Глава 44
Наверное, они его ищут.
С утра Эмиль собирался с деньгами к шефу, но что-то случилось.
Я присела, чтобы меня не заметили из окна, и закаменела на полу. Бежать некуда – они у подъезда, разумнее переждать. Если буду сидеть тихо, может, уйдут?
Перед дверью шаги.
Я так прислушивалась, что ушам стало больно. Ничего страшного. Ничего. Постучат, подумают, что никого – и уйдут. Но в замке раздался скрежет – у них был ключ. Я открыла рот, не в силах вдохнуть. Боже… Они войдут и мне конец!
Ноги стали слабыми и меня охватил паралич от ужаса. Встать я не могла и заползла за холодильник, чтобы меня не заметили от входа. Съежилась в углу, зажав рот руками.
Дверь открылась, снова шаги – легкие, целенаправленные. Они обходили квартиру: спальню Эмиля, мою. Скрипнула дверь в ванную. Обыскивали молча – значит, все обговорили заранее.
Я перестала дышать: они проверили комнаты и идут сюда.
– Никого, – низкий голос на пороге кухни. – Уехала?
– А здесь? – мужчина пересек кухню и остановился рядом с холодильником.
Тихо, Дина… Ни звука.
Я видела край рукава черной кожаной куртки. Из-под нее выглядывал растянутый грязно-бежевый свитер. Уловила запах дешевого табака и грязи – такой мерзкий на фоне свежести в доме Эмиля. Убирайся отсюда!
Мужчина покачнулся, словно правда хотел уйти и заглянул за холодильник.
Незнакомец, я видела его впервые. Он не ожидал, что я здесь: глаза расширились, рот открылся, словно он хотел заорать и я, как кошка, рванула к выходу. Вот бы прошмыгнуть на улицу, заорать…
– Твою мать, вот она!
Захар стоял в проходе. Мой план оборвался ударом: он врезал наотмашь, я налетела на разделочный стол, на котором стояли приборы, которые вчера я готовила Эмилю к ужину. Тарелки, сложенные салфетки, нож, вилка, бокал… Падая, я сдернула полотенце и как по цепной реакции посуда обрушилась сверху: и ножи, и турка, пакет с кофе – вся утварь со стола.
Когда лавина иссякла, оказалось, что я лежу на полу, закрывая голову руками. Скула ныла и пульсировала после удара, а они оба возвышались надо мной. Жуткие, как киллеры – в черном, в перчатках, на голове у Захара скатанная шапка. Стволом к полу он держал массивный пистолет.
– Попалась, – улыбнулся он.
– Кончай ее, – сказал второй.
Бритый прочистил горло и вскинул пистолет.
Такой знакомый вид – я узнала систему. Я только у Эмиля такие видела… Тут два варианта. Это пистолет, из которого мой муж завалил двоих, и орудие убийства держали, как залог его послушания. Или это ствол, с которым Эмиль вчера ушел из дома.
Захар приготовился стрелять: сгорбился и держал оружие на близкой дистанции. Ствол в правой руке, левой поддерживал. Стойка профессиональная, но не как у Эмиля. У моего мужа тверже рука. Я знаю об этом все.
Он целился в меня, а я смотрела в жгучие глаза и ничего не испытывала. Какая-то новая форма страха, все существо наполнилось слепым стремлением: выжить!
– Так бы и трахнул, – сказал бритый. – Жаль, ты теперь не такая красивая.
Сердце превратилось в ледышку. Раньше каждое слово рвало по живому, но теперь они ничего не значили. Мои чувства сдохли, как у Эмиля. С концами.
Я автоматически подняла руку, прикрываясь от выстрела. Смотрела в глаза человеку, который избивал и насиловал меня. Я боялась его больше всего на свете, но если встретить страх лицом к лицу, он тебя прикончит или ты его преодолеешь.
Все, что во мне было – четкое понимание: меня пришли убивать. Не мучить, не забрать в счет долга – застрелить. Наказать Эмиля за то, что он облажался.
