощью запугиваний добиться от неё послушания, и неожиданно испытала к своей спутнице нечто вроде сочувствия. Почему же она, Алана, такая чёрствая? Ведь эта девушка не сделала ровным счётом ничего плохого, наоборот, она прилагает все усилия, чтобы ей понравиться. Разве она виновата, что делает это, наверное, единственным доступным для неё способом? Как вдруг Элла заорала так, что заставила её подпрыгнуть от неожиданности:

– Вспомнила!

– Что, Элла? – испуганно забормотала Алана. – Что случилось?

– Историю вспомнила. Не очень кровожадную. Рассказать?

С трудом сдерживаясь, чтобы не выругаться сквозь зубы, Алана сжала кулаки. Ну, Элла!.. Таким макаром и инфаркт не за горами.

– Рассказывай, – процедила она.

– Живёт у нас на окраине Прянограда один старый хрыч по имени Леонидий, – обрадовано начала Элла, которой самой было невмоготу молчать больше двух минут подряд. – Знаменит он тем, что все женщины, неважно, бедные или из знати, бегают к нему за травкой, которую он выращивает на своём огородике. Эту траву они заваривают и подливают в чай своим мужьям. Говорят, настой так влияет на мужскую функцию, что после него мужики становятся прямо гига-антами!.. ну, ты понимаешь, о чём я.

Алана покраснела (спасибо, хоть не особо заметно было в темноте). Зря она, похоже, переживала за Эллу – та вовсе не обиделась, как ей показалось вначале, а просто подбирала подходящую историю. И подобрала небось самую скабрезную, кто бы сомневался!

– В общем, Леонидий затейник ещё тот! И хоть он выдаёт себя за обычного деда, все в округе знают, что он самый настоящий чёрт. Отец моих друзей Винни и Волика рассказывал, как однажды в таверне старик напился вдрызг, спустил штаны и показал всем засидевшимся там за полночь мужикам самый настоящий хвост. А шапку свою он никогда не снимает, потому что прячет под нею рожки. Впрочем, это предыстория, а история будет впереди, – тут же добавила Элла, не дав Алане посетовать на очередное засилье рогов и копыт. – История про Веселишку. Слушай.

Однажды к Леонидию пришла некая богатая дама, недавно овдовевшая. Пришла, и говорит ему: помоги, мол, дедушка, совсем мочи нет. Муж умер, а я, молодая да здоровая, загибаюсь без мужской ласки, ночами не сплю, на Немею вою. А замуж снова выйти или даже друга завести запрещает свекровь. Ведьма старая совсем ума лишилась, прокляну, говорит, если о чём-то таком узнаю, и тебя, и детей твоих. Говорит, раз сын мой умер, то и тебе я жизни не дам. Вот так. Ненавидела люто, сношеньку свою, да так, что даже внуков собственных ей было не жалко. Змеища, да и только!

Рассказывая, расплакалась вдова горькими слезами, а Леонидий подумал-подумал, бороду почесал, и говорит ей: "Ты не плачь. Знаю я, как помочь твоему горю. Приходи ко мне завтра, в это же время, на закате".

Обрадовалась вдова, да домой побежала, да еле дождалась следующего дня. Взбежала на Леонидиево крыльцо, да в дверь. Так торопилась, что даже постучаться забыла. "Давай, – говорит, – дед, скорее! Снадобье твоё".

Ну, на самом-то деле, скажу я тебе, надеялась она, что старикан даст ей какой-нибудь отравы для свекрови, чтобы быстрей свести её в могилу. Думала, бабка по-быстренькому сыграет в ящик следом за сыночком, а у неё уже там и полюбовник готовый на подхвате имелся. Всячески на это намекала, и показалось ей даже, что дедушка её понял. Но-о Леонидий не по этой части, хотя, наверняка отравить кого-нибудь он мог, и даже наверняка это делал когда-то, впрочем, сейчас не о том.

"Вот, – говорит дед. – Бери!" – и на лавку глазами указывает. А на лавке лежит полено какое-то, чурка деревянная, оструганная. И формой своей точь-в-точь напоминала та чурка мужской э-м-м… ну, орган.

…Алана нервно хихикнула. Где-то далеко от них, во дворце славного города Прянограда, хором рыдали в голос гувернантки юной принцессы Лангрин, и нервно прикуривал её учитель по королевскому этикету. А не поторопилась ли она сочувствовать Элле Доминике? Может, пожалеть стоило как раз её воспитателей?

В любом случае, опять сама виновата, сказала сама себе Алана. Не захотела слушать про чудовищ – слушай теперь про это…

– Бедная вдова как увидела этот срам, да как осерчала! Прямо вскипела от гнева. "Ты что, – говорит, – черт старый, с дуба рухнул? Совсем на старости лет головой поехал? Это что же, я, молодая да красивая женщина, должна с чуркой свой век куковать? Ах ты, паскудник дряхлый, да чтоб тебя падучая скрутила!"

Орёт, значит, вдова, в выражениях не стесняется. Ногой топает, глазами зыркает. А старик лишь в усы усмехается: "Ты, – говорит – погоди разоряться-то! Не простая совсем это чурка, это Веселишка!". "Что ещё за Веселишка?" – кричит рассерженная вдова. "А то, – отвечает дед. – Вот я тебя научу сейчас, как поступить. Ты как домой придёшь, чурочку-то спрячь, чтобы не увидел никто. А как ночь настанет, детей уложи, да сама ложись, а полено к себе возьми, под одеяло. Дождись полночи, не засыпай, и как только часы двенадцать раз пробьют, скажи отчетливо: "Веселишка, Веселишка, а повесели-ка меня!". И тогда узнаешь, что будет".