Стихийно возник кружок обучения премудростям секретарского мастерства у Марии Владимировны Козловой-Лазарис – она собрала молодых девочек, отбирая их по одной ей известным признакам, и стала готовить секретарей.
И готовить успешно – ее воспитанники уже работали и в институте, и на заводе.
А Люба Докукина готовила воспитателей дошкольного воспитания, и в этом ей активно помогала Даша Огородникова.
Даша даже вспомнила то, чему их когда-то учили на курсах подготовки младших лейтенантов …
Иногда Свиридову казалось …
Иногда ему казалось, что он мусульманский падишах прошлых времен, и его окружение живет по законам тех времен.
Его представление о восприятии мира с точки зрения такого властителя вряд ли соответствовали реальным, да и в какие исторические времена он мог себя видеть?
Свиридов прекрасно понимал, что те мысли и те оценки, которыми он вдруг начинал оперировать, мало соответствуют как реальной действительности, так и вдруг навеянной ему исторической и достаточно чуждой нереальности.
И тем не менее он вдруг начинал представлять себе – и оценивать! – окружающее с других, совершенно иных моральных и нравственных позиций.
Там, в этом вымышленном мире – или мирке? – его окружали приближенные и женщины. Странно, но там почему-то не находилось места детям!
Эта странность усугублялась тем, что он далеко не всегда мог отнести конкретное лицо к тому или иному кругу.
Или именно так складывалось в тех мирах исторически?
В основном эта неоднозначность касалась женщин, что вполне естественно, и не касалась мужчин, что по более глубокому размышлению тоже не вызывало сомнения.
Неоднозначность возникала тогда, когда он пытался примерить те, по его мнению старые – и вполне возможно существующие! – и чуждые ему нормы морали и нравственности по отношению к своему окружению.
Наибольшие затруднения возникали при этом из-за того, что в падишахском окружении не могло быть истинных друзей.
Или они могли быть?
Размышления по этому поводу заводили Свиридова в такие дебри философии, что он мысленно углублялся в какие-нибудь мемуары средневекового царедворца и полностью терял связь с реальностью.
Представляя себя неким правителем с неограниченной узаконенной властью, Свиридов начинал рассматривать свое непосредственное окружение и перебирать тех людей, что его окружали.
При этом он старательно не давал им оценки и не расставлял их на места по близости или по влиянию.
Именно по влиянию – тут сказывалось его, Свиридова, отношение к соратникам и подчиненным, когда он в вопросах производственных отвлекался от личных отношений и полностью переключался на проблемы производственные.
Как ни странно, но это очень помогало в реальности, но плохо сочеталось с позициями мусульманской средневековости.
Поэтому Свиридов перебирал своих соратников не по их реальному месту в производственном процессе или в личной жизни, а просто так, как они возникали в его памяти.
И первыми возникали Виктор Скворцов, Карен Варданян и Костя Докукин – в такой последовательности он входили в жизнь Свиридова.
С Виктором Скворцовым они познакомились в школе, и это знакомство продолжилось в институте на первом курсе, когда в сентябре бывшие школьники знакомились с однокурсниками – студентами! – и образовывались новые дружеские связи.
Группа была довольно пестрая – вчерашние школьники, еще не освоившиеся с новой реальностью; вчерашние выпускники техникума, весьма неплохо ориентирующиеся в новой реальности, которая для них была не столь уж и новой; и демобилизованные и более взрослые мужчины, повидавшие жизнь и даже понюхавшие пороха.
Последних было меньше, как и медалистов, которые тоже каким-то образом выделились сразу. Вот эти две группы новых студентов особенно проявились на первой сессии. Вряд ли тут сказалась почти ничем не ограниченная вольница студенческой жизни, но первые же зачеты и экзамены выявили слабость знаний как у медалистов, так и у бывших военных.
И после первой сессии в их группе остался всего один парень, донашивавший военную форму. Ему помогали те, кто не испытывал затруднений в учебе, и среди них был и Свиридов.
