~ Глава 10 ~
Ильяс
Холод осенней ночи окутал нас мгновенно. Воздух был свежим, но прохладным. Небо полностью заволокло тучами.
Маргарита молча села на байк, и прижалась всем телом. Мне показалось, или она была чем-то расстроена.
– Эй?
– М-м?
– Все в порядке? – спросил я.
– Да, а что? Что-то не так? – отозвалась она.
– Ты грустишь?
– Нет, – улыбнулась девушка, – я хочу спать. Поехали.
Мотоцикл сорвался с места, рассекая воздух. Холод пробирался до самых костей. Накрапывал мелкий дождь.
Я думал о Маргарите и о той девушке, ставшей мне другом. Если бы и стукачка была такой, то, наверное, я бы влюбился, но она жесткая, упрямая, дерзкая девчонка. Не знаю, почему, но мне безумно хотелось завладеть ее ужасным характером. Желание прикоснуться к ее губам буквально овладело мной. Мне безумно нравилось изводить ее, как я раньше делал это с Эллой. Не смотря на все, чтобы происходило между нами, я сумел подружиться с ней, наладить контакт, смог бы я поладить с этой выскочкой?
Внезапный свет фар засветил дорогу, визг тормозов вернул меня в реальность. Байк упал на бок, железо противно скрежетало по асфальту. Резкая боль пронзила левое бедро. Меня отбросило в сторону, Маргарита вцепилась ногтями в сидение. Яркие искры слепили глаза, или, может быть, они появились от боли. Страх, окутавший меня полностью, мешал выдавить хотя бы слово. Это было словно во сне, когда хочется кричать, но издаешь лишь слабый шепот. Я был бы рад издать истошный вопль во все горло, но испуг буквально сжал мои легкие, перекрывая даже дыхание.
– Ильяс! – Я услышал ее испуганный голос.
Встать не удалось, мотоцикл придавил левую сторону тела девчонки. Я чувствовал, как что-то горячее и липкое стекает по моей ноге.
– Рита! – С трудом поднявшись, я поковылял к девушке. – Слава Богу, – задыхаясь, шептал я.
Слава Богу, что с тобой все в порядке.
– Рит, как ты? Что? Что болит? – кажется, я был на грани истерики. Ее глаза испуганно бегали по мне. – Можешь встать? Я помогу.
По ее лицу бежали струйки алой, теплой крови прямо со лба и по носу, огибая глаза, скатывались по щекам, вокруг губ и затекали под футболку, расплываясь под ней яркими пятнами.
Дрожащими руками я приподнял байк, и Маргарита медленно вытащила свою ногу из-под него.
– Ребята, вы в порядке? – сквозь слезы спросила девушка, нервно дотрагиваясь до меня.
– Уйди! – Рявкнул я. – Видишь, что ты натворила? Права купила что ли? Проклятье!
Девушка испуганно вскочила на ноги:
– Я… Я не хотела, – задыхалась она.
– Да мне плевать! – Я решительно наступал на нее. – Хотела ты или нет! Проваливай! Бл*ть! Вали отсюда! Мать твою!
Незнакомка пулей направилась к машине, громко стуча каблуками. Я действительно был на грани срыва, подбежал к байку и зверски начал пинать его ногами.
– Ильяс! – Наконец-то прорезался ее голос.
Идти было больно, но еще больней было наблюдать за всем, что произошло. Я, чувствуя, как молния боли отдается по всей ноге, продолжал бить груду металла. Я чувствовал на себе ее взгляд, но не мог повернуться. Слышал, как она поднялась с земли, слышал стон, вырвавшийся из ее рта от боли, но не мог заставить себя посмотреть в ее голубые глаза. Схватив меня за край куртки, она попыталась развернуть мое тело к себе, но я был как одержимый.
Слезы, застрявшие комом в горле, хлынули из глаз. Я не должен был допустить, чтобы она видела мою боль. Все повторялось вновь. Для меня это было большой травмой. Я не знал, как успокоиться, чтобы не казаться куском никчемного дерьма в ее глазах, но обхватив меня за грудную клетку обеими руками, девушка прижалась лицом к моей спине, громко всхлипывая, и тогда я понял, что ей и самой было несладко.
– Ильяс, успокойся, – прошептала она.
