Она подошла к окну, окно было закрыто снаружи чем-то по типу железных ставней, было ясно, что таким путем не выбраться. Значит, остается только дверь.
Дверь была, конечно же, заперта. Мила вытащила шпильку из волос, после обучения у Николая Петровича она всегда была с ней, и без особого труда открыла замок.
Коридор был небольшой, в конце была лестница. Скорей всего, это двухэтажный дом, догадалась Мила. Царила гробовая тишина, казалось, будто никого нет и все о ней забыли. Что же, надо попробовать спуститься вниз.
Она без труда осторожно, на носочках, достигла лестницы. выглянула аккуратно вниз. Практически напротив была входная дверь, но там стояли два мощных охранника с оружием. Через них ходу не было, спуститься вниз незамеченной не удастся. Значит, надо искать другие пути.
Также почти неслышно Мила начала обследовать имеющиеся на этаже комнаты, их было немного – пять штук. Все они были пусты, с глухими окнами. В одной из комнат была ванная. Мила проникла туда и – о чудо! В ванной было небольшое окно, простое стеклянное.
Учитывая свои небольшие габариты, Мила примерилась. «Должна вполне поместиться», – подумала она.
Взяв стул из комнаты, она так же едва слышно забралась на него, открыла окна и полезла наружу.
Она оказалась права: дом действительно был двухэтажный, ванная выходила на крышу, которая была под сильным уклоном.
Мила аккуратно выбралась и, еле удерживаясь, почти ползком добралась до края крыши.
Внизу обстановка была, мягко скажем, необнадеживающая. Стояло много бронированных грузовиков. Рядом было огромное здание, похожее на склады, туда постоянно заходили и выходили люди в масках, как будто в химической лаборатории, чтобы не заразиться.
«Куда же я попала, – думала про себя она, – похоже, здесь какая-то лаборатория или что-то в этом духе.»
Территория была большой, но полностью изолирована от мира огромным каменным забором, на самом верху которого была металлическая проволока, скорей всего, под током.
«Почти как тюрьма», – подумала она про себя. Но должен же быть какой-то выход отсюда. Она стала сверху наблюдать за этим бесконечным движением, что творилось внизу.
Вот она увидела, как подъезжает очередной бронированный грузовик, из него выскочили люди с автоматами и в форме, похожей на военную, они стали выгружать какие-то огромные металлические ящики и носить в лабораторию.
Вдруг она услышала голос за спиной, нет, этого не может быть…
Глава 22
– Да, детка, ты оказалась проворней, чем я думал.
Это был Николай Петрович.
– Если не хочешь разбиться или чтобы тебя подстрелили, как курицу, придется вернуться назад, – сказал он из того самого окна, откуда Мила с таким трудом выбиралась.
– Зачем вы все это делаете?
– Ты будешь разговаривать на крыше? Я бы не советовал, там слишком опасно для жизни да и охрана снизу не станет разбираться, кто ты, убьет наповал – и все. Мальчики – отличные солдаты, они не промахнутся. Так что вам, сударыня, лучше вернуться, если хотите еще хоть раз увидеть дорогих вам людей и этот мир.
Ничего не оставалось, как поступить так, как говорит Николай Петрович.
Не успела влезть обратно, как два костолома скрутили ей руки и на этот раз надели наручники.
– Придется держать вас в карцере, мадам.
– К чему это все, что вы от меня хотите? Если вы ищете отца, то по вашей милости я сама не знаю, где он и что с ним.
– Ты, деточка, кажется, забыла все, чему я тебя учил и что говорил, выкинула наши часы, которые являлись условной связью, увидев своего папеньку, сразу забыла об измене Родине.
– Какая измена, о чем вы говорите? Я знаю, каковы истинные лично ваши мотивы. Вы печетесь больше о своем самолюбии, чем о своей Родине. Это вы предатель, а не я и не мой отец!!!
– За такие речи, деточка, я могу упечь тебя – и надолго. И ни твой папаша, и ни твой дружок тебе не помогут. Кстати, именно твой дружок и сдал нам тебя.