Свиридова выручала прекрасная память. Она и раньше выручала его в школе – он практически никогда не учил уроков, довольствуясь тем, что он услышал в классе. Правда, здесь, в институте ему все же приходилось заниматься самостоятельно, но это не вызывало затруднений – читал он быстро, запоминал с первого раза, и мог воспроизвести прочитанное в самостоятельном изложении.
Как одному из хорошо соображающих Свиридову пришлось позаниматься с несколькими отстающими, среди которых был один демобилизованный и парочка девочек-отличниц, не дотянувших до медали, но привыкших к хорошим оценкам.
Демобилизованного общими усилиями – и снисходительным отношением деканата – вытянули и он не был отчислен из института, а парочка медалисток из глубинки нагрузки не выдержали и они потихоньку исчезли.
Среди тех, с кем пришлось заниматься Свиридову, была и Лена Скворцова, тогда Синявина, девочка тихая, усидчивая и добродушная.
С Виктором они подружились давно, и теперь анализируя их сближение Свиридов не мог выделить какую-нибудь особенность в их отношениях, определившую это быстрое сближение.
Хотя, казалось бы, были важные различия – если Свиридов был парень уличный, и даже шпана по тогдашним понятиям, то Виктор был мальчик домашний, хотя и не балованный.
Свиридову дали место в общежитии недалеко от города – всего двадцать минут на электричке, но он иногда оставался ночевать у тетки в Москве. В общежитии, этом самостоятельном городе, народ был очень разный, и там у Свиридова тоже появились друзья, особенно после того, как ему пришлось отстаивать свою индивидуальность. Но пара свернутых челюстей и разбитых носов быстро поставили на место желающих выделиться и создали Свиридову прочный и непререкаемый авторитет.
Свиридов бывал у Виктора дома – в маленькой комнатенке в огромной коммунальной квартире, где Скворцов жил с матерью, корректором в какой-то газете.
Знакомство с Виктором было прочным, и когда после вынужденного пропуска целого года Свиридов восстановился и он догонял свою группу, Виктор был первым, кто деятельно помогал ему. И пожалуй Виктор был первым, с кем Свиридов познакомил свою будущую жену, которую теперь звали Тоней Свиридовой.
Наверное именно тогда Виктор влюбился в нее, но этой влюбленности он не показывал.
После института Скворцов и Свиридов работали в разных организациях, но связи не теряли, и когда Свиридову понадобился дельный специалист он быстро перетащил Скворцова к себе.
И не ошибся. Как говорил один из студентов их группы – Виктор может все, и куда бы его не поставили, он будет на месте. И Виктор своей многолетней работой – и дружбой! – доказал это с успехом.
Теперь Виктор Скворцов был лауреатом, орденоносцем, доктором технических наук, начальником отдела, заместителем Генерального … и двоеженцем, которого обожали обе его жены.
С Виктором Свиридов мог свободно обсуждать любые вопросы, уважал его мнение, прислушивался к его советам, и очень спокойно относился к устойчивой влюбленности Виктора в свою собственную жену.
Жене Кульченковой снова пришлось мучительно раздумывать – что в первую очередь готовить для газеты.
Приехали врачи, которых Свиридов посылал на стажировку в ведущие медицинские учреждения страны. А эта группа стажировалась в российских группах за рубежом, и врачи принимали участие в госпитальных условиях. И рассказы у приехавших были соответствующие – не для всех, иногда вообще отнесенные к разряду секретных.
Женя узнала, что практика стажировки врачей в ведущих клиниках практиковалась уже давно – просто чаще всего это происходило в Москве.
Но были случаи, когда врачи возвращались с запахом пороха – в переносном или в буквальном смысле.
И уж совсем удивилась Женя, когда узнала, что в программе стажировки участвовали не только врачи, но и младший медицинский персонал – вот откуда были такие классные медсестры!
Шабалдин не виделся с Антиповым так долго, что забылось то, что когда-то встало между ними.
Но зато об этом узнал Свиридов, и постарался, чтобы они этого не вспомнили.
Но до этого …
Шабалдина пришлось очень долго уговаривать, чтобы он согласился прилететь в Москву, точнее в город, недалеко от Москвы.