Слова сами вылетели из омертвевших губ:
– Эмиль отдал меня Андрею Ремисову. Он заберет меня через час.
Даже не знаю, как это пришло в голову.
Они переглянулись, Захар прищурился. Я надеялась, они побоятся меня трогать. У Андрея влияние в их среде, он выше по иерархии, чем этот сраный Захар, который держит меня на мушке.
Я не отрывала от него глаз. Перед хищником взгляд опускать опаснее, чем смотреть прямо.
– Ах ты, сука, – заключил бритый и рассмеялся. – Это же отличные новости!
– Погоди, – второй положил руку ему на запястье. – Надо позвонить.
– Не надо! – свирепо бросил Захар. – Ствол Эмиля, никто не узнает. Не звони. Сами разберемся.
– Ремисов по-твоему идиот? – он снова толкнул руку вниз при попытке прицелиться. – Я исполнитель, пусть разбираются сами, кто кому должен. Ты девчонку кончишь, а это правдой окажется… Ты Ремисову хочешь быть должен? Я – нет.
Я не дышала, застыв на полу. Из-за неудобной позы ныло бедро, а руки, которыми я упиралась в пол, дрожали от напряжения. Взгляд метался по кухне – я отчаянно искала пути к спасению.
– Шеф сказал ее кончить! – орал Захар, напирая тоном. – Кто такой Ремисов? Я бы ее второй раз отымел, да следы… Хотя с гандоном… А ну, пошли!
Он сунул ствол за пояс и наклонился, хватая меня за волосы. Из глаз брызнули слезы, я вскрикнула, выгибаясь. Не обращая внимания на скулеж, бритый силой повел меня в спальню Эмиля.
Конечно, трахать жену врага он будет в его постели. А как же.
Из-за слез и волос, упавших на лицо, я почти ничего не видела. Он завел меня в комнату, и я получила такую пощечину, что свалилась на кровать, как мешок, и какое-то время лежала, борясь с темнотой перед глазами.
Я совсем ничего не ощущала – тела как будто не было.
Зазвенела пряжка ремня, а внутри у меня был белый шум. Меня перевернули на спину, жадные пальцы вцепились в пуговицу на джинсах.
– Не ори, получишь, – предупредил он.
– Ты идиот? – раздалось от порога. – Тебе что сказали? Кончить ее, ты ее оттрахаешь, установят, что был секс перед смертью.
– Да я с гандоном! – огрызнулся он, пытаясь сорвать с меня джинсы. – Ну, решат, что Эмиль ее трахал, какая разница. Я быстро.
– Придурок! – выругался он. – Ты решил Кацу с Ремисовым поднасрать, а отвечать я буду? Короче, я пошел.
Я ощутила, как прогибается матрас и открыла глаза. Притворяться дальше, что меня оглушил удар, смысла не было.
Захар расстегнул ремень. Я оцепенела, в пустой голове словно бил колокол. Ничего не слышала, кроме слабого дыхания, чувств не было. Один белый шум в душе и разуме.
Он стянул с меня джинсы до колен и нетерпеливо полез под трусы в перчатках, отодвинув полоску белья.
Меня сковал ужас.
– Кто он такой, Ремисов, – с ненавистью пробормотал он, сопя, глаза стали безумными.
Захар привстал на коленях, будто собирался поиметь меня в рот. Рванул ширинку, едва не ломая замок. Из-за пояса выпал пистолет Эмиля и шлепнулся на помятую постель.
Я уставилась ему в глаза. Еще помнила урок – не смотри на оружие, которым хочешь завладеть. Рука сама потянулась – я опередила его на долю секунды. На ощупь обхватила рукоятку. Палец сам переключил предохранитель. Между нами полметра – при стрельбе в упор даже целиться не надо. Но я оказалась недостаточно быстрой.
Пистолет был тяжелее, чем можно выдержать – запястье свело сразу, как я подняла оружие. В лице Захара возникла мгновенная злоба – как у бешеного животного.
