Послевкусие любви

– Я вспомнил! – вдруг вмешался Алег. – На прошлой неделе мы выпили пару бокалов красного вина за обедом. Полина сказала, что ей это помогает расслабиться перед спектаклем – в легком опьянении гораздо легче выходить на сцену! Значит, она точно не беременна! – и он тут же засиял.

– Ах! Так значит молодая особа актриса!? – удивленно приподняв брови, спросил доктор. – И в каких театрах вы играете?

Я пожала плечами, у меня же амнезия.

– В больших и малых! – ответил за меня Алег. Врач приспустил очки на кончик носа и странно уставился на него. – Она сама так рассказывала! – оправдываясь, произнес он.

– Значит, вы ничего не помните! – спохватился врач, снова обратив на меня свое пристальное внимание, и я с невинным взглядом быстро закивала головой – как выгодно порой ничего не помнить. – Вам надо выписать направление на МРТ!

Адриан, с ужасом следивший за этим разговором, наконец-то вымолвил:

– Если она актриса, то в этом случае ей уже давно пора выписать направление на МРТ!

– Но ведь она действительно актриса! – настаивал Алег, не понимая, почему ему никто не верит – В свое время роль репки перевернула всю ее жизнь и она поняла свое истинное призвание!

– И какое же? Быть репкой? – озадаченно спросил доктор, обхватив уже свою собственную руку манжетой от тонометра, и активно работая грушей.

От этих слов у меня снова участилось сердцебиение. Спокойствие и только спокойствие! Я сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Мысли в голове наконец-то засуетились. Давай, Поля, соображай, ты же это можешь, когда очень захочешь.

– Это из моего раннего творчества, – уточнила я, стараясь успокоить Айболита – Репка осталась в далеком прошлом, сейчас у меня роли посерьезнее, и в самых что ни на есть серьезных местах, только не помню в каких!

– Да ты что! – тут же вмешался Адриан. – Ну, и что же сейчас играют во МХАТе? – продолжил он с притворной озадаченностью. – Думаю, что Полину с ее актерским талантом должны были взять только туда! Я ее очень хорошо знаю, – и он важно закивал головой, словно поддакивая самому себе, – на другую сцену она даже не посмотрела бы, да и что может быть серьезнее МХАТа!

Как лестно он обо мне отзывается – это, конечно, приятно, но жутко невовремя!

– Во МХАТе сейчас поставили новую пьесу «Пушкин», – ответил врач – по нему было видно, что эта педантично-эстетствующая натура должна была разбираться в таких вопросах! – Вам это, случайно, ни о чем не говорит?

И все трое тотчас же уставились на меня. Я гордо встряхнула головой: в любой ситуации самое главное – всегда оставаться уверенной, тем более, что с Пушкиным я на «ты».

– Пушкин? Ну, конечно же, Александр Сергеевич! – медленно, но вальяжно произнесла я, откинувшись на спинку стула. Начало вполне сносное, главное – успеть войти в роль. – Конечно же, мне это говорит о многом! Это же Пушкин, великий русский поэт! «Выпьем, няня, где же кружка?» Какие стихи, какое творчество! – и я продолжила вытаскивать из своей памяти всю школьную программу с пятого по девятый класс.

 
– «Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастет народная тропа».
 

Великий! Великий был поэт, гений!.. Или вот еще одно!

 
«У лукоморья дуб зелёный;
Златая цепь на дубе том:
И днём, и ночью кот учёный
Всё ходит по цепи кругом!»
 

Ну он там долго еще бродить будет, то налево пойдет, то направо…, всё пересказывать в деталях не буду! Мы эту пьесу в школьном спектакле играли.

– Вы, видимо, были котом, раз так хорошо помните, куда он там ходил, – добавил врач.

– О нет! Я была кощеем, который над златом чах! – мигом ответила я со знанием дела. – Мне всегда это было ближе по духу, да и потом, я в детстве была выше многих сверстников, поэтому мне частенько доставались мужские роли! Кажись, ко мне потихоньку память возвращается! – радостно заметила я.

– Просто невероятно! – растерянно закивал головой врач.