Наконец он согласился и вместе с очередной отгрузкой продукции из таинственного города «Солнечный» самолет привез его в Москву. На аэродроме его встречал Свиридов с Тоней, Гнедаш с Воложаниным и Галина Суковицина.
Свиридову даже показалось, что Галине Шабалдин обрадовался больше всего.
Была ранняя осень, Шабалдин обалдел от желтеющей листвы и запаха леса, от голубого неба и незамерзшей воды – Свиридовы забрали его к себе на дачу.
Там на него обрушились объятия всех «сестренок» Свиридова, Гриши, офицеров отряда Воложанина, «мальчиков» и многочисленных ребятишек, которых он не знал, Любы Докукиной и Лены Долгополовой, затем из города приехали Полина Ерлыкина, Семен Черномырдин, Потап Потапович, Александр Баранов, Лена Карцева, Петр Дормидонтов, Дмитрий Лопаткин, Виолетта Ерцкая, Диана Утечкина, Лев Худобин …
Гости в дом Свиридовых шли что называется косяком, не давая Шабалдину передохнуть, и он с облегчением скрылся в гостевом домике, что над гаражом.
Вечером Тоня выманила его оттуда обещанием не мучить и хорошо накормить, и за столом они смогли наконец поговорить спокойно.
– Тонечка, моему тезке понадобиться парадный костюм!
– Сделаем костюм, сделаем! Когда аудиенция?
– Что еще? Какая аудиенция?
– Ты не дергайся, тезка, это не больно!
А на другой день Тоня поставила в плейер диск с записью концерта Патрисии Каас и оставила Шабалдина одного. Краем глаза она наблюдала за той частью гостиной, где стоял большой экран домашнего кинотеатра и сидел гость.
Шабалдин несколько раз останавливал запись, потом повторил весь концерт целиком и долго сидел молча.
Тоня не беспокоила его.
– Да, устроил мне Анатолий … Спасибо ему. И тебе тоже. Что готовишь?
В городе, в институте Шабалдин пока не побывал и с Антиповым не встречался …
Костюм, быстро сшитый Тоней и Улей, преобразил Шабалдина – казалось, он даже помолодел.
– Ну, вот, смотри какой молодец! Надень свои награды и завтра пойдем …
– Да ты скажи толком! Куда пойдем? Слушай, Тоня, он у тебя всегда такой?
– Какой, Анатолий? Он у меня всегда хороший. Или самый хороший, самый-самый …
Утром за Шабалдиным в гостевой домик пришла Тоня, критически осмотрела костюм, поправила ордена.
– Слушай, к какому начальству меня хочет сводить Толя?
В гостиной их встретил Свиридов в штатском костюме, который сидел на нем как влитой – чувствовалась рука мастера.
Четыре Золотые Звезды и солидная колодка орденских планок ничуть не удивили гостя – он видел генерала Свиридова и при полном параде со всеми наградами.
– Покорми нас, Уленька, мы вернемся только к вечеру …
Сперва вертолет – Шабалдин жадно глядел в окно на Москву, потом шикарный «Мерседес».
– Разве над городом разрешают летать?
– Кое-кому разрешают … Мне, ФСБ, МЧС, скрой помощи …
Но когда «Мерседес» со спецсигналами, управляемый полковником Воложаниным, уверенно вкатился в Боровицкие ворота Кремля, Шабалдина охватила дрожь.
– Толя, зачем? Куда?
– Прекрати дрожать! А то подумают, какого деревенского мужика я привез!
Шабалдин с некоторой оторопью наблюдал, как козыряли Свиридову – в штатском! – офицеры охраны, как свободно они прошли в здание.
Их провели в комнату и просили немного подождать.
Шабалдин оглядывался.
– Толя, ты тут бывал?!
Быстро вошел невысокий крепкий коротко стриженый мужчина.
– Здравствуйте, товарищ Свиридов!
– Здравствуйте, товарищ Шабалдин! Я правильно произношу вашу фамилию?
– Здравствуйте … Владимир Владимирович …
– Садитесь, товарищи. Генерал Свиридов рассказывал о вас, товарищ Шабалдин. И много интересного о вашей работе. Сожалею, что не смог побывать у вас в Сибири.
