Записки ищущей агамистки

Глава 2

Секс возможен или нет? Тьфу-тьфу-тьфу, да хоть бы да…

Подготовка к отъезду получилась основательней обычного. Перетряся шкаф на раз-два и вытащив лучшее, я приступила к тщательному анализу каждой отобранной вещицы. Неотразимость – вот моя задача. Я знала, что мужской интерес к противоположному полу сводится к галимой визуализации, к оценке внешних данных претендентки. Мужчины при знакомстве, словно дети, видят лишь красивую и яркую обёртку. Их мозг работает в строгой последовательности – схвати, попробуй, оцени. И никак не наоборот.

Отталкиваясь от этого, я с оценочным прищуром уставилась на отобранное нижнее бельё, прикидывая, какое взять – белое или красное. Белое ассоциировалось с нежностью, а красное – со страстью. А существовала ли вообще вероятность секса? Иногда казалось, что флирт с его стороны выскакивал за рамки дозволенного, но такие порывы я всегда списывала на собственное воображение. Но сейчас, сидя на голом полу в красных стрингах, решила, что при малейшем намёке на его чувства ко мне отброшу ханжество, навязанное воспитанием, и соблазню, склоню и оторвусь на полную. Дай Бог, всё так и случится.

Рано встав и быстро собравшись, я отправилась в дорогу. Ехать оказалось далековато. И вместо двух часов, как планировалось, я провела в дороге почти три, еле успев на открытие. Желающих побывать на гиперсобытии оказалось немало. Несколько телевизионных каналов, расставив свои камеры по периметру, застыли в предвкушении. Бассейн, вернее, источник, оформленный под бассейн, оказался маленьким, не оправдывающим ожидания. Рядом с ним красовалось кирпичное строение – гостиница, дающая возможность желающим остановиться на постой. Сразу за ней просматривались несколько домиков для отдыхающих, приехавших на более длительный срок. Комплекс был огорожен кирпичным забором с металлическими штырями, напоминающими стрелы. Внутреннее пространство украшали клумбы с цветами, что несколько одомашнивало территорию. А судя по торчащим из земли горшкам, высадка цветочной рассады производилась вчера вечером специально для открытия. Усердие человеческого фактора чувствовалось во всём. Всё выглядело чисто, уютно, по-европейски стильно и дорого.

Гостиница, в которой я решила остановиться, представляла собой двухэтажное строение с большими балконами, выходившими на территорию маленького курорта. К зданию примыкала пристройка, в которой размещались бар и ресторан с танцевальной площадкой. Поодаль волейбольная площадка и теннисный корт – две асфальтированные полосы стандартных размеров. Внутри гостиницы европейский стандарт, в интерьере много дерева и цветов. Пахнет новизной. Я с наслаждением вдыхала этот воздух, с радостью думая: «Ну вот, могут же». С другой стороны здания ещё один бассейн, ледяной, – для нырков и купания после бани и сауны.

– Мило, очень мило, ну просто луч света в тёмном царстве, – думала я, глядя на это великолепие.

Забронировав номер в гостинице, я двинула в направлении источника. Церемония открытия по-хорошему удивила. Совдепией не пахло. Ярко, живо, непредсказуемо. Купающихся – масса. На плоскогорье люди не избалованы, они умудряются барахтаться в любых мало-мальских водоёмах, получая при этом огромное удовольствие. Сказывается отсутствие моря.

После официальной церемонии, когда бóльшая часть людей разошлась, я отправилась осматривать территорию небольшого европейского отельчика, делая снимки и разговаривая с персоналом. В баре после фотосессии бармена с бутылками мне предложили коктейль за счёт заведения, и после пятнадцатиминутного общения я узнала о гостинице и её владельце почти всё. Фотоматериала на статью хватало, я могла возвращаться. Но вечером у меня планировалась встреча, и ничто не могло сдвинуть меня с этого места именно сегодня. Вернувшись в номер, я приступила к её подготовке. Первым делом приняла душ, переоделась, предусмотрительно таская телефон с собой. Но Алекс не звонил.

– Ну что, будем ждать, выбора-то нет, – решила я.

