«Жить буду, ничего серьёзного. Чё пишу. 28 у меня ДР, так что приходи. Будет весело».
День Рождения? У него 28 день рождения? Вот те раз. И он пригласил меня! Это же… Это…
Да я просто подруга Элли, вот он и позвал. Ничего личного, угомонись. Блин, ещё и подарок покупать придётся. За это я терпеть не могу праздники, денег и так нет, а с пустыми руками идти неудобно. К тому же 28 я работаю.
Хочу написать, мол, не смогу купить подарок. Или что у меня смена. Или вообще хоть что-нибудь, чтобы отказаться от встречи. Не хочу пересекаться со Стасом, а видеть его с Элли тем более. Будет неприятно, отвратительно, больно.
Но какая-то часть меня всё же отчаянно жаждет этой встречи, поэтому я пишу:
«А кто будет? Я вообще работаю 28 до девяти».
Ответ приходит почти сразу.
«А 29?».
«Выходной».
«Тогда норм. Костян за тобой заедет после работы. Будет небольшая вечеринка у меня на квартире. Ты, Элли, Назар и ещё парочка приятелей».
Мы четверо и ещё парочка приятелей. Ну, хотя бы смогу затеряться среди гостей и не привлекать к себе внимания.
Так, стоп. Минуту назад я вообще не хотела никуда идти!
«Ок. Забились».
Я это сделала. Согласилась прийти к Стасу на праздник, хотя это дьявольски отвратительная идея. Прекрасно же знаю, что нормально повеселиться не получится. Буду пялиться на Скворецкого и делать вид, что всё классно.
А вернувшись домой опять полезу на стену.
Единственный адекватный выход: разорвать все связи со Стасом и Назаровым, а так же избегать встреч с Элли, когда та тусуется с парнями. Но нет же. Надо лезть в кучу дерьма, чтобы вымазаться и остаться ни с чем.
Вот она, типичная глупая женщина, страдающая из-за неразделённой любви. Вместо того, чтобы бежать, она ищет любой повод столкнуться с ней лоб в лоб. А после страдает, поедая тонны мороженного за просмотром мелодрам.
И, видимо, я не исключение.
***
Самым трудным отказывается выбрать для Стаса подарок, учитывая моё материальное положение. Похоже, максимум, что я могу купить – открытку. Потому что, во-первых, понятие не имею, что нужно парню, а, во-вторых, он богат и может приобрести всё, что только пожелает.
Но я всё-таки взяла немного денег из заначки и купила серебряную подвеску с мотоциклом. Потратила на неё чуть больше тысячи и не почувствовала угрызения совести, что дико странно, ибо даже на себя я столько денег не трачу. Но, благодаря Назарову, проучившего владельца «Пир Духа», у меня есть немного лишних денег.
Кстати, об этом. Раз уж на то пошло, наличные лишними никогда не бывают, и так просто разбрасываться ими на безделушки – кощунство.
Но дело сделано, и поворачивать обратно поздно, потому что я вместе с Костей Назаровым стою напротив деверей квартиры Стаса и нервно кусаю губы, пытаясь не грохнуться в обморок из-за одной лишь мысли, что встречусь со Скворецкий.
– Чё они там, уснули что ли? – бурчит Костя, настойчиво нажимая на звонок.
Нервно сжимаю в кармане маленькую коробочку, аккуратно обрамленную подарочной упаковкой. Зря я сюда пришла. Лучше сбежать, пока не поздно. Прямо сейчас без слов развернуться, зайти в лифт и спуститься на первый этаж, чтобы никогда в жизни больше не возвращаться.
Однако ноги приросли к полу, а колени даже не сгибаются. Это первый раз после похищения, когда я увижу Стаса, и мне чертовски страшно. В какой момент жизнь перевернулась с ног на голову и уничтожила весь пофигизм, скапливающийся во мне годами?
Закрываю глаза.
Я справлюсь. Стас не виноват, что я так глупо влюбилась в него. Переболею, переживу, и всё будет классно. По-старому. Как и раньше. И никто никогда не узнает о моих чувствах.
Открываю глаза.
– Чёрт, – бормочет Костя, пытаясь залезть пальцем под гипс и, видимо, почесать руку, но у него ничего не получается.
Дверь наконец-то открывается, и перед нами возникает сияющее лицо Стаса. Сердце пропускает удар, а неожиданный жар мгновенно распространяется по всему телу. Следом за ним внутренности болезненно сжимаются от мыслей, что я никогда не смогу преодолеть пропасть между нами и признаться парню в чувствах.