– Приезжайте … только у нас холодно!
– И при этом вы там так много сделали! К сожалению …
Владимир Владимирович встал, встали и Свиридов с Шабалдиным.
– Анатолий Иванович … как же мне вас различать … Анатолий Иванович Сибирский!
– Я!
– Я благодарю вас за ваш напряженный труд во имя Родины и поздравляю вас с государственными наградами! Анатолий Иванович … Анатолий Иванович Московский нашел наградные листы, которые не были исполнены, и наградные листы, которые не были даже рассмотрены! Я поздравляю вас. Но в связи с многочисленностью наград я даже не буду пытаться прикрепить их вам. От всей души поздравляю и желаю вам всего наилучшего. Я согласен с генералом Свиридовым, что эти награды лишь в малой степени отражают ваш вклад в нашу науку, но … Конечно, я могу присвоить вам звание генерала, но мне кажется это будет перебор …
Владимир Владимирович протянул Шабалдину целую стопку папок.
– Бог с вами – какой я генерал! Благодарю вас … Служу России!
– Генерал Свиридов! Поручаю вам приколоть награды на грудь нашего сибирского героя! Желаю здравствовать!
Свиридов щелкнул каблуками, Шабалдин неловко поклонился.
Уже от двери Владимир Владимирович обернулся.
– Анатолий Иванович, передайте привет супруге!
– Уф! – опускаясь в кресло и не выпуская из рук стопку папок выдохнул Шабалдин. – Я всегда знал, что от тебя можно ждать всего, чего угодно, но такого …
– Ладно, ладно! Давай отреставрируем твой иконостас!
И к двум золотым звездам – Героя Советского союза и Героя социалистического труда – двум орденам Ленина, четырем орденам «Трудового Красного Знамени» и ордену «Знак Почета» на груди Шабалдина Свиридов прикрепил и еще один орден Ленина, орден «Октябрьской революции», орден «Жукова», орден «За заслуги перед Отечеством» I степени, орден «Мужества», медаль «Ветеран труда», знак «Заслуженный деятель науки РФ» знаки Государственной премии.
Это заняло много времени, потому что нужно было соблюсти порядок, да и аккуратно крепить награды.
Потом Свиридов обнял Шабалдина.
– Я рад за тебя, тезка …
Воложанин взял под козырек, а потом тоже обнял Шабалдина, а дома …
Дома в гостиной Свиридовых несмотря на ее размеры было тесно – поздравить Шабалдина собрались многие из его сибирских знакомых …
И поздравления, и тосты длились до поздней ночи …
☺ ☺
О. Роден, «Поцелуй».
А утром Шабалдин встал рано – сказалась разница в часовых поясах, вышел подышать на участок.
– Слушайте, а кто это у вас там стоит?
– Дядя Толя, они на тебя не обратили внимания? – с ехидцей спросила Уля.
– Если бы я был … как это сказать? Поинтеллигентнее … Я бы сказал, что вообще-то это Роден …
– Тоже мне валенок сибирский! Если ты Родена узнал, то чего тебе еще надо?
– Где украл? Неужели сам Огюст тебе подарил?
–Ты знаешь, сколько это теперь стоит? Отливка выполнена по авторской гипсовой форме!
– И что, их и теперь отливают?
– Нет, на каждую авторскую скульптуру есть заранее оговоренное количество отливок, и их продают на аукционах …
А Свиридов вновь побывал в Париже, на аукционе копий произведений Огюста Родена.
В банке, куда он пришел за деньгами с секретного анонимного счета, сперва напряглись. Но затем увидели номер счета, на который следовало перевести деньги, убедились в правильности пароля и подписи и расслабились, и поздравили пришедшего с ценным приобретением.
А усатый парагваец получил ящик с приобретенной скульптурой, перевез ящик в арендованную на короткое время усадьбу, а затем таинственно исчез оттуда вместе с ящиком …
Скульптура Огюста Родена «Поцелуй» появилась на дачном участке Свиридовых без помпы и без шума, просто приходящие сперва удивлялись, затем восхищались, а Виктор Скворцов приводил своих любимых женщин, демонстрировал им скульптуру и что-то рассказывал.