– Да, кстати, было еще что-то, связанное с Татьяной из «Евгения Онегина» в моей жизни! – и я, замолчав, задумчиво устремила свой взгляд в потолок.

– Да вы что? – удивленно произнес врач, – Еще и Татьяна была?

– Точно, Татьяну я где-то играла. Не уверена, что во МХАТе, но играла, несомненно! Уж слишком хорошо врезались мне в память эти строки. Сейчас, минуточку! Я должна в образ войти! Вы же понимаете: нужно обладать большим мастерством, чтобы вот так быстро перестроиться с кота на Татьяну, – и я, с томным видом глядя на врача, произнесла:

 
«Я к вам пишу – чего же боле?
Что я могу еще сказать?
Теперь, я знаю, в вашей воле
Меня презреньем наказать.
Но вы, к моей несчастной доле
Хоть каплю жалости храня,
Вы не оставите меня.»
 

И для большей правдивости вцепилась в его рукав, что вызвало у бедняги полное оцепенение и желание измерить себе давление в третий раз.

– Голубушка, да как же мы вас оставим! – немного задергавшись, наконец-то вымолвил врач, высвободив свою руку. – Мы вас не оставим, а направление на МРТ я вам все же выпишу!

* * *

Не считая боксерского мешка, день я провела вполне плодотворно и весело. Под вечер я почувствовала, как у меня стали ныть мышцы спины – видимо, подействовало упражнение «лодочка». Что ж, и это прекрасно. Значит, лишние килограммы мне удастся согнать гораздо быстрее, чем я предполагала. А еще я была в приподнятом настроении, потому что Алег пригласил меня на очередное свидание. Произошло это в присутствии Адриана, сразу же, как только я покинула кабинет врача. Видели бы вы его недовольное лицо! Будет знать, как за двумя сразу увиливать, так что пускай ревнует и представляет, как я зажигательно провожу время с Алегом – а это делать я умею. Гениально, все складывается как нельзя лучше! Идеальное состояние души и тела, один ухажер на несколько лет моложе, другой на несколько лет старше, и самое главное, что есть выбор! Стоило мне зайти к себе в комнату и плюхнуться на кровать, как вдруг раздался звонок по скайпу. На экране высветилась фотография Камиллы.

– Только не это, – проскрипела я. – Сейчас снова будет мне рассказывать про свадьбу бабули Ниннет! Как же я не хочу там появляться сейчас, хотя, может быть, если Алег согласится отправиться со мной в Аркашон, то почему бы и не появиться? – и я тут же нажала на кнопку «принять звонок». На экране появилась подавленная Камилла, что было ей крайне несвойственно.

– Привет! Все хорошо? – неуверенно спросила я, разглядывая ее зареванное лицо. Камилла отрицательно покачала головой, слега поджав трясущиеся губки.

– Камилла, не пугай меня! Что стряслось? Что-то произошло с Люка? С Полем?

Но Камилла снова ничего не ответила и в очередной раз отрицательно покачала головой, а потом промокнула глаза белым платочком.

– Свадьба бабули Ниннет отменилась? Все сорвалось?

– Бабули Ниннет больше нет, – еле шевеля губами, пробормотала Камилла, и в эту секунду я почувствовала, как внутри меня что-то оборвалось. Оборвалась моя вера в вечное счастье, в счастливое будущее даже на старости лет, вера в жизнерадостную бабулю Ниннет, с которой никогда ничего не могло произойти просто потому, что это бабуля Ниннет. И теперь внутри меня образовалась огромная черная дыра, которую уже ничем не заделать, никак не залатать. Вот так в одну секунду в действительности может измениться вся жизнь человека, и ты начинаешь переоценивать все то, что с тобой происходило до этого момента и смотреть на происходящее уже под другим углом.