Почувствовав, как содрогается ее тело, я все-таки заставил себя повернуться. Ее глаза… Они были такими… Прекрасными. Я ясно мог видеть в них все, что она чувствовала: боль, отчаяние, вина, злость, ненависть, все было в них. Слезы по ее щекам скатывались, разделяя лицо на три равных части. Следы царапин кровоточили, губы дрожали.
Мое сердце сжалось. Я не мог больше удерживать желание обнять эту дерзкую девчонку. Прикусив неловко губу, я приблизился ближе, готовясь слиться с ней воедино, но Маргарита опередила меня, резко заключая в свои объятия, заставив вдохнуть запах пыльной дороги и слез, разбавленный чувством страха и отчаяния. Боль в ноге снова дала о себе знать. Я, не в силах стоять, рухнул на асфальт вместе со стукачкой, которая не желала меня отпускать. Ее тело дрожало, руки крепко сжимали мое тело.
– Это моя вина, – шептал я.
Она ласково провела рукой по моим волосам и, взяв меня за щеки, заглянула в глаза.
– Нет, Ильяс, нет. Это не твоя вина, – сказала она.
– Моя, Рит. Второй раз уже такая ситуация. А если бы с тобой что-то случилось?
Она прислонилась лицом к моему лбу.
– Ильяс, то, что произошло тогда, там не было твоей вины, слышишь?
– Глеб рассказал тебе? – тихо спросил я.
– Да. Я обещаю, что никому…
– Я знаю.
– Ильяс, пойми, одну вещь: в нашей жизни приходится проходить через определенные испытания, понимаешь? И на твою долю они тоже выпали, но не дай обстоятельствам сломать тебя. Ты должен быть сильным. Если Бог уберег тебя снова, значит, в этом мире есть человек, которому ты очень нужен.
Я посмотрел на нее благодарным взглядом и попытался выдавить улыбку, которая мгновенно сменилась яростным взглядом и льющимися от раздирающей боли слезами. Девушка обняла меня еще крепче, и я почувствовал кровь, скатывающуюся по ее спине.
– Рита, – испуганно сказал я, – у тебя кровь, нужно в больницу.
– Нет, – уверенно ответила она, – если мы поедем в больницу, об этом будет известно всем, я не хочу, чтобы у тебя из-за меня были проблемы.
– Так нельзя, я отвезу тебя.
– Ильяс, что ты делаешь? У тебя будет столько проблем…
– Мне плевать, – рявкнул я.
– А мне нет. Если хочешь помочь мне, просто отвези куда-нибудь, где я смогу привести себя в порядок.
– Неподалеку отсюда мой дом, но мы пойдем пешком.
Маргарита
Голова ужасно болела, тело ныло, хотелось пить. Ильяс шел молча, толкая байк, и сильно хромая. Кому из нас досталось больше, неизвестно. Кто бы мог подумать, что все так обернется.
Когда мы вошли в его дом, на встречу к нам выбежала девушка с шикарными светлыми длинными волосами, падающими водопадом ей на плечи. Она на ходу завязывала золотистый халатик и перепуганными глазами смотрела на Ильяса.
– Господи, боже, Илья, что произошло?
– Все нормально, Элл, – буркнул он, скрывая свой взгляд.
– Как это нормально? – она посмотрела на меня. – Что случилось? Кто вас так?
– Отец дома?
– Спит, – ответила она.
– Не говори ему ничего, это просто небольшая авария.
– Небольшая авария? – спросила она нервным голосом, подходя ко мне и осматривая мое лицо и руки. – Господи, ужас какой.
– Элла, ты ничего не расскажешь, поняла? – грозным тоном сказал Ильяс.
Девушка кивнула.
– Чем я могу помочь?
– Есть что-нибудь из одежды? – спросил он, разглядывая меня.
– Есть, сейчас принесу, отцу не скажу, но пока он не уедет, вам лучше быть здесь.
– Это естественно, нам нужно привести себя в порядок и немного поспать.
Элла поспешно скрылась в комнате, возвращаясь оттуда со стопкой вещей.
– Вот, – она протянула мне, – это мои вещи, ванная у Ильяса в комнате, беги.
Я посмотрела на него.
– Иди, Рит, Элла тебя проводит, мне нужно успеть кое-что сделать, пока есть время.
Элла взяла меня под локоть и повела наверх.
– Что у тебя болит? Давай обработаем.
– Нет, спасибо, – выдавила я. – Все в порядке, так пара царапин.
– Как же вы так умудрились?
