Прыжок

Прыжок

Они проснулись следующим утром в прекрасном настроении, позавтракали вкусной яичницей, кофе с корицей и собирались пойти прогуляться в парк. Погода была теплая, но не солнечная, людей на улице почти не было. Они шли, иногда бравшись за руку. Потом Мия отпускала Вову, смеялась и бегала вокруг него, касаясь телом. Ее звонкий голос разносился на всю аллею. Они шутили друг над другом и над всем вокруг. Это был момент абсолютного счастья для обоих.

Переходя дорогу, рядом шла семья с двумя детьми – девочкой лет 12 и маленьким мальчиком на самокате. Родители что-то обсуждали друг с другом. Девочка держала за руку папу, крутя головой по сторонам. Мия разговаривала о классической прозе, которой увлеклась последнее время, она делилась своими впечатлениями о прочитанном. Вова посмотрел направо и заметил, что темная тонированная «Лада Приора» едет, не снижая скорости. Правый ряд машин был единственный свободный. В остальных терпеливо стояли на светофоре машины. Он вдруг понял, что автомобиль уже не успевает затормозить и будет прыгать в этот ряд, потом он посмотрел на мальчика, который немного оторвался от своих родителей и как раз едет в это место, попадая под машину. Вова резко вырвал руку из замка Мии. Она еле успела вздрогнуть, как он был уже в двух-трех метрах от нее. Вова очень быстро перемещался вперед, она не понимала, что происходит. Мальчик ехал прямо под колеса не успевающей затормозить машины. Родители шли как ни в чем не бывало, не замечая всего этого кошмара, который сейчас ждет их семью. Никто не замечал. Время застыло. Вова понимал, что не успевает вытащить парня, и молился, проецировал то, чтобы тот сделал еще пару толчков ногой, чтобы успеть перейти дорогу. Асфальт был сырой после легкого дождика. Небо было немного затянуто облаками, дул легкий ветер. Вова дал себе установку, что может перемещаться быстрее, и начал ускоряться. Мальчик сделал один толчок ногой, но этого не хватало. Шины заревели от резкого перемещения машины в правый ряд. Все вдруг ее заметили. Автомобиль вылетел в правый ряд, даже не пытаясь затормозить. Мальчик услышал громкий звук справа, повернул голову и испугался. На него двигалась огромная черная груда металла.

Он хотел крикнуть «Мама», но страх не давал больше делать ничего – ни двигаться, ни говорить что-либо. От машины оставалась всего пара метров, мальчик закрыл глаза и вспомнил строгое наставление папы: «Никогда ничего не бойся! Твой страх сделает еще хуже!» До машины оставался метр-полтора, Вова уже был рядом с ним и схватил его за шкварник. Последний мощный рывок, и они уже были на пандусе тротуара. Машина начала резко судорожно тормозить, но было поздно. Все уже случилось, а потом случилось по-другому. Мальчик был в шоке, немного ударившись плечом при падении. Вова благодарил Бога, что все сложилось именно так. Самокат разлетелся вдребезги, рукоятка улетела в кусты у парка, одно колесо в другую сторону – на трамвайные пути. По всей дороге разбросало много маленьких деталей. «Лада» притормозила на какое-то время, но не остановилась и поехала дальше. Из других машин начали выходить водители и подходить к Вове с мальчиком, подбежали его родители, мама плакала и обнимала сына, сумев сказать только: «Сынок». Водители осуждали человека за рулем, который только что чуть не совершил кошмарное преступление. Они пытались угадать его номера, но это было тщетно. Мия была в шоке, у нее не было слов, все кружилось. Она что-то чувствовала, но не могла понять, что это. Как будто она все это уже видела. Отец мальчика интересовался, в порядке ли Вова, смотрел на него, пытаясь понять, как он все это сделал, благодарил за спасение сына, осматривал тела обоих на раны и ушибы. Мальчик ударился плечом, но терпел как настоящий мужчина. Вова был цел, только пара пятен и потертостей на одежде от тротуара, адреналин переполнял тело, в нем проснулась дикая ярость на водителя, он словно уже уничтожал его мысленно. Глаза наполнились кровью, он был уверен, что найдет его и накажет. Мия вдруг потеряла сознание, аккуратно сложившись рядом с ними, как карточный домик. Люди начали приводить ее в себя, из машин принесли аптечки, достали нашатырный спирт. На дороге образовался затор, полил моросящий дождик. Вова наконец смог встать на ноги и пошел к своей любимой. Глаза вернулись в нормальное состояние, он дотронулся до ее лба, щек. Она очнулась: «Что случилось?»

