И вот он идет за ними по лесной тропинке. Родители снова как будто бы вместе. И вдруг они останавливаются. Максим подходит к маме и не может разглядеть ее лица. Оно размывается, как вода, стекающая по стеклу во время дождя. И папы уже нет рядом. Он ушел. Исчез. А мама уйдет позже. Точнее умрет. Это Максим внезапно понимает со всей уверенностью. И потом, уже в семнадцать лет, не сможет в это поверить.
Ведь это все сон, не так ли?
Вокруг ни души. Начинает холодать.
Он слышит голос матери:
– Иди домой, я тебя догоню.
– Хорошо, – отвечает Максим и идет дальше по тропинке.
Неужели он забыл ее лицо? Да и ее ли это голос?
Он чувствует, как замерзают ладони.
Впереди виднеется дом из серого кирпича. Прям такой же, в котором он жил вместе с мамой и бабушкой. Вот дверь подъезда, еще без домофона. Чистые зеленые стены, синие аккуратные почтовые ящички. Он живет на пятом этаже в квартире номер 36. Медленно поднимается выше. Соседей с первого этажа Максим не знает. На втором этаже живет женщина со злой собакой. На третьем приятная старушка, которая всегда давала ему конфетку, сидя на лавочке возле подъезда. Кажется, он называл ее «тетя Зина». На четвертом есть старик, которого однажды покусала злая собака со второго этажа. Рядом, за красивой резной деревянной дверью семья, в которой девочка играет на пианино. А вот и пятый этаж, последний. В тридцать четвертой квартире Маргарита, больная, тихая, но очень хорошая женщина. В тридцать пятой тетя Таня. Старушка, которая часто заходила в гости, а маленький Максим часто заходил к ней.
И вот он подходит к своей двери, но она какая-то другая. Максим дергает ручку, но дверь не открывается. Наверное, здесь больше никто не живет. Максим уехал с отцом отсюда после смерти матери много лет назад. Должно быть квартира пустует. Он поворачивает голову и видит лестницу на следующий этаж. Странно. Но что там может быть? Мальчик поднимается выше.
Шестой, седьмой, восьмой. Пустые несуществующие этажи. Сознание не успевает дорисовывать пространство. На каждом этаже одинаковые серые двери, за которыми ничего нет. Холод усиливается. Максим идет дальше.
На двенадцатом этаже вместо дверей теперь только глухие дверные проемы. Пустота. Серый бетонный пол. Словно брошенное недостроенное здание. Максим заходит в пустые квартиры, где нет никаких вещей.
Начиная с семнадцатого этажа на окнах отсутствуют стекла. Отовсюду дует ветер. Становится еще холодней. Осень сменяется зимой. Все это лишь декорации. Максим поднимается выше, зная, что впереди ничего не найдет.
Наконец, он достигает двадцать второго этажа. Здесь нет крыши. На полу лежит снег. Это последний этаж. И квартир здесь тоже нет. Максим смотрит вниз. Ноги немеют. Всегда страшно боялся высоты. Он пытается понять, почему он здесь. Но никаких подсказок поблизости нет. Только бетонный пол, несколько серых колонн и металлические штыри, торчащие отовсюду. Внезапный порыв ветра сбивает Максима с ног. Он пытается подняться, но каждое движение дается ему с трудом. Руки и ноги словно окоченели от холода. Он разглядывает свои пальцы, ладони и понимает, что ему уже не семь лет. Ему двадцать два. И он замерз.
~
Максим открыл глаза и понял, что по-прежнему находится в своей маленькой комнатке. В которой, надо заметить, ужасно холодно. Незакрытое окно за ночь сделало свое дело. В горле неприятно кольнуло, словно Максим проглотил несколько длинных иголок. Он попытался что-нибудь сказать, но смог выдать лишь тихий хрип.
«Замечательно, – подумал он. – Не хватало еще и этого. Хорошо, что сегодня уже пятница».