– Машина вылетела с угла, благо Ильяс успел сообразить, иначе бы…
– Вот, это его комната, приводи себя в порядок. Я пойду, а то ко мне будут лишние вопросы, если отец Ильи проснется.
Я вошла в комнату парня. Шторы на окнах были задвинуты, но свет сквозь них тонкой полоской падал на диван около окна с множеством разноцветных подушек. Обои были серого цвета с изображением ночного Лондона. В углу стояла беговая дорожка, неподалеку от нее на стене красовался плазменный телевизор. Около кровати стоял трельяж с множеством всяких штучек: духи, дезондорант, мусс для укладки волос, расческа, бумажник, кредитки, цепочка, баночка с энергетиком и многое другое. Кровать стояла напротив окон с бельем темного принта, над ней красовалась огромная фотография, на которой стояли Ильяс и Глеб в обнимку. Ильяс обнимает смеющегося Глеба и сам, видимо, громко хохочет, кожа в уголках его глаз собралась, широкая улыбка только подтверждала это. Они стоят на парковке, облокотившись на капот ярко-красного автомобиля. Видимо, фото было сделано до аварии, когда Глеб мог ходить. На Ильясе черная рубашка, две пуговицы на верху расстегнуты, темные джинсы подчеркивают его стройность, а широкая цепь на шее подчеркивает его мужественность, волосы аккуратно уложены назад. Интересно было наблюдать за тем Ильясом, который, возможно, был другим. Его лицо прямо таки светилось от счастья, излучая радость и искренность.
Резкая боль в висках напомнила мне о том, что нужно смыть с себя кровь. Я обернулась и увидела узенькую дверь. Ванная была небольшой, но очень уютной с большим зеркалом и тумбочками с шампунем, гелем, пеной для бритья, зубной щеткой и пастой и мылом. Плитка тоже отличалось черно-белым принтом.
Я скинула с себя одежду со следами запекшейся крови и встала под струи горячей воды, обжигающей мои царапины. Открыв бутылочку с шампунем, я почувствовала запах мяты, такой знакомый и приятный. Наконец-то я чувствовала себя в безопасности. Нет, не то, чтобы я не чувствовала себя так рядом с этим парнем, но он был как ураган. Я находилась в его эпицентре, быть с Ильясом, находиться в его окружении было слишком опасно, но в то же время я видела в нем что-то другое. Он был не таким, каким казался, это всего лишь его тайна и печаль, они давят на него изнутри. Я помню, Ганди говорил: «Если хочешь изменить мир, сначала изменись сам», но если я хочу изменить человека, что мне нужно сделать?
Я вылезла из ванной и посмотрела на себя в зеркало. Царапин на лице не было, зато на лбу красовался огромный синяк, который и кровоточил все это время. Шея и плечи тоже были чистыми, но повернувшись спиной, я увидела множество ссадин и порезов, которые, мягко говоря, ныли. Пока я рассматривала свое тело, дверь в ванную открылась, от неожиданности я обернулась, полотенце, прикрывавшее мое тело, упало на пол.
Ильяс стоял напротив меня с полуоткрытыми губами, руки его были пропитаны маслом, рукава рубашки закатаны, волосы, как и всегда, небрежно растрепаны. Он застыл в дверях, смотря на мое обнаженное тело в упор.
Нет, отвернись, не смотри на меня.
Но среагировать сама я не могла. Тело сделалось неподвластным, я не могла пошевелить даже пальцем. Впервые я была неподвластна себе, да и его наглость поражала меня. Парень в упор смотрел на каждый сантиметр моего тела. В ушах зазвенело, я слышала только глухой стук моего сердца и видела его большие черные глаза, которые медленно бегали по мне. Я нервно сглотнула.
Ильяс пришел в себя первым и дернулся, резко отворачиваясь в другую сторону и шепотом выдыхая:
– Прости.
Я быстро подняла с пола полотенце, и прикрылась. То же тяжело выдохнув, я посмотрела на себя в зеркало, щеки налились почти бордовым румянцем, на лбу виднелась полоска испарины. Я и опомниться не успела, как Ильяс, вернувшись в ванную, развернул меня к себе, и коралловые бледные губы коснулись моих, а теплые руки крепко обняли меня… По телу пробежала дрожь… Мысли в голове плавно улетучились. В эту минуту мне казалось, что нет никого кроме нас двоих… Мир был только для нас… Описать это невозможно во всех тех красках, в каких он есть! Его можно только прочувствовать! Сердце учащенно билось, хотелось еще и еще. Холодные капли воды падали с головы и скатывались по спине, даря нам новые чувства. Меня трясло, то ли от холода, то ли от волнения. Мокрые волосы липли к лицу, но парень старательно убирал их.