Ее голубые глаза смотрели на него с искренней детской наивностью, потом переключились на людей вокруг. Мия чуть-чуть приподнялась, осматривая все вокруг, как будто только что проснулась. Она начала приходить в себя и вспоминать все, что произошло: они мило гуляли, переходя дорогу, потом Вова вырвался с неистовой силой и рванул вперед, казалось, быстрее, чем вообще может перемещаться человек, удар. Все разлетается по сторонам, она начинает подходить и видит два тела, сбитых машиной, которые только что перелетели автомобиль кувырком. Ей становится плохо от крови, она понимает, что оба мертвы, и теряет сознание.

А теперь возвращается, Вова держит ее на руках – целый и невредимый. И мальчик тоже! Чудо! Но ведь она видела их мертвые тела. Наверное, это была галлюцинация, помутнение сознания от приема различных препаратов, которые выписала ей врач-психотерапевт, от стресса и постоянной бессонницы. Ей становится страшно от всей шумихи. Но она счастлива, что все живы.

– Что ты видела? – он спрашивает ее так, как будто знает все это.

– Ты спас его, я очень испугалась!

– Ты раньше теряла сознание?

– Нет, никогда.

– Этого не должно было произойти.

– Чего не должно было? Что происходит? Почему ты так разговариваешь? – Мия заметила сильную напряженность в лице Вовы, она не понимала, почему он такой недовольный, если все закончилось удачно. Она не узнавала своего любимого. Тело было напряжено, зубы сжаты, глаза смотрели куда-то в пустоту вбок. При этом они были стеклянными и бездушными, что было ему совсем не свойственно.

– Все должно было быть по-другому.

– Милый, все в порядке, я тебя люблю, успокойся, у тебя сильный стресс, мы поедем на консультацию к психологу.

– Нет, тут нужен специалист посильнее, я познакомлю тебя с ним, пойдем.

Папа мальчика обменялся телефонами с Вовой, обещал отблагодарить, на что тот отвечал категоричным отказом. Однако обещал встретиться с ними, чтобы побеседовать с мальчиком и его родителями. На место ехала ДПС, чтобы зафиксировать аварию. Вова позвонил знакомому из спецорганов и сообщил о происшествии, тот ответил, что они в курсе этого и уже «ведут» автомобиль, скоро злодей будет пойман.

День после

Они пришли домой и приняли легкий душ, потом поужинали пастой, заправленной болоньезе и песто домашнего приготовления – каждый выбрал свое. Вова с кем-то разговаривал по телефону, иногда ей удалось услышать обрывки фраз «она видела», «потеряла сознание», «вернулась», «прыгнула со мной». Весь оставшийся день он был очень взбудоражен случившимся. Мия не находила себе места из-за этого. Она была эмпатом по своей натуре и чутко ощущала любые его настроения, так же, как и Вова, переживая их.

Он старался не обсуждать происшедшее сегодня, интересовался, что интересного происходит у нее в университете и на работе, а завтра обещал поехать к одному удивительному человеку на обследование. Как утверждал Вова, после такого сильного события это было необходимо. Они провели вечер, слушая классическую музыку – Баха и Бетховена, выпили красное сухое вино из Чили и занялись любовью. Чувственность вернулась в их отношения. Они оба как будто поняли, что могут потерять друг друга в любой момент, что каждая минутка вместе – это подарок судьбы, которым нужно наслаждаться. Вова нежно целовал ее шею, от чего она уже достигала многогранных оргазмов. А потом они просто растворились друг в друге. Мия заснула прямо на нем.

Утро было солнечным, день обещал быть многообещающим. Мия собралась и оделась, как сказал ей Вова: не слишком строго, не слишком спортивно. Она надела свои любимые голубые балетки, ванильную юбку до колена, сверху хлопковую рубашку и светлую куртку из нежной кожи. Волосы убрала в пучок, глаза немного подвела, губы не красила, сережки с небольшими бриллиантами, который подарил ей предыдущий парень, отлично дополняли ее образ – легкий шик в своей простоте – свежо и уютно. Вова сходил с ума от ее стиля, чувства меры, умения сочетать цвета, ткани, быть не слишком пошлой, но при этом не серой и обыденной. Иногда его наполняло чувство гордости, что рядом такая статусная, красивая девушка – милая и скромная. Иногда пошлая и откровенная – но только для него. Королева, но корона была спрятана далеко от всех, и никто не знал о ее существовании.