Впрочем, то что сегодня пятница, Максима не сильно утешило спустя несколько минут. Теперь ему надо было работать и по субботам. И в данный момент ему совершенно не хотелось не то что идти на работу, которую он ко всему прочему проспал, но еще не знал об этом, но и вообще двигаться. Его бы воля, он бы провалялся в своей холодной постели еще полдня. Но жизнь в Темногорске была именно такой.
В школе, на уроках истории, говорили о том, какой была их земля тысячу лет назад. Человек был важен. Он завоёвывал земли. Сражался. Исследовал. Создавал что-то новое. Люди устраивали походы, основывали города. Теперь города основаны. Крупные войны позади. И вместо того, чтоб ковать мечи или возводить замки, люди сидят в стеклянных офисах и смотрят в мониторы.
Максим принял душ, надел более-менее чистую одежду и поспешил на работу. За два с половиной года он опоздал только один раз, в свой самый первый рабочий день. Но на это мало кто обратил внимание, кроме его напарника. Однако в этот раз положение вещей было несколько иным.
Не успев сесть за свой стол, к нему обратился Саша:
– Зайди к директору.
Он произнес это весьма спокойным тоном, но по выражению лица легко читалось недовольство.
Максим, не включая компьютер, прошел в кабинет директора. Усатый толстяк, сидевший в кресле, крайне деликатно намекнул о том, что его положение как младшего оператора в компании на данный момент шаткое. Он добавил что-то про сокращение штата, но Максим уже пропускал его речь мимо ушей. Все, что он понял из его слов, это то, что через месяц его рабочее место должно быть пустым.
– Поверь, это никак не связано с тобой. Ничего личного, – объяснял он, крутя в руке сотовый телефон. – Мы вынуждены приспосабливаться к новым условиям. И, увы, в перспективе можем вообще отказаться от операторов.
Пребывая в крайне скверном настроении, Максим вернулся к компьютеру. Не то что бы он переживал по этому поводу, своей работой он никогда особенно не дорожил, но все это было некстати. Проблемы навалилось разом и в крайне неудачное время. Впрочем, если подумать, а существует ли вообще идеальное время для чего-либо? Идеальное время для неприятных событий? Или наоборот, идеальное время для чего-то стоящего. То, что давно хотел сделать, но откладывал, потому что ждал как раз такое «идеальное» время.
Досидев до конца рабочего дня, Максим, не разобравшись в своих мыслях до конца, побрел по центральным улицам города. Возвращаться домой не было желания. Но и на холоде, пусть и температура была ненамного ниже нуля, оставаться не хотелось. К тому же горло продолжало болеть. Максим направился к автосалону неподалеку, в котором работал его лучший друг. Конечно, могло оказаться, что Коля здесь уже не работает (все-таки когда он виделся с ним в последний раз – на улице еще даже не было снега). Но за стеклянной стеной, за белым столом сидел именно он и о чем-то говорил по телефону. Еще не поздно было развернуться, уйти, но что-то останавливало Максима. Не очень правильно вот так появляться, без предупреждения.
«К черту, – подумал Максим. – Он же друг? Правильно? Друзья могут вот так просто прийти и сказать, что им нужно выпить».
В какой-то степени Максим завидовал Коле. Тот был всего лишь на пару лет старше, но уже имел собственную машину, встречался с девушкой и самое главное – жил в своей квартире. В общем, был полностью независим. И, наверное, свободным. Если бы Максим был более разговорчив, более коммуникабелен, как обычно пишут в вакансиях, возможно, он бы тоже пошел работать каким-нибудь менеджером по продажам.
Молодой человек положил трубку, бросил беглый взгляд на улицу, где уже порядком потемнело и хотел было посмотреть на часы, но на мгновение замер. Глянул еще раз и не сразу поверил своим глазам. Максим! За стеклом стоял Максим. Вот так неожиданный сюрприз. Николай улыбнулся и махнул старому другу рукой. Тот неуверенной походкой двинулся ко входу.
В последний раз Максим был крайне воодушевлен новыми идеями. Кажется, он хотел рисовать и что-то говорил о выставке. Сейчас он казался каким-то нервным и больным, словно не в своей тарелке. Глаза стеклянные, вид абсолютно потерянный.
– Привет! – улыбнулся Коля и протянул руку.