Эта тайна уйдёт со мной в могилу.
– Ну, наконец-то! – улыбается Стас. – Мы вас заждались.
Он отступает, чтобы позволить нам войти. Костя первым пересекает порог квартиры, тут же обхватывая друга за шею здоровой рукой и стискивая в объятиях.
– С днюхой, братан, – хлопает по спине, отстраняется.
– Спасибо, Костян…
Пока парни переговариваются, я захожу внутрь и прикрываю за собой дверь. Играет музыка, не слишком тихо, но и не настолько громко, чтобы не слышать голоса друг друга. Народу здесь больше, чем я ожидала, и разглядеть среди них Элли с первого раза не получается. Потом я всё-таки замечаю девушку рядом с барной стойкой, в её руках сотовый, а лицо нахмурено. Видимо, переписка не из приятных.
Назаров оставляет именинника в покое и отходит в сторону, чтобы снять кеды, а я в ступоре замираю, натыкаясь на взгляд Стаса. Мнусь всего пару секунд, сжимая пальцами коробочку, а после улыбаюсь и достаю её из кармана.
– Поздравляю, – протягиваю подарок.
– О, спасибо, – парень забирает его и неожиданно обнимает меня.
По-дружески, будто приветствуя старого знакомого, но от его прикосновений подкашиваются колени и перехватывает дыхание. Я умудряюсь уловить слабый запах духов. Приятные. Никогда раньше не думала, что парни могут настолько вкусно пахнуть.
– Проходи, – подталкивает меня вперёд. – Что будешь пить?
Не сразу соображаю, что ответить на вопрос и, чтобы занять себя хоть чем-нибудь, начинаю разуваться. Сначала хочу спросить: «А что вообще есть?», но в последний момент передумываю.
– Пиво.
– Сейчас принесу. Если что, выпивка в баре и в холодильнике, а еда на столах. Чувствуй себя как дома, – улыбается Скворецкий.
Коротко киваю – Стас отворачивается, направляясь в сторону бара и на ходу пытаясь открыть мой подарок. Сразу становится страшно и неуютно, вдруг ему нафиг не сдалась такая безделушка, но Костя толкает меня в бок загипсованной рукой и кивает, мол, чего встала, пошли.
Краем глаза вижу Элли: подруга улыбается, о чём-то переговариваясь с именинником, и я вдруг думаю, а не заявится ли сюда Артём? Придёт такой поздравить брата с праздником, а здесь Макеева. Неловкая ситуация.
И почему я думаю об этом с надеждой?
– А брат Стаса не разгонит нас?
– Не, – отмахивается Костя. – Он в Питере.
Парень забывает обо всём на свете, как только натыкается на одного из гостей. Ребята увлекаются разговором, и мне ничего не остаётся, как пройти дальше. За столиком никто не сидит, поэтому я присаживаюсь на диванчик. Уже жалею, что согласилась прийти сюда, нет никакого настроения веселиться.
– Держи, – передо мной на столе оказывается бутылка с пивом, после чего напротив присаживается хозяин квартиры. – Чего такая кислая?
Беру холодную бутылку, чтобы занять руки, пожимаю плечом. Не могу поднять взгляд на Стаса, потому что каждый раз, когда смотрю на него, перехватывает дыхание.
– На работе устала.
И я не вру. Сегодня действительно был тяжёлый день. Народу – тьма. К тому же пришлось на складе разгребать коробки и подсчитывать товар. И единственное, что я сейчас хочу, забраться в постель и уснуть.
– Прости, что так вытащил тебя, – облокачивается о столешницу – всеми клетками тела чувствую на себе его пристальный взгляд синих глаз. – Я вообще не планировал тусовку, хотел позвать только Элли, тебя и Костяна. Всё это спонтанно получилось, так что переносить было поздно.
Оправдывается?
– Ну, да, тут явно не «парочка приятелей».
Стас смеётся, и я невольно поднимаю взгляд. Вот он, сидит так близко, и нужно лишь протянуть руку, чтобы дотронуться до его тела. Чёрные волосы, синие глаза, татушки, выглядывающие из-под одежды. Интересно, много ли у него их?
Чёрная футболка, джинсы.
И моя подвеска поверх одежды. Он надел её, надел! Сердце радостно подпрыгивает, и улыбка сама по себе расплывается по лицу.
