– Ладно, можешь и дальше их задавать, – примирительно произнёс он. – Только отвечать я на них не буду. Договорились?
Вика кивнула и уже открыла рот, чтобы задать очередной «глупый» вопрос, как вдруг рука её дёрнулась, и девочка вскрикнула:
– Смотри, там заяц! Живой заяц! Ой, какой он беленький, пушистый, такой кра…Ай!
Она снова вскрикнула, на этот раз от того, что позади оглушительно грянул выстрел. От неожиданности девочка присела, закрыв уши руками. Заяц, копошившийся у сугроба, подпрыгнул и замертво упал на снег. Под ним, окрашивая снег, расплывалось красная кровь. Вика подняла на мальчика полный укора взгляд.
– Зачем? – только и спросила она.
– Затем, чтобы ты больше не задавала дурацких вопросов. – Матвей опустил оружие и задумался: – Как мы его готовить будем? Ты умеешь?
– С ума сошёл?! Я не буду его готовить! И есть тоже! Тоже мне охотник! Думать надо перед тем, как стрелять. Как ты мог убить такое красивое животное? Меня передергивает при мысли, что его надо съесть. Дикость какая!
В Вике говорило раздражение от усталости и голода. В глубине души она признавала, что в действиях Матвея, конечно, был резон. Но погибшую зверушку всё равно было безумно жаль. Матвей, казалось, тоже понимал причину этого раздрая эмоций.
– Ладно, – примирительно произнёс он. – Темнеет уже, надо место для ночлега готовить.
Под ветвями пушистой разлапистой ели мальчик уверенно, дело-то было уже знакомым, соорудил лежанку из еловых же веток, бросил поверх шубу. Вика тут же взобралась на неё, вытянув усталые от долгой ходьбы ноги, и прислонилась спиной к шершавому стволу. Закончив все приготовительные процедуры по разведению костра, Матвей взял нож и направился к убитому зайцу. Долго стоял над пушистым комком, раздумывая, как приступить к неприятному делу. Протянув руки к огню, Вика молча наблюдая за его действиями. Роль мясника нравилась Матвею всё меньше и меньше, чаша его размышлений всё больше склонялась в гуманитарную сторону, он уже хотел плюнуть на всё это дело и лечь спать голодным, как перехватил насмешливый взгляд девчонки. Сия представительница женского пола была уверена, что сильная половина их невольного дуэта не решится на столь кровавое дело. Однако девочка недооценила принципиальную важность слова «слабо» в мужском обществе. Нерешительность Матвея как ветром сдуло, он наклонился и, к ужасу Вики, решительно отрезал бедному зайцу голову, и чтобы не смотреть в глаза невинно убиенной им зверушки, отбросил голову далеко в сторону.
Дальше дело пошло быстрее. Шкуру мальчик снимал уже без ненужных душевных содроганий. Из принципа. Парень он вообще или где? К тому же здравый смысл подсказывал, что без еды они и двух дней не протянут в этой снежной глухомани. А они должны были выжить и добраться до своих родителей. В мальчишеском теле пробудился дремавший доселе древний инстинкт сохранения собственной жизни. А этот инстинкт никак не сочетался с таким понятием как милосердие.
Не вынимая внутренностей, он насадил заячью тушку на заострённую с одного конца зелёную ветку. Установил возле костра две рогатины и водрузил на них импровизированный вертел с окровавленной заячьей тушкой.
Смотреть на эти жуткие экзерсисы Вика, истинный ребёнок городской цивилизации, не хотела. Она прикрыла глаза, но изредка, снедаемая любопытством, столь же древним и весьма живучим инстинктом, вполглаза наблюдала за действиями двенадцатилетнего охотника. И сама не заметила, когда мясо на вертеле потемнело, покрылось характерной корочкой и начало распространять чудесные ароматы. То, что висело сейчас над костром, уже мало походило на недавно убиенную милую зверушку. Это было то самое жаркое, что подавалось к столу в праздничные дни в семье Вики. Матвей срезал полоску мяса с верхней, уже пропечённой части тушки и, обжигаясь, дуя на пальцы, впился зубами в ароматно пахнувшее мясо. Девочка сглотнула слюну. Есть хотелось ужасно.