– Здарова! – ответил Максим. – Вот как-то мимо шел и вдруг вспомнил, что ты здесь продаешь самые крутые тачки в городе.
– Ну, не совсем продаю, – просмеялся Коля, поправляя галстук. – Если б сам продавал, то носил был пиджак в четыре раза дороже, ха! Я страховки по-прежнему оформляю.
Он был искренне рад, что Максим вот так просто возник из ниоткуда. Коля верил, что по-настоящему хороши такие вот непланируемые заранее встречи. К тому же он забыл, когда видел Макса в последний раз.
– Может по пиву? – не стал тянуть Максим.
– Хм… Почему нет? Давай!
И два друга направились в ближайший пивной ресторан.
– Ну, рассказывай, – сказал Коля, отпив ледяное пиво из длинного бокала.
Максим не знал с чего начать. Все новости – крайне плохие. Его осудили и теперь он вынужден несколько раз в неделю чистить подвалы. С отцом жить больше невозможно. А еще его вот-вот уволят. Это совсем не те вещи, о которых ему хотелось рассказать. Поэтому Максим, как он это часто делал, кое-где умолчал, а где-то приукрасил подробности.
– Да вот думаю сменить работу, – начал он и сделал хороший глоток. Он стремился побыстрее опьянеть, чтобы не чувствовать себя скованным и уязвимым перед другом, который явно гораздо больше преуспел в жизни.
– Давно пора! Сидеть и перебирать бумажки девять часов подряд это же свихнуться можно. И куда пойдешь?
– Еще не решил, – продолжал Максим. – Дам себе небольшой отдых. Может быть даже…
Стоит ли делиться с другом планами, которые еще никак не продумал? Да что там «планами». Уехать на юг – это была всего лишь идея. Фантазия. А фантазировал о своем будущем Максим довольно часто. В своих мечтах он уже был и известным авангардным художником. И гитаристом рок группы. Иногда предпринимателем, который заработал свой первый миллион на каких-нибудь безделушках. Только вот играть на гитаре он не умел, рисовал посредственно, а так называемая «предпринимательская жилка» у него отсутствовала как будто бы генетически. Стоит ли делиться с другом мечтой, на осуществление которой нет смелости?
– Может быть уеду отсюда, – все-таки сказал он.
– То есть?
– Ну не знаю. Хочется сменить обстановку. Бросить все это…
Максим покосился на полупустой стакан пива, прикидывая в уме, хватит ли денег еще на один.
– А батя что у тебя? – спросил Коля.
– Да что с ним будет? Где-то подрабатывает. А так сидит бухает целыми днями.
– Ясно, – протянул Коля, почувствовав, что этот разговор ни к чему не приведет. – А мы вот с Олей думаем щенка взять.
– Олей?
– Ах да. Я ж не сказал. Познакомились несколько месяцев назад на концерте одном. Совершенно случайно. Разговорились. Поняли, что оба как бы это сказать… Смотрим в будущее в одном направлении, короче. Съехались. Ну, точнее, она ко мне. И вот на прошлой неделе сидим, ничего не делаем и понимаем, что чего-то не хватает. Вот бы кто-нибудь сейчас гавкнул, говорит. Ну я такой взял и гавкнул. Посмеялись и такие… В общем, решили собаку купить. Какую – не знаю. Но точно большую и лохматую.
– Круто, – сказал Максим.
Он не то чтобы завидовал, но слушал очень внимательно. Семейная идиллия в двадцать два для него не была такой уж привлекательной идеей, но порой хотелось какого-то уюта и тепла. Примерно такого, который описывал сейчас Коля. Максим не сомневался, что у его друга куча друзей. Он успешный, общительный, легкий, с чувством юмора, открытый человек. Максиму иногда было интересно, почему Коля все еще общается с ним? У него есть любимая девушка, которая, скорее всего, сейчас ждет его дома, а он идет с ним в бар. Причем не самый хороший бар. Почему?
