Синь-камень

История бедствий Лели

Дикари

Мне было двенадцать. До вечерней зари

Мы носились, «рыбачили», как дикари.

На охоту мы бегали по кустам

И ловили рыбу в пруду,

Шутя, поклонялись дикарским богам,

Первого, помнится, звали Магду.

Мы в жертву ему приносили дары –

В чистом пруду с наслаждением топили

Ягоды, сливы, кусочки коры.

Конечно же, быстро его засорили.

Был у нас свой мяч из травы

Маленький, с запахом лета.

То тонул, то в кустах застревал он, увы,

Но разве так важно всё это?

Мы учились «в дикарстве» дружить и прощать,

Есть, стиснув зубы, сырую картошку,

Недостатки чужие в слезах принимать,

Так взрослели все понемножку.

Игра та была моею затеей,

И выбор имён предлагала я,

Но, как ни странно, дикарской идеей

Загорелись мои на-лето-друзья.

Я от игры не могла оторваться

И была, быть может, навязчивой,

Но мне было только двенадцать,

Всё казалось таким настоящим.

Настоящие ягоды, хрен у забора,

Никаких бутербродов, конфет!

Настоящие споры, счастье и споры,

Мне же целых двенадцать лет!

И пусть поздние годы детские

Моей не были лучшей порой,

Я, с детьми одичав соседскими,

Была счастлива этой игрой.

Это было как будто недавно,

А прошёл не год и не три.

Мы играли всерьёз и забавно.

Всё прошло. Что ж, пока, дикари!

Тихо на даче… сплету венок,

Цветов много после дождя.

Он готов – к стебельку стебелёк,

И я похожа на дочь вождя.

В нём прохожу до вечерней зари,

И разуюсь. Привет, дикари!

Детские игры нельзя осуждать,

Как придирчивое жюри.

Их нужно ценить, ими нужно мечтать,

Мы же всё-таки не дикари

Находка воспоминаний

Половина бакалавриата осталась за спиной. Я прошла летнюю практику и наконец-то почувствовала себя настоящей третьекурсницей. Пользуясь долгожданной свободой, вместе с мамой и сестрой я отправилась в гости к бабушке. С её дачей у меня было связано очень много самых разнообразных воспоминаний – там прошло моё детство. Так совпало, что в это же время в деревню приехала моя старая приятельница. Девочка, с которой мы шили платья для кукол, подала документы в ВУЗ и, как и я, была совершенно свободна. Мы давно не виделись, поэтому, при встречи тем для разговора было масса! Надо сказать, что за первую половину лета и она, и я насиделись в четырёх стенах, поэтому было принято решение сходить прогуляться в лес, а по дороге поболтать. Конечно, лесом это место можно было назвать лишь условно– полянка среди берёзок, к которой вела прокошенная тропинка. Однако, когда мы играли там в детстве, берёзки казались настоящим лесом. Полянка очень располагала к тому, чтобы устраивать пикники. Помню, восемь лет назад на ней всегда валялись пустые пакеты и бутылки. Сегодня там было на удивление чисто. Мы присели на лавочку и стали обсуждать наши будни: её экзамены, мой университет. Вспоминали детство: как шили, рисовали, ходили на речку. Особенно много историй было связано с летом две тысячи пятнадцатого года. Прошло восемь лет, а весёлая компания, подобравшаяся тогда, до сих пор пробуждала в нас тёплые чувства. За разговором время пролетело быстро. Мы уже собрались уходить, когда на траве я заметила подвеску, похожую на языческий амулет. Конечно, ничего удивительного в этом не было. Во всяких сувенирных лавках таких продавали бесчисленное множество. Однако, этот был совершенно не похож на те, что я видела в таких магазинчиках. Амулет скорее напоминал экспонаты из краеведческого музея. Я ничего не сказала о нём своей приятельнице. Какой-то суеверный страх помешал мне даже сфотографировать его! Надо сказать, что за два года обучения на филологическом факультете я страстно полюбила всё древнерусское, и, наверняка, подобрала бы амулет, чтобы показать экспертам, если бы не одна история. Она случилась как раз в то весёлое лето.