Глава 5
Возвращение

Как странно было возвращаться снова в Аркашон. Я, безусловно, любила этот город и всегда была рада вновь очутиться в прекрасном доме мадам и месье Бонне, но он ассоциировался у меня лишь с радостью и весельем, а не с горем и утратой. По дороге из аэропорта Бордо до Аркашона я целый час прокручивала в своей голове, как буду себя вести после того, как мадам Бонне откроет мне дверь. Что уместно сказать в такой ситуации или, зная себя, может быть, лучше подумать о том, как уместнее промолчать? Дать мадам Бонне возможность выплеснуть все накопившиеся эмоции и просто постараться утешить ее, хотя разве можно утешить кого-либо в такое горькое время? В общем, обещаю, что мои уши будут полностью в их распоряжении на ближайшие несколько дней, а я не пророню ни слова, буду нема как рыба. Сдержанность – это мое второе кредо. Прошло столько времени с нашего первого знакомства, я изменилась, поумнела и даже организовала свой собственный бизнес, стала увереннее. Правда, стоя перед дверью их виллы, я жутко волновалась. Затем несколько раз позвонила, с замиранием сердца приготовившись увидеть кого-нибудь из членов семьи, но мне открыла горничная.

Камилла поджидала меня в холле. Я сразу же обратила внимание на ее глаза, красные и опухшие от слез. Она была в элегантном приталенном черном платье, а в руках держала все тот же маленький белый платочек, запачканный тушью. Эмоции тут же захлестнули меня.

– Как же такое могло произойти! – не выдержав, выпалила я и бросилась в объятия подруги, еле сдерживая слезы. – Я ведь с ней буквально на днях общалась, она делилась со мной своими планами, рассказывала про свадебную суматоху! Она ведь была моим кумиром! – ревела я в три ручья. – Утешением служит лишь одно: у нее было целых пять мужей! Она прожила яркую и бурную жизнь, о которой мечтают тысячи!

Я резко замолчала и крепко схватила растерянную Камиллу за плечи.

– Ты должна гордиться своей бабушкой! Тебе от нее достались потрясающие гены!

– Да, – прошептала Камилла, – нам самим не верится, это должна была быть ее шестая свадьба, последняя! Она так готовилась к ней, очень переживала, и ее сердце этого не выдержало.

– Почему последняя? – поинтересовалась я, утирая слезы.

– Она сама говорила, что Робер – это любовь всей ее жизни!

– Разве? Она и про предыдущих примерно такое же говорила, но это уже не столь важно. Бабуля Ниннет была единственным человеком, которому я завидовала в этой жизни: пять раз замужем! – простонала я, сильно зажмурив глаза, из которых в очередной раз ручьем покатились слезы.

– Что говорить – она была удивительной, это безусловно, – сдержано подытожила Камилла.

От печальных мыслей о несложившейся свадьбе бабули Ниннет меня отвлек странный, щекочущий запашок. Я тут же стала принюхиваться, пустив в ход свой чувствительный нос профессионального дегустатора. В комнате было много цветов, и этот приторно-сладкий аромат витал по всему дому, но между тем просачивался какой-то едкий и отталкивающий оттенок. Я несколько раз активно пошмыгала носом, а потом принялась обнюхивать Камиллу.

– Полина, что ты делаешь? – она удивленно посмотрела на меня.

– Такой странный запах, лук напоминает! Ты что-то готовила?

– Я готовила луковый суп для Люка – национальное французское блюдо! Ну и нос у тебя! – ответила она и тут же отошла в сторону, а затем, решив сменить тему разговора, любезно добавила: – Давай я помогу тебе отнести твои чемоданы в комнату!

– Не стоит, у меня одна небольшая сумка, которую я брала как ручную кладь.

Камилла сделала изумленное лицо.

– Раньше ты взяла бы с собой минимум два чемодана, куда же ты платья положила?

– Платья? Я приехала на несколько дней, чтобы поддержать тебя и твою семью! Зачем мне платья, это же похороны, а не свадьба!

– Действительно, – Камилла в нерешительности подошла к дивану и села на краешек, нервно покусывая нижнюю губу и теребя свой несчастный платок.

– Кстати, а на какой день назначены похороны?

– А они уже состоялись. – тут же ответила она – В ее доме на Лазурном берегу. Родители еще там, утешают жениха. Бедный Робер, он так ждал этой свадьбы, они ведь с бабулей Ниннет были знакомы много лет и только сейчас решили расписаться.

Я в замешательстве оперлась о дверной косяк, с удивлением поглядывая на Камиллу.