– Спасибо за подарок, классный, – замечает мой взгляд.
Пожимаю плечом, наконец-то открываю бутылку и делаю глоток. Холодно. И пальцы замёрзли.
Стас недолго молчит, и я тоже.
– Спасибо тебе, – вдруг говорит Скворецкий, и я непонимающе вскидываю бровь. – Ну, за то, что помогла мне тогда. И что за Костяном присматриваешь.
Фыркаю, невесело улыбаясь. Ну, да. Назаров. О чём ещё мы можем говорить со Стасом?
– Присматриваю? Да его не выгонишь. Если наткнётся на моего отца, сам будет выкручиваться.
– Это да, – улыбается. Опускает взгляд. Снова недолго молчит. – Если проголодалась, еда на столе.
– Ага.
– Не скучай.
Встаёт из-за стола, и я провожаю его взглядом: парень пробирается мимо гостей, кого-то хлопает по плечу, с кем-то переговаривается, продолжает улыбаться.
Ну, вот и поговорили. И у меня чувство, что повеселиться сегодня точно не получится. Достаю сотовый и захожу «ВКонтакт», недолго листаю ленту, отвечаю на сообщения Гриши по поводу работы, а потом вдруг вспоминаю о том, что скоро сентябрь, и мне пора бы уже купить обновки для школы. Завтра, думаю, отправлюсь в магазин.
Пиво заканчивается, но я всё ещё трезвая. Нехорошо. Раз не могу повеселиться, хотя бы напьюсь и забуду обо всём на свете. И плевать, что со мной будет.
Поднявшись на ноги, нахожу бутылку с виски и «Спрайт» (терпеть не могу пить алкоголь с «Колой»), дальше захватываю немного еды и возвращаюсь обратно за столик. Подвигаюсь к стенке и навожу себе смертоносный алкогольный коктейль.
К счастью, никто из гостей не обращает на меня внимания. Стакан за стаканом, пицца, какой-то салат, халявный «Wi-fi». Хорошо, что я захватила зарядку, а прямо рядом со мной есть розетка. Очень удобно.
Но несмотря на ништяки, всё равно грустно. Настолько, что хочется встать и уйти. Наверное, никто и не заметит моей пропажи, возможно, лишь под конец.
А куда делась Ира? Та, что сидела весь вечер в одиночестве на пару с бутылкой вискаря?
– Привет, красотка, – рядом со мной присаживается парнишка, и я удивлённо вскидываю голову.
Пытаюсь сфокусировать взгляд на незнакомце, но оценить его внешность получается с трудом. Сколько я тут сижу, раз успела напиться? Хотя пьяна я не настолько, чтобы вообще ничего не соображать.
– Привет.
У парня тёмные волосы и красная футболка. Приглядевшись, различаю его карие глаза. Интересный факт, когда ты пьяная, все парни кажутся симпатичными.
– Чего грустишь здесь? Пошли потанцуем, – вытягивает руку, кладя её на спинку диванчика, и мне приходится чуть отстраниться, чтобы не наткнуться на его наглые пальцы.
– Не хочу, – выдавливаю из себя улыбку.
– Ну как хочешь, – продолжает пялиться. – Меня Лёха зовут.
– Ира.
Пауза.
– Ты, типа, подружка Стаса?
Подружка Стаса…
Как же это обидно звучит, учитывая, что его подружка – Элли. Уже открываю рот, собираясь сказать что-нибудь язвительное или же пошутить, но не успеваю.
– Она, типа, моя подружка, – громкий голос заставляет Лёшу вздрогнуть и обернуться.
А потом парень неожиданно подскакивает на ноги, ударяясь коленом о ножку стола, и громко матерится.
– Костян, сорян, не знал, – поднимает руки, отступая в сторону. – Ты это…
– Свалил, – бросает Назаров, нагло присаживаясь рядом со мной.
Лёша послушно исчезает в другой части квартиры, а я подпираю голову рукой, насмешливо рассматривая Костю.
– Когда это я успела стать твоей подружкой? – издеваюсь.
Игнорирует вопрос, осматривая стол.
– Ты чё почти всю бутылку вискаря в одну харю выжрала? – недовольно кривится.
Я поджимаю губы, грустно проверяя наличие алкоголя в стакане. Пусто. И как назло газировка закончилась, а пить чистый виски желания нет.