Мы с ребятами тогда уже переиграли во все возможные игры. Монополия, догонялки, «города» и «бочка смеха» нам порядком надоели. Нужно было придумывать что-то новое. Я придумала играть в «дикарей». То есть жить в импровизированном шалаше, охотиться на пластмассовых уток, носить одежду из мешковины и старых бабушкиных простыней. Моим дачным друзьям игра, как мне казалось, понравилась. Мы взяли себе псевдонимы и начали нехитрую дикарскую жизнь. Однажды решено было поставить шалаш в лесу. Мы взяли огромные палки-рогатины, какие-то тряпки и соорудили там конструкцию, отдалённо его напоминающую. Когда со строительством было покончено, я присела на бревно отдохнуть. Не знаю, почему, но я чувствовала себя ужасно уставшей, хотя собрались мы всего час назад, и ещё не успели толком поиграть. Глаза мои стали слипаться, и я заснула. Часы на телефоне показывали ровно час дня.

Мне показалось, что я проспала недолго – минут пятнадцать. Каково же было моё удивление, когда я проснулась в совершенно незнакомом месте совсем одна! Эта поляна немного напоминала нашу, но лес вокруг был гуще, а следов пребывания человека – прокошенной дорожки и мусора не было видно. Я позвала ребят. Никто не отзывался. Моя рука потянулась за телефоном, чтобы позвонить им, но его при мне не было! Как же я испугалась! Что случилось с поляной? Во сне я, как лунатик, забрела в глубь леса? Куда могли деться ребята? Неужели я долго спала, и они не стали будить меня, а просто отправились домой? В то, что я сплю тоже не верилось. Слишком реалистично кололась трава и кусали комары. Вдруг в глубине леса я увидела женскую фигуру. Сначала она напомнила мне мою приятельницу – такие же русые волосы и сомнительное платье, вроде наших. Я помахала ей, она приблизилась. Разглядев её, я с ужасом обнаружила, что передо мной была совершенно незнакомая девушка лет двадцати-двадцати пяти! Еле слышным голосом я поздоровалась, она поздоровалась в ответ. К моему удивлению, девушка говорила на странном языке, который, тем не менее, был мне совершенно понятен.

Мне сразу придётся попросить у вас, читатели, прощения, но я не могу точно передать слова девушки. Дело в том, что встретилась мы давно, и многие её обороты речи попросту вылетели у меня из головы. Поэтому, позволю себе пересказать наш с ней диалог на современном русском языке.

Вернёмся к событиям того дня. Девушка показалась мне милой и доброй, неспособной причинить кому-либо зло, поэтому я пожаловалась ей на то, что потерялась. Она тоже меня понимала. Девушка спросила кто я и откуда. Она очень удивилась, когда я назвала деревню, где жила бабушка. Оказывается, она о такой слыхом не слыхивала! Мало того, она даже не очень представляла себе, что такое вообще деревня. Из моего рассказа Леля, как представилась девушка, поняла только одно: я чужая. Было ясно, что она удивлена и напугана не меньше, чем я. Однако, она опознала во мне ещё не совсем взрослого человека и, из жалости, отдала целую корзину лисичек, которую до этого насобирала. Леля сказала, что понимает, как страшно одной в лесу, и с радостью взяла бы меня к себе ночевать (только тогда я заметила, что начало смеркаться), если бы не её сестра, которая на дух не переносит чужаков.

Дела давно минувших дней

– Рогнеда, моя старшая сестра не просто так не любит чужих. Не думай, что она злая или, страшно представить, трусливая. Дело в том, что, когда ей было десять лет, мы осиротели, и забота о четырёх маленьких детях легла на её плечи. От племени никакой помощи мы не получали, и бедная Рогнеда вынуждена была научиться охотиться. Те двенадцать лет, что нам приходилось полагаться только на себя, навсегда отучили её доверять людям.

Тут девушка опустила глаза и тяжело вздохнула. Её только что румяное лицо побледнело, на глазах выступили слёзы. События из детства вновь ожили в её памяти.

– Какой ужас! – Воскликнула я после короткой паузы, – но почему же никто из взрослых не позаботился о вас?