– Офигенно вкусно! – Матвей высоко заценил свои кулинарные способности и потянулся за следующей порцией. – Бросать мясо глупо.
– Глупо жить по фильмам. – Вика знала откуда росли ноги позаимствованной Матвеем цитаты. Её родители частенько пересматривали «Особенности национальной охоты». А заодно припомнила Матвею Винни-пуха.
Девчачьи подковырки мальчика абсолютно не задевали, они просто пролетали мимо его ушей. Процесс поглощения реально вкусной еды был намного интереснее. Матвею пришло в голову разнообразить сей процесс парочкой актёрских этюдов. Челюсти задвигались активнее, перемежаясь со стонами пищеварительного экстаза.
– Умм, ничего вкуснее в жизни не ел. Пища богов!
Справедливости ради – Матвей не сильно грешил против истины. Свежее мясо, приготовленное на открытом воздухе, да с нагулянным аппетитом, казалось более лакомым блюдом, чем шашлыки на майские праздники. Сейчас ему действительно казалось, что именно такую пищу ежедневно употребляют божества на завтрак, обед и ужин.
– Дай мне, – неожиданно попросила Вика.
Матвей усмехнулся, но ответных подколов кидать не стал. В том, что его хитрость удастся, сомнений не возникало. Он протянул отрезанный кусок той, которую обязан был защищать и обеспечивать провиантом. В ответ на его старания незамедлительно прилетела очередная порция иронии.
– То же мне кулинар от Мишлена. Посолить забыл.
Слова «благодарности» пролетели мимо мальчишеских ушей. Комплиментом своим поварским способностям Матвей счёл аппетит, с которым Вика уплетала его жаркое.
По окончании трапезы мальчик снял тушку с вертела, остудил в снегу.
– Килограмма на два потянет, – заявил он Вике, прикидывая на вес жареную заячью тушку. – Еда на два дня у нас имеется. А там видно будет.
По-хозяйски, он засунул собственноручно добытый провиант в рюкзак. Утолив голод, они удобно устроились на лежанке, накинули на себя шубу и вскоре уснули. Эта ночь тоже прошла тихо и спокойно.
Поутру, погрузив шубы на санки, дети тронулись в путь. В середине дня они вышли к берегу реки, и удивительное дело, вышли прямо к месту катастрофы Боинга, на котором они летели во Владивосток. Чтобы понять, что это именно то самое место, где упал авиалайнер, не нужно было быть Шерлоком Холмсом. Разбросанные повсюду поломанные самолётные кресла, сумки, вещи пассажиров, обрывки целлофановых пакетов, лежавшее чуть поодаль на льду крыло самолёта – каждая деталь буквально кричала о развернувшейся здесь недавно трагедии. Громадную полынью, в которой видно исчез Боинг, уже затянуло тонким льдом. Вокруг ни единой души, ни пассажиров, ни спасателей. Подавленные увиденным, дети подошли к берегу ближе, внимательно прислушиваясь, не раздадутся ли откуда-нибудь человеческие голоса. Ничто не нарушало окружающую тишину. Растерянно озираясь на брошенные вещи пассажиров, дети обошли место падения Боинга, медленно пересекли ледяную поверхность крупной реки и оказались на восточном берегу Енисея. По-прежнему никого не было видно. Безмолвие царило и на этой стороне.
– Ушли, – разочарованно выдохнул Матвей. – И кажется, больше не придут.
– Что же нам теперь делать?
Матвей, задумавшись, отвёл взгляд, поднимая его выше, к верхушкам деревьев, чтобы Вика не заметила, как он расстроен, и не упала духом еще больше. Помощь, на которую он так полагался, оказалась миражом, и надеяться теперь придётся только на самих себя.
– Пойдём на юг. На юге тепло, а где тепло, там и люди. – Он изо всех сил старался выглядеть уверенно. – На севере, кроме тайги, ничего нет. И там тоже ничего нет.
Рука его вскинулась в восточном направлении и вдруг зависла в воздухе. Взгляд Вики словно магнитом потянулся за указующим перстом, но ничего обнадёживающего в той стороне не обнаружил.