– Я вам не верю!!! Вы что-то сделали с ним! И вообще, если вы действительно так сильно любили мою мать, зачем вы мучаете нас, даже в память о ней оставьте нас в покое!!!
– Любил я твою мать или нет, уже давно не имеет никакого значения, она сама сделала свой выбор, связав свою жизнь с преступником. Так же, как и ты, сделала свой выбор сама, детка. Я пытался сделать из тебя союзника, но ты выбрала другую сторону, поэтому не обессудь, но я буду докладывать о тебе как о дочери и пособнице государственного преступника.
– Делайте, что хотите, я все равно не могу остановить ваше безумие. Но моя семья ни в чем не виновата перед страной, а уж перед вами тем более. Отец рассказал мне, что все это ради вашей личной мести. Вы не смогли принять выбор моей мамы, более того – вы пытались ее изнасиловать!!!
Николай Петрович жестом показал своим сотрудникам, чтобы они удалились и оставили его наедине с Милой. Милу со скованными наручниками руками привязали к стулу, на этот раз освободиться не представлялось возможным.
– Твоя мать была глупой бабой, она не могла различить добро и зло. Я любил ее, а она предала меня с моим же лучшим тогда другом, они оба предатели и достойны наказания. А ты отпрыск этих предателей. Я всех вас раздавлю!
– Вы больной и одинокий человек, мне искренне жаль вас.
– Ах ты соплячка, как ты смеешь жалеть меня? Кто я и кто ты, да я в один миг раздавлю тебя, как муху.
– Что же вам мешает? Сделайте это прямо сейчас.
– Это будет слишком легким для тебя освобождением. Мне нужен твой отец, и ты скажешь, где он. Сама ты мне не нужна, ты и так сгниешь в тюрьме как дочь и пособница предателя. Если ты не скажешь, где твой отец, твоего дружка я прикончу прямо здесь и сейчас.
– Но я еще раз вам повторяю, я не знаю, где он. Я сама волнуюсь за его жизнь. После вашего нападения на наш дом у меня нет связи с ним!!! Что вы сделали с Максимом?
– Пока этот щенок жив, он может еще пригодиться нам, как и ты. Кстати, твой дорогой мальчик предал тебя, передав нам в руки.
– Вы заставили его, я вам не верю, сам бы он никогда не сделал ничего подобного!
– Ах, наивная молодежь… Ты такая же глупая, как и твоя мамаша. Сейчас у меня, к сожалению, нет времени более с тобой разговаривать, есть более срочные дела. Я вернусь вечером и продолжим наш разговор, а ты пока посиди и подумай. Взвесь все, пока есть время, все расскажешь мне вечером.
– Но мне нечего вам сказать. Я ничего не знаю. Я всего лишь жертва ваших интриг.
– Ну посмотрим.
Он вышел явно раздраженным, через несколько секунд появились его солдаты и перетащили Милу в комнату, и впрямь похожую на карцер. Шансов выбраться оттуда не было никаких.
Комната была сырой и холодной, вместо окна – маленькое отверстие размером с ладонь с решеткой. На полу не было ничего, так что пришлось садиться на голый каменный пол.
Посидев так некоторое время, Миле казалось, будто прошла вечность. Было сыро и холодно, хотелось есть и пить. Запястья ныли от наручников. Нынешнее положение было явно удручающим. К тому же бесконечно гнетущие мысли не давали покоя. Общение с Николаем Петровичем явно ничего хорошего в будущем не сулило. Он работает на власть страны, где Мила и ее семья родились. К тому же он является ее заслуженным работником. Понятно, что ему удалось воспользоваться служебным положением и очернить всю ее семью в глазах родного государства. Но что могла сделать она, хрупкая девушка, против этой машины, уничтожающей всех врагов на своем пути? А, учитывая данную ситуацию, Мила и ее семья являются врагами государства.
Мила начинала вспоминать прочитанные ею в молодости и детстве книги. Она думала, сколько таких вот судеб было загублено ради чьих-то корыстных целей. Как можно оправдаться и доказать, что все это ложь, что все это сфабриковано одним человеком ради личной мести?