– Что? – переспросила Леля и посмотрела на меня растерянными глазами. Казалось, мой голос вернул её из мира воспоминаний.

– Я хотела узнать, почему вам никто не помогал? – повторила я.

– А, это очень долгая и очень печальная история. Она началась больше двадцати лет назад, когда вождём был наш дед. Я знаю её от старейшин. Об этой истории наслышаны все в племени, так что, я думаю, не будет ничего страшного в том, чтобы поделиться ею с тобой.

И Леля начала свою горестную повесть. Во время рассказа её голос часто начинал дрожать и слёзы выступали на глазах. Она не рассказывала интересную байку. Девушка делилась со мной личной болью.

– Всё началось почти двадцать пять лет назад. Наш дед Нездила, который был тогда вождём, состарился, ему стало сложно водить мужчин на охоту. Он всерьёз задумался о том, чтобы передать дела молодому, сильному, но только не было у деда сына – наследника, зато его дочь Лада уже вошла в возраст невесты. По нашим обычаям, если у вождя нет сына, возглавить племя предстояло мужу его старшей дочери. Вот и стал дед торопить маму с замужеством. К его великой радости, она уже присмотрела себе жениха.

Его звали Жирослав, он был силён, красив, и тоже любил Ладу. Одно было в нём плохо – ради достижения своих целей Жирослав мог пойти на всё, но неопытной девушке это не казалось серьёзным недостатком. Она отказывалась слушать убеждения старой знахарки, знавшей маму с раннего детства, которая была категорически против этого брака. Дело шло к свадьбе, но в последний момент дочь вождя отказала Жирославу. О, каким это стало ударом для честолюбивого охотника! Удивлены были все, но не многие знали, почему Лада вдруг изменила своё решение.

Однажды, проходя мимо компании молодых людей, она случайно услышала их разговор об охоте. Жирослав насмехался над обычаем делиться мясом с вдовами и сиротами и хвастался, что несколько дней назад сумел схитрить и забрать часть добычи, положенной им, себе. Кто-то из друзей нахмурился, кто-то одобрительно засмеялся, а Лада подбежала к нему, назвала подлецом и в слезах поспешила домой. На следующий день мама объявила жениху, что между ними всё кончено. Как же он разозлился! Маме тогда показалось, что он хочет её убить! К счастью, хитрому и расчётливому Жирославу хватило ума не поднимать руку на дочь вождь. Он только крикнул, что она всё равно будет его, развернулся и ушёл прочь.

Вскоре мама познакомилась с другим молодым охотником – Всеславом. Он оказался во всех отношениях лучше её прежнего жениха. Через некоторое время они сыграли пышную свадьбу, и дед с радостью уступил зятю место вождя. Жирослав же не исполнил свою мечту о власти. Он затаил обиду на нашего отца и поклялся ему отомстить. Старый вождь не долго прожил после свадьбы наших родителей. Через год его похоронили.

Прошло время, Жирослав, как второй по смелости и ловкости, женился на первой красавице племени, хотя и не любил её. Тем временем, у родителей родилась Рогнеда. Через три года на свет появились мы с Нежкой, а ещё через два – Забава. Говорили, что уже в раннем детстве старшая сестра была бойчее нас.

Мне было четыре года, когда наша жизнь разделилась на «до» и «после». Тогда в доме родителей все были заняты своими обычными делами. Мама ткала, мы, дети, играли на полу. Отец в это время вместе с другими мужчинами, среди которых был и Жирослав, отправился на охоту. На протяжении всего пути к лесной чаще с лица второго охотника племени не сходила злая ухмылка. Вскоре мужчины выследили медведя и окружили его. Пока они загоняли зверя в яму-ловушку, отец упал на землю, это заметили охотники. Они подбежали к нему, но было поздно. Вождь уже не дышал.

В этот момент Леля прервала свой рассказ. Девушка горько заплакала, но вскоре взяла себя в руки и продолжила.