– На юг так на юг, – покорно вздохнула девочка.
В её представлении юг ассоциировался с крымским побережьем, Чёрным морем и Артеком, где она провела прошлое лето.
– На юге тепло, а где тепло там…
– Подожди! – не дал договорить ей Матвей свою же фразу. – Следы!
– Тут кругом следы, – Вика равнодушно пожала плечами.
– Ты не поняла. Это лыжные следы.
Во взгляде девочки по-прежнему отражалось непонимание. Матвей начал рассуждать вслух.
– Вспомни, по радио мы слышали, спасатели прибыли сюда на вертолёте, так?
– Так.
– И улетели тем же способом, так?
– Так, – снова эхом отозвалась Вика, всё ещё не понимая, куда клонит её спутник.
– Добраться сюда на лыжах мог только кто-то из близживущих. Уверен, это охотник или кто-нибудь из местных примчался на катастрофу посмотреть. Вряд ли местная жизнь изобилует горячими событиями.
Чтобы девочка быстрее поняла последовательность логических измышлений, он произнёс невообразимо ужасную для всего поколения нулевых фразу.
– Тут же нет интернета, представляешь?
– Представляю, – печальным эхом отозвалась Вика.
– Мы пойдём по этим следам, и они выведут нас к деревне, или к поселению какому-нибудь.
– Это точно не спасатель, а кто-то из местных. Без интернета же от скуки помереть можно, – ухватила наконец Вика суть его мыслей. – Деревня где-то рядом.
Она, словно заправская ищейка, повела носом – не тянет ли откуда-нибудь дымком от деревенской печи или запахом жареной картошки? Глядя на неё, Матвей едва скрыл усмешку.
– Рядом? По таёжным параметрам «рядом» понятие растяжимое. В плюсе у нас один факт – мы теперь точно знаем, куда идти.
Приободрённые вновь воскресшей надеждой, Матвей и Вика двинулись вдоль лыжной колеи. Две тонкие полоски змейкой исчезали в лесной глуши. Дети, конечно, понятия не имели, что, перейдя реку, они оказались на территории, которую контролировала другая стая волков. Ничего не зная о местном разделе сфер влияния, мальчик и девочка продолжали путь, двигаясь по лыжной колее, проделанной человеком, явно не принадлежащим к числу спасателей. Чем дальше дети уходили в таёжную глушь восточного берега могучей сибирской реки, тем больше в этом убеждались. Следы неожиданно разделились. На снегу чётко обозначилось присутствие второй лыжной пары, которая сворачивала вправо к опушке. Матвей застыл, призадумавшись, словно витязь на распутье у древнего камня, где расписывались последствия неправильно выбранного пути.
– Не понял. Куда идти? Их что двое было?
– Давай не будем никуда сворачивать, – предложила Вика, – пойдём по прямой. Так короче будет.
Матвей молча кивнул, и путь был продолжен по прежним следам. Когда миновали опушку, дети с удивлением заметили, что следы снова соединились.
– Что за фигня тут происходит? – Матвей остановился, снял шапку, вытер пот со лба. – Сходятся, расходятся, ничего уже не понимаю.
– Это один охотник, – вдруг сказала Вика. – Туда и обратно шёл по своему следу. А свернул из любопытства.
– Или капканы проверить, чего зря по лесу шататься.
Матвей нахлобучил шапку, бросив удивлённый взгляд на Вику. Логичность мышления десятилетней девчонки поражала его уже не впервые.
К вечеру они встретили волка. Вика заметила его первой. Серый зверь стоял на холме возле огромной сосны и провожал их пристальным взглядом.
– Матвей, – испуганно прошептала девочка. – Они всё-таки нас преследуют.
Мальчик внимательно посмотрел на одиноко стоявшего хищника. Хотя, если верить гордо торчавшему вверх серому хвосту, одиноким этот волк точно не был.
– Он не похож на тех. Видишь, шерсть не серо-бурая, а серебристо-серая, и подпалины на боках другого цвета. По ходу, он из другой стаи. Не переживай, – постарался подбодрить он напарницу, – пока нам нечего бояться. Эти разбойники никогда не нападают поодиночке, только в стае они смелые.