– Ты чё, мать, – толкает меня загипсованной рукой в бок.
– Да в чём проблема? – не понимаю я. – Все бухают, а мне нельзя что ли?
Парень качает головой, осматривая моё состояние. Видимо, дальше должна последовать тирада, что мне нельзя так много пить, особенно в одиночестве, потому что всякие типы вроде Лёши могут что-нибудь сделать. Но вместо лекции Костя бросает:
– Пошли на балкон, проветримся, – поднимается из-за стола и протягивает руку.
Не хочу никуда идти. Встану – и тут же упаду. Я как коктейль, который ни в коем случае нельзя взбалтывать.
– Не…
– Давай-давай, а то опять какой-нибудь упырь пристанет. Я покурить хочу, – ждёт.
Вздохнув, неохотно убираю мобильник в карман, а после с трудом выбираюсь из-за стола. Приходится принять помощь Назарова и ухватиться за его руку, потому что твёрдо стоять на ногах получается не сразу. Та-а-ак, в ближайшее время точно не стоит больше пить. Нужно немного протрезветь.
Костя не отпускает – его рука горячая и крепкая, и за мыслями о ней я не замечаю, как оказываюсь на балконе. Хватаюсь за перила, пытаюсь справиться с головокружением.
– Как краси-и-иво! – тяну я, рассматривая ночной город и бескрайнее звёздное небо.
– Ага.
Щёлкает зажигалкой, прикуривает.
Вид действительно великолепный, вот именно сейчас, когда я выпила и готова к любым пинкам судьбы.
– Смотри, не выпади, – предупреждает Костя, но я отмахиваюсь.
Всё вокруг кружится, и я сильнее сжимаю перила руками, чтобы удержать равновесие. Свежий воздух приводит в чувство, и впервые за весь вечер моё настроение поднимается на планку выше.
– Извини, – вдруг говорит он.
– За что?
Пожимает плечом.
– Да просто, – смотрит куда-то вдаль. – Бросил тебя, а ты напилась.
Фыркаю.
– Ты же не папочка, чтобы присматривать за мной, – шучу.
Костя усмехается, затягиваясь.
– Всё равно.
– Не будь занудой, – издеваюсь. – Я не из тех девчонок, за кем нужно следить.
– Ага, все вы так говорите, – облокачивается на перила предплечьем. – А потом моргнуть не успеешь, как уже куча мужиков вокруг. Как моя бывшая…
Вспоминаю историю про девчонку, с которой раньше тусил Назаров. Она, кажется, изменяла ему с богатеньким придурком, а потом бросила, заявив, что Костя ни на что не годен. Почему-то становится обидно, я ведь не такая.
– Ты меня с бывшей сравнил? – толкаю его в плечо. – Серьёзно, блин?
Делаю это в шутку, но, видимо, парень решает, что я реально наезжаю.
– Не сравнивал я тебя ни с кем! – злится. – Сдалась ты мне. Думаешь, если я тебе по хате помогаю, то сразу втюрился что ли? Хрена с два.
Чего? Это здесь при чём?
Костя затягивается в последний раз и выбрасывает окурок с балкона.
– Да больно надо! – обижаюсь. – Не хватало ещё, чтобы ты втрескался в меня!
Он фыркает. Кривится.
– Не дождёшься. Такие как ты меня не привлекают. Ни сисек, ни жопы. Тебя пока завалишь, от старости умрёшь.
А вот это удар ниже пояса. Я всего лишь пошутила, а он на пустом месте взъелся. Придурок. И всё у меня нормально с фигурой! Подумаешь, второй размер, люди и с нулевым как-то живут.
– Да пошёл ты!
Разворачиваюсь, собираясь уйти с балкона и по возможности свалить с вечеринки, но Костя неожиданно хватает меня за локоть.
– Ир, прости, – голос звучит мягче. – Я так не думаю, правда. Извини.
– Отвали, – толкаю его в плечо, чтобы увеличить дистанцию и избавиться от хватки. – Думать надо, прежде чем рот открывать.
– Да стой, – оказывается у меня на пути, закрывая своим телом дверь. – Прости, я дебил, да. Не знаю, что на меня нашло.
– Уйди с дороги, – злюсь, неумело пытаясь оттолкнуть Костю в сторону.
– Ир…
– Да уйди же! – на грани злости и слёз вскрикиваю я.