Помню, мама очень забеспокоилась. Очень уж долго не было отца! Тут мы услышали шаги. «Наконец-то Всеслав пришёл!» – Сказала мама. Но она ошиблась, это народ зачем-то собрался у нашего дома. Гости к нам ходили часто, поэтому, когда мама взяла нас и выбежала на улицу я удивилась, почему она так взволнована. «Вождь погиб на охоте» – сообщил Жирослав. Как острым копьём поразили маму эти слова! Она была в оцепенении, из глаз женщины лились слёзы. Нам с Нежкой было всего четыре, и мы не сразу поняли, что случилось. «Мама, что такое?» – тихо спросила я. «Папа…умер». – еле слышно сказала мама. Весь вечер мы проплакали.

На следующий день было созвано вече. На нём обсуждали, кто возглавит племя после смерти Всеслава. Поскольку мама так и не родила сына, и наследника у отца не было, было принято решение назначить нового вождя. К её великому сожалению, выбор народа пал на Жирослава. Чтобы выказать почтение к покойному вождю, он устроил по нему роскошную тризну. Перед тем, как положить тело в ладью и сжечь, покойника нарядили в лучшую одежду. Жертвоприношение совершили по истине щедрое – не один олень был убит на похоронах Всеслава. Всё племя долго пировало в честь покойного вождя. Лучшие охотники состязались друг с другом в силе и ловкости во время торжества. Тогда многие мужчины показали себя достойно, но Жирослав, оправдывая оказанное ему доверие, превзошёл каждого из них. Мама рассказывала, что в тот день новый вождь был особенно весел. Он с трудом скрывал ликование, даже когда женщины оплакивали покойника. На следующее утро Жирослав пришёл к нам и приказал покинуть дом наших предков. По его словам, только вождь имел право жить здесь. Бедная мама, убитая горем, не в силах была спорить с ним, она только попросила разрешения забрать с собой вещи. Увы, Жирослав не позволил и этого. Видимо, власть отняла у него последние капли совести! Чтобы показать своё великодушие, вождь предложил маме поселиться в доме, который раньше принадлежал ему. Дочь Нездилы была не в силах вынести такое издевательство, и мы перебрались к родителям отца. Дом, где они жили был маленьким и старым, но мама никогда бы не согласилась на «милость» Жирослава.

Вскоре после смерти отца она узнала, что ждёт ребёнка. Беременность протекала тяжело, и бедная мама очень боялась, что умрёт во время родов, а мы останемся совсем одни. К счастью, её опасения не оправдались. Через несколько месяцев появился на свет мой брат, которого назвали Воиславом. Мама очень радовалась рождению мальчика, потому что видела в нём надежду на избавление от Жирослава. По закону внуку Нездилы суждено было стать вождём. Охотник же, избранный на вече, должен был лишь исполнять его обязанности, пока Воиславу не исполнится четырнадцать лет. Но, к сожалению, за тот короткий срок, что нашего отца не было в живых, Жирослав успел почувствовать себя полноправным главой племени. Было поздно. Я точно не знаю, почему мама не попыталась отстоять свои права на народном вече и не обратилась к совету старейшин. Скорее всего, вождь сумел запугать несчастную вдову так, что она согласилась на все его условия.

Вскоре после рождения Воислава радость мамы сменилась постоянной тревогой за малыша. Уходя из дома надолго, она всегда брала Воислава с собой. Даже Рогнеде мама не доверяла брата. Если ей приходилось отлучиться на полчаса – час, Воислав оставался с нами. Тогда мы должны были внимательно следить за тем, чтобы он случайно не снял ладинец – могущественный оберег, подаренный мальчику старейшиной. Однажды, буквально за пару дней до маминой смерти, он спас моему брату жизнь. Я не знаю, что именно случилось с Воиславом, но, без сомнений, его пытались убить! Опыт последующих лет подсказывает мне, что смерти мальчику мог желать только Жирослав. То происшествие так напугало маму, что она, не теряя ни минуты, с Воиславом на руках отправилась к старейшинам, а нас отвела к родственникам. Никогда прежде такого не случалось – мы были достаточно большие, чтобы оставаться одними.