– Ах ты, сука! – он врезал по руке, и та онемела.
Ударом он сбил направление, но я нажала на спуск прежде, чем успела подумать. Оказалось, отдача у пистолета ого-го – первый выстрел ушел в молоко, отбросив руку назад. Выстрел бахнул почти над ухом и звуки исчезли – вместо них возник звон.
Я ожидала удара кулаком в лицо – это самый простой способ оборвать мои жалкие трепыхания.
Подражая Эмилю, вновь попыталась вскинуть оружие. И случилось то, чего я никак не ожидала: Захар скатился с меня и бросился из комнаты. От меня побежали!
Они где-то там, в коридоре. Кажется, оба. Заняли позиции по обе стороны от входа.
Я скатилась с кровати, пытаясь удержать оружие. Подтянула спущенные джинсы одной рукой, второй целясь в проем. Рука сильно дрожала, под весом пистолета ее тянуло к полу. Чтобы ствол оставался на линии огня, приходилось прилагать усилия.
Я так боялась расправы, что с перепугу выстрелила снова. Рискованно, бестолково – палила в проем, не видя цели. Но страх нужно было куда-то деть.
Пистолет снова подбросило вверх. Неожиданно и энергично, словно потоком воздуха. Я напрягла запястье, автоматически поддержала его второй рукой и выстрелила еще раз.
Уши полностью заложило, я приникла к стене, опасаясь ответного огня.
Секунды текли медленно, как тягучие капли смолы. Звенящая тишина, на меня словно опустился непроницаемый колпак – все долетало, как сквозь слои ваты. Это бесило, тянуло прочистить уши.
Как только я прекратила огонь, все затихло. Я держала под прицелом проем и не знала, что делать дальше.
Ничего не происходило.
В чем дело я поняла через несколько минут, когда услышала тревожные завывания сирен. Сознание медленно возвращалось в реальность: испуганные стрельбой соседи вызвали ментов.
Я выглянула в темный коридор – никого. Кажется, спугнули. Они убрались.
Около минуты я приходила в себя: меня шатало. Придется объясняться с ментами… А у меня левый пистолет, на котором могут быть два трупа, отсутствие документов и мрачная история за спиной. И кто знает, что случится.
Я подбежала к шкафу, испуганно распахнула дверцы и схватила первое, что попалось – свою кожаную куртку. Затем нацепила ботинки, зашнуровывая их на ходу, и вышла из квартиры.
Сердце бухало, как ненормальное. В подъезде тихо. Настолько, что страшно идти – и вниз, и вверх, будто меня там подстерегают. Я перегнулась через перила и взглянула вниз, через лестничные пролеты, до первого этажа. Опомнившись, сунула оружие за пояс сзади и прикрыла курткой. Ледяной затвор морозил спину. Я надеялась, что металл нагреется – ничего подобного.
Я тихо спустилась на первый этаж. Никого.
Перед дверью остановилась. А если они в машине – ждут меня?
Ну и плевать. Целый год на меня давила мрачная атмосфера обреченности и ожидание конца. Она разрушала, уничтожая – лишала сил к борьбе.
Если они там, я начну стрелять по обоим. Тюрьма – это лучше, чем быть убитой или вернуться в подвал. Я толкнула дверь и прищурилась на серый рассветный свет. Черный джип исчез – они переставили машину. В то, что они уехали совсем, я не верила. Затаились, чтобы не светиться перед ментами.
Терять мне нечего – я бросилась наружу, не зная, что там ждет. Только одна мысль не давала покоя: он сам отдал ключи от нашего дома или их забрали?
Где ты, Эмиль?
Глава 45
Долгожданная свобода.
Через подворотню я бросилась на проспект. Растолкала людей локтями, пронеслась квартал и углубилась в массив домов, пытаясь сбить врагов со следа.