Коля продолжал рассказывать о своей девушке, о работе. О том, как они вместе отдыхали на каком-то курорте. Рассказывал о своих планах и вспомнил о том, как они с Максимом, когда им было по двенадцать лет, играли в бандитов. Каждый день на летних каникулах они ездили друг к другу и воображали себя крутыми ребятами, у которых есть пушки и пачки денег. Проходили выдуманные задания, участвовали в невообразимых перестрелках и становились самыми крутыми на районе.
Максим сидел и слушал. Ему ни за что не сбежать отсюда. Уехать на юг? Одних денег недостаточно. А если уедет, что он будет делать дальше? Мечты остаются мечтами. Фантазии пронизывают разум, как падающий снег, тающий сразу же после приземления на асфальт, сталкиваясь с реальностью.
– Береги себя, – прощаясь, сказал Коля, будто это единственно важное, что он хотел произнести за весь вечер.
– Еще увидимся, – ответил Максим, не подозревая, что видит друга в последний раз.
6
Наступил понедельник. С самого утра шел снег, обильно посыпая дворы и улицы, пряча всю весеннюю грязь Темногорска. Зима словно решила поставить жирную точку в середине апреля. Максим вышел пораньше, чтобы успеть надышаться еще свежим воздухом и немного остудить голову. Легкое похмелье давало о себе знать. Он позволил себе пиво и в субботу, и даже в воскресный день, а ведь раньше даже не допускал мысли о том, чтобы пить перед работой.
В стенах ЖЭУ по-прежнему витала аура ленивого сна.
Алена Алексеевна деловито помешивала свежезаваренный чай:
– Ну что, дорогой, сегодня у тебя ответственное задание.
Все ее попытки казаться более женственной и презентабельной, сработали бы, вполне возможно, на каком-нибудь слесаре или плотнике, но Максим, заметив ее мешки под глазами и усталость в движениях, понял, что не один он вчера заливал душу алкоголем.
– К нам на днях приезжает комиссия, – деловито подхватила Галина Павловна. – Будет проверять крыши, подвалы, улицы…
– Мы их проведем по заранее готовым маршрутам, конечно. Но их надо как следует подготовить, – заключила Светлана Сергеевна.
– Сначала пойдешь в седьмой дом на Рабочей улице, который за школой, – зевнула Алена Алексеевна. – Там тебя встретит Олег. Как закончите, перейдете в девятый, что рядом. Все понятно?
– Да, – кивнул Максим.
– Ну, вперед! И возвращайся только с победой, – произнесла Светлана Сергеевна, рассчитывая на одобрения остальных женщин, но в этот раз ее командирский юмор никто не оценил.
Ветер стих и снег плавно крупными хлопьями ложился на землю, моментально тая возле люков тепловых камер, рядом с которыми ворковали голуби. В такие редкие моменты Темногорск действительно был красив. Особенно его мелкие улочки и дворики.
Максим вспомнил, как он, будучи во втором классе возвращался из школы. Только, кажется, это был ноябрь, а не апрель. Выпал первый снег. Такой же красивый и крупный. Он шел и лепил снежки. Большая стена без окон двухэтажного отделения почты идеально подходила для мишени. Снег прилипал к бугристой поверхности и при желании можно было нарисовать рисунок, например, рожицу, если кидать снежки очень точно.
Сейчас же, проходя мимо свежих сугробов, у Максима возникло то же самое желание. Взять снег, сжать посильнее и кинуть куда-нибудь подальше. Но его как будто что-то сковывало. Былая детская радость куда-то улетучилась и сложно было сказать, в какой именно момент жизни это произошло.
И вот он уже подходил к дому, думая лишь о том, чтобы поскорее этот день закончился и можно будет зайти в магазин за бутылочкой пива. Заметив приоткрытую дверь подвала, Максим залез внутрь. В глубине полутемных катакомб он рассчитывал увидеть очередного простого парня, который оступился и был обречен, как и он, отрабатывать свои сто или двести, а может и все пятьсот часов. Но какого было его удивление, когда Максим увидел перед собой грязноватого вида дварга, карлика, который копошился возле труб. Низковатый мужичок повернулся к Максиму, неуклюже подошел и протянул свою грубую руку.
– Здаровоу, – проговорил он, показав в неловкой улыбке свои коричневые кривые зубы. – Олех.