Гибель отца очень изменила маму. Овдовев, она похудела, стала ходить оглядываясь, как будто предчувствовала грозившую ей опасность. Жизнь в старом доме была непростая, но, к счастью, мы не голодали, потому что получали небольшую долю мяса с общей охоты. Мама знала, что Жирослав бессовестно обманывает нас, и забирает половину отведённого нам себе, но что она могла сделать? Судиться с вождём у неё уже не осталось сил, а родственников, которые могли бы за нас заступиться, у мамы не было. Родители отца не выдержали смерти сына и утопились в озере. Его брат, наш дядя, живший отдельно от отца и матери, мог нам помочь, но ему, отцу семерых дочерей, лишние хлопоты были не нужны. Мы, исключая Рогнеду, плохо помнили отца. Прежняя жизнь казалась лишь туманным воспоминанием, поэтому привыкнуть к новому распорядку мне, Нежке и Забаве не составило труда. Только старшая сестра, которой было уже семь лет, когда его не стало, скучала по отцу, по старому дому, по многочисленным гостям и весёлым пирушкам за нашим столом. О, если бы она знала, что беда ещё впереди!

Мы с мамой жили так три года. Видя, как ей тяжело, Рогнеда, Нежка и я всё больше и больше старались взять часть забот по хозяйству на себя. Помню, мама говорила, что не нарадуется тому, какие у неё дети. Жаль, что ей не суждено было увидеть нас взрослыми…

Я очень хорошо помню тот день, последний тёплый день осени. С самого утра светило по-летнему яркое солнце, согревая остывшую за ночь землю. Только запах опавшей листвы напоминал о том, что несколько дней оставалось до наступления месяца Велеса¹. Позавтракав, мы с сёстрами отправились собирать грибы, а Воислав остался с мамой. Она не отпускала его далеко от дома даже вместе с нами. Ночью был дождь, и поляна в берёзовой роще, покрытая пожелтевшей травой, была усыпана подберёзовиками, сыроежками и лисичками. Помню, мне удалось найти маленький крепенький белый гриб, который был, как мне казалось, даже симпатичнее тех, что собрала Рогнеда. Я ужасно радовалась, потому что в глубине души давно мечтала обойти её и Нежку. Маленькую Забаву никто не воспринимал всерьёз, а она превзошла всех нас! Моя младшая сестра нашла такой большой подберёзовик, что его шляпка не помещалась в её ладонях! Я не знаю, как долго пробыли мы на поляне. И я, и Нежка, и даже Рогнеда в тот волшебный осенний день потеряли счёт времени. Когда корзина была полна, я выпрямилась, посмотрела на небо и вскрикнула от ужаса! Мерцана открасила вечернее небо в такой насыщенный красный цвет, что, казалось, там наверху пролилась чья-то кровь! Сёстры испугались не меньше меня. Подхватив корзины, мы бросились бежать домой, словно пытаясь спрятаться от надвигающейся беды. По пути нам встретилась женщина. «Дурное знамение!» – произнесла она, посмотрев на кровавое небо. Мама готовила ужин, когда мы вернулись с корзинами полными грибов. Она была напугана не меньше нас! Не успели мы начать чистить грибы от листьев и земли, как на пороге появился какой-то мужчина. На фоне кровавого заката его высокая фигура показалась мне страшной. Рогнеда знаком велела нам молчать, пока мама будет говорить с незнакомцем. Мы не издали ни звука, только сердце моё колотилось так громко, что, я боялась, мужчина услышит его стук.

Пришедший оказался Жирославом. Мама не пустила его в дом, они говорили за порогом, поэтому нам удалось расслышать лишь отдельные фразы из диалога. Вождь что-то рассказывал маме про нашу печальную долю, про то, что она достойна лучшего, говорил о каком-то обещании. Мама долго слушала его, а потом в бешенстве крикнула «НЕТ!» и вытолкнула вождя из дома. Напоследок он что-то крикнул ей, стоящей в дверях. Я услышала только слово «Всеслав». Судя по тому, как прерывался голос вождя, Жирослав был вне себя от ярости! Когда незваный гость ушёл, мама выбежала из дома. Почему-то она ужасно испугалась за Воислава, который всё это время оставался на улице. К счастью, с моим братом, всё было в порядке – он сидел под деревом и играл с опавшими листьями. Я никогда прежде не видела такого счастья в маминых глазах. Она, тихо плача от радости, подхватила малыша на руки, поцеловала и торопливо унесла домой. После разговора с вождём мама долго приходила в себя. Она ходила по дому и не могла найти себе места. Мама не стала ужинать, и долго не ложилась спать. Не знаю, уснула ли она в ту ночь. Рано утром мама разбудила нас и велела во что бы то ни стало не выпускать Воислава за улицу, пока её не будет дома. Она сказала, что ей срочно нужно увидеть старейшин, потому что вчера она узнала то, от чего зависит судьба племени. Такой, встревоженной, измученной бессонной ночью, но, несмотря ни на что, красивой, мне и запомнилась мама.