Разложив вещи, принялась сооружать праздничный стол. Со мной в компании неудачников оказались взятые из дома несколько предметов: бутылка вина, коробка конфет, пара апельсинов и два бокала, прихваченных с собой в последний момент.

– Зачем тащила бокалы? – недоумевала я. Местные оказались не хуже. И откуда мне было знать, что здешние окажутся не гранёным произведением госпожи Мухиной? – Ну и ладно, – пожав плечами, я оставила на столе громоздкие хозяйские фужеры. А привезённые бокалы сунула обратно в коробку, коробку пихнула в сумку, чтобы не дай бог кто-то заметил скрупулёзность моих приготовлений. Набрав телефон Алекса, услышала женский равнодушный голос – «не доступен». Стол был накрыт, и только мой единственный и долгожданный зритель отсутствовал.

Пройдя несколько раз по комнате, меряя её шагами, я снова осмотрела стол. Всё стояло на своих местах и не требовало вмешательства. Подошла к окну. Солнце садилось. Оно походило на огромный оранжевый апельсин, который, медленно поворачиваясь, скатывался на другую сторону планеты, где, возможно, другая женщина ожидала его восхода.

Сантиметр за сантиметром Земля поглощала Солнце, хоронила золотое светило и мои надежды вместе с ним. Сумерки сгущались. С улицы зазвучали музыка и смех. Жизнь, которая замерла для меня в ожидании, для других пульсируя, продолжалась.

– Значит, ужин пройдёт в одиночестве, – пробурчала я и зажгла свечу, которую случайно обнаружила в шкафчике для посуды. Выключив основной свет, я оставила лишь тускло светящиеся на стене бра. Горящая на столе свеча добавила комнате таинственности, а пляшущий огонёк пламени – создал иллюзию движения. Огонь прыгал и плясал, словно живой, разрушая своим трепетным танцем атмосферу одиночества. Выпив бокал вина, я засобиралась в термальный источник. Поделиться собственными впечатлениями о лечебной силе воды – это являлось основным замыслом статьи. Резкий стук в дверь прервал сборы, запуская сердце в режим барабанной дроби. Поправив волосы, я открыла дверь, тут же с разочарованием выдохнула: на пороге стоял официант с бутылкой шампанского и ананасом.

– Добрый вечер, доставка в номер, – объявил юноша, протискиваясь между мной и дверным косяком.

– Я ничего не заказывала, вы ошиблись, – с раздражением сказала я.

– Заказывали не вы, а ваш молодой человек.

В дверях появился Алекс с огромной ромашкой в руке.

– Привет, – произнесла я, сменив раздражительность на холодность.

А самой хотелось скакать от счастья и расцеловать всех, включая официанта. Вот только моя гордыня, будь она неладна, выдавила только слово «привет».

– Еле нашёл это богом забытое место, – сообщил Алекс, входя в комнату. – Мило тут у вас. Я не помешал? – Он взял второй бокал в руки.

Оставив заказ на столе, официант удалился.

– Этот для тебя. Не дождавшись, начала одна. Вот, выпила немного вина, собралась купаться, а тут… ты. Рада, что ты приехал.

– А по тону и не скажешь. Вот тебе цветок – ромашка, погадаешь. – Алекс протянул цветок.

– Спасибо. Слишком большая для полевой.

– У входа сорвал. Наверное, меня уже ищут.

Машинально сунув ромашку в вазу, стоявшую на буфете, я скороговоркой произнесла:

– Слушай, а давай выпьем шампанского за твой приезд и сиганём в источник купаться, раз уж я собиралась.

– Программа замечательная. Только вымою руки и расскажу, как сюда добирался.

– Хорошо, только быстро, а то не терпится уже узнать, каково это – в горячей воде, да на холодном воздухе. Хотя можно не торопиться – говорят здесь и ночью можно плавать. Обязательно опишу собственные ощущения от такого купания, нужно же добавить в статью эмоциональности, – тараторила я, улыбаясь.

Сердце колотилось от счастья, и казалось, что оно вот-вот пробьёт грудную клетку и птицей вырвется наружу, выдав тем самым мои чувства. Я парила в невесомости, не ощущая своего тела.

– Господи, спасибо тебе, – благодарила я Всевышнего.