– Максим, – оторопев, ответил наш герой.
Еще ни разу в своей жизни Максим не разговаривал с дваргом. Для него этот народ всегда оставался где-то в тени. Вот они подметают улицы, вот убирают снег или закидывают в кузов грузовика мешки с листьями. Словно простые и безмолвные рабочие. Правда, несколько дваргов жили рядом с ним, в городке, но на самой окраине, куда Максим никогда не заходил. Оказалось, что Олег вовсе не уголовник, а официально работает в ЖЭУ разнорабочим.
– Пойдем, поможешь мне тут кое-что… – проговорил Олег и побрел в своей грязной телогрейке в глубь подвала.
У стены стояло несколько больших мешков с мусором. Было заметно, что здесь хорошо поработали. Взвалив мешки на спины, они направились на улицу к мусорным бакам.
– И сколько ты здесь получаешь? – поинтересовался Максим.
– Восемь тысяч креллов, – хрипнул Олег.
– Восемь? Это же копейки какие-то…
– Ну я еще эта… Я еще у себя там подрабатываю, у дяди… В столовой. Так что выходит нормально. Тысяч десять.
– Ужас, – сказал Максим. Зарплата в десять тысяч, даже по меркам такой провинции как Темногорск, была одной из самых низких. – А давно здесь работаешь?
– Дак уж эта… Третий год, наверноу… Да, третий год уж.
– И не надоело?
– Ну эта… Устаю, конечно. Там, эта, чо уж… – с трудом подбирал слова Олег. – Таблетки пью…
– Таблетки?
Дойдя до помойки, Максим уже был без сил. Носить тяжести он явно не привык. Для Олега же наоборот, это казалось разминкой.
– Таблетки, ага. Нервы. И еще одни от этой… Алко…Зависимости.
– Алкозависимости?
– Аха.
– Не знал, что от алкогольной зависимости есть таблетки.
Максим на самом деле нисколько не удивился этому факту. Большинство дваргов любили выпить, причем не самый хороший алкоголь, по мнению людей. В ход шли обычно дешевые настойки и разбавленный спирт. Но чаще всего дварги употребляли напиток собственного производства, который назывался пьярра. Это было что-то среднее между перебродившим пивом и кисловатым вином. Людям пьярра не очень нравилась. Дурно пахнущая, мутноватая противная жидкость. К тому же производилась она самими дваргами в домашним и чаще всего антисанитарных условиях. Выпив всего пол-литра можно было получить не только умеренное алкогольное опьянение, но и расстройство желудка.
Но сами дварги хорошо переносили свой напиток, да и пили его не очень много. А если уж и пили, то только по вечерам после тяжелой работы и не выходя из дома.
Снег прекратился и Максим с Олегом присели на бетонный блок, преграждающий въезд автомобилям во двор. Только вот стоял он не на асфальте, а в грязи возле входа в подвал. Так что половина двора все равно была заставлена машинами.
Мимо изредка проходили люди: в основном неряшливые школьники и медленные старики.
«И те, и те – никому не нужны, – странная мысль посетила Максима. – Первые еще слишком молодые, вторые слишком старые».
Несколько мелких воробьев прыгало рядом в поисках крошек и прочих объедков, которые можно было съесть. Иногда они залетали в самодельные скворечники, сделанные из пластиковых бутылок. Олег вытащил из кармана протертых штанов горсть семечек и кинул рядом. Стайка птиц ринулась собирать щедро подаренную дваргом еду.
Максиму было интересно узнать, как действительно обстоят дела в ЖЭУ. Он вспомнил слова Артура о Светлане Сергеевне, но не знал, как спросить об этом Олега. К счастью, тот начал сам:
– В мае должны повысить зарплату… На тысячу больше будет.
– И всего? Это же не очень много.
– Ну как… Это тысяча… Мне, конечно, денех не хватает, но… Хотя опять же эти тоже будут больше получать, – бормотал тихо Олег. – Светланка, эти две дуры и этот мозголом.
– Какой?
– Ну этот, бандит который. И его парни… Жулье…
– Я слышал, что они воруют, – спросил Максим. – Это правда?