Но вместо того, чтобы освободить дорогу, Назаров делает шаг вперёд, кладёт правую руку на мою шею и нагибается, настойчиво целуя в губы. Мир вновь делает резкий наклон, не позволяя сознанию отчётливо воспринимать происходящее, голова идёт кругом, а разум отключается, не в силах больше офигевать.
А потом всё снова приходит в движение, будто кто-то нетерпеливый ускоряет видео, чтобы промотать неинтересный момент.
Вот я хватаю Костю за плечо.
Вот заезжаю коленом в пах.
Вот парень сгибается, а я на всех парах покидаю балкон.
Твою мать. Твою мать. Твою мать. Твою мать!
Он только что поцеловал меня!
Взгляд падает на Стаса, танцующего медленный танец с Элли, и очередной удар под дых заставляет меня забыть, как дышать.
Костя Назаров украл мой первый поцелуй. Стас Скворецкий отобрал сердце.
Да что со мной не так? Зачем я вообще согласилась прийти на эту вечеринку? Дура. Надо было сидеть дома и не рыпаться.
У меня нет больше сил находиться здесь. Я слишком расстроена и чересчур пьяна, чтобы держать язык за зубами. Поэтому я забираю вещи и ухожу. Вызову такси, доберусь до дома и завалюсь спать. Утром мне обязательно станет легче.
Ложь 43 Ира
Произошедшее на вечеринке Стаса кажется сном. И ссора с Назаром, и поцелуй. Я просидела там максимум пару часов, но успела так напиться, что с утра еле проснулась.
По сути, я почти не пью. Так, по праздникам. По сравнению с моими сверстниками – я настоящий трезвенник, так что каждый раз после глобальной пьянки целый день умираю. Лежу на кровати, смотрю фильмы и деградирую.
Но сегодня 29 августа, так что нужно собраться с силами и отправиться в магазин за покупками. И, кстати, работу по дому никто не отменял. А ведь первого сентября ещё и линейка, на которой мы будем выступать. Одиннадцатый класс всегда отводит первоклашек в их личный ад, в котором им предстоит гореть следующие четыре года, а потом ещё несколько лет до самого выпуска. Хорошо, что у нас три параллельных потока, и мне удалось отвертеться от глупых репетиций и заучивания слов. Мне некогда заниматься подобной ерундой.
А вот Элли будет петь. Она рассказала об этом ещё до того, как я познакомилась со Стасом и Костей. Анна Геннадиевна (наша классуха) попросила её исполнить какую-нибудь песню про первое сентября.
Макеева хорошо поёт. А ещё играет на скрипке и немного на пианино.
У меня же нет никаких талантов, кроме того, чтобы в свои семнадцать горбатиться на трёх работах, чтобы оплатить лечение бабули.
У неё пенсия – четырнадать тысяч. Из них примерно семь каждый месяц уходит на таблетки. Две-три – на коммуналку. Остальное на еду, сотовый, интернет. Плюс периодически нужно вызывать врача, чтобы проверять состояние бабушки, и возить её на различные процедуры. В последний месяц ей стало хуже, и ко всем проблемам добавились таблетки, стоимостью примерно тысяча рублей. Две штуки. Врач прописал минимум четыре в неделю.
Плюс мои подработки. Платят мало, да и не всегда столько, сколько обещают. Максимум, что я зарабатывала в месяц – тридцать тысяч. Минимум – семь.
Кстати, вернёмся к талантам Элли. Ещё один из них: заставлять людей делать то, что она хочет. Например, сейчас. Понятия не имею, каким образом Макеева увязалась вместе со мной в магазин, чтобы закупиться хламом для школы.
– Представляешь, – причитает Элли, возмущённо размахивая рукой. – Артём звал меня в Питер. Но я не могла поехать туда, ведь у Стасика день рождения!
Она хватает первую попавшуюся тетрадь и бросает в корзину, следом отправляются набор ручек и какой-то блокнот. В отличие от подруги, я тщательно изучаю цены, прежде чем решить что-нибудь купить.
– И Тёма обиделся! Говорит, что я в последнее время уделяю ему мало внимания, – хватает с полки пенал и отправляет вслед за блокнотом. – Но как я могу видеться с Тёмой, когда Стас такое пережил?! Это похищение… Такой стресс! Вдруг с ним опять что-нибудь случится, а меня не будет рядом?