А Максим, что они с ним сделали? Николай Петрович говорил, что это он привез ее сюда. Да, она не отрицала этого, но, учитывая состояние, в котором он был, они что-то сделали с ним, заставили. Или это гипноз. Мила читала про такое в книжках и слышала, что сотрудники спецслужб активно этим пользуются. Да, точно, скорее всего, его загипнотизировали, сам он не мог по своей воле сделать ничего подобного.
Николай Петрович сказал, что Максим пока жив, значит, он где-то здесь. Если, конечно, его словам можно верить. Господи, как же нам выбраться отсюда, должен же быть какой-то выход, из любой ситуации всегда есть выход.
В таких размышлениях Мила и провела несколько часов. Время в этой комнате потерялось окончательно, она не могла сказать точно, сколько она тут просидела. Судя по крохотному отверстию в стене, имеющего подобие окошка, на улице было уже темно.
От голода и холода Милу уже начало трясти.
Глава 23
Время продолжало казаться бесконечностью, минута, проведенная здесь, в этом месте, казалась вечностью. Мила чувствовала, как ее начало знобить, все тело ломало. «Вот только этого мне еще и не хватало», – гнала она прочь от себя мысли о болезни.
Вот наконец она услышала, как отпирается засов. Мила почувствовала, как все начинает плыть в глазах, она потеряла сознание.
Очнулась Мила в комнате на кровати. Напротив сидел Николай Петрович.
– Ну что, красавица, наконец-то пришла в себя?
– Что… что случилось? – еле-еле промямлила Мила.
– Твой запас прочности оказался никудышным, несколько часов в камере и ты сразу же ослабла. А ведь тебе всю оставшуюся жизнь, может быть, придется жить в таких условиях, ненадолго же тебя хватит, детка. Через месяц-другой концы отдашь.
– Что вы такое говорите, зачем вы пугаете меня?
– Я не пугаю, такое неяркое будущее ждет дочь преступника. Но, конечно, я могу изменить твою судьбу, но взамен ты и твой отец должны помочь мне.
– Но как? Я же говорила уже вам, я ничего не знаю о папе. Так же, как и вы, я потеряла с ним связь после нападения на дом. Я даже не знаю, жив ли он.
– Я думаю, что с ним все в порядке. Просто он где-то отсиживается.
– Но мне об этом, правда, ничего не известно. Я не знаю, чем могу вам помочь.
– Придется, видно, тебе послужить приманкой, как рыбка на крючке.
– Но послушайте, я прошу вас, пожалейте нас, я не понимаю, что вы от нас хотите. Неужели наша смерть принесет вам счастье? Как мне кажется, вы глубоко одинокий и несчастный человек, вся эта месть не принесет вам удовлетворения. Отпустите нас, помогите нам исчезнуть, поверьте, вам станет легче от того, что вы смогли измениться, смогли переступить через свою гордость и тщеславие.
– Девочка, мне уже давно наплевать на все эти принципы. За столько лет службы я потерял жалость и страх. Для меня на первом месте стоит моя работа и признание.
– Но что же тогда вы хотите от нас?
– Твой отец должен отдать мне один секрет. После этого может быть я вас отпущу.
– Но о чем вы говорите? Какой секрет? Я не понимаю.
– Твой отец находится в сердце группировки «Белый тигр». Помнишь я говорил тебе о старой, давней операции «Химера». Так вот: эта операция не умерла тогда, десять лет назад, разработки продолжались все эти годы внутри этой группировки. На группировку работают сильнейшие ученые нескольких стран мира. Суть этой операции – химическое оружие массового поражения.
– Но я все-таки не понимаю, какое отношение к этому имеет мой отец?
– Твой отец является сердцем этой группировки, ее корням,и я бы сказал. Все эти десять лет он участвовал в работе группировки, на ее разработки тратились огромные деньги, твой отец, в частности, также спонсировал разработки. Твой друг, Максим, привез тебя сюда, но ты заметила, что с ним было что-то не так, так ведь?
– Да, мне показалось, что он находится либо в трансе, либо под гипнозом.
