И тут вдруг мое сознание пробудилось. Вместо поля сражения, я увидел кухонный стол с грязными пустыми тарелками, а вместо войска самураев, по всему полу были разбросаны пустые бутылки от японского чистого спирта "Пантера". Сил не было уже ни на что, даже встать со стула, мы сидели бледные и отекшие с заплетающимися языками. На столе оставались последние пол – литра спирта, и дядя Володя, недолго думая и не предлагая уже никому, налил содержимое в граненый стакан и залпом хватанул, не запивая и не закусывая. Затем через две минуты он, под убаюкивающий аккомпанемент тишины, воцарившейся на кухне, повторил подвиг. Еще через две минуты он же начал медленно привставать. Мы с отцом вдвоем бросились его поддержать, но он любезно отказавшись от помощи, побрел в сторону спальни. Мне было больно наблюдать, как мой дальний родственник, тяжело дыша, переступает с ноги на ногу, и это было похоже на бразильский танец в замедленном действии. Мы опять бросились поддержать его и довести до кровати, но дядя Вова нас остановил.
– Не надо, сам дотанцует.
Через семь с лишним минут Володя, неспешно перешагивая порог спальни и медленно закрывая за собой дверь, удалился. Мы с отцом долго смотрели друг на друга и молча себя корили за то, что допустили такое. В кои-то веки приехали близкие нам люди, а мы довели их до такого состояния. Больше всего было жалко Володю. Он в последние два дня себя плохо чувствовал, и эта наша сегодняшняя вечеринка совсем его добила. У меня даже закралась грешная мысль, а доживет ли он до завтра? Но я таковую постоянно от себя отгонял. Обрывки разговора отца с братом пролетали мимо моих ушей, и я все время думал о дяде Володе, как он там, дышит ли вообще?