Чувствуя себя уязвимой, я пролезла между домами, прошла по проходу и забилась в тупичок на заднем дворе бедного дома. Меня закрывала полуразрушенная кирпичная стена, позади был бетонный сарай. Местность насквозь незнакомая.
Я присела на корточки, прячась. Сильно кружилась голова, все выглядело новым и пугающим. И что теперь? Без денег, документов, с нелегальным стволом. Куда идти, когда меня хотят убить?
Я устроилась удобнее и обшарила карманы. Телефон при мне – перед тем, как они пришли, я звонила Эмилю. Могут ли меня по нему отследить? Ни черта не знаю!
– Твою мать, – выругалась я. Не было даже мелочи.
В переднем нашлась записка от Андрея. Я с сожалением ее помяла и убрала обратно. Не знаю, кому верить.
Год я не выходила на улицу. Так долго пробыла в клетке, что стала беспомощной. Разучилась жить сама. Эмиль решал за меня все: делал покупки, заставлял есть, следил за моим выражением лица, когда мы были на людях.
Что без него делать? Как жить?
Эмиль бы сразу во всем разобрался… Только где он, этот Эмиль.
Я вытащила из-за пояса пистолет и осмотрела. Выщелкнула обойму, как учил муж – магазин забит под завязку. Ряд желтоватого оттенка патронов было видно в выемку на обойме.
Если меня послали убить… Скорее всего, это ствол, из которого Эмиль завалил партнеров. В этом случае мое убийство можно повесить на Эмиля.
Логично – мы ведь ссорились.
Соседи видели, как я убегаю из дома в слезах. Жестокий мужчина, криминальный авторитет, убийца – от такого можно чего угодно ждать. Те двое пришли в перчатках. Меня ударили… Я упала на пол, сметая утварь – похоже на семейный скандал. Оставалось пристрелить и повесить мою смерть на Эмиля.
Я торопливо убрала пистолет обратно за пояс.
Где же он? Если нашел деньги и свалил, то и мне надо бежать. Не знаю, как, но здесь меня убьют. Преодолев страх, я выбралась из укрытия. По тропинке вышла на оживленную улицу. В городе я не ориентировалась, но на месте оставаться нельзя.
Я чувствовала себя потерянной, испуганной, но впервые за последний год ощутила себя живой. Шла и смотрела по сторонам, выискивая таблички с названиями.
Оружие придавало уверенности. Понятно, почему Эмиль всегда так самоуверенно держится. Я же напоминала потерявшуюся кошку, которая впервые попала на улицу без хозяина.
Он и был моим хозяином целый год.
Погиб или жив? Он не импульсивный, если сбежал – значит, все продумал и только затем действовал.
Может быть, и мне уехать?
Я остановилась.
Мои вещи и паспорт – все осталось в гостинице. Все произошло так быстро: наши с Эмилем отношения и брак, что я потеряла «старую» жизнь. Надо выяснить, что с вещами… С документами.
Времени прошло много, но кто знает.
Бежать без паспорта точно нельзя. Скорее всего, все забыли, что когда-то мы снимали там номер. Меня вряд ли там ждут.
Где находится гостиница, я не представляла, но помнила название. Выяснила у прохожих направление и долго шла пешком. Что они сделали с брошенными вещами? Паспорт не могли выкинуть, решила я. Игра стоит свеч. Его либо отдали в полицию, либо он еще у них.
Когда я добралась до гостиницы и вошла в стеклянные, до блеска натертые двери, не представляла, что скажу.
Девушка за стойкой уставилась на меня – без особого интереса.
– Мне кажется, я оставила у вас вещи, – начала я. – Это было… в августе.
Сейчас меня прогонят. Я даже не знаю, какую правдоподобную версию выдумать, почему столько времени не возвращалась.
Девушка нахмурилась.
– В прошлом августе? – руки на автомате потянулись к компьютеру, а потом она опомнилась. – Марина! – заорала она. – Тут девушка спрашивает…
К нам вышла администратор. Вторая попытка опозориться.