– Вот видишь, мы ввели ему сыворотку, которую обнаружили в доме твоего отца. У него был чемоданчик с несколькими образцами, всего три укола. Один из них мы и ввели твоему другу. Видишь результат: он полностью подчинился нам, он готов был выполнить все, что мы ему скажем, даже убить тебя, если бы нам это было нужно. Сыворотка эта действует несколько недель, потом нужно вводить снова, если желаешь, чтобы человек всегда был полностью тебе подконтролен. Мы хотим, чтобы твой отец сдал нам все лаборатории, где производят данное оружие. Ты понимаешь, что одним уколом можно уничтожить все, подчинить себе президента любой из стран, и он по накатанной будет выполнять чьи-то прихоти. В зависимости от того, в чьих руках окажется данное оружие, и будет результат. Понимаешь теперь, насколько все серьезно, девочка?
– Да, понимаю. Это все очень жестоко. Но я, правда, не знаю, где отец, мне нечем помочь вам.
– Я верю тебе, хоть ты и предавала нас. Тебе придется послужить приманкой, нам нужно заманить твоего отца к нам. Только здесь мы сможем расколоть его. Эту организацию нужно уничтожить. У нас есть информация, что это оружие они готовы продать врагам нашего государства. Понимаешь, во что обернется, если, не дай Бог, руководству нашей страны введут такой укол? Наши враги окончательно разрушат Россию и продадут ее с потрохами.
– Это все очень страшно и ужасно. Я не могу вам поверить, что мой отец причастен ко всему этому, он добрый и порядочный человек. Наверняка он так же, как и вы, борется за его уничтожение.
– Наивная, такая же, как твоя мать. Не понимаю, как вы можете разглядеть в этом человеке что-то хорошее, он предал нашу дружбу, предал Родину, – злорадно ухмыльнулся Николай Петрович, – твой отец – государственный преступник. Видно, кишка у него тонка сознаться своей дочери в своих преступлениях. Если он такой хороший и честный, почему тогда он позволил умереть твоей матери, а? Где он был, когда ей нужна была его помощь? А я скажу, он предал все и всех ради своих корыстных целей. Сейчас он мультимиллионер, ради этого он продал все – свою семью, честь и достоинство.
Мне кажется вы все-таки ошибаетесь.
– Дело твое – верить или нет, мне надоело убеждать тебя, факт есть факт, у твоего отца есть рецепт и производство оружия массового поражения. И мы должны остановить его, пока в мире не наступил полный хаос.
– Хорошо, а если он все отдаст вам, что с нами будет потом?
– Ну ты, детка, и твой друг нам не нужны, я могу попробовать дать вам возможность сбежать, но насчет отца обещать ничего не могу. Все слишком сложно, даже моего положения мало, чтобы отмазать его. Он сам себе вырыл яму, помочь ему уже вряд ли кто-то или что-то сможет. Даже если я отпущу его, дам шанс сбежать, его прикончат его же подельники. Так что выбор у него невелик: либо русская тюрьма, либо смерть.
– Ну я прошу вас, дайте нам возможность сбежать, я все сделаю, как вы скажете, только отпустите нас, я очень вас прошу! – Мила разрыдалась, она уже не могла больше сдерживать свои эмоции. Боль и тяжесть от создавшегося положения была невыносимой.
– Ну тише, тише, детка. Слезами здесь не поможешь.
– Хорошо, я попробую успокоиться, я сделаю все, как вы скажете, только скажите, что сможете помочь нам, – Мила по-прежнему рыдала, она не могла успокоиться.
– Хорошо, я сделаю все, что смогу, но гарантировать ничего не могу. Я не всесилен и не волшебник.
– Что я должна сделать для вас?
– В общем-то ничего особо, ты просто будешь у нас, пока твой отец не объявится, а когда это произойдет, ты поможешь нам убедить его все рассказать, это в ваших же с ним интересах.
– Но как он узнает, что я у вас?
– С твоей помощью мы снимем ролик и запустим его в новостях, что, мол, спецслужбами России была поймана банда, действующая на территории Испании, осуществляющая контрабанду наркотиков. По новостям будет показано, как задерживали членов банды, ты и твой друг случайно попадете в кадр, я думаю, твоему отцу все станет ясно и нам не придется долго ждать.