Скульптура была уменьшенной копией знаменитого оригинала, высота ее не превышала полутора метров вместе с постаментом, и ее не было видно с дороги – ее скрывали разросшиеся кусты.
На зиму ее укрывали в деревянном ящике, в котором целующиеся приехали из Парижа.
Так Огюст Роден обосновался на участке и даже обзавелся новыми почитателями …
На работу, в главное здание «НИПЦ», утром приехали оба Анатолия Ивановича – Свиридов позаботился, чтобы Шабалдину заранее оформили пропуск.
Мари привычно встала и здороваясь с Шабалдиным даже сделала книксен, чего уже давно не делала, а Шабалдин поцеловал ей руку.
Шабалдин внимательно прочитал табличку на двери кабинета Свиридова – надпись была длинной и выразительной: «Анатолий Иванович Свиридов, Почетный Генеральный Директор НИПЦ, генерал-полковник, академик РАН».
В кабинет к Свиридову зашла Антипова.
– Антипова Маргарита Семеновна! Рада знакомству! – шутливо представилась она сама.
– Шабалдин Анатолий Иванович! Ты не надейся, я тебя не забыл!
– Слушай, Толя, а иконостас у твоего тезки невпример богаче, чем у Антипова!
– Как думаешь, Марго, как лучше организовать им встречу? Здесь или у него?
– Знаешь, лучше у него … Но предупреди его, ладно?
Они подъехали к зданию института в городе «умников» через пятнадцать минут и поднялись в кабинет Заместителя директора В.В Антипова.
Узнав Свиридова и Антипову секретарша пропустила их в кабинет без доклада.
– Привет, Валентин! Смотри, кого я привела!
– Привет, Валентин!
– О-о, привет! Сколько лет, сколько зим! Привет, Толик! – и тут Валентин Владимирович увидел награды Шабалдина и испытал легкий шок.
Он наград не носил, даже Золотую звезду, да и у него наград было меньше.
– Здравствуй, Валентин Владимирович. Сколько же лет вы не виделись?
– Знаешь, я даже сосчитать не могу …
– Пошли, Марго, пусть они побеседуют …
И Свиридов увел Марго, послав на прощанье мощный сигнал обоим не ссориться и разговаривать мирно.
То ли это подействовало, то ли Антипов понял, чем занимался все эти годы Шабалдин, но разговор шел мирно и спокойно. Шабалдин немного рассказал о работах в «Солнечном», о чем Антипов практически многое знал.
А Антипов в свою очередь кое-что рассказал о своей работе за рубежом, о работе своей и Маргариты.
– И что ты собираешься теперь делать? Останешься в Москве?
– Зачем? Я поеду обратно, там моя жизнь …
– Ну, какая там может быть жизнь, у вас в глуши? Медведи небось ходят даже днем!
– Это ты там в Америке нахватался? Понятно! Медведей в тайге почти не осталось, к нам на территорию они не заходят уже лет десять. А у нас и Райкин был, и Денис Мацуев …
– А разве Райкин не умер? А кто это Мацуев?
– Ты свою … ты свою Олю спроси, она тебе расскажет! Видел видео «Концерт Патрисии Каас»? Так половину у нас снимали … А тезка хочет провести меня по установкам – там ведь почти все у нас работали. Вон Ерцкая как поднялась! Умница!
– А что, эта Ерцкая тоже твоя? Надо же! Она ведь сейчас в «НИПЦ» Заместитель Генерального!
– Она может. Уникальный специалист!
А Свиридов действительно устроил экскурсию Шабалдину по всему институту, по всем установкам – и Шабалдин действительно встретил очень многих знакомых по «Солнечному», с которыми находилось множество тем для разговоров.
Поэтому он задержался в городе недалеко от Москвы, и прожил в гостевом домике Свиридовых больше недели.
И каждый день ездил в институт, смотрел отчеты, сидел в общей библиотеке и в библиотеке первого отдела, куда Свиридов оформил ему допуск.