А сама носилась как заведённая, приводя стол в порядок. Убрала со стола вино как атрибут одиночества, запихнула шампанское в ведёрко со льдом как элемент новой жизни. И принялась нарезать дольками буржуазный фрукт (хотя «ешь ананасы» и «день твой последний» не сильно вдохновляли).

– Ань, я тут по дороге купил батон и колбасу. Есть хочется жуть. Сегодня без обеда. Хотел в дороге перекусить, но не удалось, – извиняющимся тоном говорил Алекс, доставая из пакета продукты. – Но мы можем сходить в ресторан поужинать, если хочешь. Здесь вроде есть куда.

– Да ты находка, просто умница! Червячка заморить самое то. Перекусим в номере. Я тоже без обеда, замоталась, за весь день ничего съестного в желудок не опустила. Нет, вру, орешки были, – ответила я, мастеря бутерброды, запихивая некрасиво нарезанные кусочки колбасы в рот.

Голод, знаете ли, не тётка. Запивать бутерброды шампанским оказалось отличным занятием. Вкусным и весёлым. Непринуждённость разговора поддерживал Алекс – рассказывая, как добирался. Получилось так, что один сердобольный и участливый дед, повстречавшись ему на дороге, на вопрос: «Как проехать к минеральному источнику?», – не раздумывая, ответил: «Сейчас сориентирую…», – и, забравшись в машину, в течение двадцати минут с воодушевлением, размахивая руками, показывал дорогу к источнику, уверяя, что ему по пути. А когда его с комфортом доставили ко двору, наш хитрец, выбравшись из машины, на пальцах объяснил остаток пути, из-за чего Алекс, заехав в Тмутаракань, кружил в течение часа по округе, пока опять не выбрался на трассу ровнёхонько в том же месте. Старичок оказался старой лисой и обхитрил доверчивого путника, обманом доехав до дома. Я, в свою очередь, поведала о церемонии открытия, о том, как управляющего отелем бросили в воду прямо в одежде (ботинки было жалко даже мне), как затем орава детей, одетых русалочками и водяными, сиганула вслед за ним. Все были мокрющими, но счастливыми. Репортаж намечался яркий, с массой фотографий и позитивных отзывов. Для экономии времени я планировала вечером набросать статью и утром уехать обратно.

– Могу написать статейку и в твой журнал, если хочешь? Фотографий много, хватит на всех, – предложила я.

– Хочу, очень хочу, – смеясь, ответил он. – Буду рад любой помощи.

– Ты с ночёвкой или уедешь сегодня?

– Сегодня. Утром запланировал встречу, – виновато ответил он.

– Понятно. Ну что ж, не будем терять времени. Пойдём в источник оздоравливаться. Судя по рекомендациям, он предназначен именно для этого.

– Я готов. Идём.

– Минутку. Переоденусь, и пойдём, – сказала я и галопом понеслась в ванную.

В бассейне царило безмолвие – к этому времени он уже пустовал. Все отдыхающие переместились в бар, оттуда доносились музыка и смех. На улице похолодало, поднимающийся от воды пар напоминал низко стелющийся туман. Алекс нырнул в воду первым.

– Эх, я тоже могла бы показать класс, – подзадоривала я себя, но шагнула к ступеням. Портить макияж не хотелось. Да и купальник на мне смотрелся симпатично, его стоило показать. Я красиво спустилась по лестнице в воду, демонстрируя бесспорные преимущества фигуры, причём лицом вперёд, а не зависая задницей над головами купающихся, как делала в большинстве случаев. Вода оказалась тёплой. От приятного соприкосновения с водой, по телу побежали мурашки, и оно, расслабившись в сладкой неге, приобрело невесомость. Фантастические ощущения. Такие переживания нужно прочувствовать самому. Райское блаженство прервал Алекс, схватив меня за ноги, он утащил меня с головой под воду.

– Вот и прощай, нарисованное очарование на моём милом лице, – пронеслось в голове.

Секунда сожаления – и я, рассмеявшись, умылась. Искусственная красота исчезла, остались живость и подлинность, дарованные природой. Тут я показала Алексу классическую технику прыжка в воду – без брызг, с хорошей вертикалью. Он смотрел на меня с завистью, но сколько бы не пробовал нырять только шлёпался животом об воду, поднимая огромный фонтан брызг.