– Хорошо, я сделаю все, как вы скажете. А Максим, где он? Можно мне увидеть его?
– Пока этого делать не стоит, он жив-здоров, вот когда все закончится, тогда и встретитесь, а пока вам лучше не видеться.
– Но как я могу быть уверена, что с ним все хорошо?
– В твоей ситуации, детка, остается только верить. Ты не в том положении, чтобы диктовать свои условия. Скажи спасибо, что ты сейчас не в тюрьме.
– Скажите, а рядом с этим домом я ведь тоже видела что-то, похожее на лабораторию?
– Ты слишком любопытна, детка. Да у нас есть своя лаборатория, как и полагается, мы исследуем там формулу, которая была в уколах, найденных в доме твоего отца.
– Хорошо, я сделаю все, как вы скажете. Выбора у меня все равно нет.
– Так-то лучше, и без лишних вопросов. Будь готова завтра к съемкам. Да предупреждаю: из этой комнаты выхода нет. Окон здесь нет, в ванной тоже. За дверью будет круглосуточная охрана и видеокамера, советую вести себя послушно, иначе придется вернуть тебя в карцер, все поняла?
– Да.
– Ну вот и отлично. Теперь поужинай и выспись, прямо скажем, с таким опухшим лицом актриса из тебя никакая.
Глава 24
На следующий день Милу действительно вывезли на два часа, чтобы снять ролик о якобы захвате наркогруппировки. Николай Петрович сказал, что их с Максимом будут снимать в разное время, потом ролики сопоставят, поэтому увидеть друг друга им удастся только в том случае, если ее отец «сделает все, как надо». Съемки прошли очень быстро: то Милу, то ряд других товарищей, которых она никогда не видела ранее, скрутили сотрудники полиции и показали в объектив камеры.
После съемок Милу привезли обратно в огромный дом. По дороге глаза ей завязывали, чтобы она не видела дороги и окрестностей. Повязку сняли только в самом доме, внутри комнаты.
Миле приносили еду три раза в день. Головорезы не отходили от двери. Николай Петрович после съемок не появлялся. Да и что ему было еще говорить, все уже сказано и решено.
Сбежать отсюда невозможно, остается только надеяться, что отцу удастся освободить их с Максимом и каким-то чудом всем удрать отсюда. Но в глубине души Мила понимала, что это лишь призрачные мечты, в действительности серьезность создавшегося положения показывала, что выхода отсюда ни у кого из них может и не быть.
Прервав рассуждение Милы, внезапно открылась дверь и в комнату вошел Николай Петрович с телефоном в руках. Это отец, сразу поняла она, сердце сжалось от боли.
– Да, она у меня, с ней все в порядке, пожалуйста, – Николай Петрович протянул Миле трубку, – это твой отец, хочет убедиться, что с тобой все в порядке.
– Папочка, все хорошо, любимый! Я очень боюсь за тебя! – это все, что она успела крикнуть в трубку. Николай Петрович выхватил ее и продолжил разговор.
– Слушай внимательно. Ты должен приехать в кафе «Сеньора Мария» совершенно один. Если мои люди увидят или заподозрят хвост, пеняй на себя, ты никогда больше не увидишь свою дочь. Все, сегодня в 18.00, – Николай Петрович положил трубку.
– Обещайте, что ничего с ним не сделаете, я прошу вас! – Мила упала на колени, рыдая, вцепилась в штанину Николая Петровича.
– Успокойся, если твой отец сделает все, как надо, скоро вы увидитесь с ним.
Николай Петрович вышел из комнаты, хлопнув дверью. Для Милы вновь начались часы долгих и мучительных ожиданий.
Что происходит там, что сделают они с отцом?
Так прошло более суток. Они показались Миле целой вечностью. Никаких известий, ничего не было слышно. К Миле не приходил никто, только горничная заносила поднос с едой три раза в день.
Аппетита не было совсем, Мила готова была рвать на себе волосы. Что же происходит? Почему так долго? Если они схватили отца, то почему его не привезли сюда и где сам Николай Петрович, неужели он лично поехал на встречу к отцу? Нет, этого не может быть.