Волк, словно понял человеческую речь, поднял морду вверх и протяжно завыл.
– Видишь, банду свою созывает. Сейчас я ему настроение испорчу.
Матвей снял с санок предусмотрительно заряженную малокалиберную винтовку. Сухо щёлкнул выстрел. Волк подпрыгнул на месте, и, хромая, скрылся за деревьями.
– Передавай привет дружкам! – крикнул вслед мальчик. – У меня на всех хватит подарков.
Винтовка вновь заняла своё место на санках, рядом с охотничьим ружьём. Тащить на себе всю амуницию мальчику было тяжеловато. Потом Матвей подумал о необходимости разъяснить свой поступок. Ясен пень, не смотрит девчонка передачи про животных ни по телику, ни в сети, и стопудово, только в тик-токе да инсте шарится. А выглядеть кровожадным в её глазах – то ещё удовольствие.
– Таким надо сразу дать понять, что мы добыча не по их зубам. Звери уважают силу.
Вика не стала спорить, хотя осталась при своём мнении. Зачем драться, кусаться, стрелять, когда любые разногласия можно разрешить мирным путём?
Начинало темнеть. Пора было устраиваться на ночлег, процедура подготовки к нему уже была привычной: наломать еловых веток для подстилки и развести костерок. Матвей дожарил над огнём оставшуюся после вчерашнего ужина часть зайца, так как тот внутри оказался сыроватым. Отрезал ножом филейную часть и…
– Что это? – с удивлением спросила Вика.
За куском мяса тянулось нечто напоминающее мягкий резиновый шланг. Незадачливый повар, казалось, был удивлён и смущён не меньше девочки.
– Что-то мне подсказывает, это кишки.
– Ты что, пожарил зайца вместе с внутренностями?!
– Откуда мне было знать, что их вытаскивать надо? – Матвей невозмутимо отрезал ненужную часть от съедобной. – Если ты знала о таких нюансах, чего молчала?
Вика помотала головой.
– Я не знала. Нам с папой всегда готовила мама. – Она взяла протянутый кусок мяса, придирчиво разглядывая, не висит ли на нём что-нибудь ненужное. – И зайцев она не готовила.
– Аналогично.
При воспоминании о маме Матвей снова почувствовал в груди щемящую тоску. Ему так её не хватало. Наверно, сейчас она бы гордилась им. Он сумел выжить, даже вот дичь добыл. Грустно вздохнув, Матвей вгрызся в слегка жестковатое мясо.
– С кишками или без, всё равно вкусно. Главное до людей добраться. Зато потом мы с тобой будем ржать над всей этой фигнёй.
– Хотелось бы. – Вика протянула руку за следующей порцией. – Только сейчас мне не до смеха.
– Мне тоже.
Матвей отрезал полоску мяса Вике, потом себе. Дети с аппетитом жевали свой поздний ужин, хотя за эти таёжные дни их обычный городской распорядок дня коренным образом сбился, и такие понятия, как «завтрак, обед, ужин» заменило обыденное «надо поесть». Ощущение сытости после утолённого голода и относительного покоя потянуло Вику на размышления. Подложив под голову снятое покрывало, она облокотилась на ствол дерева.
– Знаешь, что я поняла? – Не дождавшись ответа от напарника, сама же ответила: – В реале приключения совсем не интересное дело.
– Ещё бы! – согласился Матвей, активно двигая челюстями. – Или ты съешь кого-нибудь, или этот кто-нибудь съест тебя. Что тут может быть интересного?
На этой ноте детские размышления и завершились, уступив место насущной проблеме. Вика грустно вздохнула.
– Я хочу домой.
– Будет у нас дом, скоро. Нам немного осталось.
Он как заправский хозяин убрал остатки ужина в рюкзак, прикинув в уме, что этого им хватит ещё на один день. Затем подбросил веток в костёр, перезарядил ружьё осветительным патроном. Если придётся обороняться от волков, то жахнуть по ним в темноте ракетой будет более эффективно. И шуму много, и освещение не помешает. На всякий случай ружьё расположилось в доступной досягаемости, на расстоянии протянутой руки. Вика уже нырнула под спасительное тепло шубы. Матвей лёг рядом. Прижавшись друг к другу, дети крепко уснули.