– Так, значит, все уже прошло? Почему ты не сообщила мне об этом?

– Забыла в суматохе, – прослезившись, ответила она и протянула мне свою руку. – Но я жутко рада, что ты здесь! Ты мне сейчас так нужна! – и из ее глаз хлынули слезы.

– Ох, Камилла! – и я принялась утешать подругу. – Как я могла не приехать – ты и Люка столько сделали для меня. Кстати, где он? Как маленький Поль?

– Скоро подойдут, он взял сына на прогулку. Я плохая мать, – продолжила она, и ее лицо снова исказилось от боли. – Я даже с сыном не могу прогуляться, у меня просто нет сил! Все время реву!

– Ты самая прекрасная мама на свете. Если необходимо с ним погулять или еще что-нибудь сделать, то обращайся! Я с удовольствием выручу тебя! Мне кажется, тебе надо отдохнуть. Пойдем, я провожу тебя в спальню.

Уложив Камиллу, я снова спустилась в гостиную и вышла на открытую террасу. Перед глазами сразу же возникли воспоминания нашего веселого совместного времяпрепровождения, и я тут же всхлипнула несколько раз. Кто бы мог подумать, что такое произойдет так скоро и со столь жизнерадостным человеком, как бабуля Ниннет, которая готовилась к своей шестой свадьбе! Черт! Я даже сейчас продолжаю ей завидовать – и когда она только все успевала? В такие моменты во всех фильмах главные герои обычно достают сигарету, чтобы снять напряжение, а я не курю, я пью, точнее дегустирую. Вспомнив об этом, я направилась на кухню, где в холодильнике обнаружила открытую бутылку белого Шато Смит О-Лафит и решила не отказывать себе в таком шикарном антидепрессанте. Какое же оно насыщенное и маслянистое. В нем переплетаются оттенки цитрусовых со сладкими цветочными и фруктовыми тонами, оно соблазняет и отталкивает одновременно. На меня тотчас же нахлынули очередные воспоминания, как во время своей учебы я попала в Шато Смит О-Лафит на день открытых дверей и, радостно перепробовав всю гамму вин, предложила одному из сотрудников Шато сыграть со мной в бутылочку. Он притащил сразу же целый ящик бутылок на выбор! Видимо, до него так и не дошел смысл моих слов «сыграть в бутылочку»!

– Полина, ты уже приехала! – мои мысли были прерваны знакомым задорным голосом, – Рад тебя видеть!

В столовой появился Люка. Вид у него был бодрый и сияющий. В кенгурятнике в модном голубом комбинезончике сидел довольный малыш.

– Люка! – я живо встала из-за стола и, подойдя к ним, аккуратно приобняла их. – Это Поль? – поинтересовалась я, разглядывая малыша. – Он так подрос! У него твой нос и глаза!

– Да, мне все так говорят, – улыбаясь, закивал Люка. – Когда ты видела его в последний раз?

Я напряглась, зависнув в подсчетах.

– Это было прошлым летом, так что почти восемь месяцев назад.

– Как быстро бежит время! – протянул он. – Камилла сообщила, что ты открыла школу сомелье в Москве. Тебе, наверное, было непросто выбраться к нам сейчас, ведь сезон в самом разгаре?

– Нестрашно, – я тут же отмахнулась, – Если Камилле мое присутствие придаст бодрости и поможет пережить этот ужас… И потом, в школе есть кому меня подменить.

– Замечательно, а где, кстати, Камилла? Она помогла тебе разместиться?

– Камилла была в таком жутком состоянии, когда встретила меня. Она постоянно ревела, поэтому я отвела ее в комнату. Ей явно надо отдохнуть.

– В ужасном состоянии? – на лице Люка проскользнуло легкое удивление. – Постоянно ревела?

– Да! А что в этом такого странного? – изумилась я. – Конечно, ревела, в конце концов, речь идет о ее бабушке, тебе стоило бы вести себя посдержаннее, сияешь, словно тебя на свадьбу пригласили, а ведь твоей жене сейчас так тяжко справляться со своими эмоциями!