– Думаю, я оставила вещи. В прошлом августе, – уверенно сказала я и сделала любезно-непроницаемое лицо, как у Эмиля. – Дорожная сумка, в ней документы. Мой паспорт.
Администраторша с озабоченно-непонимающим лицом обернулась к коллеге. «Кого ты мне прислала», безмолвно спрашивала она.
– Я не думаю… – сказала она. – У нас не было невостребованных вещей.
– Вы уверены? Я снимала… одиннадцатый номер, – вдруг вспомнила я. – Только его бронировали на моего друга.
– Проверь, – велела администраторша. Девушка зашуршала клавиатурой.
– Да. Действительно, номер снимали, – она кивнула. – Только вы ошибаетесь, номер был сдан. Двадцать пятого августа. Никаких вещей не было, и документов тоже.
Она уставилась мне в глаза бесконечно выжидающим взглядом. «Это все, чем я могу помочь. Проваливайте».
– Так он выехал? – не поняла я. – Вместе с моими вещами?
– Номер был оформлен на него. Девушка, слишком много времени прошло, – она начала злиться, видно, опасаясь, что сейчас на нее что-нибудь повесят. – Забытых вещей в номере не было!
Я выставила вперед ладони – только скандала или вызова полиции не хватало. Похоже, они боялись того же.
– Простите, – улыбнулась я. – Скорее всего, надо мной подшутили. Я пойду.
Я покинула гостиницу и, оглушенная, поплелась по тротуару.
Я была уверена, что все брошено! Оказывается, Лазарь прибрал за мной, забрал документы и вещи и съехал, а меня там словно и не было. Замел следы?
Двадцать пятого августа, сказала она.
Мы приехали двадцатого. Плюс два дня в городе… Получается, Лазарь съехал с моими вещами в день, когда… Это был исход третьих суток с Эмилем. Тем вечером за нами пришли, чтобы бросить в подвал.
Не думаю, что это случайность. Лазарь знал: мы засыпались, мне с Эмилем конец. Только взяли нас вечером, а из номера выезжают в первой половине дня.
Лазарь сбежал, а меня бросил на расправу. Логика в этом была, только жестокая. Пока терзали нас, у него было время уйти. Мстили тем, кто ближе, кто уже был в руках.
Только получается, он заранее знал, чем для нас кончится дело.
Ненавижу эту сволочь… Как я могла ему верить?
Я плюхнулась на скамейку в сквере, чтобы перевести дух.
И что теперь? Документов нет, денег тоже. Уличная табличка сообщала, что я нахожусь на «Садовой». У Эмиля здесь рекламное агентство – то самое, через которое он отмывал деньги.
Мысли снова вернулись к мужу.
«Мужу».
Я рассмеялась и закрыла лицо руками. Неужели второй раз попалась на это? На мужское вранье, которое едва не закончилось изнасилованием и моей смертью.
К побегу Эмиль бы обязательно подготовился. Я могла не замечать, но ему бы понадобились деньги. Знакомые, коллеги могли рассказать, чем он занимался в последние дни. Но телефонов у меня нет, а за агентством могут следить.
Но чем больше я об этом думала, тем лучше понимала, что хочу знать, что случилось. С Эмилем мы были связаны брачными узами, как два арестанта цепью. Вместе невозможно и порознь тоже.
И теперь, когда он исчез, я чувствовала себя осиротевшей. Не знала, кому верить и куда идти. И все бы отдала, чтобы услышать его голос: «все будет хорошо, маленькая». Пусть это неправда. Пусть.
Я понимаю свои шансы. А он бы разобрался, знаю.
Почувствовав, как дубеют пальцы, я выдохнула в ладони. Резко встала и свернула влево – к агентству. Шла, по-прежнему ничего не чувствуя внутри, кроме пустоты. Я хотела выяснить, что с ним случилось.
Глава 46
Около часа я наблюдала за входом.