– Хых… Воруют… Я тебе скажу, что они убивают даже… Я тебе так скажу… – затараторил дварг. – Они калечат. Они эта… У нас плотних есть, он себе в подвале все обустроил…
– Плотник?
– Василь Махарович который, знаешь?
– Не-а.
– Ему этот Рома…
– Лысый такой? – перебил его Максим.
– Ну лысый, да… Этот Рома ему руку сломал. Ну как сломал, он эта… Он ему кисть повредил или что-то как-то…
– За что?
– За то, что жилье у себя в подвале обустроил. Он себе там как-бы эта… Комнату сделал, сколотил все сам. А они к нему пришли, мол, давай, плати нам. А он им – нет. Ну он со своими пацанами и начал там… Разнес все…
Олег вздохнул и плюнул в сторону. Максим же понял, что попал не в самое обычное место. Он и подумать не мог, что работать здесь может быть опасно. Хотя, казалось бы, вокруг не происходит ничего интересного.
Олег, почесав свой большой грубый нос, поднялся и глянул на Максима:
– Ну пошли эта… Дальше убирать…
Рост его был небольшим, чуть выше метра. Походка немного неуклюжая, хромая, но это вполне возможно из-за какой-нибудь травмы. Максим успел обратить внимание на его руки. Грубые, морщинистые и невероятно крепкие. И как у всех дваргов, у Олега была слегка искажена речь. Может быть это был некий акцент, отголоски языка, на котором дварги общаются друг с другом, а может быть просто кривая челюсть и неровные зубы.
Олег жил в общежитии вместе с сестрой. Ровно половина его зарплаты уходила на комнату. Оставшихся денег едва хватало на еду и прочие нужды. Сестра же часто болела и ей требовались лекарства. Радуясь скорому повышению зарплаты, Олег в уме прикидывал, что теперь ему хватит и на лекарство сестре, и на свои таблетки. А также, возможно удастся взять за полцены ботинки, которые он присмотрел в местном магазинчике еще месяц назад.
Будучи разнорабочим, да еще и дваргом, Олег слышал в свой адрес много насмешек и оскорблений. Мелкий, шкет, карлик, лилипут, доходяга. Но в конце концов коллеги увидели в нем настоящего труженика и хорошего работника. Найти приличную работу для дварга, особенно в провинциальном городе, не представлялось возможным. Но работа в ЖЭУ оказалась для Олега не таким уж плохим вариантом.
А работать он действительно любил. Это Максим заметил сразу. К четырем часам они полностью вычистили подвал в седьмом доме, но на следующее задание решили не спешить. Это было выгодно обоим. Олегу платили за каждую смену, а сколько он успеет за это время сделать – абсолютно не важно. У Максима же просто шли часы. Но и сидеть на месте они не могли. Поэтому оба решили сразу: быстро делаем необходимую работу, а после сидим и отдыхаем. Такая философия понравилась Максиму. И вот сейчас, сделав все необходимое, он сидел возле дома и смотрел на заледенелые лужи, вспоминая, как любил разбивать их тонкий лед, когда был маленьким.
И ему вдруг стало грустно. Грустно от осознания того, во что он превратился. И на что стала похожа его жизнь. Раньше, он садился на диван и брал в руки фигурки супергероев, изображая эпичные сражения на городских улицах или пустынных полях. А сейчас он сидит в грязной одежде возле подвала, и ждет, когда пройдет еще один час, чтобы вернуться в ЖЭУ. Там Галина Павловна поставит ему еще одну цифру «восемь» в карточку учета работ, и он сможет вычесть их из своей головы. А с настоящей работы, где ему платят деньги, его скоро уволят. И придется ему потом тратить то, что он накопил за это время. И дорабатывать в ЖЭУ. А после, найти новую работу, куда его вряд ли согласятся взять со свежей судимостью. И он не уедет на юг. Останется здесь. Может быть снова будет копить и мечтать, но…
Все равно останется. И скорее всего сопьется тоже здесь. И состарится. И…
Дальше думать не было сил.