Люка сразу же насупился и принялся трясти Поля, который продолжал мило мне улыбаться. Неожиданно у меня в голове закралась странная мысль – в этом доме явно происходит что-то странное, но я быстро отбросила ее в сторону.

* * *

Вечером, оказавшись в отведенной мне комнате на втором этаже виллы, я вдруг осознала, как мы все одиноки по жизни. Одни приходим в этот мир и одни уходим. В полумраке я сидела на кровати, думая о вечном и о Шато Д’Армайяк, на дегустацию которого я планировала записаться, дабы скрасить эти грустные дни. Через шторы просачивались слабые лучи от фонарных столбов. Я мысленно разрывалась между двумя важными делами: записаться на посещение Шато Д’Армайяк или пойти извиниться перед Люка. Мне не стоило сегодня днем разговаривать с ним в таком тоне – видимо, это все из-за нервов. Надеюсь, он не обиделся, ведь мы все по-разному справляемся с горем. «В конце-то концов, что для меня важнее в этой жизни!» – прошептала я, глядя на зависший интернет с сайтом винодельческого хозяйства и, оторвав свою пятую точку от кровати, вышла из комнаты.

Я спустилась вниз, но ни в гостиной, ни в кабинете никого уже не было. Должно быть, все легли спать. Ладно, поговорю с ним завтра с утра. Я собиралась вернуться к себе, но в холле первого этажа рядом с лестницей мелькнула чья-то тень. Я тут же зажгла светильник, но там никого не оказалось. Состояние у меня было близкое к нервозному, поэтому и мерещились чьи-то тени. Этот день оказался слишком тяжелым и эмоционально насыщенным. Вернувшись в спальню, я проверила электронную почту и написала несколько писем, а затем отложила компьютер в сторону и подумывала уже лечь спать, но на тумбочке возле кровати мне вдруг бросилась в глаза чья-то тетрадь в черном кожаном переплете. Странно, я почему-то не замечала ее здесь ранее. Тетрадь была не моей, но любопытство, как обычно, взяло вверх, поэтому я тотчас же открыла ее. В моих руках находилась уникальная вещь – дневник бабули Ниннет, в котором она рассказывала о своей жизни. Я с жадностью принялась его читать. Не знаю, сколько прошло времени с того момент, как я открыла первую страницу, но эта история полностью поглотила меня. Она поистине была уникальной и сильной женщиной, а еще я узнала о ее первой, настоящей и единственной любви. Оказывается, что всю свою жизнь она любила только одного мужчину – Робера, с которым встретилась в далеком 1970-м году. Ну надо же, бабуля Ниннет раскрылась для меня совсем с другой стороны! Главное дело, расстались они из-за какой-то глупости: он обиделся на нее, а она в свою очередь на него, как оно обычно и случается, поэтому и перестали общаться.

«Я была молода и глупа! Не смогла простить ему то, что он задел мою гордость! К черту эту гордость. Никто из нас не осмеливался сделать первый шаг, и лишь спустя 50 лет судьба снова свела нас вместе. И вот, наконец-то, мы решили воссоединиться. Как же я рада, я так долго этого ждала, всю свою сознательную жизнь. Это будет моя последняя свадьба, даю себе честное слово. На этот раз точно последняя, и с мужчиной всей моей жизни. Скоро мы обвенчаемся!».

На этом запись в дневнике обрывается.

– Не может быть! – пробормотала я вслух. – Так значит, это и впрямь должно было стать ее последней свадьбой! Как же так, бабуля Ниннет? Почем вы не помирились с ним тогда, в 70-м? О какой гордости и обиде вообще может идти речь, если это любовь всей твоей жизни? Я вдруг призадумалась, по телу пробежала дрожь и меня передернуло. Эта ситуация мне что-то напоминала из моей личной жизни. Я положила голову на подушку и полностью залезла под одеяло, по щекам снова катились слезы.