Охранник на дверях выглядел безобидным, место людное. Я долго сомневалась, вдруг меня там ждут? Даже холод в области поясницы перестал успокаивать. Но других вариантов нет. У меня ни одной зацепки.
Внутрь я вошла в компании трех девушек. Как выяснилось, рекламное агентство было не единственной фирмой на этаже. Оно начиналось слева – коридор отгораживали стеклянные двери с синим логотипом. «Парус». Белые стены и потолок, серый ковер. Тихо, пусто, хотя свет горит. Все с шиком, с претензией. И это принадлежит моему мужу?
– Работает? – уточнила я у охранника.
Тот кивнул. Одновременно в коридоре появилась высокая женщина в деловом костюме и скрылась за соседней дверью.
Я толкнула стеклянную дверь и попала в царство покоя. Сосущая тишина, как в дорогих медицинских центрах. Зимой Эмиль водил меня в один – лечить последствия. Там было тихо, как в гробу и все так организовано, что других пациентов я даже мельком не увидела.
Я преодолела половину коридора. Слева открылся вид на фойе, перегороженное стойкой ресепшен. Шикарная блондинка подняла голову и изумленно уставилась на меня. Сидеть на месте секретаря с королевским видом трудно, но ей удавалось.
– Девушка! – она вскинула идеально накрашенные брови. – Вы куда?
Окинула цепким взглядом, прикрепляя ценник к каждой шмотке: джинсы, ботинки, куртка – все дешевка! Девушка вздохнула с таким видом, словно я причинила ей боль.
Я решительно направилась к стойке.
– Дина… – на миг я замешкалась, но чтобы добиться ответов, придется представиться. – Дина Кац. Я жена Эмиля.
А она красивая. Лицо правильной формы, умелый макияж, огромные голубые глаза. Одета во вкусе Эмиля: белый, бежевый – его любимые цвета. Не к ней ли он ходил ночами?
– О, это вы-ы, – протянула она, округлив глаза.
Ладонь прижалась к открытому рту. Маникюр тоже на пять с плюсом: розовые ногти овальной формы. Взгляд снова скользнул по мне. Она впитывала каждую деталь: будет о чем посплетничать за обедом.
У меня не было на это времени. Сердце заходилось от ужаса, казалось, в любую секунду в стеклянные двери войдут эти, и мне конец.
– Вы знаете, где Эмиль?
Взгляд девушки вернулся к моему лицу – бесконечно пораженный… и неприязненный. Она смотрела с обидой, хотя я ничего ей не сделала. Точно любовники. Так смотрят на соперниц.
– Разве не вы должны знать, где ваш муж? – она не прятала сарказм.
Любовница по-детски пыталась посмеяться над неудачливой женой. Здесь все знают, что Эмиль ходок налево. Пусть насмехается. Плевать я хотела. Это ведь не она стояла у стены со сложенными за головой руками. Тоже мне, предмет для гордости: кто первым мужика обслуживает.
Я убедилась, что в коридоре никого, и наклонилась. Играть я не намерена.
– Ты знаешь, где Эмиль? Если не ответишь, я разобью тебе лицо.
– Сумасшедшая… Не нужен мне ваш Эмиль, ясно?
Она решила, я пришла разборки устраивать. Я обернулась, рассматривая таблички на дверях.
– Кабинет директора?
Секретарша обиженно молчала.
Я пошла по коридору, толкая двери и не обращая внимания на удивленных сотрудников. За последней оказался кабинет Эмиля. Мебель, цвета – все в его вкусе. Просто, минимально, функционально. Я подошла к столу и выдвинула ящики, не представляя, что искать. Счета, ежедневник… Множество бумажек, наверняка важных. А мне деньги нужны! Хоть немного!
– Вы что себе позволяете! – раздался истеричный крик, секретарша стояла в дверях. – Это, это…
– Это кабинет вашего босса, – закончила я за нее. – А я его жена.
– Я позову начальство! – психанула она. – Виктор! Виктор, подойди сюда!