А еще они проводили долгие вечера вместе с Петром Дормидонтовым – у них нашлось так много общих тем для разговоров по истории открытия, которое сделали много-много лет назад молодые ученые Шабалдин и Антипов при содействии профессора Благова и его молодой аспирантки Маргариты Веденяпиной …
Шабалдин с удивлением осматривал эту комнату, спрятанную между двумя кабинетами – оказалось, что попасть сюда можно сквозь сдвижную стеновую панель из кабинета Свиридова.
Его посадили в торце длинного стола между Свиридовым и Антиповой, вдоль стола разместились многочисленные и практически все хорошо знакомые ему люди …
Утром к Шабалдину постучала Уля.
– Дядя Толя, вы уже встали?
Она поправила костюм жестом, привычном для портных.
– Костюмчик в порядке! Давайте я поправлю звезды!
– Не ты ли шила?
– Что вы, дядя Толя! Это сама мама Тоня шила! Мне так не сшить!
За завтраком Тоня сказала.
– Толя, тебе, наверное, тоже надо надеть свои звезды!
– Ты думаешь?
– Разве есть причина стесняться?
И теперь во главе стола в центре сидел Шабалдин с двумя Золотыми звездами, сидел Свиридов с четырьмя Золотыми звездами – двумя Советского союза и двумя с полосатыми лентами России. Тут же рядом с ними сидела Антипова с Золотой звездой на полосатой ленте, а ближе к дальнему концу стола сидел Антипов с Золотой звездой Героя Советского союза. Больше в зале никого с наградами никого не было …
Позади этого конца стола, у стен сидели четыре женщины.
– Полина Ерлыкина – это наш Ученый секретарь, – шепотом стал говорить Свиридов Шабалдину, – Мари Козлова и Зинаида Хряпова – секретарши, моя и Марго, Галину Суковицину ты знаешь, а Вероника Медякова – секретарь от первого отдела …
Перед всеми женщинами стояли диктофоны …
– Начнем? – это сказала Антипова.
Шабалдин отметил, что несмотря на ее негромкий голос ее услышали все в помещении, и подивился такой хорошей акустике.
– Надеюсь, представлять вам Анатолия Ивановича не нужно? Я имею в виду Анатолия Ивановича Шабалдина …
– Анатолии Ивановичи размножаются … – проворчал Скворцов.
– Один человек предложил прекрасный вариант, – не давая Антиповой ответить Скворцову сказал Свиридов. – Он назвал одного из нас Анатолием Ивановичем Сибирским, а другого – Московским. Годится?
– Вполне. Тогда … товарищ Московский, прошу вас представить собравшихся!
– Слушаюсь, наша армянская мама!
Марго под столом показала Свиридову кулак, а тот продолжил.
– Наш гость Анатолий Иванович Шабалдин-Сибирский! С большим удовольствием представляю вам одного из отцов-основателей метода ГАМ. Много лет назад двое молодых физиков-хулиганов изобрели это, что теперь называется методом глубокой атомной модификации вещества. Другой хулиган сидит рядом с вами – это Валентин Владимирович Антипов. Валентин Владимирович, покажись!
Антипов встал и неловко склонил голову, и Золотая звезда колыхнулась у него на груди.
– А молодых тогда поддержал всего двое – профессор Благов и его аспирантка, и вот вчетвером они были первооткрывателями всего того, чем мы сегодня с вами занимаемся.
– Под дрессурой этого гада … – Скворцов сказал это шепотом, но Шабалдин расслышал.
– Не смей обижать! – сказал он, и сам удивляясь себе докончил, – Не тронь птичку!
И он даже обнял Свиридова за плечо, а Свиридов показал Скворцову кулак и продолжал.
– Поскольку Анатолий Сибирский гость у нас редкий, то специально для него поясню. У нас есть должности и есть звания. Должность – это в первую очередь ответственность. Звание – это авторитет, авторитет научный и человеческий. Совпадать они не обязаны. Поэтому я буду представлять присутствующих просто по очереди и чуть-чуть их характеризовать.