Тогда он решил обставить меня в соревнованиях по скоростным заплывам. По его версии, выигрывал тот, кто быстрее доплывал от бортика до бортика и возвращался обратно.

– Ну что, на счёт три стартуем? – спросил он, на сто процентов уверенный в победе.

– Давай. Пару бассейнов кролем я смогу осилить, – смеясь, ответила я.

– Раз, два, три…

Мы стартанули. Я понимала, что выиграть, скорее всего, не удастся, но у меня уже была победа в прыжках, и проиграть в этом случае казалось не зазорным: проигрыш выводил меня на ничью. Хотя уступать я не собиралась: чем чёрт не шутит, плаваю неплохо. Включив внутренний резерв, я рванула. Не отстаю, держусь за спиной. А брызг-то от него! Аккуратней всё же надо… На повороте, чтобы выиграть время, бортик не задеваю, разворачиваюсь раньше. Он чуть впереди и не видит. Шельмовать так шельмовать…

– Ай, блин, что это? Мамочки! – вскрикнула я.

Во время разворота в лицо мне прилетела рука Алекса. От неожиданности я погрузилась под воду с головой. Вынырнула. Слёзы ручьём.

– Аня, прости меня, ой, прости, пожалуйста. Больно? – суетясь, спросил Алекс, дуя мне в лицо.

– Уже нет, – ответила я, вытирая слёзы и пытаясь открыть глаза. Правый ни за что не хотел открываться. Он моргал, закрывался и плакал.

– Погоди. Сейчас подую, и пройдёт.

– Не надо, и так пройдёт. Видимо, глаз поцарапан.

– Ну, прости меня, я не хотел, случайно получилось. Я повернулся, а тут ты. Я не сразу тебя заметил.

– Да ладно, почти прошло. Сама виновата, могла бы и подумать.

– Дай гляну ближе, есть ли повреждение. Посмотри вверх.

Слёзы продолжали течь по щекам. Лицо Алекса, приблизившись к моему, оказалось так близко, что мне пришлось закрыть глаза. Внезапный поцелуй обжёг меня, и я вздрогнула. Ещё, ещё! Меня колотило от поцелуев и прикосновений. Его тело дрожало, плотнее прижимаясь к моему. Мы ненасытно и жадно целовали друг друга, не стесняясь и не обращая внимания на появившуюся вокруг нас активность.

– Пойдём в номер, – шепнул Алекс.

Я кивнула. В горле стоял ком. Выскочив из воды и схватив вещи, мы побежали в номер. Дверь хлопнула, отделив нас от остальных, давая шанс на уединение. Только я и он. Губы нашли друг друга. Мокрые вещи упали на пол. Два тела сплелись в единое целое, повалившись на кровать. Его раскрепощённость поражала. Я криком отозвалась на его поцелуи между моих ног. Этим он лишал меня воли, полностью подчиняя себе. Отбросив стыд, я принялась языком ласкать его плоть, заставляя его стонать от наслаждения. Это была страсть, дикая, животная страсть. Вход в меня вызвал новый крик наслаждения. Мозг взорвался. Тело пульсировало, создавая ритм. И на пике этого наслаждения, почувствовав в себе теплоту, я, мыча и содрогаясь в судорогах оргазма, на миг потеряла ориентацию в пространстве. Всё кружилось вокруг меня, и в этом водовороте, в этом ярком, мерцающем свете я летела вверх, таща Алекса за собой. С возвращением разума вернулась и реальность. На лице Алекса блуждала безмятежная улыбка, наполненная каким-то внутренним счастьем.

– Позже спрошу его о полёте, – решила я, продлевая минуты блаженства. После горячего купания и горячего секса мы уснули, словно дети, крепко обнявшись и уткнувшись друг в друга.