– Мы не должны, Ильяс, – прошептала я.
– Почему? – спросил он.
– Я не свободна.
Картер ухмыльнулся:
– Это неважно.
– Для меня важно, – перебила его я.
– Чем он лучше меня?
– Дело ни в этом, я не могу так. Если ты привык разбивать чужие сердца, то я нет.
– Да? – он вскинул бровь. – А если ты кого-нибудь полюбишь, стукачка, но при этом будешь в отношениях, то что? Ты его не бросишь, ради своей любви?
– Но ты не моя любовь, – ответила я.
Он по привычке улыбнулся:
– Может быть, выйдешь из ванной? Или тоже сгораешь от желания увидеть меня голышом?
– Придурок, – прошептала я и закрыла дверь.
***
За это время, пока Ильяс был в душе, я успела переодеться и хорошо рассмотреть все, что было у него в комнате. Но каждый раз, кидая взгляд в сторону фотографии, я застывала, рассматривая все до единого пикселя. Мне казалось, что тот Ильяс и этот – два абсолютно разных человека. Почему он не может вести себя, как раньше? Что мешает ему радоваться жизни?
Дверь в ванную распахнулась, Ильяс вышел, старательно зачесывая мокрые волосы, а на его бедрах красовалось темно-синее полотенце.
– Может, отвернешься? – сказал он. – Или все-таки хочешь лицезреть мою славную попку?
– Боже, – взвыла я, отворачиваясь в сторону окна.
Часы показывали шесть утра, постепенно все рассветало. А я до сих пор находилась «в гостях» у Картера.
– Не хочешь поесть?
– Как ты можешь думать о еде? – нахмурилась я. – Мне нужно домой.
– Ты не слышала, что сказала Элла? Нужно подождать отъезда отца.
– Но я не могу ждать, еще час и проснется Раечка, а меня нет.
– Так напиши ей сообщение, – спокойно отозвался парень.
Я подошла к горе своей грязной и окровавленной одежде, открыла барсетку и обнаружила свой телефон, который был разбит вдребезги.
– Проклятье! – Крикнула я.
– В чем дело?
– Мой телефон сломан! И все это по твоей милости, Картер!
– Почему по моей? – парень сделал невинное выражение лица, что у меня сжалось сердце.
– Это ты забрал меня из дома, нет, не так. Ты вытащил меня из дома, шантажируя, мы попали в аварию, потом приковыляли в твой дом, теперь еще и телефон сломан…
– Ты забыла упомянуть про то, что я увидел тебя голой, и про поцелуй тоже умолчала, – хихикал Ильяс.
– У-уф, я ненавижу тебя, Картер! Что ты за человек? Только попробуй сказать кому-нибудь, и я…
Он подошел ближе и посмотрел мне в глаза:
– Ты думаешь, что я ужасный парень, не способный ни на что человеческое, я согласен, потому что я сволочь, но не трепло. Идем, я отвезу тебя.
***
Всю дорогу мы молчали. Я изредка поглядывала на парня и не могла поверить, что несколько минут назад целовала его. Но тогда мне хотелось этого так сильно, что я не удержалась. Считается ли это предательством? Что подумает обо мне Димка, если узнает? Но Ильяс на самом деле такой… Мягкий и… Боже мой, почему с ним все так сложно?
– Осторожно, наступишь в лужу, – он преградил мне путь рукой.
– Ой, я задумалась.
– В чем дело? – поинтересовался Ильяс.
– Все так и должно быть?
– Как?
– Так просто, поцеловались и забыли.
– Ты хочешь продолжения? – рассмеялся он.
Я опустила глаза. Кажется, непонятное чувство злости одолевало мной.
– Нет, не в этом дело, – начала оправдываться я.
– А в чем тогда? – он подошел ближе, и мурашки снова забегали по моей спине, сердце готово было выпрыгнуть, дыхание сбивалось.
– Ни в чем, – я пошла вперед, но Ильяс взял меня за руку и остановил.
– Почему уходишь от ответа? – спросил парень, его холодные руки дотронулись до моей горячей спины.
– Ты вспотела, – прошептал он.
– Ильяс, это неправильно, – выдохнула я, сгорая от желания его поцеловать.