Они вышли на улицу и сели в автомобиль, который позавчера удачно удалось поставить прямо возле парадной. Ехать было недалеко – до центра. Мия пыталась что-то узнать и выяснить, куда они едут и для чего, на что ей было сказано: «Персик, доверься мне, скоро ты сама все увидишь и узнаешь». Вова уверенно вел, поставив легкую мелодичную музыку. Мия сидела в Инстаграме и переписывалась со своими подругами, отвечала на комплименты своих бесконечных поклонников и «друзей». Все последние четыре месяца их отношений она продолжала общаться со своим бывшим молодым человеком. Тот рассказывал, как нашел себе трех девушек, но ни одна из них не сравнится с ней. Чушь, которая ей очень нравилась и тешила. А Вову нет, потому что он не понимал, зачем сохранять былую любовь в таком вегетативном состоянии. Он считал, что если уходить – то красиво и навсегда, разрушив все мосты. Не потому что больно или неприятно, а потому, что так лучше для обоих, он был твердо уверен, что надо полностью отпускать друг друга и даже сделать неприятно специально, чтобы легче забыть друг друга. Безусловно, он не переставал любить всех своих бывших девушек, но не поддерживал связь с ними, чтобы всем было легче дальше жить.

Через минут двадцать они подъехали к живописному месту на берегу канала и еще минут десять искали место для парковки. На большой деревянной двери, которая прожила уже не один век, гордо красовалась надпись «Институт Ядерной Физики Российской Федерации».

Они вошли. Внутри не было ни одного студента из-за пандемии и всеобщего карантина. На проходной сидели два охранника.

– Здравствуйте, мы к Окуневу.

– Студенческий или пропуск.

– Вот мой, а девушка со мной. Я просил, вас должны были предупредить.

– Фамилия?

– Моя или ее?

– Вашу я и так знаю и вижу, девушки! – немного раздраженно ответил охранник.

– Платонова.

– Паспорт.

Они дали паспорт Мии, ее записали, они прошли через проходной пункт и начали подниматься по парадной лестнице из белого мрамора. У стен стояли постаменты с великими советскими учеными и их достижениями в науке.

– Они тебя знают?

– Да.

– Откуда?

– Я два года проходил, показывая вместо студенческого картинку со Спанч Бобом, а потом они как-то присмотрелись и устроили скандал на весь институт. Так мы и познакомились.

– Они что, давно тут сидят?

– Да, этот, который докопался – Потапыч, – он еще с советских времен. Говорит, и не таких умников вычислял.

Они поднялись на третий этаж и повернули направо. Паркет иногда устало поскрипывал, освещение было достаточно тусклым, как будто работало не на полную мощность. В коридорах не было ни души. Мия с интересом разглядывала новые для нее интерьеры. Через пару минут они повернули направо в еще один коридор – более узкий, но более освещенный. Двери в кабинеты стали чаще. Они подошли к кабинету 370, Вова постучал два раза. Из-за двери послышался севший хриплый голос: «Да, да, Володя, заходите».

– Здравствуйте, Сергей Михалыч! Как я рад Вас видеть! – Вова улыбался во весь рот, распахнув руки, шел к профессору, чтобы обнять его. Тот приподнялся из-за своего столика, за которым что-то записывал в тетрадку, и медленно пошел навстречу. Все движения он делал очень плавно и через силу. На вид ему было лет восемьдесят, невысокого роста, в рубашке и джемпере зеленовато-серых оттенков. Они выглядели так, как будто он носит их уже последние лет 40. Начищенные туфли и брюки. Внешне это был денди, который не меняет свой прикид уже долгое время. Лицо было смуглое и в морщинах. Шея как будто уже устала прямо держать голову и склонила ее вперед. Сама голова небольшая, с большими ушами. Лицо с пропорциональными чертами и большим носом. Каждый шаг он делал, не поднимая подошву, как будто ботинки спадали с него. На каждый вынос ноги вперед выдавалось противоположное плечо.

В кабинете не работало основное освещение, но светило около восьми вспомогательных лампочек. На стене висел портрет Эйнштейна с надписью: «Все относительно, однако это не точно».