Будильник на телефоне зазвонил ровно в семь. Я открыла глаза. Алекс сопел рядом. Его рука, обнимавшая меня, давила на рёбра, не давая дышать полной грудью. Незаметно выскользнуть из-под неё, не разбудив Алекса, не удалось. Быстро чмокнув его в нос в знак благодарности за восхитительную ночь, я ткнула пальцем в экран смартфона, чтобы прекратить его трескотню и уселась на кровати. Показав жестом, что иду чистить зубы, я прямиком направилась в ванную, позволяя Алексу ещё немного поваляться в постели. Одевшись, я заказала завтрак в номер по телефону и принялась укладывать вещи. Красные кружевные стринги, сиротливо торчащие из сумки, исчезли за металлическими зубцами молнии первыми, так и не приведя в восторг пару мужских глаз.

Позавтракали быстро. Ели молча, смущённо улыбаясь, как дурачки. Звонок шефу несколько разрядил обстановку. «Да, буду после обеда. В сервисе, машина не реагирует на брелок, что-то с сигналкой. Ничего страшного, разберусь. Не теряйте». Что-то нужно было сказать. После, чмокнув меня, Алекс произнёс: «Не прощаюсь, встретимся на работе. Всё, уехал».

– Я надеялась, что мы поедем вместе и пообедаем где-нибудь по дороге, – с досадой сказала я.

– Аня, давай вечером. У меня сегодня важная встреча. Вчера отключил телефон, пропустил тысячу звонков. Вон и отец сбросил сообщение, просил срочно перезвонить.

– Позвони сейчас, – предложила я.

– Сейчас восемь, а в Москве шесть утра. Рано ещё. Позвоню по дороге, – ответил он.

Алекс, накинув куртку, в дверях крикнул: «До встречи! Ещё не вечер, а я уже скучаю». И исчез за дверью. Теперь я собирала вещи, не торопясь. У меня всё равно не было шансов догнать его. Разве можно догнать ветер?

В два часа дня я подкатила к офису. От девчонок узнала, что Алекс срочно улетел в Москву: у американской тётки случился инсульт, и теперь она в коме. По этой причине всё семейство улетало в Америку.

– Почему мне не написали об этом? – подумала я. Тут же пискнул телефон, прилетела смс-ка. «Анька, вечером ужин отменяется, с тёткой плохо, улетаю в Америку. Как смогу – напишу».

– Держись, всё обойдется, – ответила я смс-кой.

Мозг принялся подсчитывать максимальный срок разлуки. Если готовить визы и прочие документы на выезд – это займёт неделю или дней десять. Допустим, неделю. Полторы недели в Америке. Вернувшись в Москву, провести недельку дома. В итоге я не увижу его месяц. Целый месяц, почти весь июнь. Чёрт, а у нас только начали завязываться отношения…

С тёткой оказалось всё серьёзней: она, не выходя из комы, умерла. Похоронили её в Америке, хотя родственники настаивали на вывозе тела в Россию. Алекс не звонил. Пару раз приходили короткие сообщения на почту, написанные из Интернет-кафе. Но это была односторонняя связь. Абонент всё время был вне доступа. Мои расчёты оказались верными. Конец июня, а парковочное место Алекса пустовало. Время тянулось медленно, и даже загруженность работой, походы в кино, на выставки не могли заставить его бежать быстрей. Когда ждёшь, время не спешит. Это аксиома, и она не требует доказательств.

Глава 3

Девушка не на десятку, и это я…

После отъезда Алекса первые десять дней я активничала, пытаясь впитать в себя все события, происходящие в городе, чтобы после возвращения отвлечь его от мрачных мыслей, завалив информацией. В последующие десять решила – всё это ребячество. По возвращении его ждала работа, а тут я со своим списком посещения злачных мест. По прошествии ещё десяти дней у меня в голове накрепко засела новая мысль: почему он вообще должен помнить обо мне? Случайный секс между мужчиной и женщиной не всегда ведёт к продолжению отношений. Нередко перепихон для мужчины – это минутное, ничего не значащее разнообразие в жизни и только. А может, ему не понравилась вся эта круговерть, и он тактично сольётся, избегая дальнейших встреч со мной.

Теперь время работало против меня. Пауза, даже по меркам Станиславского, затянулась. Я боялась приезда Алекса.