– Вот Полина Олеговна Ерлыкина, Ученый секретарь нашего Ученого совета и Главный специалист – это звание, как и доктор технических наук, а должность – ведущий научный сотрудник, начальник аналитического отдела и вдобавок прекрасный человек и мать нашего Олега …
– Это я и так знаю! Привет, Полиночка! Привет Олегу!
– Спасибо, Анатолий Иванович!
– А вон там сидят секретари. Галину Суковицину ты знаешь, она теперь Гладилкина. Здесь она тоже работала со мной в качестве личного секретаря. Рядом с нею Мари Владимировна Козлова, мой личный секретарь-референт с давних лет. Зинаида Хряпова – личный секретарь Маргариты Антиповой. И еще один секретарь, представитель первого отдела, Вероника Медякова. Все они ведут запись нашей беседы.
– Теперь пройдемся по заместителям. У меня, как у Почетного Генерального директора НИПЦ, два заместителя. Это вон тот хулиган, Виктор Антонович Скворцов, Главный специалист, доктор наук, начальник отделения новых материалов, лауреат и так далее.
– Другой мой заместитель – доктор наук, профессор, член-корреспондент РАН, начальник отдела электронной техники и Главный специалист Потап Потапович Потапович, которого ты тоже хорошо знаешь.
– Генеральный директор «НИПЦ» Маргарита Семеновна Антипова. Она тоже причастна к появлению метода глубокой модификации – это сейчас она доктор наук, а тогда она была аспиранткой, и влилась в четверку отцов-основателей вместе с профессором Благовым …
– Теперь заместители Генерального директора Антиповой, точнее заместительницы. Это Полина Ерлыкина, о которой мы уже говорили, и Виолетта Вадимовна Ерцкая, Главный специалист, начальник лаборатории, доктор наук – тоже человек тебе известный.
– Ты же лучших у нас забрал!
– Он такой … – это опять подал голос Скворцов.
– Виктор Антонович! – это очень тихо сказала Антипова, но от такого ее голоса бледнели самые стойкие. Виктор не успел открыть рот, но небольшого движения пальцев Свиридова оказалось достаточно, и Виктор поднял ладони, как бы извиняясь.
– У тебя там тоже есть заместители, и оба – дамы …
– И одну из них ты уже украл! – не удержался Шабалдин.
А Свиридов продолжал представлять сидящих за столом – Главного инженера «НИПЦ» Елену Геннадиевну Долгополову, Начальника конструкторского отдела Карена Мартиросовича Варданяна, Заместителя директора научно-производственного филиала «НИПЦ» доктора наук Валентина Владимировича Антипова, Главного специалиста Ангелину Митрофановну Иванищеву, доктора наук, профессора, руководителя одного из кластеров в Сколково, Главного специалиста Эрнеста Умаровича Умарова, кандидата медицинских наук, полковника медицинской службы, главного врача медсанчасти «НИПЦ» и других …
И только потом, когда Свиридов представил всех, разговор пошел о научных проблемах и перспективных разработках …
Свиридов радостно удивился, с какой научной тонкостью и прозорливостью говорил Шабалдин – несмотря на кажущийся уход от научной деятельности он сохранил ясность научного мышления и талант исследователя.
И Свиридов искренне порадовался этому.
Большое внимание было уделено проблеме модификации молекул сложного состава, содержащих наряду с неорганическими атомами атомы органические.
Этими работами начала заниматься Виолетта Ерцкая вместе с Ангелиной Иванишевой.
А в результате бесед, которые происходили два дня, сюда, в город неподалеку от Москвы приехал из города «Солнечный» молодой специалист, занимающийся построением органических молекул, что было совершенно новым направлением в работе «НИПЦ» и его сибирского филиала.
И занималась этим Виолетта Ерцкая, и этот молодой специалист стал ее аспирантом – как она не отказывалась от научного руководства …
Правда, этому предшествовало еще одно событие, которому особенно противилась Тоня – Свиридов отправился в «Солнечный» без самолета, используя свои способности перемещаться в пространстве (и во времени – тоже).