Так, два карандаша. Самая дешёвая ручка. Ладно, возьму две. Пусть будет запасная. Так… Купить тетради или же общий блок? В принципе, можно просто листы, у меня с прошлого года остался старый.
– И всю ночь я переписывалась с Тёмой, пыталась убедить его, что у меня просто такой период. Школа послезавтра, я репетирую, у меня выступление! – её голос поднимается до писка, и Элли замолкает.
Берёт ещё парочку толстых тетрадей и небрежно бросает в корзину.
– Поэтому я к тебе не подошла на вечеринке, – уже спокойнее говорит подруга. – Сначала ссорилась с Тёмой, потом Стас от меня не отходил…
От имени Скворецкого что-то внутри начинает неприятно шевелиться, а потом я вспоминаю поцелуй с Костей, и весь мир в очередной раз становится невыносимо тошным. Нет, не потому что Назаров отвратительно целуется, я, признаться, была так пьяна, что практически не помню этот момент.
– Ирочка, прости, – в очередной раз извиняется Элли, видимо, заметив, что я не особо горю желанием разговаривать.
– Проехали, – вздыхаю.
Решаю взять листы для общего блока и несколько тонких тетрадей: в линейку и в клетку. На первое время хватит. Остался дневник и… Да и, в принципе, всё. Учебники выдадут в школе, а остальное у меня осталось с прошлого года.
– Нет, правда. Я хотела подойти к тебе позже, но ты уже сбежала. Что случилось-то, кстати? Я думала, ты останешься до конца.
– Ничего. Просто устала. Я, между прочим, после работы приехала к вам, – отмахиваюсь я, останавливаясь возле стеллажей с дневниками.
– А, – делает вид, что понимает.
Я выбираю не самый дорогой, но и не самый отвратительный дневник. На обложке изображены бордовые цветы.
– И чего Тёма так взъелся? – Элли возвращается к изначальной теме.
– Да выбери уже кого-нибудь одного и успокойся, – получается немного резко, поэтому я немного смягчаюсь. – Вот ты хоть представляешь, что случится, если кто-то из парней узнает, что ты его обманываешь?
Элли смеётся, небрежно отмахиваясь, мол, что ты такое говоришь, у меня всё под контролем.
– Я люблю их обоих, – жалуется она. – Это всё равно что выбирать между шоколадным и вишнёвым мороженным. Хочется всё и сразу.
Пожимаю плечом.
– Я бы взяла шоколадное.
Улыбаюсь.
Элли подмигивает мне и больше про своих парней не заговаривает, зато вплоть до самого расставания без умолку рассказывает свежие сплетни о школе и одноклассниках.
Но на этом сюрпризы не заканчиваются. Не успеваю я вернуться домой, как раздаётся дверной звонок, а на пороге моей квартиры во всей своей красе предстаёт Костя Назаров со свежим синяком. И когда успел?
– Извини за вчерашнее, – с ходу говорит парень, виновато топчась на пороге. – Я напился и вёл себя как козёл.
Хочется сказать: «почему как?», но вместо этого просто пожимаю плечом. Одна только мысль о том, что мы вчера поцеловались, добавляет в общение неловкость.
– И ты прости. Не хотела тебя бить. Само как-то получилось.
Держу дверь чуть приоткрытой: не хочу, чтобы Костя заходил в квартиру и снова что-нибудь чинил. Вообще нет желания ни с кем видеться и разговаривать, мне нужно время, чтобы подумать, побыть в одиночестве и набраться сил. Да и, кажется, парень не собирается надолго задерживаться.
– Мир? – протягивает кулак.
Константин Назаров по-братски предлагает мне помириться? Что-то новенькое. Но всё-таки воротить нос глупо: мы были пьяны и наговорить могли что угодно.
– Мир.
Стукаюсь с ним кулаками.
– Ну, я пошёл, – улыбается Костя. – Увидимся потом?
– Ага. Увидимся.
Он кивает и уходит, а я снова остаюсь среди своих мыслей до тех пор, пока телефон не оживает, настойчиво начиная показывать имя Стаса. А вот теперь у меня действительно начинается паника!
– Алло.
Голос не дрожит, и это уже хорошо.
– Привет, Ир. Слушай, хотел извиниться, что вчера так получилось…
– Ой, да забей, – перебиваю его я. – Всё нормально, правда.
Парень молчит, и мне становится неловко.