А тут ещё Алька, не соблюдая дистанцию, тюкнула чужой Мерс своей Маздой. Во время разборок по выявлению виноватого её подвыпивший бойфренд проснулся и, увидев, что Альбина кокетничает с посторонним мужчиной, особо не разбираясь, крепко поколотил и без того пострадавшего водителя. Потерпевший подал заявление в суд. Во время разбирательств Алька в пух и прах разругалась с Толиком, бросила его и, чтобы не горевать наедине со своей бедой (это её слова, не мои), переехала ко мне. Третьи сутки я слушала рассказы Альбины о том, какие менты придурки, страховщики – уроды, и как она всё разрулила бы сама, если бы не этот баран-Отелло Толик. Потом она напивалась, и я слушала скулёж на тему, как к ней несправедлива судьба.

– Никто не застрахован от чёрных полос. Для этого и нужны друзья, – убеждала себя я, слушая причитания Альбинки.

Каждое утро начиналось одинаково. Сначала мы ехали к Алькиному дому, где она переодевалась ровно час, потом со скоростью света летели в офис, нарушая при этом все пункты и правила ПДД, чтобы вовремя оказаться на работе. Но при всей моей собранности третье утро мы опаздывали – сегодня не на пятнадцать минут, как обычно, а на сорок. А в пятницу до обеда сдавался материал в печать для загрузки типографии в выходные. Нас же на работе в 9.40 не было, а вот шеф наверняка был, и нас с Альбинкой ожидали неприятные разборки по поводу опоздания. Но дуракам везёт. Утром босс вместе с дочерью улетел в командировку в Москву на показ осенней коллекции Юдашкина.

– На дворе разгар лета, а они – пальто фотографировать. Эх, мне бы в Москву… встретила бы Алекса… быть может, – мечтательно подумала я и добавила в кофе вторую ложку сгущёнки, чтобы подсластить досаду.

Комп моргнул и засветился экраном. Я открыла почту. Один рабочий материал и куча рекламной чепухи. От Алекса ничего. Три недели ничего.

Появился он как гром среди ясного неба. Из его машины на парковке выпорхнула Станислава. Оживлённая беседа, смех и на прощание поцелуй в щёчку. Что это было? Что за вольности? Я не верила своим глазам. А я? Как же я? Я была готова бежать на край земли, чтобы только увидеть его. И что? Что взамен? Опять кидалово? Всё, с меня хватит! Я больше не буду жертвой, которая смотрит в глаза мучителю и ждёт своей участи. Теперь я в роли мужчины – бессердечного и ничего не чувствующего. Одного урока мне предостаточно.

Поэтому, встретив Алекса в коридоре, я весело сказала:

– Доброе утро, Алексей Германович, с возвращением… Сотрудники журнала, вижу, заждались вас.

И шагнула в свой кабинет. Видели бы вы его лицо! Оно было таким же каменным, как у меня на стоянке.

Теперь всё шло по моему сценарию. С Алексеем Германовичем у меня установились профессиональные отношения. Натянутые профессиональные отношения двух коллег. Он несколько раз пытался заговорить со мной, но я прерывала разговор, ссылаясь на занятость. Я игнорировала его шутки, забавные рассказы. Я в принципе игнорировала его, твёрдо решив не отступать от своей роли. И чем больше я в неё погружалась, тем лучше становились отношения Алекса с Софией. И тем хуже со мной.

Последний месяц лета пролетел незаметно в связи с неимоверной загруженностью. В плюс сыграли и проведённые на даче у родителей две недели отпуска, которые поверхностно, наспех зарубцевали сердечные раны. На дворе стоял сентябрь. Осень припозднилась, и бабье лето пришлось на последние числа месяца. Сухо, светло, тепло – здóрово! Я любила такую осень. Да и само по себе бабье лето – как некий вызов существующим законам природы, неконтролируемый возврат в прошлое. Маленькое чудо, возникшее в холодную, дождливую погоду. Женщины на миг расцветают, достают из шкафов светлые наряды, снова звучат детские голоса, на улицах гуляют влюблённые пары. Все нежатся в последних лучах солнца. Скоро дожди, а это самая скучная пора в году.

У нас же в газете «бабье лето» – это своего рода праздник. Четыре года назад в конце сентября, во время бабьего лета, состоялось открытие нашей газеты. Точной даты как таковой не существовало, вернее, в свидетельстве она имелась, но мы, игнорируя всякие правила, по велению сердца каждый год в последнюю тёплую неделю осени выезжали на природу, тем самым отмечая «день рождения газеты». Так было и в этот раз.