Уважительная причина была – там, в Сибири, куролесил циклон с сильными ветрами, метелями и неустойчивой погодой. Метеорологи «не давали погоду», а Свиридов никогда не вынуждал экипаж самолета нарушать такие запреты. А оттуда, из «Солнечного», срочно нужно было доставить в Москву партию лекарства для лечения онкологических заболеваний, проходившего клинические испытания, и прервать испытания было нельзя – перерыв был чреват отказом в клиническом применении.
Тоня высказывала свои сомнения в необходимости телепортации очень мягко, напоминая мужу о неблагоприятном воздействии таких действий на его здоровье.
Свиридов тоже очень мягко успокаивал жену, обещая меньше напрягаться и обязательно пройти после этого восстановительную процедуру.
А попутно Свиридов прихватил с собой Шабалдина, предупредив его о необходимости не волноваться и помалкивать.
Кроме партии лекарства, изготовленного в «Солнечном», Свиридов «прихватил» оттуда молодого подающего большие надежды парнишку – Арсения Потаповича Лапшова, с которым тоже пришлось провести перед «полетом» сеанс своеобразной психотерапии.
А дома, недалеко от Москвы, Свиридов после разговора с этим выпускником Иркутского университета сказал Виолетте – «из этого мальчика будет толк!»
Доставка различной продукции, изготавливаемой на установках «НИПЦ», производилась постоянно, и чаще всего автотранспортом.
В московские адреса продукцию доставляли специальные посыльные, а проще – офицеры отряда Воложанина. Последнее время в связи с пробками на московских улицах доставка производилась в ночное время, да еще по приказу Свиридова с некоторыми особенностями.
Эти особенности заключались в том, что на своей, служебной машине, они доезжали до поста ГАИ (вернее ДПС) на шоссе, ведущем в Москву. Там груз в виде нескольких маленьких увесистых контейнеров или спортивных сумок перегружали в багажник патрульной машины с мигалками.
И в Москву без проблем мчался с мигалками на крыше мощный «Лексус» служебной раскраски с офицером в чине не меньше майора, а офицеры Воложанина в штатском сидели сзади.
Но кроме московских адресов потребителей продукции «НИПЦ» были адреса и вне Москвы. В пределах Московской области и чуть дальше партии продукции направляли на автомашинах, и чаще всего этими машинами управлял Константин Докукин.
На некоторых трассах к этой машине уже привыкли – после первых попыток остановить армейскую машину с гражданскими номерами постовые понимали, что заработать не удастся.
Во-первых, водитель оказывался аттестованным вольнонаемным военнослужащим, с которого в любом случае взятки гладки.
Во-вторых, полупустой грузовик с тентом сопровождали два офицера с автоматами – один в кузове, второй в кабине. И общение с ними никакого удовольствия постовым не доставляло, кроме неприятностей.
В кузове часто находились всего два-три ящика в защитной окраске, невзрачные с виду и неподъемные по существу. И каждый такой ящик на патронном заводе с трудом выгружали по четверо крепких грузчиков, загружая взамен оружейные ящики с патронами «9 мм Пара» с бронебойными сердечниками – тоже далеко не легонькие.
В Тулу и в некоторые другие отдаленные адреса продукцию доставляли вертолетом, а некоторые серьезные потребители присылали за продукцией свой спецтранспорт – в частности, за изотопной продукцией и за продукцией с золотом приезжали в «НИПЦ» бронированные машины инкассаторской службы. И уезжали в сопровождении полицейского эскорта.
Поэтому для офицеров отряда полковника Воложанина было привычным делом сопровождать с оружием – и с очень серьезными документами! – те или иные грузы. Чаще всего офицеры работали парами – один из старого состава, из «ветеранов», в чине майора, и кто-нибудь из молодых, старший лейтенант или капитан, прослуживший в отряде полковника не менее полутора-двух лет.
Эти «мальчики», как ласково называла их Даша, по-матерински опекавшая всех офицеров отряда независимо от их возраста, постепенно вживались в коллектив и даже обрастали семьями. И постепенно полковник Воложанин привлекал их к сложным и необычным операциям, когда важны были не только боевые навыки, но и умение молчать.