Рогнеда

И вновь Леля разрыдалась. С тех трагических событий прошло много лет, боль утраты всё ещё не покидала её.

Долго мы ждали мать, но она так и не вернулась. Рогнеда, чтобы утешить меня, Нежку, Забаву и Воислава, говорила, что мама задерживается, потому что старейшины не решают важные проблемы быстро. Старшая сестра хотела казаться невозмутимой, но я видела, она волновалась не меньше нас. Рогнеда пообещала, что, если мама не вернётся до утра, она сама отправиться на тот берег озера. К сожалению, в тогда моей сестре не пришлось навестить старейшин. На рассвете один из рыбаков разбудил нас, чтобы сообщить трагическое известие: мама утонула. Полчаса назад они нашли её тело в озере. Я не могла поверить своим ушам! Такого не могло быть! Рогнеда, разделяя мою веру в ошибку рыбаков, попросила показать ей утопленницу. Мужчины сказали девочке идти за ними. Нежка и я хотели последовать за сестрой, но она велела нам остаться дома. Рогнеда была так серьёзна, что я даже не подумала обижаться на неё. В то утро моя старшая сестра повзрослела, и даже мы, дети, не могли не заметить этого. Вскоре Рогнеда вернулась. Она не сказала ни слова, только молча опустилась на пол и горько заплакала. В первый и последний раз я видела сестру такой несчастной! Я хотела обнять Рогнеду, встала, сделала шаг вперёд и случайно наступила на свою куклу. Её тонкие ручки из веток сломались, а новые я так и не сделала.

Никто не мог предположить, как и почему произошла эта трагедия. Должно быть, боги желали смерти Лады, смерти, предсказанной кровавым закатом.

Перед храмом Перуна собрался совет старейшин. На нём решали, кто будет опекать детей покойного вождя. Один из мудрых стариков предложил забрать нас к себе и воспитывать вместе с другими сиротами, однако Предслава, двоюродная сестра отца, согласилась заботиться о племянниках. Старейшины согласились, но поставили вождю условие, что он будет ежемесячно выделять бедным сиротам определённое количество мяса. Жирослав не только поклялся выполнить требование совета, но и дал слово вождя обеспечивать нас шкурами, чтобы мы не мёрзли зимой. Но дорого ли стоило это слово…

Началась тяжёлая жизнь. Радигость, муж нашей двоюродной тёти, категорически отказался взять всех детей к себе, потому что у них самих было семь дочерей. Он думал, что ещё пятерых им не прокормить. Решено было усыновить только Воислава. Во-первых, он был ещё совсем маленький и требовал почти постоянного внимания, а, во-вторых, у дяди и тёти не было сына. В Воиславе они надеялись найти будущего добытчика, опору в старости. Мой брат попал к ним совсем маленьким, поэтому он быстро забыл нашу маму и начал считать дядю и тётю своими родителями. Мальчику долгое время не говорили, кто его настоящие отец и мать, не говорили, что у него есть сёстры. Я думаю, Радигость и Предслава не хотели, чтобы в их семье Воислав чувствовал себя неродным. Мы остались жить в своём доме, но тётя приходила к нам довольно часто. Она учила нас готовить, ткать, ловить рыбу, шила тёплую одежду из шкур, которые приносил Жирослав. Сначала двоюродная сестра погибшего вождя делала это каждый день, потом, обременённая домашними заботами, она стала навещать нас всё реже и реже. Впрочем, за считаные месяцы мы так быстро повзрослели, что почти перестали нуждаться в её помощи. Через год после смерти мамы вождь прекратил давать нам положенные шкуры и продукты, потому что дети, до которых больше не было дела взрослым, не могли постоять за себя.