Всю неделю стояла теплынь, и в пятницу решили рвануть на шашлыки. Отвертеться от гиперсобытия не удалось. Оставалось одно – веселиться. Натянуто, сжав зубы, с улыбкой на лице. И вот мы в лесу. Я одной из первых вышла из автобуса. Кругом кра-со-та! Ну, просто настоящее мини-лето. Солнце печёт. Небо слепит синевой. Воздух – эфирная субстанция, чист, прозрачен и свеж. В городе такого воздуха нет, даже в парках и даже после дождя. А какая тишина! Человека, привыкшего к шуму города, она оглушает. Только крик птицы или хруст падающей ветки возвращает в реальность, напоминая, что ты не один в этой тишине. И вдруг это хрупкое невидимое единение с природой начинает ломаться. Появляются новые звуки и запахи: стук топора, крики, смех, музыка, запах костра. Человек пришёл, и природа отступила. Выдохнув остатки сожаления о невозможности единения с природой, я присоединилась к шумному и быстрому завоеванию кусочка её территории, дав себе зарок обязательно вернуться сюда, окунуться в мир леса, посидеть вне времени и подумать о вечном.

Алекс с боссом и его дочерью приехали, когда всё уже было готово. Такое положение дел всегда приятно для руководства. Особенно рапорт о досрочно выполненной работе, причём сделанной ещё вчера. Игра в волейбол на мгновение прекратилась, большинство играющих пошли встречать вновь прибывших, а я и ещё несколько не карьеристов продолжили перекидывать мяч друг другу. Своё нежелание видеть начальство я понимала, а вот каковы причины у остальных? Можно ли понять это по лицам играющих? Присмотрелась. Большая часть игроков, натянув на себя маску безразличия, скрывала истинные чувства, и лишь на лице девушки, играющей напротив меня, отразилась неприкрытая усмешка. Интересно, с кем у неё возникло противоборство? С боссом или Алексом, а возможно, с Софией… Судя по улыбке, блуждающей на её лице, она из этого сражения вышла непобеждённой, если не победителем. Девушка оказалась из недавно принятых. Я силилась вспомнить её имя, перестраивая свои извилины из параллельных в перпендикулярные, пытаясь этим выделить её из остальных. Усилия оказались тщетны: банально не хватило времени. Ушедшие стали возвращаться в игру, и я перестала чувствовать свою солидарность с этой женщиной, так и не получившей имени, и ещё с пятью мужчинами, оставшимися коленонепреклонёнными. С увеличением количества участников игра обрела былую динамичность, я же в противовес ей – медлительность и рассеянность. Желание увидеть Алекса мешало игре, а обернуться не позволяла сверхмерная гордость.

– Вот почему бы сразу не встать лицом к костру? – укоряла я себя.

Пока два полушария вели борьбу за подачу сигнала для поворота головы, моё тело, управляемое спинным мозгом, создавало бесконечные оплошности в игре. И вот она, развязка внутренней борьбы: Алекс, встав в круг напротив меня, включился в игру.

– Иногда бездействие даёт положительный результат, – похвалила я себя за твёрдость характера.

Он чертовски хорошо играл. Я тоже из неуклюжки превратилась в Екатерину Гамову. А вот и апофеоз игры: Алекс снял куртку и, отбросив её в сторону, остался в синем свитере. В «моём синем свитере». Это было ударом под дых. От негодования у меня перехватило дыхание.

– Зачем? Зачем? Зачем? – Это слово, повторяясь, стучало в моей голове.

На мгновение я застыла в недоумении, уставившись на Алекса. В широко открытых глазах на миг отразился мяч, и сильнейший удар в лицо свалил меня с ног. Я с маху шлёпнулась на задницу. Обида и гнев, раздирающие изнутри, заглушили нокаутирующую боль. Во рту появился привкус крови. Напарники по игре тут же подняли меня на ноги и, дотащив до костра, усадили на ящик со спиртным, оказывая первую помощь, которая свелась к простому прижиганию разбитых губ водкой. Я не сопротивлялась, я покорилась обстоятельствам. Дезинфекция губ закончилась приёмом ста грамм лекарства внутрь, и ступор начал проходить.