– Тогда почему ты округлила губки? – Картер прищурился. – Надеешься, что я тебя поцелую на прощанье?
Внезапные слова парня привели меня в себя. Ильяс – высокомерный негодяй и бабник. Он не может любить, просто не умеет это делать.
Я грубо оттолкнула от себя парня:
– Даже не смей больше меня целовать! Вот… Придурок!
Ильяс нахально улыбнулся и облизнул губы:
– А ты богиня!
Я рассерженно фыркнула и поковыляла в подъезд. Открыв двери квартиры, я застала подругу в слезах.
– Рай, что случилось?
– Ритка, – бросилась ко мне Синицына, – где ты была? Я проснулась, а тебя нет, звоню, а ты недоступна.
– Боже мой, – я полезла в сумочку и достала разбитый телефон. – Проклятье!
– Рита, где ты была?
– Я была с Ильясом, – нервно ответила я, пытаясь включить телефон.
– С Картером? Как это? – удивилась Раечка.
– Он потащил меня на вечеринку, – начала объяснять я.
– На какую вечеринку, Рита? – не могла успокоиться Рая.
– Боже мой, – я схватилась за голову.
Нужно было все рассказать, но как объяснить влечение к этому парню? Ведь Картер был прав, я хотела, чтобы он поцеловал меня. Но потом я вспомнила о Димке, не хочу быть предателем. Да и к тому же, Димка мне очень нравится, но еще сильнее мне нравится Ильяс. Или кажется, что нравится?
Помолчав с минуту, я все же решилась обо всем рассказать Раечке.
– Не могу в это поверить, – лицо подруги вытянулось. – Ты его целовала?
– Да, – вздохнув, ответила я. – И это было большой ошибкой.
– Почему?
– Потому что я встречаюсь с Димкой. И не могу предать его!
– Глупости, Круглова, – оборвала меня Рая, – Это твои отмазки. И не встречаетесь вы! Разве что целовались. Тогда и с Картером ты тоже встречаешься, вы же поцеловались. Странная у тебя логика.
– Какие еще отмазки? Ильяс тот, с кем нельзя дружить. Сама мне это говорила, – вспыхнула я.
– Я помню, – ответила Синицына, – но подумай хоть раз логически. Ты влюблена в Картера. По уши! Потому что, если бы ты любила первого, то никогда бы не полюбила второго, следовательно, тебе нужно остаться с Ильей.
– Ты спятила? – рассердилась я. – Он неисправимый бабник! Да и не люблю я его.
– Да? – вступила в спор Рая. – Тогда почему на день рождение друга он позвал тебя? Картер мог взять с собой кого угодно, но в итоге с ним поехала ты.
– Чушь! – Фыркнула я. – Он просто мстит мне!
– Он просто любит тебя, – тихо шепнула подруга, касаясь рукой моего плеча.
– Ага, – не могла угомониться я, – теперь мы плавно перешли на Ильяса.
– Рит, я просто хочу сказать, что…
– Хватит! – Громко сказала я. – Глупости какие! Мне просто кажется, что он мне нравится, потому что он мне это внушил. Все! – Поднявшись с дивана, я направилась в свою комнату. Мысли о Картере не давали покоя. Засыпая, я вновь видела его лицо: большие черные глаза, пушистые ресницы, шрам на правой щеке, пухлые покусанные губы, искренний детский взгляд, теплые крепкие руки, дыбырящиеся во все стороны волосы, сногсшибательный запах. М-м-м…
~
Глава 11
~
Ильяс
Я нервно кидал теннисный мяч в стенку, затем ловил и снова кидал. Иногда это даже успокаивало, но от диалога с Глебом, нервная система никуда не годилась. Вот уже битый час мы обсуждали произошедшее двух недельной давности. Все это время я просидел дома, пытаясь привести мысли в порядок.
– Я пытаюсь донести до тебя, – кричал в трубку телефона друг.
– Зачем? С какой целью? – отвечал я, сжимая в кулаке мяч.
– Почему ты такой упрямый, Ильюх? Ладно, вот сам подумай. Когда ты увидел ее обнаженной, ты хотел, чтобы она оказалась в твоей постели?
Ага. Хотел. Я хотел так оттрахать ее, чтобы у этой дерзкой девчонки не было сил даже чтобы дойти до этой самой постели.
– Молчишь? Тогда все понятно. А теперь скажи мне, когда ты ее поцеловал, ты почувствовал что-нибудь?