В дверях появился немолодой мужчина – смутно знакомый, кажется, я его видела на одной из зимних встреч, куда Эмиль меня «выгуливал». Я бросила на него безразличный взгляд, продолжая копаться в ящиках.
– Госпожа Кац? – растерялся он. – Дина, что случилось? Где Эмиль?
Сбежал. Погиб. Вариантов много и все плохие. И для вас, и для меня. На глаза навернулись слезы, но быстро высохли. Я перебирала мелочи и бумаги в ящиках – деловито и быстро, подчиненные Эмиля не решались меня прервать.
Может быть, их остановила правда в моих глазах. Правда обо мне, том подвале и том, что больше я не такая, как нормальные люди. В прежней жизни мне бы храбрости не хватило так себя вести, а теперь все равно, что подумают. Этим двоим меня не остановить.
Эмиль полностью меня изменил. Переписал, создал заново. Мне на все плевать, кроме себя и него. И даже не столько он меня интересовал, сколько я хотела знать, где он и что с ним.
В глубине шкафа обнаружился небольшой сейф.
– Код знаете? – спросила я.
Виктор потряс головой. Конечно, он не скажет. Даже если знает. Пришла темная мысль: пистолет все еще за поясом, а мне нужен код…
Секретарша оказалась умнее.
– Я знаю, – тихо сказала она.
Конечно, если она спит с Эмилем, должна знать код от рабочего сейфа. Цокая шпильками, она подошла к столу и грациозно присела на корточки, чтобы добраться до кодового замка.
– Аня! – начал заместитель, я метнула на него яростный взгляд. – Я не понял, вы открываете его сейф?
Ему не нравилось, что в кабинете босса хозяйничают бабы.
– Витя, не спорь с ней. Там ничего интересного, – при каждом нажатии кнопки пищали, затем раздался щелчок открывшейся дверцы и она поднялась. – Бумаги, некоторые документы. Посмотрите, если хотите.
Она отступила, пропуская меня к столу.
– Дина, что произошло, почему вы пришли?
В глазах Ани было беспокойство – дошло, что все серьезно, под тональным кремом проступил лихорадочный румянец. Волнуется за моего мужа. Наверное, ее Эмиль не бил, это мне так повезло. Ей подарки и свидания, мне пощечины и холодное молчание. Я попыталась представить их вместе в постели и ничего не ощутила.
Они подходят друг другу. Оба красивые, ухоженные – успешные люди, не то, что я.
Это я здесь лишняя, а не его любовницы и подруги.
Некоторые женщины злились, что я украла у них Эмиля. Несколько раз было, что мне звонили и молчали в трубку. А однажды я действительно услышала женский голос:
– Это ты Дина?
Тон был недовольный, словно ей не нравилось, что я существую.
– Кто ты такая? – в голосе сквозила обида. – Откуда взялась?
– Кто это? – пролепетала я, не понимая, что от меня хотят. У меня был тихий и шелестящий голос. Тогда была осень, я еле говорила. Еле жила.
– Его невеста! – проорала она. – Я его невеста!
Она расплакалась и сбросила звонок. Это была Анна или другая? Я слишком неожиданно появилась для всех. Обо мне никто не слышал, и вдруг Эмиль женат. До меня у него была жизнь, планы, которые я перечеркнула «случайным» знакомством в «Фантоме». Он хотел к одной, а остался с другой. Мне стал мужем. Мы до основания разрушили друг другу жизни. Два урагана, два столкнувшихся поезда. Зацепились друг за друга, хотя этого не должно было случиться. К этому привела череда случайностей и их последствий.
А в тот раз брошенная невеста перезвонила:
– Не знаю, чем вы вскружили ему голову, – холодно сказала она. – И как окольцевали, шантажом или пузом. Вам нужно знать, что ваш муж проводит время с другими женщинами.