Ночью огонь в костре погас, затем перестали тлеть угли. Но разбудил мальчика не холод. Сквозь сон ему почудился приглушённый хруст сломанной под снегом ветки. Он открыл глаза, напряженно вслушиваясь во мрак тёмной ночи, но подозрительный шум больше не повторялся. За плотным занавесом еловых веток, прикрывающих их ночлежку, царила оглушительная тишина. Матвей решил, что ему показалось, и закрыл глаза, пытаясь снова заснуть. Возбуждённое напряжение не отпускало, мозг лихорадочно обрабатывал поступающую извне звуковую информацию, а чувства, как это происходит во время опасности, обострились до предела. В почти не тронутой человеком таёжной глуши, набитой всякого рода дикими зверями, включая кровожадных и опасных хищников, двенадцатилетний подросток, сам того не подозревая, медленно превращался в одного из них. Иначе тут было не выжить.
Обработка внешних данных завершилась, и Матвея словно током ударило. Он вдруг ясно ощутил присутствие какого-то крупного существа. От выброшенного в кровь адреналина сердце бешено заколотилось, глаза мгновенно раскрылись, сомнений больше не было – кто-то, раздвинув ветки, вторгся в их еловый домик. Этот кто-то очень большой, и он совсем-совсем рядом. Матвей медленно протянул руку к охотничьему ружью и тихо прошептал:
– Вика, Вика, проснись.
А ей в эти минуты снился родной дом. Мама пекла блинчики, любимый йоркшир Линда прыгала рядом, радостно виляя хвостом. Было так хорошо, тепло, радостно, что просыпаться и возвращаться в суровую действительность Вика упорно не хотела.
– Ну что еще? Я хочу спать, – недовольно пробормотала она сквозь сон
– Вика, здесь кто-то есть, – повторил настойчиво Матвей.
Тревожные нотки в его голосе заставили Вику широко распахнуть испуганные глаза. Мама и Линда разом улетучились. Девочка вся подобралась, пытаясь разглядеть что-нибудь в кромешной тьме. Ночь выдалась безлунная, а длинные ветви пушистой ели преграждали доступ в их временное убежище проникновению малейшего ночного освещения. Она не могла разглядеть даже лица Матвея.
– Может тебе показалось? – со страхом и одновременно с надеждой в голосе прошептала она.
– Нет, не показалось, здесь кто-то стоит.
От этих слов глаза у Вики от страха стали еще больше.
– Зажги спички.
Матвей подтянул ружьё к себе. Указательный палец лёг на спусковой крючок. Кромешная тьма скрыла все краски, но мальчик кожей чувствовал близкое присутствие какого-то огромного существа. В натянутом как струна напряжении Матвей готов был выстрелить в любую секунду.
Вика нащупала коробок спичек в рюкзаке и достала из него большую, длиной в три пальца, сибирскую спичку. Серная головка ярко вспыхнула, высветив под еловыми ветвями то, от чего дети пришли в неописуемый ужас.
В двух шагах от них стоял огромный амурский тигр. Для того чтобы разглядеть детей, ему не требовались подручные светящие средства – отличное зрение позволяло видеть в ночной темноте. От вспыхнувшей спички полосатый зверь напряжённо дёрнулся, готовый сорваться с места в любую секунду. Сибирские тигры, в отличие от индийских, на людей не охотятся, и этот вовсе не собирался нападать; но подобно всем существам кошачьей породы был чрезвычайно любопытен, и снедаемый этим то ли порочным, то ли необходимым для существования чувством, он и пришел посмотреть, что делают здесь в безлюдной таежной глуши человеческие детеныши. Взрослых-то особей он при встрече в тайге всегда стороной обходил, хорошо зная, чем может закончиться для него подобная встреча.