Почувствовал. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.
Вспомнив наш поцелуй, я еле удержался, чтобы не возбудиться.
– И снова молчишь? Ладно, последний вопрос. Теперь ты должен сравнить, чувствовал ли ты то же самое, находясь с другими девушками ранее?
– Бл*ть, – не выдержал я, – конечно нет. Что за вопросы?
– Так вот к этому я и веду. Ты влюблен в нее. По уши!
– Не может этого быть, – сказал я.
– Это очевидно, дружище, – смеялся Глеб. – Рита хорошая девушка, ты должен попытаться ее узнать поближе, а не провоцировать.
– Глупости какие, – буркнул я, падая на кровать.
– Ладно, лучше скажи мне, почему ты не ходишь в универ?
– Потому что я на больничном, у меня травма ноги, помнишь?
– Все ясно, ты просто боишься ее увидеть.
– Я? Боюсь? Кого? Стукачку?
– Послушай, Ильюх, у тебя есть два пути: первый, ты тупо забиваешь и ведешь себя как прежде, если тебе на нее все равно. Если же тебе не все равно, ты должен ее расположить к себе, завоевать ее сердце.
– Ой, бл*, нахрен я только с тобой связался. Мне больше делать нечего, как гоняться за этой выскочкой? Я что, похож на кабеля? Короче, мне нужно идти, меня Тим и Дин ждут, – решил распрощаться я, чтобы не слушать наставления Глеба.
– Ладно, – снова хихикнул он, – иди, но помни все, о чем мы говорили, и подумай об этом.
– Я подумаю об этом. Как-нибудь. Потом, – ответил я и положил трубку.
Ситуация определенно меня бесила, я не знал, почему так реагировал из-за какого-то поцелуя. Однако Глеб был прав, сидеть дома и избегать ее – было глупо, нужно все решить, чувства ли это или очередная моя забава. Как назло, той девушки не было в сети, дневник вот уже три дня был пуст.
Где она? Что с ней?
Я ничего не знал. И меня это злило. Происходило что-то непонятное, но чтобы разобраться, я должен был увидеть Маргариту.
Маргарита
Кажется, я совершила большую ошибку, согласившись в тот день ехать с Картером. Видеть Димку каждый день было мучительно, чувство вины присутствовало и давило, но еще мучительнее было не видеть Ильяса. Его не было в институте две недели. Где он, что с ним, я ничего не знала, да что там я, никто не знал.
В тот день первой парой у нас была физкультура, я терпеть не могла дни, когда наш преподаватель отсутствовал, и мы должны были заниматься вместе с Сан Санычем. Нагрузка была, что для парней, что для девушек. В такие моменты я начинала ценить нашего истинного преподавателя.
– Круглова, вам особое приглашение нужно? – вскинул он брови с удивлением.
– А разве еще не конец? – устало промямлила я.
– На перекладину, подтягиваемся десять раз.
– Ё-моё, – прошептала я, еле передвигая ногами.
Как же сильно я обрадовалась, когда, только схватившись руками за турник, прозвенел звонок.
– Все свободны, – сказал преподаватель и свистнул в свисток.
Я отпустила руки и свалилась на маты всем телом, мне казалось, что за полтора часа с меня сошло сорок семь потов.
– Рит, вставай, у нас сейчас нет пары, пошли в кафе, – просила Рая.
– Нет, – прошептала я, – какое кафе? Ты меня видела? Ощущение, будто я из болота вылезла. Короче, я в душ.
– А я?
– А тебе хорошо, Синицына, у тебя освобождение, сиди себе спокойно на лавочке в то время, как другие умирают от перенапряжения, – ворчала я. – Короче, бери Кирю и идите в кафе, я пока не помоюсь и не переоденусь, никуда не выйду отсюда.
– Ладно, только давай быстро, – крикнула подруга, выбегая из спортивного зала.
– Ага, быстро, – буркнула я, ковыляя к душу и волоча за собой сумку.
Я всегда была везучим человеком. Вот и сегодня мое везение меня «не подвело», женская душевая была закрыта на ремонт. Недолго думая, я зашла в мужское помещение.
Вряд ли кто-то сейчас надумает принимать душ, так что можно не бояться.
Так я и сделала. Сняв с себя грязную одежду, я наконец-то встала под теплые струи воды. Я чувствовала, как напряжение и усталость потихоньку уходят. Повернув голову, чтобы взять шампунь, я увидела фигуру, которая решительно шла на меня.