Максим пожал руку Олегу и они разошлись в разные стороны.
7
В течение следующих трех недель Максим терпеливо отрабатывал последние дни в Пегасе, а по средам и четвергам лазил по подвалам вместе с Олегом или Артуром. Он не считал часы, которые отработал, он считал часы, которые ему еще нужно отработать. И к началу мая у него их осталось сто шестьдесят. Смирившись с тем, что его вот-вот уволят из компании, он увидел в этом плюс. Теперь он сможет ходить в ЖЭУ все пять дней в неделю, а значит быстрее покончит со всем этим. Только вот придется понемногу тратить накопленные деньги. И что будет, когда они закончатся? Об этом Максим решил пока что не думать.
Темногорск наконец-то начал расцветать. Весна длилась в этих краях ровно месяц, прежде чем стать дождливым летом, так что перемена в воздухе чувствовалась даже в ЖЭУ №5. В один из дней, вместо подвальной вылазки, Максим был занят тем, что составлял электронные таблицы для Алены Алексеевны. Он просидел за компьютером половину дня, а после женщины отпустили его на пару часов раньше, полностью закрыв смену. Комиссию из столицы Максим за эти дни так и не увидел, как и каких-то комментариев по поводу уборки. Либо все прошло настолько хорошо, либо его работа вообще никак не проверялась.
С наступлением теплых дней к нашему герою также внезапно вернулось вдохновение. Он достал все свои старые рисунки и наброски, взял в руки карандаш, и начал снова что-то вырисовывать. На плотных и немного пожелтевших листах сначала появлялись неуклюжие формы, фрагменты людских конечностей и лиц. Но уже через некоторое время к Максиму вернулся полузабытый навык и уже черной ручкой он изображал многоглазые зубастые физиономии, покореженные человеческие тела и прочие тревожные вещи, которые неконтролируемым потоком вырывались из его разума. Решив, что получившиеся рисунки слишком мрачные, Максим решил, что непременно купит в ближайшие дни цветные карандаши. Окружающий мир перестал походить на чёрно-белые унылые пейзажи. Снег полностью исчез с улиц. Грязь высохла. Природа окрашивалась в зеленый цвет. Так почему же и ему не раскрасить немного свой собственный мир?
На следующий день, подходя к ЖЭУ, Максим снова столкнулся с лысым, которого, как ему сказал Олег, звали Рома. Тот раздраженно ходил возле своего пыльного джипа и кричал в телефон:
– Ну так уберите там все, черт возьми! Никто… Слышишь меня? Никто туда не зайдет, я обещаю! Алле? А что со второй? Да хер с ней! С первой, блять, разберитесь…
Мимо проходили слесари, плотники и другие рабочие. Чуть позади шел Олег, тоже обратив внимание на разъяренного Романа.
– А ты че смотришь? – крикнул лысый бандит. Лицо его покраснело.
– Ни че, – огрызнулся дварг и двинулся ко входу.
– Карлик гребаный… – выплюнул Роман. – Алле? Короче я сам щас приеду…
Из окна второго этажа показалась Светлана Сергеевна:
– Рома!
– Света, не сейчас! – крикнул он ей, садясь в машину. – Вечером!
– Там же еще нужно…
– Вечером! – отрезал он и мотор черного джипа оглушительно зарычал.
Максим зашел вслед за рабочими, поздоровался с Олегом и сел на скамейку в коридоре. В небольшом зале, больше походившем на школьный кабинет, шло собрание, где Алена Алексеевна о чем-то спорила с мастерами. Олег тоже был там, но держался позади всех.
В который раз оглядывая старые тусклые плакаты, Максим ждал и надеялся, что сегодня тоже будет сидеть целый день за компьютером с таблицами, вместо того, чтоб пачкаться об подвальные стены. Но из общего шкафчика все равно достал грязноватые рабочие перчатки.
– Максим, иди сюда, – подозвала его Галина Павловна.
Он прошел за ней в кабинет.
– Высоты боишься? – спросила женщина.
– Немного, – ответил он, вспомнив как еще маленьким боялся просто смотреть вниз с балкона пятого этажа. – Если не слишком высоко.