– Здравствуй, Мия! Какая ты прекрасная, как моя первая любовь Света, – он сделал небольшую паузу, взял себя за подбородок, посмотрел в пол. – Или, кажется, ее звали Лиза.

Мия улыбнулась, оценив тонкий юмор профессора.

– Кажется, ее звали Исаак, Сергей Михалыч. У меня есть проверенная информация! – добавил с улыбкой Вова.

Профессор проигнорировал последнее высказывание и взял Мию за руку.

– Очень приятно. Сергей Михалыч. Был бы не против, если бы Вы называли меня просто Сережа, но, боюсь, Вам будет это некомфортно.

– Мия, – немного взбодрившись от бесподобного юмора двух мужчин, сказала она, и ее глаза засверкали. Она заметила много доброты в глазах профессора, он смотрел с отцовской любовью и мальчишеским интересом.

– Присаживайтесь, моя дорогая.

Мия села на стул рядом со столом и с вопросительным взглядом осмотрела все вокруг. Вова достал с полки какую-то книжку и начал ее перелистывать.

– Расскажите мне, Мия, пожалуйста, что с Вами произошло недавно. Я имею в виду тот эпизод на дороге, который чуть не закончился трагически. Будьте максимально правдивы со мной, потому что это очень важно как для меня, так и для Вас. Мне нужно знать все в подробностях.

– Мы гуляли, держась за руки. Переходили дорогу у Парка Победы к центральному входу. Горел зеленый свет. Потом Вова вдруг вырвался от меня, я испугалась, потому что меня как будто ударило волной от него. В голове появился какой-то гул, потом я услышала звук колес, посмотрела направо, там резко поворачивала в правый ряд машина. Спереди ехал на самокате мальчик, Вова бежал к нему, когда он догнал его и схватил – их сбила машина. Они перелетели через нее. У меня помутнело в голове, я пошла в их сторону, сзади услышала крик женщины. Я подошла ближе и увидела окровавленный труп Вовы и потеряла сознание. Потом очнулась, и он держал меня на руках. Я поняла, что это была галлюцинация. Он поднял меня. Все остались живы, машина никого не сбила. Он успокоил меня, и мы пошли домой.

– А как Вы поняли, что он был мертв?

– Понимаете, Сергей Михалыч… – ее голос дрожал, Мие было неприятно вспоминать все это. – Его голова была свернута в таком положении, – она показала свернутую голову.

– Понял, все, не надо больше подробностей.

– Что это было, профессор? Почему мы приехали сюда?

– Моя хорошая, успокойся, пожалуйста. Сейчас я тебе все объясню. Понимаешь, твой молодой человек обладает очень необычными способностями, именно поэтому он привел тебя сюда ко мне – его преподавателю, чтобы тебе кое-что рассказать.

– Какими способностями?

– Мы называем это прыжками. Он прыгает между вероятными реальностями. И делает это с необычайной ловкостью. Именно поэтому он был у нас одним из любимых учеников в X-группе. Мда, и мог бы сделать отличную карьеру, какой он сильный, измерительная аппаратура не выдерживала его излучение.

– В какой группе?

– Мы в шутку называем их космическим десантом, группа из ребят со способностями – телепаты, медиумы, кросстаймеры, – в общем, их по-разному можно называть, все очень необычные. Мы развиваем их способности, а потом они делают карьеру в разных государственных структурах: МЧС, ФСБ и многих других аббревиатурах, которыми не буду захламлять твою юную головушку. Вова ушел от нас, потому что совершенно не хотел никому подчиняться. А как его любила телепатка Анечка!

– Какая еще Анечка?! – с возмущением и нотками стервозности возразила Мия.

– Пардоньте меня, господа, пардоньте!

– Это уже лишнее, Сергей Михалыч. Давайте ближе к делу, – с улыбкой встрял Вова.

– В общем, милочка, в тот день, по всей видимости, Вы сделали этот самый прыжок вместе с ним. И что самое примечательное – увидели вживую другой исход.

– Какой прыжок?

– Понимаете, когда Вова понял, что физически не успевает вытащить мальчика из-под колес автомобиля, он сделал это метафизически, то есть изменил пространство вокруг, оказался в том мире, в котором он успел это сделать.

– Как он это сделал? Что за чушь?

– Вовочка, дорогой мой, как ты это делаешь? Расскажи милой девушке, пожалуйста.

– Делаю что?

– Прыжки! – Мия нервно вскрикнула на него. Он вызывал в ней сейчас кучу эмоций. Она смотрела на него и любила еще больше от всего этого безумия.