– Всё хорошо, Стас, не переживай, – повторяю я. – Я просто устала, так что решила по-тихому уйти. Извини, если что. Всё-таки твой праздник…
– Да, нет-нет, – смеётся. – Просто неудобно получилось. Меня гости разрывали. Там половина вообще левые пришли. Видимо, знакомые позвали. Ничего не успевал…
– Я же говорю, всё хорошо.
Устало разваливаюсь на кровати, смотря в потолок. Говорить-то по сути нечего, поэтому молчу. Сердце медленно, но громко бухает в груди, голова идёт кругом. Хочется что-нибудь ляпнуть, чтобы разрядить обстановку, но язык отнимается.
– Ладно, – мне кажется, что парень курит. – Как-нибудь заглажу косяк. И ты, это… На Костяна не обижайся. С ним сложно, но он нормальный парень, – фыркаю. – И спасибо за подарок.
– Да брось, мелочи, – смеюсь.
– Это лучше, чем набор дорогущей мужской косметики…
– Стой, что? Тебе Элли косметику подарила? Серьёзно?
– Ага.
Мы смеёмся, и напряжение неожиданно превращается в пыль, оставляя после себя невероятное спокойствие.
– Ну, это в её стиле.
– Я даже не удивлён, – прокашливается. – Ладно, пойду я. Надо квартиру убрать, а то бардак такой, что ступить некуда.
– Ага, давай, – киваю сама себе, прекрасно понимая, что никто этого не увидит.
Он отключается первым. Ещё несколько секунд вслушиваюсь в тишину, а потом опускаю руку.
Мне только что звонил Стас и просил прощение за вечер. Поверить только. Сначала Элли, затем Костя, а теперь вот Скворецкий. Дальше на нас должны напасть инопланетяне с зомби? Даже не знаю, какой из этих вариантов лучше. Наверное, всё-таки зомби. Они тупые и с ними проще справиться, а у зелёных есть бластеры и летающие тарелки.
И о чём я только думаю, блин?
Ложь 44. Ира
Время пролетает невероятно быстро. Первое сентября остаётся позади, следом октябрь и ноябрь. Страница за страницей, день за днём. Школа, работа, работа, школа, выходные.
Погода буквально в одно мгновение становится отвратительной: жара испаряется под натиском дождей и холодов. Приходится попрощаться с футболками и платьями, достать из шкафа кофты, куртку и шарф, чтобы в один из противных дней не слечь с простудой. А вот сапоги у меня расклеились, так что довольствуюсь кроссовками. В принципе, осень в этом году тёплая, и заморозков пока что не было.
За последние месяцы в моей жизни мало что поменялось.
Элли всё так же крутит два романа, чудесным образом умудряясь избежать позорного разоблачения. В основном мы общаемся только в школе, потому что в остальное время я либо работаю, либо занимаюсь уроками, либо пытаюсь вычислить формулу, как не умереть на пенсию бабули в ожидании зарплаты.
Отец заглядывает редко. Целыми днями пропадает на работе, пытаясь разгрести завал из нераскрытых дел. Раз в неделю приносит денег и жалуется на сотрудников, мол, никто работать не хочет.
Кстати, тот парнишка всё ещё в коме. Улик нет, свидетелей тоже. Отец говорит, что спустя столько месяцев уже вряд ли что-то можно сделать. А ещё рассказывает по секрету, мол, скорее всего, кто-то очень влиятельный заметает следы.
Мне кажется, это дело рук отца Стаса.
Иногда Скворецкий приезжает к нам в школу на своём классном байке и забирает Элли после занятий. Мы перекидываемся с ним парочкой слов по типу «Привет. Как дела?», и расходимся.
Часто представляю, как вместо Макеевой на байк Стаса забираюсь я, и мы уезжаем прочь под завистливые взгляды моих одноклассниц.
Но единственный, кто караулит меня у ворот школы, – Назаров. Ему там как мёдом намазали, постоянно приходит, выжидает, высматривает, курит в сторонке и даже иногда болтает с какими-нибудь школьниками. Ему, кстати, сняли гипс, и теперь парень радуется свободой.
Сегодня пришлось отпроситься с занятий, чтобы успеть на работу. Гриша заболел, и придётся отрабатывать смену на пару с любителем «Хентая». Это такая мультяшная порнушка, которую смотрят извращенцы. В отличие от Гриши, Женя отвратительный собеседник. К счастью, видимся мы с ним редко. Смены не совпадают.
– Эй!