Мне хотелось ее успокоить, чтобы она не злилась и оставила меня в покое. Наедине с моей болью. А я молчала и думала, что он про меня говорил любовницам. Женился, но не отменил свиданий. Эмиль должен был как-то это объяснить.
Но я давно смирилась со своей ролью. Меня его похождения не трогают, так даже лучше.
Меня интересует одно: что с ним случилось.
– Он вчера был здесь? – спросила я, проигнорировав вопрос.
– Был. Психовал, – в глазах Анны читалась неподдельная тревога, она теребила кулон, золотую «капельку» с синим камнем. Подарок Эмиля, наверное. – Проверял документы за последний год… К нам пару дней назад проверка приходила…
– Что? Аня, я не понял, почему ты не сказала мне? – разволновался зам.
– С какой стати, Вить? – она приподняла брови. – Эмиль хозяин, а не ты.
Интересно, а они знают правду о собственной фирме? Чем Эмиль тут занимается на самом деле? Не похожи эти двое на воротил криминального бизнеса.
Пока они препирались, я присела перед сейфом, проследив, чтобы не задралась куртка. Отыскала бумажный пакет в столе и распахнула дверцу.
– Не понял, – насторожился Виктор. – Вы забираете вещи?
– Ага, – буркнула я и выгребла содержимое наружу.
Удача! Пачка долларов, коробка патронов, бумаги, документы… Разберусь потом. Я неловко сбросила все в пакет, одна из папок шлепнулась на пол, высыпав документы.
Я торопливо подняла их и зацепилась взглядом за свое имя. Дина Кац. Жадно вчиталась в строки.
– Что это? – выдохнула я.
В судебном порядке Эмиль доказал мою недееспособность и теперь имел право представлять мои интересы. Я быстро пролистала документы. Замелькали заключения врачебной комиссии, психиатра… Откуда это?!
– Что это за бред… Что это такое?
Анна изумилась: неприятно и по-настоящему.
– Вы же болеете, – она смущенно показала на меня ладонью. – После аварии на свадьбе… Эмиль сказал, все серьезно. У вас черепно-мозговая травма, началась соматогенная депрессия… Он так переживал за вас.
Выражение лица отчетливо сказало – ей жаль Эмиля, а не меня.
Богатого мужчину, который получил на руки тяжелобольную, недееспособную жену, и вынужден с ней возиться. По большой любви, конечно. О, да… Этим можно объяснить мои истерики и странности. Объяснить измены. Этот гад в глазах окружающих еще и остался героем. Такая красивая история. Его жалели. Лживый сукин сын!
Я зашвырнула бумаги в пакет.
– Я похожа на больную? – с вызовом спросила я.
Анна грациозно пожала плечами.
– Он на ваше лечение миллионы тратил… Вы же вообще ничего не могли, даже тампоны я вам покупала!
Злится.
А я вдруг поняла, почему. Она встречалась с холостым, перспективным мужчиной, который женился в один момент на другой, о жене заботился, на нее тратил огромные суммы. А секретарше предложили место любовницы. Заставили обслуживать соперницу, покупать ей все, вплоть до гигиенических принадлежностей. Так это выглядит в глазах окружающих. Представляю, насколько униженной она себя чувствует.
Может быть, поэтому она открыла сейф – считает меня ненормальной, Эмиль об этом позаботился. Тяжелобольной женой объяснил, куда ежемесячно уходят деньги, почему я не появляюсь на публике и странно себя веду. Не подкопаешься.
– Если Эмиль позвонит… – я осеклась. – Если позвонит, скажите, я за него волнуюсь.
Я захлопнула сейф и покинула кабинет. Меня не остановили. И на крыльце никто не ждал, хотя воображение рисовало и кольцо вооруженных ублюдков, и черный джип, заблокировавший пути отступления… Это меня и грызло, разве они не должны были следить за агентством? Или мое появление настолько неожиданное, что никто предположить не мог, что я здесь появлюсь?
Я сбежала по лестнице и вернулась на проспект. Нужно спрятаться и изучить, что удалось достать.