Нежданный визит хищного ночного гостя трёхметровой длины застал детей врасплох, от испуга они впали в состояние оцепенения. Шокирующее событие заклинило мозг, он уже был не способен посылать сигналы мышцам. Отчаянный крик Вики, первой пришедшей в себя, вывел Матвея из замешательства. Он тоже закричал и, даже не целясь, нажал на курок ружья. В ночной тишине грохот от выстрела показался особенно ужасающим. Из ствола молнией вылетела ракета, с шипением пронеслась мимо морды хищника и, срикошетив о ствол соседней сосны, взвилась высоко в небо. Тигр испуганно отпрянул назад. Ракета, щелкнув, осветила всю местность. В этом ярком свете дети увидели быстро убегающего в чащу леса тигра.
– Ну и страхи! – выдохнул с облегчением Матвей и сразу постарался успокоить Вику: – Можешь не бояться. Я точно знаю, наши, то есть, амурские тигры на людей не нападают.
– Ага, это ты себе скажи. Орал так, что бедный тигр едва ноги унёс. Ты и меня, между прочим, напугал. – Очередная порция иронии помогла Вике успокоиться. – Слушай, Матвей, если наши тигры, как ты говоришь, не нападают на людей, чего тогда этот сюда приперся?
– Если б я здесь жил, тоже наверно из любопытства попёрся глянуть, что за чудики городские по моему району шастают. – Матвей встал и занялся погасшим костром. – В этой глухомани свои развлечения, иначе тут от скуки помереть можно.
– Суперское развлечение! Нас до смерти перепугал, сам чуть не получил ракетой по лбу. Кстати, а почему ты не попал в него с такого расстояния. – Занявшееся пламя осветило появившееся насмешливое выражение на лице Вики. – Помнится, кто-то хвалился, что отлично стреляет.
– Просто я в последний момент вспомнил, что тигры занесены в Красную Книгу, – соврал Матвей.
– Ты случайно про Красную Книгу вспоминал не тогда, когда вопил как псих?
Настроение у Вики улучшилось, страхи и прочие неприятные волнения улеглись и остались в прошлом, и почему бы теперь не заняться любимым делом – поиздеваться над промахами незадачливого представителя мужского роду-племени.
– Пора спать, – перевел разговор в деловое русло Матвей. – Думаю, после того шума, что я сотворил, ни одна тварь сюда больше не сунется.
Сделав полезное дело, он нырнул в тепло овчинной шубы. Оранжевые языки пламени весело лизали сухие сосновые ветки, освещая временное убежище. Под уютное огненное потрескивание, дети снова заснули. Остаток ночи прошёл спокойно.
*****
В эту ночь в тайге горел ещё один костёр, своим пламенем согревая двух охотников. Макар и Василий после длинного перехода устроились на ночлег на пригорке. Открытое пространство было выбрано ими неслучайно, а в целях безопасности, если какому-нибудь шатуну вдруг напасть вздумается. Нападение из засады один из самых излюбленных способов охоты у медведей, и бывалым охотникам это конечно было прекрасно известно. Потому и расположились они на свободной от лиственниц и сосен возвышенности, на открытой местности будет время среагировать в случае медвежьей атаки. Да и Мухтар, чуть что загодя даст знать, собачий нюх не чета человеческому.
В середине ночи Макар проснулся, подбросил веток в костёр и отошёл в сторонку нужду малую справить. Вдруг вдали над верхушками деревьев он увидел свет взвившейся к небу сигнальной ракеты. Удивлению Макара не было предела. Ракету мог выпустить только человек и только в случае беды. Макар натянул штаны и поспешил обратно.
– Василий, Вася, проснись! – в возбуждении принялся он тормошить спящего приятеля. – Варвара-то точно сказывала, неладное что-то со Степаном.
– Да не ори ты. Говори толком, что случилось-то? – недовольно проворчал охотник, с трудом разлепляя слипшиеся от сна веки.
– Ракету я видел. Степан это стрелял, кроме него, там никого быть не должно.
– Ракету видел?! – всколыхнулся Василий. – Далёко?
– Километров тридцать будет. Поспешать нам надо.
Макар суетливо торопил приятеля. Оба охотника понимали, что просто так, забавы ради, в дремучей тайге никто не будет запускать сигнальные ракеты в небо.