Глава 25
Внезапно дверь распахнулась, в комнату ворвался Николай Петрович, разъяренный, как бык, в окружении своих костоломов. Ни слова не говоря, он схватил Милу за руку и потащил за собой.
– Что происходит? Отпустите, мне больно! Где мой отец? Он жив? Что с ним?
– Заткнись, твоему отцу абсолютно наплевать на тебя. Он решил поиграть в клоунаду.
– Я не понимаю, о чем вы говорите
– Заткнись лучше, иначе я прикончу тебя прямо здесь.
Миле ничего не оставалось, как замолчать, вид у Николая Петровича был просто ужасающим, он был весь красный от ярости, на лбу проступал пот. Он закинул Милу в машину, сел рядом, с другой стороны – один из костоломов и два – спереди. Таким образом она была практически зажата в машине.
Ехали всю дорогу молча. Николай Петрович всю дорогу краснел и потел, он был в ярости, таким Мила его еще никогда не видела.
Дорога была очень крутой, проходила где-то в горах, где именно – Мила не могла понять: во-первых она абсолютно не ориентировалась в местности, где сейчас находится, во-вторых, водитель гнал не на шутку, на крутых виражах захватывало дух, они клонились в машине от поворотов то в одну, то в другую сторону. Впереди их машины и сзади ехали еще по одной машине. Охрана, поняла Мила. Она боялась раскрыть рот, похоже, что лишнее сказанное слово сейчас могло стать последним.
Они ехали, по ее ощущениям, около часа, приехали к железным воротам, въехали внутрь. Территория была похожа на заброшенный склад или завод.
Николай Петрович вытащил Милу из машины и потащил внутрь заброшенного помещения в окружении своих головорезов. На территории был еще почти целый отряд его людей, вооруженных до зубов.
Они вошли внутрь. Мила увидела пустое помещение и лишь в середине виднелось что-то, похожее на человеческую фигуру, которая, судя по всему, была привязана за руки к потолку.
«Отец, – сразу подумала Мила, – они замучали его.»
– Папа! – вскрикнула она, ноги у нее подкосились, она чуть не упала. Один из костоломов схватил ее за руку и толкнул вперед, заставляя идти самостоятельно.
Подойдя ближе, Мила обомлела: это было человеческое тело, вот именно тело, уже похожее на кусок мяса. Человек был подвешен за руки, весь избит и в крови, но, несмотря на это, Мила смогла узнать в нем мистера Ли.
Миле стало плохо, Ли был похож на кусок мяса – тот, что висит на рынке на крючках.
– Кто это? – крикнул Николай Петрович и очень больно дернул Милу.
– Я… я не знаю…
– Не лги мне, маленькая тварь! Вы что со своим папашей думаете, я вам клоун и со мной можно в шутки играть? Я убью вас обоих сейчас же, тебя и этого ублюдка!
Николай Петрович достал пистолет и приставил его к виску Милы. И обратился к растерзанному Ли:
– Если ты сейчас же не скажешь, кто ты и где твой хозяин, я прикончу ее!
Но тут внезапно Николай Петрович пошатнулся, рука его ослабла и выстрел ушел вверх. Он закричал и упал на землю.
Началась жуткая перестрелка, Мила по инерции упала на пол и прикрылась ладонями.
Сверху на нее кто-то упал, ей было больно, но она боялась сдвинуться с места.
Через минут десять все стихло.
– Мила, девочка моя! – услышала она голос отца.
– Папа, я здесь! – она попыталась скинуть с себя чей-то труп.
То, что увидела Мила, поднявшись на ноги, было истинным кошмаром: кровавое месиво, люди лежали друг на друге все окровавленные и изуродованные.
Мистер Ли, который висел посередине помещения, был похож на решето. Милу вырвало. Ей стало плохо.
– Доченька моя, прости, теперь все будет хорошо. Ищите Николая, он не должен уйти. Где он?
Вдруг раздался выстрел и крик.
– Умри, сволочь! – это был дикий рев Николая Петровича.
Он был ранен в две ноги и не мог встать, так же, как Мила, был завален чьим-то трупом. Но нашел в себе силы и выстрелил в отца.
Отец съежился и застонал.