* * *

Мне снился кошмар. Передо мной стояли две огромные 30-ти литровые бутылки: такой объем называется «Мельхиседек». По правую руку от меня было Шато О-Брион, а по левую – Шато Марго, и обе бутылки требовали, чтобы я выбрала только одну из них и тут же выпила, а я не знала, какую выбрать! Они ведь обе хороши, да и пить я совсем не собиралась. Вместо этого моя голова лихорадочно пыталась просчитать стоимость каждой из них. Зачем пить, если на этом можно заработать? Количество нулей не вмещалось в моем сознании. Я проснулась в холодном поту, было два часа ночи. Впервые в жизни винные бутылки мне снятся в кошмарах, какой ужас!

Встав с кровати, я распахнула окно в своей комнате и, выйдя на французский балкончик, принялась с жадностью вдыхать свежий воздух. Прохладный ветерок приятно обдувал мои волосы, скользил по ночной рубашке и успокаивал нервы. На улице стоял сладкий аромат свежей травы. Когда мое сердцебиение наконец-то нормализовалось и мне снова стало хорошо, я огляделась по сторонам. Странно, но с другого крыла дома доносился тусклый свет. Если мне не изменяет память, то там располагалась спальня месье и мадам Бонне – они уже вернулись? Поздно ночью? Но их машины перед домом нигде не было. Недолго раздумывая, я вышла в коридор и медленно направилась к их комнате. Мне почему-то было тревожно. В каком они находятся сейчас состоянии? Черт! Я даже забыла надеть тапочки и накинуть на себя халат. Немного съежившись и обхватив себя за талию, я осторожно переступала по холодному полу.

К моему удивлению, дверь в их спальню была приоткрыта. Значит, они все же вернулись, а я даже не услышала, как они это сделали. Затем украдкой заглянула в комнату – там было темно, но я почему-то все равно решила войти внутрь. Кровать была аккуратно застелена, окна плотно зашторены, ни единого намека на приезд Мадам и Месье Бонне. Откуда же тогда доносился свет? И вдруг моему взору предстало нечто невероятное. Возле огромного старинного зеркала, висевшего в самом углу спальни, стояло странное существо небольшого расточка и, держа в руках подсвечник с одной догорающей свечкой, внимательно себя изучало. Оно было одето в длинное белое платье, голову прикрывала тонкая фата. У меня тотчас же участился пульс и пересохло во рту, а сердце забилось так сильно и громко, что аж в ушах стало отдавать. Я мгновенно похолодела от ужаса. Существо неожиданно обернулось ко мне и, подняв фату, удивленно вперилось в меня взглядом, а я, в свою очередь, в него! Черные накрашенные глаза, мертвецки-бледная кожа и красные как кровь губы. Да это же бабуля Ниннет!

– Полина!? Ты не спишь? – произнесло существо. – А мне вот портниха платье перешила! Нравится?

В этот момент я должна была бы закричать, завопить от ужаса, но вместо этого лишь молча, как рыба хватала ртом воздух, а затем, закатив глаза, отключилась.

* * *

Когда я очнулась, то обнаружила себя лежащей на диване в гостиной. Расплывчатые образы стали принимать четкие очертания. Возле меня стояли Камилла, Люка и бабуля Ниннет все в том же платье, с красными губами, криво подведенными стрелками на глазах и бледным напудренным лицом. В этот раз я решила себя не сдерживать и тут же завопила, затем ловко перепрыгнула через диван, все еще продолжая верещать. Что ж, диафрагма у меня хорошо работает, это радует!

– Вы видите это? Или ее вижу только я? Предупреждаю, я ходила в детстве на карате – меня даже тренер побаивался, и еще я умею кусаться, больно! – и я перевела бешеный взгляд на Камиллу.

– Полина, пожалуйста, успокойся! – глубоко вздохнув, произнесла она, – Мы тоже ее видим. Это бабуля Ниннет! – и она бросила на нее укоризненный взгляд. – Что ты делала в спальне родителей? Мы же договорились, что ты будешь тихонечко сидеть на чердаке и дожидаться моей команды!

– Портниха перешила мое любимое свадебное платье, десять лет назад я была немного плотнее! – оправдывалась бабуля Ниннет. – Самое обидное, что за это время у меня еще и грудь сдулась, – и она с грустью покачала головой. – Я же должна была его примерить, а на чердаке нет зеркала! Откуда мне было знать, что у Полины бессонница!

– Так значит, вы живы? – проблеяла я. – И были живы все это время?