– Да, поспешать надо. Но не сейчас. Ночь кругом, темень, ориентиров не видно. Заплутаем, только хуже будет.
– Так что же делать-то? – Макара от волнения прямо-таки трясло.
– По утрянке пойдём. Как светать начнёт, так и пойдём. Быстро пойдём, успеем.
Порешив на том, охотники снова улеглись спать. Только от волнения никак не удавалось заснуть. Охотники вдруг ясно учуяли запах смерти, и шёл этот запах с той, западной стороны, куда они направлялись. Если Степан погиб, кто тогда взывал о помощи? Ведь там, в таёжной глуши, никого кроме Степана быть не должно. Проведя в дикой тайге почти всю жизнь, охотники фактически с ней слились. Они всё сильнее чувствовали идущую с западной стороны холодную энергию смерти. Но рядом с ней явно ощущалась и живая энергия. От столь явной несостыковки мысли путались, отгоняя сон. В сумбурном хороводе раздумий настойчивым метрономом выстукивала она мысль – успеть бы!
*****
Серое утро следующего дня Вика и Матвей встретили уже в пути. Проснулись они рано, и несмотря на ночную встречу, принесшую им столько волнений, прекрасно выспались. И сейчас довольно бодрым шагом, если так можно было назвать бесконечное выпрастывание ног из глубокого снега, топали вдоль лыжных следов. Два дня в глухом лесу, а они живы-здоровы. Осознание этого факта настроило детей на оптимистический лад. Знай они суровые реалии этих краёв лучше, не торопились бы радоваться.
Спустя час к месту их последней ночёвки подошла стая волков. Двенадцать серых разбойников, обнюхав место под елью, приступили к дневной охоте. По следу детей их вёл припадавший на заднюю лапу вожак. Ему не терпелось отплатить обидчику, а заодно показать стае, что вожак способен найти для них еду.
Не подозревая о нависшей над ними опасности, дети продолжали идти вперёд. Матвей, тащивший за собой санки, остановился, вытирая пот со лба.
– Всё, два часа почти идём, не могу больше.
Он огляделся, выискивая место для привала. И вдруг за спиной раздался вскрик Вики.
– Волки!
Матвей дёрнулся как от удара и обернулся. Пригнув носы к снежному покрову, волки трусцой бежали по их следам. Вожак, заметив человеческих детёнышей, замер, оценивая обстановку. Подчиняясь своему лидеру, остановилась и вся стая.
– Бежим! – в панике засуетилась Вика.
Матвей остановил её движением руки.
– Нет смысла, они нас быстро догонят. Я поговорю с ними на их языке.
Он перевёл взгляд на санки, где поверх шуб лежало скреплённое веревками оружие.
– Опять будешь стрелять?
– Эти твари понимают только язык силы.
Пока Матвей вытаскивал из-под верёвок винтовку, в памяти всплывали пояснения инструктора на школьных соревнованиях, что гладкоствольное охотничье ружьё даёт мощный результат стрельбы только на коротких дистанциях, но при дальности расстояния его поражающая способность невелика. А вот патрон у нарезной мелкокалиберной винтовки хоть имеет малюсенький, по сравнению с охотничьим боеприпасом размер, летит гораздо дальше. Пуля двигается вращательно, что обеспечивает дальность стрельбы почти на полтора километра. А от волков их отделяло сейчас метров двести, не больше.
Волки тоже без дела не стояли. Они уже поняли, что предстоящей добычей станут беззащитные человеческие детёныши. Сопротивление с их стороны никак не ожидалось. По сигналу предводителя стая неспешно двинулась вперёд. Торопиться было некуда, потенциальная добыча не умела быстро бегать, да к тому же она и не собиралась бежать. Умнейшие лесные хищники чувствовали это. Не сводя глаз с будущих жертв, со вздёрнутыми в боевом запале хвостами волки медленно ступали по хрусткому снегу. Движение это остановил сухой щелчок выстрела. Пуля впилась в ближайшую к вожаку пихту, расщепив её кору. Матвей целился в вожака, но не учёл траекторию полёта пули и промахнулся. Волки насторожено замерли. Добыча оказалась не столь беззащитна. Шерсть на загривке вожака вздыбилась, он повелительно тявкнул и первым двинулся вперёд. Но хитрый волк шёл, прикрываясь деревьями. Стая послушно последовала за ним. Снова щелкнул выстрел. По левую от вожака сторону взвыла от боли и закружилась юлой на снегу смертельно раненая молодая волчица. Волки всегда быстро реагировали в случае потенциальной опасности, правильно оценивая ненужные риски, и на этот раз они нерешительно замерли и в ожидании команды на дальнейшие действия уставились на своего лидера.