– Папочка, нет, папа!
Отец упал на пол. Его люди, они были в масках, похоже на какой-то специальный отряд, выбили у Николая Петровича пистолет, одели на него наручники, подняли и потащили в сторону выхода.
Отец лежал на коленях у Милы.
– Папочка, не умирай, я очень тебя прошу, не оставляй меня одну!
– Доченьк, я люблю тебя, я должен… – отец потерял сознание.
Мила принялась рыдать.
– Господи, нет, не забирай его, пожалуйста, мамочка, если ты слышишь, отпусти его, я хочу побыть с ним немного еще здесь, на земле!
Подошедшие к ней люди в масках пытались разнять их.
– Сеньора, мы должны отвезти его в больницу срочно, – сказал один из них на английском. Он потрогал пульс. – Не волнуйтесь, он жив, надо срочно в больницу.
Мила не могла успокоиться, один из бойцов взял отца на руки и почти бегом понес к машине, Мила бежала следом.
– Я поеду с ним, отпустите меня! – кричала она пытавшемуся успокоить ее мужчине.
Они сели в огромный джип, рядом стоял целый грузовик бойцов.
Отца положили на заднее сиденье, Мила рвалась рядом.
– Сеньора, вы поедете следующей машиной, вашему отцу нужен покой. Но Мила ничего не хотела слушать.
Мужчине, пытающемуся ее успокоить пришлось сделать укол и Миле. Она почувствовала, как земля уходит из-под ног…
Глава 26
Очнулась Мила в комнате, похожей на больничную палату. Рядом с ней сидела очень симпатичная и приветливая медсестра.
– С добрым утром, сеньора! Как хорошо, что вы проснулись, – девушка говорила на испанском.
– Где я? Где мой отец?
– Все хорошо, не волнуйтесь, вы в больнице Святой Каталины. С вашим папой все хорошо, он здесь же, в соседней палате.
– Я хочу к нему немедленно! – Мила вскочила, как ошпаренная.
– Да, конечно, сеньора, только не волнуйтесь, вам пришлось столько пережить, у вас нервный срыв, вам нужно беречь себя, тем более в данном положении.
– В каком положении? – настороженно спросила Мила.
– О, вы не знаете, сеньора? Вы беременны уже почти четыре недели.
– Что? Этого не может быть.
На Милу эта новость свалилась, просто как кирпич на голову. Это было полной неожиданностью. Мила заплакала.
– Что с вами, сеньора, вы не рады?
– Да нет, что вы, просто это так неожиданно. К тому же отец ребенка… я не знаю, что с ним.
– Ну успокойтесь. Раз Господь подарил вам такое чудо, все образуется. Идемте, я провожу вас к вашему папе.
– Да, да, конечно, – Мила вытерла слезы.
Палата действительно оказалась совсем рядом. Отец лежал на кровати, внешне он выглядел очень даже неплохо, немного бледноват, правда.
– Папочка! – Мила бросилась к нему на кровать и обняла его.
– Девочка моя! Все будет хорошо. Пуля всего лишь чуть зацепила меня, так что через два-три дня буду как огурчик.
– Я очень рада, папочка. Но что с Максимом, ты не знаешь?
– К сожалению, пока нет. Мне столько нужно рассказать тебе еще.
– Папа, я должна сообщить тебе новость, о которой только что узнала, ты будешь дедушкой.
– Что? Ты уверена?
– Мне только что сказали, я не знала.
– Ну это же прекрасно, девочка моя, наконец-то у меня появится наследник.
– Наследник чего, папа? Николай Петрович рассказывал мне такие ужасы про тебя. Я запуталась, я уже не знаю, кому можно верить и во что можно верить. Это правда, что ты спонсировал создание жуткой вакцины, способной подчинять людей?
– Верить нужно всегда своему сердцу, малышка моя. В том, что я являюсь спонсором проекта, есть доля правды, но я лишь выполнял задание, я должен был внедриться в эту группу, чтобы достать до самого верха. Ты же понимаешь, что подобные проекты создаются на очень больших уровнях, просто сама по себе ни одна бандитская группировка не имеет таких возможностей. Это же целые лаборатории и группы ученых. Это очень большие деньги и влиятельное покровительство. Моей задачей было узнать, откуда растут эти корни, для этого мне и пришлось играть роль одного из ведущих участников и спонсоров этого проекта.