Немалым мы обязаны и старейшинам. Эти мудрые люди многому нас научили. От них я узнала, как собирать целебные травы, варить отвары и читать заклинания. Уроки были мне в радость. Чем больше времени я проводила на другом берегу озера, тем больше он манил меня. Непросто нам было одним вести хозяйство, но судьба не оставила моим сёстрам и мне выхода. Чернобог забрал у нас и отца, и мать.

В племени были и другие сироты, но их жизнь была не такая тяжёлая, как наша, потому они получали долю мяса, добытого на охоте, их старались пристроить кому-нибудь из дальних родственников. Меня и моих сестёр же вождь решил сжить со свету из-за страшной обиды на наших покойных родителей. Жирослав скрывал свои намерения от соплеменников и старейшин. Он говорил, что из уважения к покойным Всеславу и Ладе лично помогает их осиротевшим детям. Вождю все верили или делали вид, что верят. Рогнеда неоднократно пыталась рассказать совету старейшин о том, как мы живём, но её не слушали. Каждый раз моя сестра уходила домой опечаленная. Потом я узнала, что, когда фигура девочки исчезала из виду, самый уважаемый старик говорил: «Время ещё не пришло». Надежда Рогнеды сменилась глубоким отчаянием, отчаяние – уверенностью в том, что полагаться можно только на себя. С тех пор прошло много лет, а она так и не научилась доверять людям.

Из-за несправедливости Жирослава, годам к двенадцати наша старшая сестра стала охотиться на зайцев и уток. Рогнеда, конечно же, не могла справиться с более крупным зверем. Ловлей рыбы стала заниматься Нежка. Пока родители были живы, никому не могло прийти в голову давать девочке в руки лук и копьё, поэтому, когда Рогнеда от голода и отчаяния приняла решение стать нашей добытчицей, она совершенна не была к этому готова! Старшая сестра понимала, что обратиться за помощью ей не к кому. Ни один охотник не согласиться обучать своему искусству девочку. Но Рогнеда не опускала руки. Она заявила, что много раз видела, как стреляет отец, и без труда сумеет повторить его действия. Из тайника моя сестра достала лук, припрятанный мамой пять лет назад, и отправилась на озеро. Конечно же, Рогнеда вернулась с пустыми руками. Совладать с луком оказалось сложнее, чем она думала. Тем не менее, старшая сестра выглядела воодушевлённой. Она сообщила нам, что нашла человека, готового научить её стрелять. Кто это, сестра говорить отказалась. Личность загадочного учителя Рогнеды так и осталась бы тайной, если бы через несколько дней я своими глазами не увидела абсолютно невероятную картину. Рогнеды так долго не было дома, что мы стали волноваться. Я вызвалась найти её. Поскольку сестра отправилась на охоту, скорее всего, искать её надо было на берегу озера. Я не ошиблась – дойдя до прибрежных кустов ивы, я действительно разглядела стройную фигуру Рогнеды в камышах. Рядом с ней стояла пожилая женщина – наша знахарка. Она что-то говорила моей сестре, а потом уверенным движением взяла из её рук лук, натянула тетиву, и выпустила стрелу в утку, пролетавшую над её головой. Через несколько секунд птица камнем упала к ногам старейшины. Я глазам своим не могла поверить! Знахарка стреляла не хуже самого меткого охотника! Мне хотелось посмотреть, что будет дальше, но, боясь быть замеченной, я поспешила домой, чтобы сообщить, что не видела Рогнеду. Образ знахарки, держащей в руке стрелу, так напугал меня, что никому кроме тебя не рассказывала я об увиденном.

Овладев искусством охоты, Рогнеда окончательно стала главой нашей семьи. Необходимость принимать решения за себя и за нас сделала мою старшую не по годам мудрой. Мы никогда не ссорились, потому что друг без друга нам было не выжить.