Появившиеся изменения в лице стали медленно превращать меня из чемпионки по волейболу госпожи Гамовой в секс-красавицу Анжелину Джоли. Губы пухли на глазах, придавая мне поразительное сходство с вышеназванной леди. В меня влили ещё сто грамм горячительного напитка. Сие действие опять не вызвало сопротивления с моей стороны. Зато алкоголь выполнил свою задачу качественно. После двухсот грамм водки на голодный желудок синий свитер Алекса стал для меня, точно красная тряпка для быка. Произошло превращение ангела в фурию. Я подкалывала, язвила, хохотала громко, как Мальвина, и заливала своё горе спиртным, катясь к привычному для алкоголика состоянию – «домой под белы рученьки». Остановить меня могло лишь чудо, и оно произошло. Танец с Алексом. Это было верхом наглости: он решил обуздать несущуюся галопом лошадь. Согласившись, я решила: это мой шанс высказать ему всё, что я о нём думаю, да и алкоголь провоцировал на смелость в высказываниях. Под медленную музыку мы присоединились к танцующим парам.

– Вижу, надеть совсем было нечего? – с нескрываемым раздражением спросила я.

– Ты про свитер? Так он мне нравится. Он мягкий, тёплый, приятный на ощупь, одни плюсы, – ответил он. – Сама же ощущаешь.

При этих словах он прижал меня к себе, и мою спесь как рукой сняло. Из колючего монстра я превратилась в домашнюю кошку, правда, пьяную, которая вот-вот разревётся. Я молчала, боясь, что голос выдаст дрожание внутри. Музыка закончилась, пары стали расходиться, рассаживаясь у костра. Алекс предложил пройтись до автобуса за спиртным, чтобы поговорить. Пульс в венах чётко отбивал «нет, нет, нет», но я ответила: «Идём». Говорил Алекс тихо и спокойно о том, что потерял в моём лице хорошего друга, что общение со мной было приятным и поучительным для него, что он был бы рад, если бы наши дружеские отношения возобновились, и что у него есть парочка идей по поводу журнала, которыми он хотел бы поделиться со мной… С каждым произнесённым однокоренным существительным к слову друг я всё глубже и глубже хоронила наши отношения, вернее те клочки воспоминаний, которые сидели в моей голове. Я шла, качая головой, как бычок в стихотворении. На глазах слёзы, в голове пульсирующая мысль – вернуться и выпить водки.

– Ты слушаешь меня, Аня? – спросил Алекс, вторгаясь в мои мысли. Он давно не обращался ко мне по имени, и я вздрогнула от неожиданности.

– Да. Слушаю, – промямлила я, продолжая движение по инерции.

– Аня!

Остановившись, я подняла глаза. С моей ресницы скользнула слеза и покатилась по щеке, потом ещё одна и ещё. Что стало толчком – мои слёзы или его жалость ко мне, но Алекс поцеловал меня. Ни боль, ни привкус крови не остановили нас, хотя губы молили о пощаде. Обида, страсть, желание, счастье – все чувства, смешавшись в один коктейль, разрывали мой разум. Тело, истосковавшееся по нему, хотело плакать, смеяться и кричать одновременно. Мы упивались друг другом. Ещё пару секунд – и от нашей энергии разнесло бы землю. Не справившись с чувствами, я, провалившись в туман, потеряла сознание, но не взлетела, как в прошлый раз, а камнем рухнула на землю. Гравитация реальности победила невесомость любви.

Очнулась я у костра от шлёпанья по щекам. Замычала. Моё лицо больше не могло переносить физической боли. Снова платок с водкой, приложенный к губам… молчу, ни звука, усталость сильней. Киваю в подтверждение, что, споткнувшись, упала лицом вниз, от боли потеряла сознание, прошу отвезти меня домой. В итоге ложь во спасение, небольшая и ничего не меняющая. Приключений на мою голову и в прямом, и в переносном смысле было предостаточно. Горячая ванна, сон и только утром обо всём подумать – вот чего хотелось сейчас.