– Ну и как, ты узнал?
– Да, в общем я готов отчитаться. Но зачем тебе это, девочка моя? Это проблемы целых государств, но никак не твоей маленькой, золотой головки.
– Папа, я не ребенок, я прекрасно понимаю сложность сложившейся вокруг нас ситуации. В России, на нашей Родине, тебя считают предателем и государственным преступником. Ведь, получается, это не так.
– Девочка моя, мы сейчас слишком устали и не в том состоянии, чтобы обсуждать такие глобальные вопросы. Мне нужно еще два дня.
– А Максим, что с ним? Где он?
– Я пока не знаю. Дай мне два дня. Я должен во всем разобраться.
– Я не могу, так сложно все, я так устала.
– Я понимаю, моя Златовласка. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива. Сейчас, думаю, тебе лучше будет поехать в мой дом на Канарских островах. Близкие мне люди доставят тебя туда частным самолетом. Там ты будешь в безопасности. А я через два дня прилечу туда, если удастся, может, даже с Максимом. Только прошу, не перечь мне. Мне действительно нужно разобраться во всем. К тому же Николай Петрович у нас, точнее, у моих людей. Я думаю, мы вытянем из него информацию про Максима. В общем, не перечь мне, езжай домой и жди меня. Я приеду и обо всем тебе расскажу. Я очень люблю тебя. А ты теперь береги не только себя. Ты теперь в ответе за двоих, поняла, любимая моя девочка?
– Папа, опять ты оставляешь меня одну в неведении. Я хочу быть с тобой здесь, решать твои проблемы вместе с тобой.
– Успокойся, эти дела не для таких прекрасных девочек, как ты, я не хочу, чтобы на тебя выливалась вся эта грязь. Я должен разобраться со всем сам. Ты лишь будешь помехой в мужских делах. Да и не для женщин все это, слишком уж высокие ставки в этой игре. Мне будет проще и спокойней, если я буду знать, что ты дома. Прошу тебя, послушай отца.
– Хорошо, папа. Но обещай мне: два дня и ты все расскажешь, иначе я не выдержу и прилечу сюда.
– Глупышка моя, – отец рассмеялся, – обещаю, через два дня ты будешь знать все. Я расскажу тебе все, обещаю. Я люблю тебя.
Они обнялись, отец крепко поцеловал ее.
– Как же ты собираешься за два дня разобраться со всем, если не встаешь с больничной койки?
– Мне уже гораздо лучше, к тому же я говорил тебе: всего лишь царапина, заживет и следа не останется.
– А мистер Ли, он… – Мила закрыла лицо руками от ужаса.
– Мне очень жаль его, он был замечательный человек, – отец тяжело вздохнул, – вот видишь, почему я так настаиваю, чтобы ты ехала домой в безопасное место. Это жестокая, очень жестокая игра, цена которой – не одна человеческая жизнь. Ты не представляешь, сколько я потерял хороших ребят за эти десять лет, чтобы докопаться до истинных организаторов этой группировки. Я думаю, что небезызвестный нам Николай Петрович является одним из ключевых звеньев этой цепи.
– Но как? Он же работает на Правительство России.
– Сколько людей уже предавали нашу страну, это было на протяжении всей истории существования России.
– Ты думаешь,что он ведет двойную игру?
– Думаю, да, причем его игра и направлена непосредственно против тех, кому он служит. Я думаю, это называется манией величия, в этом причина его несчастий.
– Папочка, я очень боюсь за тебя, он страшный человек, если все обстоит как мы думаем, то это очень опасный противник.
– Не волнуйся, девочка моя, сейчас он в наших руках, поэтому не так опасен. Все будет хорошо. Езжай и отдыхай, тебе сейчас нужен покой, я скоро приеду. Люблю тебя.
– Я тоже очень тебя люблю, папочка. Я надеюсь, справедливость наконец восторжествует. И очень надеюсь, что ты найдешь Максима.