– Какого черта? – испуганно закричала я.
Парень резко остановился, подняв голову. Это был Ильяс. Он держал в руках красное полотенце, лицо его приняло тоже выражение, что и в тот день, когда он застукал меня в своей ванной обнаженной.
– Господи, боже, – сказал он, – у меня дежавю?
– Что ты делаешь?
– Что такое? – спросил он, глупо уставившись на меня.
– Ты придурок? Не входи! Выйди! – Сказала я, прикрывая тело руками.
– Но душ, по-моему, мужской, – спокойно ответил он и шагнул вперед.
– Да, но женский закрыт на ремонт, а я хочу спокойно помыться, так что выйди, пожалуйста.
– Мы можем выключить свет. Я тебя не вижу, ты меня не видишь, будто бы нас не существует, – парень щелкнул выключателем. – Тогда мне не придется стоять снаружи и ждать.
Он положил полотенце на перегородку и встал под душ, упираясь ладонями в стену. Я смущенно повернулась к нему спиной, но на этом неприятности не закончились, взяв бутылочку шампуня, я поняла, что его там нет.
– Слушай, – сказала я.
– О, черт, – выругался парень, – напугала. Я думал, тут никого нет. Это ты, стукачка?
– Нет, твоя мама, – разозлилась я. – У тебя есть шампунь, гель или что-нибудь такое?
– Мы не можем вместе пользоваться одним душем, но шампунем можем, да? Какая умная, – протянул он. – Держи.
Я приняла от парня какую-то банку, стараясь не встречаться с ним глазами.
– Прекрати на меня пялиться, Картер!
– Больно надо, – сказал он, – чего я там не видел?
Я закрыла глаза, пытаясь унять пыл. Открыв баночку, я зачерпнула пальцами содержимое и нанесла на волосы. Неприятный запах ударил в нос, открыв глаза, я посмотрела на руки.
– Что это?
Заглянув в банку, я с криком отшвырнула ее от себя.
– Вот, черт!
– Что такое? – удивился парень.
– Это черви! Сними их с меня! Сними их, пожалуйста, – визжала я, прижимаясь к Картеру, уже не боясь, что он увидит меня раздетой. – Пожалуйста, сними их!
– На рыбалку собралась? – смеялся парень, подходя ближе и рассматривая мои волосы.
– Сними их, умоляю!
– Девчонки, – прошептал он. – Идем, на полотенце.
Я взяла полотенце и обернула его вокруг себя.
– Садись, – сказал Ильяс, – пододвигая стул к раковине. – Откинь голову назад.
Парень включил кран и начал медленными, но аккуратными движениями промывать мои волосы.
– Кажется, я еще чувствую кого-то на затылке, – сказала я, прищуриваясь. – Кто-то меня щекочет.
– Ничего там нет, – сказал он, широко улыбаясь.
– Нет, посмотри, как следует.
– Да ничего нет.
– Ты придурок, – прошептала я.
– Клянусь, я их туда не клал, я взял банку с полки.
– Там до сих пор кто-то шевелится!
– Стукачка, стукачка.
– Вон там, посмотри, пожалуйста.
– Я проверил каждый волос, ничего там нет, слышишь? – его голос выровнялся и был таким милым, что я только согласно кивнула и успокоилась.
Он прикоснулся пальцем к моей шее, я вздрогнула.
– Тихо, тихо, не двигайся, – предупредил он, но я снова завизжала на всю душевую, дергаясь и пытаясь встать.
– Нет, нет, убери его, убери!
– Да шучу я, шучу, – смеялся Картер. – Ничего там нет.
– Засунь свои шутки, знаешь, куда? – фыркнула я. – Серьезно, это так отвратительно!
– Прости, то есть голову мыть не надо? Тогда я пошел.
– Нет, пожалуйста, – засмеялась я, взяв его за руку.
– Да нет у тебя там ничего больше.
– Мне так противно! Посмотри внимательнее, там внизу!
– Говорю же тебе, все чисто. Ладно, я посмотрю, но ничего там нет. Ну-ка.
В этот момент дверь в душевую открылась. Я почувствовала легкий сквозняк. Пальцы Ильяса продолжали бегать по моей голове, но теперь уже гораздо увереннее.
– Стукачка?
– М-м?
– Скажи, твой парень ревнивый?
Я провела по нему глазами и обернулась. У входа, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди, стоял Димка.
