Музыка давит на нас, распластывает друг по другу, и на мою талию ложатся большие, тяжелые ладони.
Закрываю глаза, трусливо прячась от реальности за привычным состоянием игры.
Не хочу думать, кто он, этот мрачный инквизитор, так однозначно, так знакомо прижавший меня за талию к себе…
Сегодня хэллоуинская ночь, и все не так, как кажется…
И я не такая.
И он не такой.
И это игра.
Вот только тяжеленные слова, растягиваемые низким хриплым голосом, похожи на предсказание. А все происходящее – на знамение.
«Я тебя сожгу, ведьма,
И сгорю с тобой.
Я тебя сожгу, ведьма,
Ты – источник мой
Ты – искушение, мой греховный сон,
Я тебя сожгу, ведьма, пусть исчезнет он…»
Пройдет ночь, и все встанет на свои места…
А пока что я позволяю себе закрыть глаза и легко откинуться затылком на каменную грудь своего инквизитора. Позволяю горячим губам скользнуть по обнаженной коже шеи, а густой, жесткой бороде мягко потереться о затылок…
Это игра, это всего лишь игра на Хэллоуин.
Мой праздник, и правила в нем устанавливаю я.
3
Вокруг нас хэллоуинская вакханалия, мрак кромешный и полное впечатление, что мы не на вечеринке, а где-то на оргии разнузданной.
Меня окутывает таким знакомым горьковато-пряным ароматом его кожи, и во рту слюна собирается. Невероятно хочется развернуться лицом к моему инквизитору, заглянуть, наконец-то, под капюшон, в темные, жестокие глаза. Я знаю, что увижу там. Голод и предвкушение.
Он на меня так всегда смотрел, с нашей первой встречи.
Полгода назад я стажировалась в одной компании, не в Стокгольме, а в приморском красивом городке. Университетская подруга, Наира, работавшая там менеджером по кадрам, пригласила в отдел маркетинга поработать на летних каникулах.
Я согласилась… Не предполагая, что именно в этот момент сделала первый шаг в свой персональный ад…
Сейчас я вспоминаю о случившемся с грустью и досадой даже. Досадой на себя, дурочку наивную… Потому что переоценила свои силы, поверила в себя слишком, посмотрела не на того мужчину.
И смешно вспоминать себя прежнюю, уверенную такую, амбициозную, наглую даже, считающую, что весь мир будет играть по моим правилам.
Всегда.
Что же, судьба любит посмеяться.
Тяжелые ладони на моей талии становятся жестче, капканом обхватывают, прижимают с такой силой, что невольно задыхаюсь. Потому что инквизитор тянет все ближе и ближе к себе, стремясь укрыть своим плащом нас обоих, от всего мира спрятать за кровавыми знаками инквизиции.
А я сопротивляюсь. Пока сопротивляюсь. И от этого он звереет, бесится, невольно усиливает давление.
Он не любит, когда ему противятся. И наказывает. Особенно не любит, когда своевольничает женщина.
Женщина, которую он считает своей. И на ее мнение ему плевать. Это жуткий, шовинистический взгляд на мир, дикость и средневековье. И я до сих пор не понимаю, каким образом оказалась в этом всем. Ведь я же просто играла…
А сейчас он играет мной.
– Фатати… – низкий, будоражащий шепот на ухо, и я вся покрываюсь мурашками, – сахир… Скучала?
– Нет… – я опять играю. Я вру. Жизнь меня ничему не учит, да. Особенно, когда он рядом. Гореть мне в огне…
Мой инквизитор хрипло смеется, и от его смеха волны горячего предвкушения растекаются по телу. Он знает, что я никуда не денусь. Я не устою.
Я тоже это знаю.
Я слаба перед ним.
Потому и бежала из игрушечного города у моря быстрее ветра, когда поняла, что игра моя зашла слишком далеко. И перестала быть игрой…
Бежала обратно, в свою привычную жизнь, надеясь обрести в знакомой обстановке, среди старых друзей, рядом с мамой и бабушкой, себя прежнюю. Почему-то мне казалось тогда, что все получится.
Ничего не получилось.
Теперь я это отчетливо понимаю, оказавшись снова в его лапах.
– Лаура! – передо мной возникает Рик, стреляет ревнивым взглядом в темную громаду инквизитора над моей головой, кривится, – вот ты где? Там наши тебя потеряли…
Я не успеваю ничего ответить, потому что моему инквизитору не нравится Рик. Ему вообще не нравится, когда рядом со мной появляется мужчина. Любой. За эти полгода я уже успела в этом убедиться. И не раз.
В одно короткое мгновение, за которое я успеваю лишь моргнуть, огромная черная фигура в плаще оказывается между мной и Риком, как-то сразу затмевая собой всю хэллоуинскую вакханалию, лазерные лучи, вспышки огней на танцполе. И даже звук, кажется, стихает, испугавшись моего инквизитора.
Опомнившись, я пытаюсь прорваться вперед, потому что страшно! Очень страшно! Этот восточный варвар, вообще не имеющий понятия о цивилизованных отношениях, привыкший у себя на родине все решать быстро и силой… Да пресвятая дева Мария, у себя на родине ему, наверняка, не приходится вообще ничего решать! Такие, как он, стоящие у руля власти, априори все получают! Тогда, когда им хочется. И столько, сколько пожелают.
Со мной у него вышла промашка… Вот и бесится. И сходит с ума. И меня сводит…
Я до одури боюсь, что он сейчас что-то сделает с Риком! Виновным лишь в том, что заговорил со мной!
– Постой… – начинаю я, прекрасно понимая, что затормозить эту машину не получится, но что-то же надо делать!