– А что, есть сомнения? – удивленно спросила бабуля Ниннет как ни в чем не бывало и продолжила ощупывать свою грудь через платье.

– То есть, – я сделала резкую паузу, прокручивая в своей голове информацию, полученную за последнюю минуту, – совсем-совсем не умирали? Ни капельки?

– Ну, если не считать смерть, которая постигла мою женскую гордость – мой бюст, – то нет! – всхлипнула она. – Какой ужас, надо будет подложить туда подплечники от платья! – и бабуля Ниннет закатила глаза от негодования.

– И зачем тогда весь этот маскарад? – расправив плечи, решительно спросила я.

Все трое переглянулись между собой, но никто не решался дать мне внятный ответ.

– Ну, мы хотели таким образом помирить тебя и Адриана, – потупив глаза, наконец-то вымолвила Камилла.

– Помирить? Сообщив мне, что бабуля Ниннет сыграла в ящик? Это так вы собирались нас помирить? – и я издала несвойственный мне истеричный смешок.

– Но ведь иначе ты не хотела приезжать! Я понимаю, у тебя в Москве очень много работы, но и про личную жизнь не стоит забывать! Вот у нас и появился хитроумный план напомнить тебе о скоротечности этой жизни. Завтра, кстати, должен приехать и сам Адриан. Вы быстренько помирились бы, и мы обязательно сообщили бы тебе, что с бабулей все в порядке!

– Но ведь это плохой знак – притворяться мертвой! – сказала я, обратившись к ней.

– А я не суеверная! – тут же ответила бабуля Ниннет, махнув рукой.

– Даже я так никогда не врала за всю свою жизнь! Как вы могли так поступить со мной?!

– Нам было, у кого поучиться, – неуклюже улыбнувшись, ответила Камилла, – Полина, да ладно тебе! Ты и не такое вытворяла!

– Дорогая, ты делаешь ошибки моей молодости, отвергая Адриана, и я хотела лишь показать тебе, к чему это может привести, – пояснила бабуля Ниннет. – Ты всегда восхищалась тем количеством браков, которые были у меня, но имеет ли это значение, когда осознаешь, что рядом все это время оказывались совсем не те мужчины! Наша цель была благородной: помирить вас, во чтобы то ни стало, но план, к сожалению, провалился!

В негодовании я вышла из своего укрытия и направилась к лестнице, бурча себе что-то под нос.

– Я-то уж думала, что у меня крыша поехала, когда увидела вас в спальне, а она, оказывается, поехала не у меня, а у вас! Причем у всех одновременно! Я завтра же возвращаюсь в Москву!

– Как, завтра? – встрепенулась Камилла и побежала следом за мной. – Ты что, даже не останешься на свадьбу?

– Ах да, совсем запамятовала! Похороны ведь прошли, теперь у вас ожидается свадьба! – выпалила я.

– Конечно, ожидается, мои родители и жених бабули, – Камилла перевела на нее взгляд, – Месье Робер, они приезжают завтра!

– Великолепно! – и я всплеснула руками. – Совет вам да любовь! А вот я, скорее всего, завтра буду уже у себя дома, ведь меня ждет огромное количество дел! Ничего страшного, пропущу очередную вашу свадьбу! Вы ведь постоянно женитесь. В начале твоя свадьба, потому твоих родителей, теперь бабуля Ниннет, которая в шестой раз решилась и, судя по ее бодрому состоянию, скорее всего, далеко не в последний! – и я, издав злобный рык, поднялась наверх.

– Полина, не обижайся на нас, пожалуйста! – из холла до меня доносились слова Камиллы. – Мы же хотели как лучше!

Как говорится, «Благими намерениями вымощена дорога в ад», а, может, все-таки не только в ад, может, она приведет еще куда-нибудь? Если на свадьбу я могла и не приехать, то на похороны должна была явиться, ведь Камилла так сильно нуждалась во мне. Я не могла не помочь ей, не поддержать в столь тяжелый момент. Ну надо же, неужели они и впрямь научились от меня хоть чему-то приличному и полезному в этой жизни?! Круто же они обвели меня вокруг пальца!