– Какие прыжки? Не знаю, о чем вы.

– В общем, он не любит делиться с нами деталями своих приключений. По рассказам других таких, как он, – они как бы выходят из тела, проецируют то, куда перемещаются, а потом возвращаются в тело того мира, куда им нужно. То есть мир-то тот же, только чуть-чуть другой или с другим исходом события.

– Что за ерунда! – Мия отрицала полученную информацию.

– Вот смотрите два снимка.

– Откуда они?

– Это со спутника.

– Вот видите здесь яркое фиолетовое свечение, необычный выброс энергии, сравнимо с черной дырой или другими необычными явлениями в физике, которыми я не буду Вам сейчас загружать голову. Это произошло за 0,67 секунды до момента пересечения машины того места, где Володя взял за шкварник мальчика. То есть он попросту украл у вселенной это время и прыгнул туда, куда ему резко стало необходимо. Да, вот какой наглец, он еще и прихватит мальчика с собой.

– Я ничего не понимаю! – Мия закрыла ладонями лицо.

– А вот снимки, по причине которых Вы здесь. Вот видите, это Вы, точнее, маршрут Вашего перемещения.

– Тоже фиолетовый?

– Именно! Почти тот же оттенок, глаз даже не может отличить разницу.

– Что это значит?

– Мы пока не выяснили точно, но Вы также обладаете этой способностью. Похоже, Ваш молодой человек Вас заразил своей болезнью, – профессор заулыбался. – Шучу, конечно, это не передается ни половым, ни каким-либо другим путем. У Вас всегда была эта способность, просто ее нужно развивать под присмотром таких замечательных специалистов, как я.

– Нет у меня таких способностей! – твердо отрицала Мия.

– Ну или Володя так вырос, что начал засасывать все вокруг.

– Но тогда бы я засосал не только ее!

– Именно, все вокруг было бы фиолетовым. Милочка, Вы каким-то непостижимым образом словили его вибрацию и прыгнули вместе. И что самое интересное! Из всех вероятностей, куда могла завести Ваша юная фантазия, Вы прыгнули именно в ту же, что и он. Ну, плюс-минус 0,8 амлитетра.

– Какого амлитетра?!

– Так мы различаем разные вероятности, которые наши аппараты умеют засечь. Если перемещаться плавно в пределах 1 амлитетра, то это не вызывает сильной реакции у окружающего мира, у вас самих. Если прыгать сильно, когда пространство-время сильно изменяется, то это вызывает сильную головную боль и окружающая действительность как бы противится вам. Вот поэтому даже Володя не может прыгнуть туда, где этот стол будет полностью золотым. А такая вероятность, милочка, поверьте мне, существует!

– А на сколько я прыгнул тогда?

– По нашим данным, ты прыгнул на 19,4 амлитетра, что является абсолютным рекордом, наблюдаемым в нашем институте, поэтому ты просто обязан, друг мой, пройти полное обследование всего тела со своей милой спутницей.

– Хорошо, спасибо, профессор! Очень доходчиво, я так соскучился по Вашим лекциям. Мне снова многое непонятно. Кстати, можно обсудить это чуть позже. Я созрел и хотел бы снова вернуться в группу и продолжить обучение.

– Но теперь ты просто обязан взять с собой Мию.

– Что? Мне хватает учебы в своем университете! – недовольно пробурчала она.

– Ну или всесильную парацифирку, чтобы забыть все это как страшный сон.

– Нет, мы пройдем обследование, а дальше обсудим с Мией ее дальнейшее обучение. Ей оно пригодится в жизни в любом случае больше, чем умение рисовать и шить одежду.

Профессор и Вова еще около тридцати минут разговаривали на самые невероятные и непонятные со стороны темы, они смеялись, дискутировали, но потом, заметив, что Мие это все порядком наскучило, условились перенести их беседу на несколько дней, встретиться тет-а-тет и все детально обсудить. Они попрощались и ушли. Мия была взбудоражена и подавлена одновременно. Одна ее часть отрицала все происходящее и даже насмехалась над всей этой глупостью, а вторая была крайне заинтересована, анализировала все, что сейчас узнала от профессора и от своего любимого, который сегодня раскрылся с совершенно новой стороны. Она начала сопоставлять все факты о нем из прошлого, находить ответы на некоторые свои вопросы, а также у нее рождалось бесконечное количество новых.