– Он промывал мне волосы, – заговорила я, – от червяков.
– Да, – подхватил Картер, – кто-то использует прикормку в качестве шампуня.
Димка закивал и ухмыльнулся, не отрывая от меня глаз.
– Да, в наше время уже никому нельзя доверять, – тихо сказал он и вышел.
– Черт, – выругалась я, запуская пальцы в волосы.
Ильяс опустил голову, выключил кран, посмотрел на меня с сочувствием и вышел.
Расстроенная я начала одеваться.
Вот не вовремя то. Выглядела как дура, которая, вдобавок, еще и оправдывается. Что он теперь подумал?
Собрав мокрые волосы в пучок, и натянув майку, я вышла из душевой и направилась в аудиторию, где с минуты на минуту должна была начаться лекция.
Зайдя в туалетную комнату, чтобы выбросить пустую банку из под червей, которые совсем недавно красовались на моей голове, я услышала всхлипы в одной из кабинок. Подойдя ближе, я убедилась, что в последней кабинке плакала девушка. С минуту подумав, я тихо постучалась.
– Эй, извини, все нормально?
Дверца моментально открылась и из нее показалась Наташа Соболева, которая растирала потекшую тушь по всему лицу.
– Ой, прости, я просто…
– Все нормально, – выдавила она.
– Все нормально? – снова спросила я.
– Да, то есть, нет. Да какая разница? – она снова скривила губы, чтобы зарыдать.
– Эй, тихо, успокойся, – я положила руку на ее плечо. – В чем дело, Наташа?
– Моя мама, – начала говорить девушка, – она меня совсем не понимает, я хочу всего лишь внимания, так она и этого дать не может. Вот сейчас мы должны были поехать за платьем на осенний бал, но ей нет до меня дела, потому что она там в своей фирме решает дела важнее меня.
Боже мой, это в точности мой случай. Как же я ее понимаю. Моя мама ни разу еще не позвонила мне за все это время, что я нахожусь в Москве.
– Успокойся, Наташ, моя мама точно также общается со мной, но я уже привыкла. Если хочешь, я могу пойти с тобой?
Девушка в упор посмотрела на меня.
– Ты серьезно?
– Конечно, – ответила я. – Почему бы и нет?
– Но ты совсем не обязана.
– Да, но я хочу пойти с тобой.
Лицо ее просияло восторженной улыбкой.
– Спасибо, от души большое спасибо.
– Не за что, умывайся быстрее и приходи на пару.
Я вышла из дамской комнаты и направилась к своему кабинету. К счастью, Раечка уже была там. Я подбежала к ней, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не встретиться глазами с Кудрявцевым.
– Господи, Круглова, где ты была? Почему так долго? – недовольно сказала подруга.
– Потому что со мной произошли такие вещи, что и рассказывать страшно.
– Ого, Рит, а вот это уже интересно, – она подсела ко мне ближе.
– В общем, – начала я.
В этот момент двери аудитории резко распахнулись, ударяясь о косяки стен, в кабинет влетел Димка и почти бегом пошел в сторону Картера, который сидел на парте. Тот, увидев парня в ярости, достал из рюкзака боксерские бинты и швырнул в сторону противника. Все замерли, можно было услышать, как пролетала муха у окна.
– Урок первый, – произнес Ильяс. – Кто дерется с яростью, тот не думает, а кто не думает, промахивается.
Димка, громко ухмыльнувшись, замахнулся и ударил Картера по лицу так, что парень мгновенно слетел с парты на пол, хватаясь руками за все подряд. Я ахнула, прикрыв рот ладонями.
– Что ты говорил про ярость? – проревел Кудрявцев.
Картер молча встал с пола, рассматривая его лицо, я же не могла прочитать ни одной его эмоции, складывалось впечатление, что ему все равно. Парень продолжил наматывать бинты на руки и смотреть на Димку, не отрываясь.
В конечном счете, Ильяс сдался, он глубоко вздохнул, поджал губы и отшвырнул бинты в сторону, встав в позу, чтобы начать драку с Димкой. Тот же никак не мог перебороть свой гнев и продолжал наносить один удар за другим, в тот момент, когда Картер просто останавливал его нелепые попытки ударить его по лицу снова. Но Кудрявцев был не из тех, кто просто мог бы развернуться и уйти, он замахнулся вновь, но Ильяс, перехватив его руку и сделав удар под ребро, заставил парня упасть.