– А ты что здесь делаешь? – удивляюсь я, замечая недалеко от ворот школы Костю Назарова.
Он ведь не мог знать, что я освобожусь на пару часов раньше.
– Да просто мимо проезжал, – парень кивает на красный старый пикап, припаркованный рядом. – С ремонта вчера забрал. Почти пять месяцев мусолили.
Хвастается?
– Не знала, что у тебя есть машина, – осматриваю авто.
Крутое такое. Красное. Блестит от чистоты даже без солнца. А на боку рисунок чёрного китайского дракона, будто бы вырвавшегося со страниц книги.
– Так она на ремонте была, – повторяет Костя. – Накрылась после той тусы на пристани.
– Долго латали, – замечаю я.
– Ну так, – мнётся. – Там своя тема. Давай, подброшу. Тебе на работу ведь?
– Ага. А откуда узнал, что я раньше закончу?
Назаров услужливо открывает дверь. Ничего себе, какой он сегодня вежливый. Снег что ли пойти должен?
– А я не знал, – пожимает плечом. – Делать нечего было, вот и приехал.
Делать ему нечего было? Поэтому он притащился с утра пораньше ко мне в школу? Ну, ладно. Допустим. Чёрт знает, что у него в башке творится, но в какой-то степени это даже приятно. Мило, когда тебя встречают с занятий на машине. Не одной же Элли можно выпендриваться.
Ложь 45. Стас
– Я не хочу участвовать в этом цирке! – огрызаюсь в телефонную трубку. – Справитесь без меня.
На меня налетает сгусток из мелких пацанов, словно рой пчёл хаотично передвигающийся по школьному коридору, и почти сбивает с ног. Кто-то больно пихает локтём под рёбра, я чертыхаюсь и пытаюсь пнуть ближайшего мальчишку под зад. Тот уклоняется, показывает язык и исчезает в толпе.
– НЕ БЕГАЙТЕ ПО КОРИДОРАМ! – неистово кричит рядом со мной училка младших классов.
Вот что за день? Везде суета! Нигде спокойно нельзя поговорить по телефону.
– Мне куда меньше хочется видеть твою удручающую физиономию во время ужина, – голос брата как всегда безразличен. – Но отец возвращается из Гонконга в субботу, так что будь добр и почти нас своим присутствием.
– Ни. За. Что! – по слогам проговариваю я.
Добираюсь до нужного класса, дёргаю за ручку. Закрыто.
– Слушай, Стас… – в этот время в трубке раздаются короткие гудки.
Я смотрю на экран и вижу имя своего тату-мастера.
– Так, Тём, у меня вторая линия, так что пока.
Сбрасываю звонок брата, уже представляя его недовольно скорчившуюся физиономию, и отвечаю на другой вызов.
– Здорова, Макс.
– Йоу, чувак. Я на счёт воскресения. Всё в силе?
– Да! – радостно улыбаюсь. – Наберу тебя на выходных, ещё раз обсудим.
– Ага. Я тебе скинул эскиз, зацени. Если что, переделаю.
– Без «б». На созвоне.
Сбрасываю. Ох, это воскресенье! Собираюсь наведаться к Максу и набить ещё одну татуировку. Знаю, у меня и так их дофига, но всё равно хочется. Сложно остановиться, когда ты безумный фанат рисунков на теле.
Уже собираюсь зайти в социальную сеть, чтобы посмотреть эскиз, но в этот момент в очередной раз звонит брат. Приходится ответить, иначе он никогда не отстанет, а после заявится ко мне домой и начнёт прокручивать мозги через мясорубку.
– Что? – резко отвечаю.
– Отец… – да-да, отец, куда ж без него-то, – задержался в Гонконге на два месяца. Когда он вернётся, будет семейный ужин. И ты обязан там быть. Это приказ отца. Если не хочешь отправиться за границу, лучше сделать так, как он хочет. Можешь привезти с собой подружку, если она у тебя, конечно, есть.
Думаю про Элли. Взять её с собой на семейный ужин? Ну уж нет! Я ведь до сих пор не признался, что я Скворецкий. Мне кажется, она и так уже сто раз догадалась, просто ждёт, пока я созрею для признания. А я всё откладываю и откладываю разговор, да и момента подходящего не подворачивается. Так что брать Элли на ужин я не буду.
– Полчаса, – кривлюсь я. – Я пробуду с вами полчаса, а потом свалю. Так отцу и передай.