Не верить всему этому было уже просто-напросто глупо, она бы обманывала саму себя, ведь тогда, в день происшествия, она на 100 % видела Вовин труп, а потом его живым. Теперь Мия была уверена, что произошло что-то необычное, это не было ее галлюцинацией. Ей стало интересно, она по-новому смотрела на своего любимого теперь, узнала о какой-то Ане, что ее заинтересовало не меньше необычных способностей Вовы и «Космического десанта», в котором он обучался когда-то. Кто была эта девушка? Она красивая? Умная? Хорошо готовит? У них был секс? Она не лучше Мии? Вот что будоражило ее больше всего. Девушка захотела сегодня побыть одна и попросила отвезти домой.

– Мне надо все это переварить, может, завтра я проснусь и пойму, что это был мой сон?

– Может, и проснешься, посмотрим, – таинственно ответил Вова. Он всю дорогу думал о чем-то, они почти не разговаривали. Вова чувствовал, что поделился с ней чем-то тайным и сокровенным, но у него не было от этого облегчения, наоборот, ему казалось, что чем ближе подпускает к себе человека, тем уязвимее становится.

– И что мне со всем этим делать? А если я не хочу ничего развивать, а просто жить дальше?

– Ничего, живи, никто тебя ни к чему не принуждает.

– Вот так просто?

– Вот так просто.

– Хорошо, пока, спокойной ночи.

Они поцеловались почти без эмоций, Мия вышла из машины и пошла домой. Вова проводил ее взглядом и еще несколько минут сидел, не двигаясь, листая ленту в телефоне. Он был подписан на сотни групп и страниц самого разного содержания.

Множество информации рождало в нем еще больше ассоциаций, которые уходили еще дальше, росли и развивались, а потом возвращались к нему с новыми данными. Этому приему его тоже обучил один из профессоров – он называл это расфокусировкой. Информация поступала к нему напрямую из общего информационного поля, в сознании всплывали разные люди, события, новые ассоциации рождали новые логические цепочки – настоящее, будущее и прошлое варились в одном котле, откуда он доставал информацию, которая оставалась для него достоверной до того момента, пока новые данные не перекроют эти – один слой на другой. Синхронизация с единым информационным пространством. Семантические и арифметические множества перемножались друг с другом, кружась в единой спирали жизни. Нормальная практика для шаманов и медиумов, но что-то запредельное и непонятное для обычных людей.

Он увидел, что Мия будет отрицать то, что она узнала, это приведет к разрыву в их отношениях, она не готова так корректировать свою картинку мира, фактически ей нужно было разрушить старую. Новые сильные представления об окружающей действительности сильно конфликтовали со старыми – твердыми и нерушимыми. А тут какие-то прыжки и вероятности. Слишком резкий переход.

Еще его заинтересовал тот факт, что прыгнули они с разницей 0,8 амлитетра, а значит, что это была не та Мия, которую он знал ранее. Ее максимально реалистичная копия. Для Вовы это было нормальной практикой, именно поэтому у него не было долгих отношений и друзей, он перемещался в другие пространства, где эти люди были уже другие, а потом прыгал снова и снова, все менялось вокруг, и никто не оставался надолго. Даже профессор был не тот, которого он знал, все эти люди были одними из вероятных проекций, которые что-то знали про него, которые ожидали от него определенного поведения, а оно постоянно менялось, и люди уходили. Всегда. Они оставались где-то вроде бы недалеко, на расстоянии одного звонка или смс, но это оказывалось обычно очень далеко в этом непостоянном мире Вовы. Иногда он возвращался к людям, но они редко принимали его обратно. В них что-то перегорало, и былых отношений уже было не восстановить. Он казался им странным и очень необычным, люди не привыкли к такому.

Поэтому Вова всегда пребывал в бесконечном одиночестве, только ребята из Х-группы могли как-то понять его. Такие же необычные, как он сам, его тянуло к ним, он всегда чувствовал всех их, каждый существовал в сознании, к каждому он мог мысленно подключиться в любой момент. И родители, которые во многом понимали его, потому что это от них он получил свои способности. Мама была его энергетической копией, но жила в обычном мире, Вова никогда не обсуждал с ней свои способности. Папа был очень сильным проектором. Он создавал реальность своим сознанием, но при этом сам никуда не прыгал и оставался для всех привычным добрым, но темпераментным мужчиной. От него Вове передался порой взрывной характер.