Злобный взгляд предводителя волчьей стаи впился в мальчика. Вожак не забыл прежнюю обиду, нанесенную ему этим наглым детёнышем человека. Пуля в лапе ещё давала о себе знать. Это глупые люди считают медведя хозяином тайги, а на самом деле это они, волки держат тут власть. Стая волков может расправиться в тайге с кем угодно, и что ей эти двое слабых заморышей. Правда, они посмели огрызнуться. Но сейчас вожак им докажет, кто сильнее. Дело пошло на принцип.
Голодная стая продолжила наступление и снова получила отпор. Оглушительно грянул новый выстрел – из охотничьего ружья. Матвей быстро учился, шестым чувством осознав, что в этом безмолвном противостоянии между человеком и зверем в данную минуту потребовался более весомый аргумент. Молодой самец с правой от вожака стороны, коротко взвизгнув, подпрыгнул на месте и повалился на снег. Столь громогласное сопротивление произвело сильный эффект. Стая, потеряв двух своих собратьев, врассыпную бросилась в чащу леса. Матвей довольно усмехнулся.
– Получили? А ты бежим, бежим. Пошли!
Из груди Вики вырвался такой сильный вздох облегчения, словно она всё это время не дышала.
– Уф, убежали наконец.
Она разжала сцепленные в страхе пальцы и потопала за Матвеем.
Мальчик рано праздновал победу. Уязвлённый вожак не думал отказываться от добычи. Стоило детям пойти вперёд, как стая, сплотившись, двинулась за ними. Видя спины людей, волки неуклонно сокращали дистанцию. Они были готовы напасть в любой момент.
Звериное чутьё мальчишки обострилось до такой степени, что он безошибочно определял критическое расстояние, когда волки от молчаливого сопровождения могли перейти к молниеносной атаке. Несколько раз Матвею приходилось останавливаться и палить из винтовки. Одиночный выстрел при сложившихся обстоятельствах зверей бы не остановил. Запас патронов для мелкашки стремительно таял. Несмотря на потерю ещё двоих членов своего сообщества, вожак упорно вёл стаю за детьми. Он понимал, сопротивление не продлится вечно.
Понимал это и Матвей, мечтая разделаться с главным зачинщиком, лидером стаи.
Но возглавить сообщество сильных, ловких и хитрых зверей мог только тот, кто на самом деле сильнее, ловчее, хитрее прочих претендентов. Этими качествами в полной мере обладал матёрый волк, которому удавалось ускользать от винтовочных выстрелов. Он на собственной шкуре испытал, какую опасность представляет палка в руках молодого человеческого самца, и при всей своей смелости был достаточно осторожен.
Винтовка через некоторое время полетела в снег. Мальчик с сожалением расставался с оружием, ставшее бесполезным – патроны к нему закончились. Волки почуяли ослабление сопротивление, дистанция между ними и детьми начала сокращаться ещё быстрее. Пытаясь сэкономить охотничьи патроны, Матвей заряжал ружьё сигнальными ракетами. Волки ловко ускользали от брызгающих искрами маленьких снарядов, запас которых, увы, тоже оказался невелик и быстро иссяк. Наступившая тишина давила на уши не меньше, чем грохот от выстрелов, она несла в себе опасность и угрозу нового нападения. Серые звери, заметив, что огненные шарики в них больше не летят, осмелели. Они подошли совсем близко, и мальчик вынужден был потратить ружейные патроны. Потеряв ещё одного собрата, волки на время отступили.