– На крышу сегодня тебя отправим.
– На крышу?
– В основном чердак будешь убирать. Но и крышу тоже.
«Это видимо что-то типа повышения? Сначала подвалы, теперь чердаки?» – подумал Максим, но решил свою мысль не озвучивать.
– Только подпиши вот здесь и здесь, – Галина Павловна протянула ему несколько документов.
– А что это?
– Это ты подтверждаешь то, что в случае твоего, не приведи господь, падения, всю ответственность за это несешь ты.
«Круто! Я залезаю на крышу, падаю с нее насмерть, а вы тут ни причем».
Максим вздохнул и молча поставил свою подпись.
– Улица Нагорная, дом 24. Снега уже нет, так что там должно быть относительно безопасно. Но ты близко к краю ни в коем случае не подходи.
– Хорошо.
– Мусора за зиму там скопилось много, я уверена. Дом высокий, с лифтом. Сразу предупреждаю, иногда там ночуют бомжи. Ума не приложу как они туда проникают, но если вдруг там кто-то есть – разворачиваешься и уходишь, понятно?
Максим кивнул и взял ключ от чердака.
Девятиэтажные дома на Нагорной он уже видел. Проходя мимо, в его голове уже возникали мысли о том, что он успеет поработать и здесь. И вот время пришло, но он не подозревал, что на этот раз его отправят на крышу.
Максим зашел в серое неприветливое здание, вызвал лифт и поднялся на последний этаж. В углу находилась хлипкая железная лестница. Она вела к люку, который был закрыт на навесной замок. Не спеша забравшись, Максим глянул вниз, и несмотря на то, что высота составляла всего метра два, в коленях он почувствовал неприятное покалывание.
«Может вообще не лезть? – подумал он. – Все равно никто не полезет проверять».
Но просто бродить по дворам или где-нибудь отсиживаться было бы невыносимо. Максим, обхватив одну из ступенек, потянулся к замку. Вставив ключ, он несколько раз его провернул, но ничего не произошло. И тут ключ выпал и с предательским звоном упал на пол.
«Класс!»
Максим осторожно спустился, подобрал ключ и снова забрался к люку. Теперь уже аккуратными движениями, не торопясь, он открыл замок. Сняв его с петли, он повесил замок на одну из ступеней. Неуклюже забравшись еще чуть выше, приподнял люк, но тот, вместо того, чтобы откинуться назад, вернулся обратно и сильно хлопнул Максима по голове.
«Да что за бред!» – злился он.
Кое-как управившись с люком, наш герой осторожно поднялся на чердак. Как он и предполагал – грязи и пыли было предостаточно. Радовало одно – вокруг было очень светло. Вдоль стен шли маленькие отверстия, размером с голубя, в которые эти самые голуби время от времени залетали.
Изрядно испачкавшись, Максим встал в полный рост и огляделся. Он увидел множество бетонных колонн, кирпичных выступов и непонятных железных прутьев, торчавших в самых разных местах. И, конечно же, много мусора. Прежде чем начать уборку, он решил пройтись вокруг, дабы более внимательно все осмотреть.
В доме было три подъезда, значит и выходов на чердак было три. И три шахты лифта, огражденные стенами. Максим сразу же увидел выход на крышу. Это была уже более привычная небольшая лестница и маленькая железная дверь, покрытая многолетней ржавчиной. Сделав несколько шагов по направлению к ней, Максим услышал какой-то шум в самом дальнем конце чердака. Он замер, но уже через секунду послышался звук разлетевшейся стайки воробьев. Видимо на этот раз вместо мертвых крыс компанию ему составят птицы.
Дверь на крышу была не заперта, а лишь плотно захлопнута. Но из-за того, что в последний раз ее открывали полгода назад, поддалась она не сразу. Крыша была плоская и с довольно высокими ограждениями по краям. Чтоб свалиться вниз, нужно было быть поистине неуклюжим или вовсе пьяным. Тем не менее двигался Максим предельно осторожно. Вокруг лежали пустые пивные банки и бутылки, пакеты из-под чипсов, бумажки, куски пластика и даже кости.